Доклад собранию катехизаторов. Куломзина С.С.

• Главная
• Библиотека
• Катехизация
• Доклад собранию катехизаторов. Куломзина С.С.

Мы должны заботиться о духовном воспитании, о духовном окормлении наших детей и в то же время мы должны всегда сознавать, что процесс роста, духовного развития — благодатная тайна, которой управлять мы не можем. Замечательный образ дает нам Евангелие, говоря словами Христа о Царствии Небесном, то есть о том блаженном бытии под Богом, к которому стремится каждый христианин и в приближении к которому — смысл всей христианской жизни…

Дорогие Отцы, братья и сестры!

Мне было очень грустно, что из-за происшедшего по моей неосторожности несчастного случая я не смогла встретиться с вами, с катехизаторами, то есть с теми, кто непосредственно занимается с детьми. Мне хотелось поделиться с вами своими мыслями, опытом, заключениями о главном деле нашей жизни — духовном воспитании, православном воспитании наших детей. Все эти дни меня поддерживали утешительные слова отца Владимира: «Не без воли Божией, вместо беседы надо было каплям крови Вашей пролиться на родную землю».

Постараюсь в письме этом кратко изложить мои основные мысли.

1. Ограниченность нашей задачи.

Мы должны ясно сознавать, чему мы можем научить детей и чему научить не можем. Покойный протоиерей Сергий Четвериков, очень опытный законоучитель, часто говорил мне: «Есть знание о Боге и есть знание Бога, познание Бога. Мы можем пытаться передавать детям знания о Боге, мы не можем давать им познание Бога. Это не в наших силах». Познание Бога — это индивидуальный путь спасения отдельной души, путь приближения к Богу, это тайна отношений между Богом и человеком. Приходят к Богу и люди, никогда Закону Божию не обучавшиеся, делаются безбожниками люди, наизусть знающие заповеди и молитвы… Но все-таки знания о Боге нужны, и мы должны давать их. Знания эти, мысли, с этими знаниями связанные, вопросы, ими поднимаемые, — это та почва, на которой произрастает и развивается духовная жизнь.

2. Духовная жизнь детей — реальна и настояща. Это одна из основных истин христианского учения. Меня всегда поражает и вдохновляет евангельский рассказ о том, как разгневался, «вознегодовал» Христос, когда ученики Его не допускали к Нему детей, совсем маленьких детей, приносимых матерями. В Евангелии от Марка сказано, как Он, «обняв их, возложил руки на них и благословил их» (Мк. 10:13-16). А ведь младенцы-то, наверное, и шумели, и мешали взрослым слушать Господа, иначе не стали бы ученики не допускать их. А дальше Господь говорит: «Если кто не примет Царства Божия, как дети, тот не войдет в него…», то есть самыми полновесными словами утверждается, что детское отношение к Богу и Царствию Божию и есть настоящее, истинное, верное отношение. И Православная Церковь с особой силой утверждает значимость, реальность детской духовной жизни. Наша Церковь утверждает это в своем самом существенном действии — крещении и миропомазании младенцев, делая таким образом маленьких детей полноправными членами Церкви и допуская их к Причастию Святых Тайн, то есть к самой сердцевине и сущности жизни в Церкви. С семи лет Церковь призывает детей к таинству покаяния, то есть признает в них возможность личной, нравственной жизни.

За долгие годы моих занятий с детьми приходилось мне видеть и слышать проявления духовной жизни, мысли о Боге, ощущение Бога детьми, такие, какие трудно встретить у взрослых. Помню, как-то объясняла я трем детям — 7-ми, 9-ти и 10-ти лет — слова молитвы Господней: «Отче наш, Иже еси на небесех…» Я спрашивала, о каких небесах говорится здесь. То ли это небо, куда летают космонавты? Ближе ли они к Богу в межпланетном пространстве? Поговорили мы, порядили, и я предложила, чтобы каждый написал в одном предложении, что такое «небеса», то «Царство Небесное», о котором говорится в молитвах. Девятилетний мальчик, у которого недавно умерла бабушка, написал: «Небеса — это куда мы попадаем после смерти». Десятилетняя девочка написала: «Мы не видим Царства Небесного, мы не можем тронуть его, но оно правда есть, оно очень настоящее». А семилетний мальчик удивительными каракулями и удивительной орфографией написал: «Царство Небесное — это доброта». И каждый раз, читая молитву Господню, я невольно вспоминаю объяснения моих трех маленьких богословов.

