Отец Георгий Максимов про «непоминающих»

• Главная
• Новости
• Православные новости
• Отец Георгий Максимов про «непоминающих»

Мне написали уже многие люди с вопросами типа: «вот, епископ Лонгин перестал поминать патриарха, это правильно?», «вот, такой-то диакон перестал поминать патриарха и записал по этому поводу ролик, что скажете?», «вот, кто-то там еще собирается перестать поминать патриарха, присоединяйтесь!»

Мне написали уже многие люди с вопросами типа: «вот, епископ Лонгин перестал поминать патриарха, это правильно?», «вот, такой-то диакон перестал поминать патриарха и записал по этому поводу ролик, что скажете?», «вот, кто-то там еще собирается перестать поминать патриарха, присоединяйтесь!»

Выскажусь подробно и аргументированно. Текст получился большой, но, надеюсь, тех, кто действительно хочет разобраться, это не остановит. Боюсь, написанное мною, не понравится ни первому «лагерю», ни второму, но моя задача не в том, чтобы писать тексты, которые всем понравятся, а в том, чтобы выразить истину.

Про непоминание Патриарха

Непоминающие и им сочувствующие ссылаются на 15-е правило Двукратного собора. Оно вообще-то направлено против раскольников и запрещает прекращать поминание патриарха, даже в случае реальных канонических преступлений с его стороны — до того момента, пока он не будет осужден полномочным собором епископов:

«Если какой-нибудь пресвитер или епископ, или митрополит дерзнет отступить от общения со своим патриархом, и не будет возносить имя его, по определенному и  установленному чину, в Божественном тайнодействии, но, прежде Соборного оглашения и совершенного осуждения его, учинит раскол, ─ таковому святой Собор определил быть совершенно чуждым всякого священства».

То есть, даже если патриарх, положим, прилюдно блудит, убивает людей, нарушает любой другой канон, включая те, что запрещают молитвы с еретиками, никто не вправе до его соборного осуждения прекращать его поминовение. Это то, что говорит правило. Но там есть одна оговорка, одно исключение, и вот на него-то и ссылаются непоминающие. Прочитаем внимательно эту оговорку:

«Отделяющиеся от общения с предстоятелем, ради некой ереси, осужденной святыми Соборами или Отцами, когда он проповедует ересь всенародно и учит оной открыто в Церкви, таковые если и оградят себя от общения с глаголемым епископом, прежде соборного рассмотрения, не только не подлежат положенной правилами епитимии, но и достойны чести, подобающей православным».

И вот, прочитав этот текст внимательно, посмотрим теперь через его призму на то, что нам говорят. Происходит примерно такой диалог:

— Надо прекращать поминать патриарха Кирилла, потому что он еретик!

— А на основании чего мы можем понять, что он еретик?

— Ну как, он ведь встречался с папой!

— А что это за ересь такая: «встреча с папой»? Кто и когда ее осудил? И как быть со свт. Марком Эфесским, который тоже встречался с папой?

— Дело не только в том, что он встретился с папой, он подписал декларацию, и вот в ней-то неприкрытая ересь!

— Какая именно?

— Он признал папу епископом! Он ведь поставил свою подпись на документе, где расписался также папа, который при этом представился как папа Римский, значит, патриарх признал его таковым!

— Так святой Марк Эфесский тоже признавал папу — папой, обращаясь в своей речи к нему так: «Святейший Отец» и «Блаженнейший Папа Ветхого Рима». В чем ересь-то?

— Ладно, будет тебе ересь: в этой декларации патриарх Кирилл назвал еретиков-папежников христианами, а их еретическое сборище — церковью! А значит, он считает их такой же Церковью, как и Православную Церковь, а это ересь и поэтому-то надо немедленно прекращать его поминовение!

— Безусловно, приравнивать еретическое сообщество к истинной Церкви Христовой, объявлять их равнозначными или частями одной Церкви — это лжеучение. Которое, кстати, отвергнуто нашей Церковью на соборе 2000 г. Но само по себе наименование «христианин» или «церковь» еще не подразумевает такого учения. Ведь уже давно сложилась традиция именовать еретиков христианами, а их сообщества — церквами, не полагая их настоящей Церковью или истинными христианами, а условно, как часть их самоназвания. Пара примеров из прошлого: свт. Филарет Московский говорил: «Всякий, во имя Троицы крещенный, есть христианин, к какому бы он не принадлежал исповеданию». А Послание восточных Патриархов о Православной вере 1723 г., переданное англиканам через Святейший Синод Российской Церкви, обращается к англиканам как к «достославным и возлюбленным во Христе Архиепископам и Епископам», и говорит по вопросу «о соединении Церквей». В указе Святейшего Синода от 20-го февраля 1800 г. предписывалось: «Если умрет иноверец христианского исповедания и не будет священника или пастора… того исповедания, к которому умерший принадлежал… то препроводить труп с места до кладбища обязан священник Православного исповедания». Таких примеров привести можно много. Если это ересь, то почему святые Игнатий (Брянчанинов), Иоанн Кронштадтский, Амвросий Оптинский и другие не прекратили поминание «Святейшего правительственного синода» в то время? А если они не прекратили, то почему мы сейчас должны поступить иначе? И для чего делать вид, что будто бы патриарх Кирилл первый в истории Православия употребил в отношении еретиков слова «христианин» и «церковь» и что будто бы само такое наименование является осужденной соборами или святыми отцами ересью?

— Да ты просто провокатор, шавка гундяевская, продал Православие и т. д. и т. п.

Примерно к такому заключительному «аргументу» приходят те, кто выдвигает озвученные выше аргументы, когда им показывают их несостоятельность. Их сознание твердо встало на рельсы этой нехитрой схемы «встретился с еретиком — еретик, назвал епископом, христианином или церковью — еретик», и все, что в эту схему не вписывается, отвергается как «ухищрения провокаторов». Хотя абсолютно любой человек может без труда убедиться в ложности этой схемы, обратившись к любым церковным дипломатическим документам прошлых веков. Вот с какой стороны ни начнете копать, уткнетесь без труда в факты, разбивающие эту схему. Все, кто сомневается — пожалуйста, идите и проверьте мои слова, посмотрите, назывались ли инославные сообщества нашими святыми и официальными церковными властями «церквами», их сторонники — «христианами», а их иерархи — «епископами»[1].

Подобного рода мышление, в принципе, неудивительно для людей века сего, которые зачастую руководствуются не разумными обоснованиями, а чувствами, и уже не так редка ситуация, когда на обращенную к оппоненту просьбу как-то обосновать его взгляды, сталкиваешься с тем, что он искренне не понимает, о чем идет речь.

Помню, как несколько лет назад переписывался с одним священником, собиравшимся уйти в раскол (и ушедшим в итоге). С догматической и канонической сторон я объяснил ему, почему нет оснований считать нашу Церковь еретической и выходить из нее. Что самое удивительное, в своем ответе он признал, что не может по существу опровергнуть моих доводов. Однако он продолжил: «но неужели вы не чувствуете, как все прогнило в московской патриархии и как нестерпимо находиться здесь нормальному человеку?»

Весьма показательный стиль мышления. Нет, я не чувствую этого, но даже если бы и чувствовал, то не считал бы для себя возможным класть свои чувствования в основание решения о прекращении поминовения или уходе куда-либо.

Я, как священник, перед Богом и своими прихожанами имею обязанность руководствоваться в своих действиях четкими и ясными догматическими и каноническими соображениями. Поэтому, повторюсь, когда мне предлагают перестать поминать патриарха, я должен получить внятный ответ: «на основании чего?» Что за ересь, осужденная соборами или святыми отцами, официально принята нашей Церковью, либо проповедуется сейчас принародно в Церкви ее предстоятелем?

Многие отвечают: ересь экуменизма!

Про «ересь экуменизма»

Я потратил немало времени на изучение этого вопроса. И вот что обнаружил.

Единственным святым, который употреблял словосочетание «ересь экуменизма» был преподобный Иустин (Попович). При этом собственно ересь для него заключалась в т. н. «теории ветвей», которую преподобный называл «и неевангельской, и бессмысленной, и неестественной»[2].

Еще один святой, критиковавший экуменизм, — недавно прославленный святитель Серафим (Соболев). Само слово «ересь» к экуменизму он не прилагал, но называл его «отступлением от Православия» и «ниспровержением православной веры в Церковь». В качестве главного заблуждения экуменистов святитель указывал мысль о том, «что к Церкви принадлежат все крещеные во Христа, [таким образом они] ставят в один ряд как православных, так и еретиков, признавая тех и других телом Христовым», и «под этой единой церковью они разумеют не только всех православных, но и всех инославных христиан»[3]. По этому поводу святитель замечает: «Эта экуменическая точка зрения совершенно расходится с православным взглядом, который под единой Церковью всегда разумеет одних только истинно-верующих православных людей. Наша Церковь никогда не считала еретиков входящими в ее состав, в состав самого Тела Христова».

Является ли то, что формулировали в качестве заблуждений экуменистов святые Серафим и Иустин, искажением догматов? Является. Можно ли это назвать ересью? Безусловно. Исповедует ли наша Церковь официально эти заблуждения? Слава Богу, не только не исповедует, но и осудила их на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 2000 г. В соборном документе «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию» ясно сказано, что «Православная Церковь не может принять тезис о том, что, несмотря на исторические разделения, принципиальное, глубинное единство христиан якобы нарушено не было и что Церковь должна пониматься совпадающей со всем «христианским миром», что христианское единство якобы существует поверх деноминационных барьеров» (II. 4), «совершенно неприемлема и связанная с вышеизложенной концепцией так называемая «теория ветвей», утверждающая нормальность и даже провиденциальность существования христианства в виде отдельных «ветвей»…» (II. 5), «для Православия неприемлемо утверждение о том, что христианские разделения… существуют лишь на исторической поверхности и могут быть исцелены или преодолены при помощи компромиссных межденоминационных соглашений» (II. 6), «Православная Церковь не может признавать «равенство деноминаций»» (II. 7). Также в документе четко говорится, что именно «Православная Церковь есть истинная Церковь Христова… Церковь Христова едина и единственна» (I. 1-2).