Знала я и одну маленькую девочку. Шла Страстная Неделя, и вся семья готовилась к исповеди. Мать дала девочке почитать детское Евангелие. Чтобы не терять времени, девочка решила совместить это чтение с игрой со своим кроликом. Выпустила она его из клетки побегать по комнате и держала перед ним прутик, чтобы научить его прыгать. Играет с кроликом и читает о Страстях Господних… И вдруг девочка начала плакать. Слезы текут, кролик прыгает, а она только и может объяснить бабушке: «Вот, кролик не грешит, а у меня столько грехов…»

Я убеждена, что, думая о духовном развитии детей, о проблемах духовного воспитания детей, мы должны ясно осознавать, что духовная жизнь в детях есть, что дети не зверьки, которых нам надлежит дрессировать.

Духовная религиозная жизнь в детях есть. Она может расти, развиваться, но может и зачахнуть, заглохнуть. Эта жизнь идет своими путями, своим темпом, она не такая, как у взрослых, но это настоящая духовная жизнь.

Но перед нами встает тут другой и очень страшный аспект духовного роста, развития и воспитания детей в наше время. Из нашего современного общества, из нашей цивилизации исчезла очень большая часть того, что может способствовать духовному росту и развитию наших детей. 3. Духовные ценности выхолощены из нашего быта, из нашей системы образования, из наших развлечений. И мне кажется, что это положение одинаково катастрофично и в России, и на Западе. Наша общественная среда не дает подрастающему поколению духовного окормления, правильной иерархии ценностей.

Конечно, всегда и везде было и остается правдой, что «мир во зле лежит». Во все периоды цивилизации материальные ценности имели большее значение, чем духовные, всегда было много неправды, нечестности, недоброты в отношениях между людьми. Зло было всегда, но теперь осталось меньше даже внешних символов тех духовных ценностей, которые раньше признавались почти всеми. Из нашей жизни исчез христианский календарь с его праздниками и приготовлением к праздникам. В Советском Союзе празднование Рождества, например, для детей заменили празднованием Нового Года, но и у нас в Америке Рождество уже не есть христианский праздник Рождения Спасителя, и все уличные украшения, все развлечения, вся торговая шумиха сосредоточены на Деде Морозе (Сайта Клаусе), на подарках и елках, и о самом смысле праздника никто не упоминает.

Помню, как в моем детстве в России быт был настолько пронизан обычаями, связанными с церковной жизнью, что просто нельзя было не заметить церковных праздников, церковного календаря, церковного освящения событий семейной жизни. Этот быт, эти обычаи далеко не всегда соответствовали своему духовному смыслу и содержанию, много было и суеверия, много поверхностного, неискреннего, но все-таки оставались какие-то символические вехи, которые могли помогать детям ощущать реальность религиозных ценностей.

Теперь и храмовое богослужение занимает в жизни детей иное место, чем это было когда-то, во времена моего детства. Тогда храмов было много, храмы были частью окружающей нас жизни, в которых шла своя, торжественная, нам, детям, не совсем понятная жизнь. Нас водили к обедне в воскресенье, но можно было забежать в храм и по дороге в школу, поставить свечку перед экзаменом, доносился до нас колокольный звон и значил что-то особенное. Бывало, встретишь крестный ход, были торжественные праздники освящения воды на Иордани. Даже в сравнительно малоцерковных семьях нельзя было расти, не ощущая чисто физически существования храма, богослужения. В своих воспоминаниях Шаляпин, например, рассказывает, как он заинтересовался пением в детстве, когда случайно, играя около церкви, услышал хоровое пение, зашел в церковь и увидел, как мальчики поют, держа ноты в руках…

Теперь же и в России, и за границей храм и храмовая жизнь не являются частью быта, частью среды, в которой живут дети. «Поехать в церковь» — это как бы особое событие, а не часть общей жизни.