Подпись под этим документом была поставлена в том числе и нынешним патриархом Кириллом. Примеров того, чтобы он явно и принародно учил бы сейчас прямо противоположным вещам, мне неизвестно и его противники также не могут их привести (а обычно скатываются на разобранную выше схему «встретился, назвал христианами» и т.п.

Следовательно, то, о чем действительно можно было бы говорить как о ереси экуменизма, и что осуждали святые, в нашей Церкви официально не проповедуется.

1983 г.: Анафема, которой не было

Стоит упомянуть еще одну тему, которая часто всплывает, а именно «осуждение ереси экуменизма Архиерейским собором РПЦЗ», которое якобы состоялось в 1983 г. В интернете широко распространен текст этого анафематизма. В нем ересью экуменизма объявляется «теория ветвей» и «теория невидимой Церкви», а также неразличение «священства и таинств Церкви от еретических», соединенное с учением о том, что «крещение и евхаристия еретиков довлеет для спасения». Что касается первых двух пунктов, то они, как мы видели, осуждены Русской Православной Церковью в 2000 г. Относительно третьего пункта поговорим подробнее чуть позже, а сейчас стоит несколько слов сказать о каноническом статусе данного текста.

Целый ряд свидетелей утверждают, что этот анафематизм вообще не был принят на соборе РПЦЗ. Например, в 1992 г. епископ Манхэттенский Иларион (ныне первоиерарх РПЦЗ) говорил: “Текст анафемы был составлен в Свято-Преображенском монастыре и представлен еп. Григорию [Граббе] с предложением включить его в Чин Православия. Текст анафемы был… доставлен на Архиерейский Собор для обсуждения… не все были удовлетворены словами текста, составленного Свято-Преображенским монастырем. Некоторые епископы поняли, что текст анафемы не будет официально принят до тех пор, пока их возражения не будут рассмотрены. Епископ Григорий, бывший тогда секретарем Синода, решил, что текст анафемы был принят и опубликовал его в нашем церковном журнале. Результатом этого стало то, что ряд епископов отказался внести анафему в Чин Православия». Есть и другие свидетельства об этом[4].

Но самое конкретное свидетельство — протокол № 3 заседания Архиерейского Собора РПЦЗ от 7 мая 1998 г. Приведем выдержку:

«Архиеп. Лавр и Еп. Амвросий просят для объективности прочитать протокол Арх. Собора 1983 года в Мансонвилле. Архиеп. Лавр объясняет, что на Соборе не было голосования относительно текста анафематствования экуменизма.

Преосвященные, просмотрев Протоколы Архиер. Собора 1983 г., не нашли постановления относительно анафематствования экуменизма, или дискуссии о тексте анафемы.

Председатель объясняет, что это недостаток секретарей. Церковь в целом приняла анафематствование и нам следует подтвердить это постановление.

Архиеп. Антоний высказывается против текста анафемы»[5].

Итак, выяснилось, что на архиерейском соборе РПЦЗ 1983 г. не было решения о принятии пресловутого анафематизма. Но читатель скажет: не томи, чем же там все кончилось в 1998-м? Цитируй дальше! Хорошо:

«Читается вслух текст анафематствования экуменизма… Постановили: Подтвердить анафематствование экуменизма».

За всю историю собеседований по этому вопросу мне удалось встретить всего лишь пару людей, которые были в курсе истории и которые, поморщившись, говорили: «Ладно, пусть в 1983 г. этот анафематизм на самом деле соборно не был принят, но его ведь утвердил архиерейский собор РПЦЗ 1998 г., так что невелика разница, ведь мы все равно имеем соборное осуждение ереси экуменизма, которое имеет обязательный авторитет для любого православного».

Но и это, на самом деле, не так. И это не мое мнение, а мнение тех, кто принимал данный анафематизм в 1998 г. и комментировал его распространение после 1983 г. Не секрет, что в то время Русская Православная Церковь Заграницей не имела канонического общения ни с одной из Поместных Церквей. Сам статус на тот момент РПЦЗ, равно как и ее соборов, неясен. Впрочем, не смотря на это, принятый ею анафематизм мог бы обрести общецерковное значение, если бы прошел общецерковную рецепцию, то есть, был бы рассмотрен и подтвержден соборами или хотя бы синодами других Поместных Православных Церквей. Однако, насколько известно, РПЦЗ в 1998 г. даже не предпринимала попытки разослать текст принятого ее собором анафематизма для сведения и для утверждения во все Поместные Церкви. Что неудивительно, если учесть, что ни с одной из них она не находилась тогда в общении, а находилась в общении с различными раскольническими «синодами» старостильников. Поэтому полагать, что данное решение собора РПЦЗ 1998 г. имеет обязательную силу для Церквей, которые не состояли с ней в общении, и даже не были официально уведомлены об этом великом догматическом решении, это канонический нонсенс.

Дадим слово архиереям, принимавшим этот анафематизм. Митрополит Виталий (Устинов) в 1984 г. писал: «De jure провозглашенная нами анафема является чисто поместного характера Русской Православной Зарубежной Церкви»[6]. Ту же мысль он выражает уже после того, как был избран первоиерархом РПЦЗ, в своем послании на Рождество 1987 г.:

«В данное время большинство поместных Церквей потрясены… страшным двойным ударом: новостильного календаря и экуменизма. Однако и в таком их бедственном положении мы не дерзаем и, упаси, Господь от этого, сказать, что они утратили Божию благодать, мы провозгласили анафему экуменизму для чад нашей Церкви только, но этим мы очень скромно, но твердо, нежно, но решительно приглашаем задуматься поместные Церкви»[7].

Точно такое же отношение высказано в официальном разъяснении, данном архиепископом Антонием Женевским в 1984 г.[8] А в неофициальных комментариях он шел еще дальше, например, в письме протоиерею Игорю Дулгову от 4-го февраля 1987 г. архиеп. Антоний писал: «Строго сохраняя границы автокефальных Церквей, Архиерейский Собор может анафематствовать исключительно и только лиц принадлежащих его Церкви. Поэтому анафема провозглашенная нашим Архиер. Собор была ошибкой и недоразумением.

Нашему архиерейскому Собору далеко до Вселенского и анафема вышедшая, якобы, из наших уст, значения для всей Церкви не имеет. Само слово провозглашение (анафемы) тоже неуместно и звучит безграмотно. Провозглашать можно кому-нибудь, определенному лицу или группе лиц, но таковые нашим Собором указаны не были, поэтому фактически и не было никакого провозглашения анафемы.

Мы сами себя (слава Богу, не все), с этой анафемой посадили в лужу, оскандалились. Но писать об этом открыто, было невозможно. Поэтому моим объяснением анафемы, я постарался свести ее ошибку на нет. Надо было сохранить лицо нашей Церкви.

Браться же за анафему не по нашим силам, что мы и сами доказали, пустив анафему по ветру. Этим смутили тех, которые отнесли её к патриарху Афинагору, не понимая, что на такой акт мы не имеем никакого права».

Учитывая эти разъяснения, думаю, читателю стало ясно, почему я не считаю возможным относиться всерьез к рассуждениям о «соборном осуждении ереси экуменизма в 1983 г.», которое будто бы обладает для всех православных обязательной силой.

К слову, сам текст анафематизма вызывает много вопросов. Возьмем, к примеру, его первые слова: анафема провозглашается «нападающим на Церковь Христову и учащим, яко она разделилась на ветви». А если человек верит в «теорию ветвей», но при этом не «нападает на Церковь Христову», то все нормально? Его анафема не касается? И что вообще это означает в данном контексте: нападать на Церковь Христову? Как отличить экумениста, который еще не нападает на Церковь Христову от экумениста, который уже напал на нее? Вообще-то ереси осуждались независимо от того, нападают ли их последователи на Церковь Христову или нет.

Затем говорится, что анафема провозглашена тем, кто «не различают истинного священства и таинств Церкви от еретических». Это что означает? Святитель Тарасий Константинопольский, который убедил VII Вселенский собор принимать даже рукоположенных еретиками-иконоборцами без перерукоположения под тем предлогом, что их «хиротония от Бога», он различал или не различал «таинств Церкви от еретических»? Впрочем, в тексте анафематизма осуждаются те, кто «не различают истиннаго священства и таинств Церкви от еретических, но учат, яко крещение и евхаристия еретиков довлеет для спасения». То есть, получается, тех, кто не различает «истиннаго священства и таинств Церкви от еретических» эта анафема не касается, если они при этом не учат, что «крещение и евхаристия еретиков довлеет для спасения»? И таких вопросов по тексту много (неудивительно, что они возникли и у архиереев РПЦЗ). Этот невнятный текст сильно уступает по четкости формулировок тем фрагментам соборно принятого в 2000 г. текста об инославии, которые я привел выше.

Признание таинств еретиков

Итак, после соборного осуждения нашей Церковью того, что святые отцы называли главным заблуждением экуменизма, возникает вопрос: а в чем же состоит сейчас так называемая ересь экуменизма, которую будто бы гласно и принародно исповедует наш патриарх и на основании чего следует, как нас убеждают, прекратить его поминовение?

Некоторые говорят, что, якобы, ересь экуменизма теперь состоит в признании таинств еретиков! Вообще вся эта тема с тем, что будто бы всегда в Православии не признавались таинства еретиков, а злобные экуменисты сейчас впервые начали признавать их таинства, пошла, кажется, от греков. По крайней мере одним из первых эту идею проводил прот. Феодор Зисис. Он приводил цитаты из святых, которые не признавали таинства еретиков. Но, будучи профессором, он обязан был знать — и упомянуть — о том, что при этом с древности были известны святые, которые признавали действенность таинств еретиков. Об этом, например, вполне четко говорил блаженный Августин[9] и некоторые другие западные святые, об этом говорили византийские святые (свт. Тарасия я уже упоминал). То, что об этом говорили многие русские святые, прот. Феодор мог и не знать, но про то, что были соборные решения его же Церкви на сей счет, он знать обязан.

Приведу уже цитировавшееся выше Послание Восточных Патриархов 1723 г.: «мы почитаем крайне ложным и нечистым то учение, будто бы несовершенством веры нарушается целость и совершенство таинства. Ибо еретики, которых принимает Церковь, когда они отрекаются от своей ереси и присоединяются ко Вселенской Церкви, получили Крещение совершенное, хотя имели веру несовершенную».

А вот еще одна цитата из Послания Святейшего Правительствующего Российского Синода ко Вселенской Патриархии от 25 февраля 1903 г.: «Мы верим искренности веры их (католиков и протестантов) в Пресвятую и Живоначальную Троицу и потому принимаем крещение тех и других. Мы чтим апостольское преемство латинской иерархии и приходящих к нашей Церкви клириков их принимаем в сущем их сане (подобно тому как принимаем армян, коптов, несториан и других, не утративших апостольского преемства)».

Я прекрасно знаю святых, которые учили, что у еретиков нет таинств. И мне их точка зрения ближе. Но ни один из этих святых не называл противоположное мнение ересью. Священномученики Иларион (Троицкий) и Онуфрий (Гагалюк), равно как и преподобный Иустин (Попович), когда писали о непризнании таинств еретиков, прекрасно знали, что в это же время в их же Церкви проповедуются и противоположные взгляды. И, зная это, они не называли тех, кто думает иначе, еретиками, не отлагались от них и не прекращали их поминовение. Значит, это с их точки зрения не является той ересью, из-за которой можно по 15 правилу Двукратного собора прекращать поминовение. Следуя этим святым, и мы должны продолжать поминовение, как они продолжали.

Собственно, кроме темы про таинства больше ничего внятного и похожего на какую-то мысль в связи с попытками объяснить «ересь экуменизма» мне встречать не удавалось. Нередко еще определяют «ересь экуменизма» как совместные молитвы, но это уже совсем несерьезно. Все многочисленные соборы, которые были в нашей Церкви, рассматривая этот вопрос, каждый раз относили совместные молитвы к сфере канонов, а не догматов. Поэтому есть много канонов, запрещающих совместные молитвы, но даже в самом подробном перечне ересей, как, например, «О ста ересях вкратце» прп. Иоанна Дамаскина, мы не найдем упоминания совместных молитв как ереси. А поскольку это не относится к догматике, то и не может быть ересью, никогда не осуждалось в качестве таковой ни соборами ни отцами, и, соответственно, не может относиться к оговорке 15 правила.

Подводя итог, нужно признать, что сейчас нет догматических оснований прекращать поминовение патриарха и, соответственно, те, кто это сделали, поступили опрометчиво и ошибочно.

Еще раз. Когда вам кто-то говорит: пора прекращать поминать патриарха в соответствии с 15-м правилом Двукратного собора, вы должны потребовать от него, чтобы он, во-первых, привел решения соборов и/или святых отцов, которые четко формулируют инкриминируемое учение и прямо называют его ересью, а во-вторых, привел выдержки из официально принятых документов нашей Церкви или публичных высказываний нашего патриарха, произносимых сейчас, в которых находится явным образом выраженное данное учение. Если ваш собеседник оказывается не в состоянии привести то и другое, а вместо этого пичкает вас эмоциональными высказываниями и не относящимися к делу цитатами, то знайте, что перед вами пустобрех, причем опасный, потому что зовет он в раскол, сиречь, в погибель.

Особенно хотел бы сказать по поводу поступка вл. Лонгина Банченского. Очень жаль, что у нас архиереи либо совсем молчат, либо, если уж начинают критиковать, то сразу «уходят в отрыв», как было с бывшим епископом Диомидом, а теперь случилось с епископом Лонгином. Жаль, что у нас нет такой трезвой позиции, царского пути, какой показали греческие архиереи Кипрской и Элладской Церквей, которые свободно и прямо критикуют документы предстоящего собора (а ранее критиковали другие проявления экуменизма), при этом не прекращая поминовения и не уходя «в отрыв» каким-либо другим способом.

Недавно было опубликовано заявление архиереев Русской Зарубежной Церкви относительно документов на предстоящий всеправославный собор. Отрадно видеть свободное выражение ими своей позиции, но жаль, что в текст вкрались досадные ошибки, на которые уже указали в сети.

Предсоборная псевдособорность

31 марта 2016 года по приглашению организаторов мне довелось посетить мероприятие, которое называлось «общественные предсоборные слушания на тему «Планируемый Всеправославный Собор на Крите и Гаванская декларация 2016 года: ЗА и ПРОТИВ»». Поделюсь некоторыми наблюдениями. Сразу оговорюсь: я не знаю всей закулисной кухни и всех раскладов между организаторами этого мероприятия, поэтому не могу судить, кто в чем виноват, а кто не виноват. Я просто расскажу, что видел там и какие системные проблемы заметил.

Начну с мелочи — мероприятие называлось «Планируемый Всеправославный Собор на Крите и Гаванская декларация 2016 года: ЗА и ПРОТИВ», однако все докладчики (включая меня) были подобраны из числа тех, кто против. Никого, кто был бы «за», приглашено не было. Может, и не надо их приглашать и их позицию озвучивать, но зачем тогда так называть мероприятие? Получается какое-то лукавство даже в таких мелочах.

Когда «слушания» начались, оказалось, что если кто-то из докладчиков пытался озвучивать мысли, хотя бы немного не вписывающиеся в схему «нас предали, патриарх-еретик и т.п.», то часть собравшихся начинала поднимать вой и галдеж, перекрикивая, оскорбляя выступающего и прерывая его. Для меня это был очень характерный знак. Эти слушания позиционировались как «проявление принципа соборности в Церкви», но мероприятия, на которых ход дискуссии определяет то, кто громче проорет и беспардоннее перебьет другого, никакого отношения к соборности не имеют. Хочу подчеркнуть — организаторы и ведущие мероприятия со своей стороны, как могли, призывали публику к порядку, так что это не в их огород камень. Это, видимо, просто системная проблема такого рода собраний, которая неизбежно возникает когда различного рода миряне-активисты пытаются собой подменить Церковь и ее иерархию.

Еще один примечательный момент. Было включение по скайпу из Греции. Священник Матей Вулканеску говорил, а прот. Анатолий Чибрик, который, как оказалось, уже много лет не поминает патриарха, осуществлял перевод, а также задавал вопросы. И вопросы были так подобраны и перевод был таков, что из выступления о. Матея складывалось впечатление, что он призывает нас чуть ли не сейчас же прекратить поминовение патриарха Кирилла. Мне это показалось странным, учитывая то, что сам о. Матей продолжает поминать свое священноначалие. Уже после слушаний я лично списался с о. Матеем, чтобы уточнить его позицию и он заверил меня, что вовсе не считает, что сейчас нужно прекращать поминовение патриарха, и если его выступление представили в таком свете, то он не согласен с этим и недоволен этим. Проблема таких слушаний в том, что собравшиеся фактически оказываются беззащитны от подобного рода манипуляций.

Наконец, самое главное. Еще до начала мероприятия я взял лежащие на столе ведущих листки с текстом, который назывался «проект заявления». Поняв, что его собираются принять на этих слушаниях, я взял себе один экземпляр, ознакомился с ним и сделал некоторые пометки. Когда мне дали слово, то я, помимо прочего, озвучил два замечания к тексту (хотя у меня их было больше). Первое замечание касалось того, что хотя в первом абзаце текст позиционируется как созданный для того, чтобы «возвысить голос за единство Церкви и против возможного раскола», почему-то во всем документе ни разу не упоминается душепагубность греха раскола. Я процитировал слова св. Игнатия Богоносца: «Кто следует за вводящим раскол, тот не наследует Царствия Божьего», а также свт. Игнатия (Брянчанинова), который грех раскола указывал как стоящий в одном ряду с грехом ереси. Я предложил включить эти святоотеческие предупреждения в текст проекта.

Второе замечание — я выразил несогласие подспудно выражаемой в документе идее заменить богоустановленное иерархическое устройство Церкви на демократические начала, когда «соборным разумом Церкви, единственно способным сопоставить принимаемые решения со Святоотеческим учением» провозглашаются «Общественные Слушания, с приглашением не только православных мирян, но также клириков», а архиереям отводится роль молчаливых и покорных соглашателей, утверждающих решения таких «слушаний». Все это на протестантский манер ниспровергает установленную в Церкви еще со времен апостолов иерархию и порядок.

Как вы, наверное, уже догадались, мой голос не был учтен, мои замечания были проигнорированы, более того — когда на ресурсе «Вестник верных» выложили запись моего выступления на слушаниях, оказалось, что из него вырезали мое предложение и цитаты из святых отцов о грехе раскола![10]

А когда я сравнил принесенную мною со слушаний копию «проекта заключения» с тем текстом, который был опубликован позднее в интернете как уже «принятый за основу общественными слушаниями 31.03.2016», то я — угадайте! — не нашел НИКАКИХ ОТЛИЧИЙ. То есть, не только мои замечания были проигнорированы, этот текст вообще, кажется, не обсуждался подробно по абзацам на слушаниях, и в него не вносили ничьи правки.

Итак, вы поняли, как работает эта «соборность», этот «соборный разум Церкви»? Один или, может быть, два человека написали текст, затем собрали конференцию, которую назвали «предсоборными слушаниями», затем без какого-либо обсуждения и даже при сознательном игнорировании высказанных в адрес текста замечаний опубликовали в интернете свой изначальный текст как якобы заявление, выработанное «предсоборными слушаниями». Вот так, «легким движением руки» авторский текст превратился в «глас народа» и продукт «соборного разума Церкви».

Сложно придумать что-то более профанирующее понятие «соборность» чем вот эти махинации. Я не знаю, кто написал этот странный текст и кто придумал эту схему. Не знаю, насколько к ней причастны организаторы, — может быть, кто-то из них сам пал жертвой этой махинации. Но вот что я точно знаю, — что это самая гнусная и лукавая попытка манипулировать Церковью, навязывая ей свои авторские тексты в качестве «продукта соборного разума». И притом это делают люди, которые возмущаются тем, что на архиерейском соборе формально принимаются документы, уже заранее подготовленные. А вот это чем лучше-то? У вас разве по-другому?

С теми, кто так действует, мне не по пути. Что касается самого текста, то в нем немало странностей и вздорностей, но их я разберу как-нибудь в другой раз, если будет время, а то моя статья и без того получается длинной.

Игра в двусмысленность

Допускаю, что некоторые люди будут кивать на этот мой текст и говорить: ну вот, о. Георгий показал, что оснований для прекращения поминовения нет, ересь, осужденная соборами и святыми, не проповедуется, так что все хорошо, беспокоиться не о чем.

Увы, не все хорошо, и вещи, вызывающие мое беспокойство и даже сильное недовольство, есть. Взять, например, «гаванскую декларацию». Киприан Шахбазян и Александр Люлька показали, что почти все смущающие моменты в ней можно толковать двояко. Например, слова «мы молимся» можно толковать как совместную молитву (и в таком случае это нарушение канонов), можно толковать как то, что каждый сам по себе отдельно помолился, но об одном и том же, а можно толковать и как то, что это просто оборот речи, а никакой реальной молитвы вообще не было — ни совместной, ни отдельной. Хочешь — понимай так, хочешь — понимай эдак.

И это касается не только гаванской декларации. Возьмем, например, уже цитированный мною документ об отношении к инославию, принятый в 2000 г. В нем много замечательных пассажей, фактическое осуждение экуменизма — того, что осуждали под этим именем святые. Но в этой бочке меда есть ложка дегтя в виде слов о том, что отделившиеся от Православной Церкви сообщества сохраняют с ней какое-то «неполное общение», а также какую-то благодать.

Написано так, что непонятно, что конкретно имеется в виду. Общение в чем? Дипломатическое общение? Но оно у нас есть со всеми, даже и с нехристианами. Общение в Евхаристии? Но его фактически нет. Какое-то мистическое общение? Но тогда это противоречит другим местам того же документа, сказанным против теории «невидимой Церкви». В общем, как хочешь, так и понимай.

То же самое насчет благодати. Наши символические книги говорят о двух видах благодати — призывающей и спасающей. Первая действует во всем мире, вторая — только в Православной Церкви. Глядя в обсуждаемый текст, мы должны сами гадать, о чем идет речь. Мы можем понимать, что авторы документа имеют в виду призывающую благодать, и в таком случае ереси в тексте нет. А можем понимать, что они имеют в виду спасающую благодать, и тогда текст еретический.

И это не единичный случай. Возьмите другие документы, в которых затрагивались бы острые вопросы — и вы найдете еще примеры.

Такая двусмысленность отнюдь не следствие недосмотра или недопонимания авторов текстов. Она внесена сознательно. Я лично знаю, что, по крайней мере, некоторые из людей, причастных к составлению церковных документов, в неофициальных беседах прямо говорили: текст надо формулировать так, чтобы в разных ситуациях его можно было по-разному истолковать. То есть (это я уже от себя поясняю), когда мы говорим с какими-нибудь замшелыми ортодоксами, мы его истолкуем так, а когда мы говорим с нашими «западными партнерами», мы его истолкуем иначе. То же самое, когда, например, документ касается какого-нибудь вопроса, по которому есть полярные мнения среди современных православных. Эта двусмысленность создается специально, для того, чтобы оставлять «свободу маневра» и при этом не давать оснований для обвинения в ереси (или для обвинения в том, что поддержали ту «партию», а не эту).

Я считаю этот подход глубоко порочным и категорически неприемлемым для церковных документов. Смысл церковных документов, особенно касающихся вероучительной области, состоит в том, чтобы устранять двусмысленность, вносить ясность, а не увеличивать неясность. Если авторы текста не находят в себе решимости сформулировать четко и определенно учение Церкви по тому или иному острому вопросу, то лучше вообще не писать никакого документа, чем заниматься игрой в двусмысленность. Эту практику необходимо прекращать, и мне претит мысль о том, что моя позиция может выглядеть как то, что я подыгрываю этой позорной практике.

То, что в официальных документах нашей Цекрви не встречается четко выраженная ересь из числа осужденных соборами и св. отцами, вовсе не означает, что нужно и дальше терпеть такое положение вещей, когда сознательно вносимые двусмысленности провоцируют соблазны и смущения среди верующих. И мне кажется, что было бы хорошо, если бы верующие, имеющие для того достаточную подготовку, обращали внимание как при анализе новых церковных документов, так и сравнительно «старых»: не закрались ли там те самые двусмысленности. И если закрались, то наши архиерейские соборы должны внести соответствующие правки в уже принятые ранее тексты, дабы устранить двусмысленные или противоречивые формулировки.

На самом деле много хорошего происходит. В том числе и на уровне документов. Не только осуждение ложных теорий, связанных с экуменизмом в 2000 г., но и подтверждение запрета на совместные молитвы в 2008 г., недавнее прославление свт. Серафима (Соболева), осуждение осиповских лжеучений и др. Но, к сожалению, есть и проблемы. Ни одна из них не является непреодолимой и надеюсь, что со временем они будут преодолены.

Закончу словами святого Иоанна Кронштадтского: «Достигай, человек, единства: всячески бегай духовного разделения… Единение — Бог. Разделение — диавол. Разделение церквей — дело диавола; ереси, расколы — дело диавола».

[1] Несколько фактов: В Послании Вселенской Патриархии Святейшему Правительствующему Российскому Синоду от 12 июня 1902 года выражалось желание «спросить мнения… относительно настоящего и будущего отношений наших к двум великим ветвям христианства — западной и протестантской Церквам». В ответном Послании Святейшего Правительствующего Российского Синода ко Вселенской Патриархии от 25 февраля 1903 года также употреблялась фраза про католицизм и протестантизм как про «два великих разветвления христианства» и добавлялось пожелание «простереть нашу любовь» и на «древние христианские общины: [такие как] несториане, армяне, копты и пр., отделившиеся много веков от Церкви, но не потерявшие ни церковного устройства, ни иерархии». При этом в обоих документах подчеркивается, что настоящая единая, святая, соборная и апостольская Церковь только одна — это Православная Церковь. Соответственно, все вышеупомянутые наименования употреблялись условно.

В 1912 г. Святейший Синод утвердил устав деятельности «Общества ревнителей сближения Англиканской Церкви с Православной». А в рамках Поместного Собора 1917-1918 годов действовал «Отдел единства христианских Церквей». Чтобы не казалось, что это свойственно только началу ХХ века, добавим цитату из канонических ответов епископа Иоанна Китрского (начало XIII века): «ничто не препятствует погребать греков у латинян и латинян у греков, потому что и их молитва христианская».

[2] Записки об экуменизме, 45.

[3] Надо ли Русской Православной Церкви участвовать в экуменическом движении? Доклад на Московском Всеправославном совещании 1948 года.

[4] Например, приводят слова из открытого письма священника Джона Шоу: “Существовала ли “великая и святая анафема 1983 года”? – Нет… я имею прямые сведения о том, как было дело, от двух епископов, принимавших участие в Соборе. Что же произошло тогда? Один из епископов, выступавших на Соборе, сказал между прочим, что чинопоследование в Неделю Православия необходимо видоизменить, включив “экуменистов и модернистов”. Голосовали ли епископы по этому поводу? Нет. Была ли дискуссия по этому вопросу? Нет. Тогда как же это попало в Деяния Собора? – Потому что Епископ Григорий (Граббе), будучи секретарем Синода, вписал это в Деяния по своей собственной инициативе”. Находящийся ныне в расколе протоиерей Олег Миронов, ранее бывший в РПЦЗ, пишет: «Я слышал от вл. Лавра, что эту анафему еп. Григорий приписал к протоколам своей рукой, когда все епископы разъехались. Арх. Лазарь на собрании в Воронеже в сентябре 2001 г. (присутствовало человек 80) утверждал, что её не было и что протоколы он видел сам» (http://lackmann.livejournal.com/17118.html).

[5] http://kirillov-v-y.livejournal.com/34231.html

[6] «Православная Русь», № 10, 1984.

[7] «Православная Русь», № 1, 1987.

[8] В своем официальном разъяснении архиеп. Антоний говорил: «Право осуждения ложных учений и предания еретиков анафеме во вселенском значении принадлежит Всеправославным, Вселенским Соборам… Но т. к. на территории каждой поместной православной Церкви, в наше время их четырнадцать, могут возникать и теперь ложные учения, смущающие паству, то долг Епископата данной Церкви соборно утвердить факт о том, что такое-то учение противоречит истине Христовой… Власть судить и право учительства Епископата одной из поместных православных Церквей распространяется исключительно на вверенную ему паству, на верующих его Церкви. Каждая из 14-ти Церквей, в лице своего Епископата и пастырей должна блюсти порядок в своих границах, не имея никакого права вмешиваться в жизнь других Церквей и тем более выносить официальное соборное решение о пастырях и пастве их. Итак, согласно канонам, Епископат Русской Зарубежной Церкви, видя, что некоторые из его паствы чрезмерно увлекаются современным экуменизмом и, считая его ересью, ниспровергающей догмат о «Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви», нашел нужным предупредить паству об опасности».

[9] Например, слова блаженного Августина из сочинения «О различных вопросах к Симплициану»: «Пример Саула противостоит некоторым гордым еретикам, отрицающим, что нечто благое из даров Святого Духа может быть дано тем, кто не принадлежат к уделу святых, когда говорим мы этим еретикам, что подобные люди могут имеет таинство крещения, которое, когда приходят они к кафолической Церкви, никоим образом не следует в них порицать или преподавать его им, как будто они его не имеют».

[10] Пригласивший меня на слушания В.П. Семенко в личном разговоре уверил, что не имеет отношения к этой «отцензурированной» версии моего выступления и пообещал выложить полный вариант видеозаписи. В свою очередь В.В. Бойко-Великий обратил мое внимание на то, что на официальном ресурсе мероприятия видеозапись моего выступления была выложена без купюр.

Иерей Георгий Максимов, кандидат богословия, преподаватель, член Межсоборного Присутствия Русской Православной Церкви

19 сентября 2017 г.
Источник: Orthojournal.RU