Но есть еще другая и более существенная трудность в отношении детей к богослужению. Мы знаем из истории, что предки наши избрали православную веру, пораженные красотой богослужения («Мы не знали, на небе мы или на земле», — говорили послы князя Владимира, побывав на богослужении в храме Святой Софии в Константинополе). Но большинство детей в наше время, когда родители водят их в церковь, тяготятся службами, скучают в церкви, устают… Нельзя этого объяснить только непонятностью языка. В Православной Американской Церкви богослужения совершаются на английском языке, вполне понятном детям, но смысл богослужебных молитв — не детский. Настроение покаяния, богомыслия, умиления, богосозерцания, сокрушения, выражаемые в словах и действиях богослужения, не соответствуют, не могут соответствовать детскому мышлению. До известной степени маленькие дети развлекаются богатством внешних впечатлений, но к этим впечатлениям они скоро привыкают. По моему опыту, дети любят богослужения постольку, поскольку они в них участвуют, хоть какое-то участие принимают — прислуживают, ставят свечи, поют, причащаются, прикладываются к иконам и т. д. Одна из очень существенных задач Православной Церкви сегодня — это научиться обращаться к детям — говорить детские проповеди, устраивать детское говение, богослужения с участием детей, обучать прислужников, привлекать девочек к заботе о храме, организовывать детские хоры и т. д. Все это ждет своего осуществления, и все это очень важная часть православной христианской проповеди в наше время.

4. Секуляризация современного мира. Мне кажется, что, пожалуй, самым большим соблазном нашего времени является обособление религии, веры в какой-то изолированный участок или кусочек жизни. Даже верующим людям часто кажется, что религия — это, мол, мое «святое святых» и оно не имеет отношения ко всему остальному в мире. Мне думается, что в этом основной порок того, что я называю «секуляризацией».

Я не богослов и не ученый, я не могу говорить по существу об отношении между наукой и верой, но у нас достаточно примеров великих ученых и мыслителей глубоко религиозных и верующих. Из недавнего прошлого нам всем знаком пример отца Павла Флоренского, богослова и ученого. Недавно мне пришлось перечитать его переписку с сыновьями, когда он уже был в тюрьме. Большая часть его писем посвящена научным вопросам и советам сыновьям в области их научных работ. Мне кажется, что, воспитывая наших детей, необходимо давать им чувствовать, что все, что они узнают, все явления природы, все открытия, все научные исследования есть часть творческого задания, данного Богом человеку, часть того обладания миром и владычества им, которое было поручено Богом человеку. Религия ведь — не кусочек нашего миросозерцания, а свет, освещающий всякое знание, всякую мысль, всякое творчество. И таким духом должно быть проникнуто наше религиозное преподавание, наши учебники Закона Божия, наша работа с молодежью.

Семейная жизнь. Самым извечным, самым существенным в духовном воспитании детей всегда была, есть и будет — семья. Семья формирует душевную жизнь человека, это то лоно, из которого он выходит. Мы должны в самом полном смысле слова принять святоотеческое выражение «Семья это малая Церковь», то есть семья — это то, в чем осуществляется наша жизнь под Богом, с участием Бога в нашей жизни. Нет ничего сильнее, древнее, всеобъемлющее, чем влияние семьи на развитие человека.

И вот этот институт человеческой «семьи» подвергся за последние полвека очень сильным, можно сказать — разрушительным изменениям. Это относится к семейной жизни в американском обществе, но мне кажется, что это справедливо в отношении и Западной Европы, и Советского Союза.

Стиль семейной жизни изменился уже потому, что в большинстве семей работают вне дома и отец и мать, следовательно, дети гораздо больше предоставлены самим себе. Может быть, из-за этого гораздо большую воспитательную роль играют внешние факторы, не находящиеся под контролем родителей, и в первую очередь, я сказала бы, — телевидение. Волей-неволей приходится родителям отдавать детей на целые дни в детские сады, ясли, использовать добавочные занятия в школе и оставлять на долгие часы перед телевизором. Мне кажется, что за последние десятилетия (возможно, из-за текучести населения, перемещений, связанных с переменой работы) ослабела связь более широкого «родства» — круга родственников, бабушек, дедушек, тетушек, дядюшек, двоюродных братьев и сестер, которые в прежнее время часто поддерживали отдельные ячейки семьи в трудные минуты. Да и сами семьи часто ограничены одним ребенком, растущим одиноко, не имеющим опыта участия в том особом детском семейном миру, о котором мы знаем скорее по литературным произведениям вроде «Войны и мира», чем по современному опыту.

Велик и процент браков, кончающихся разводом, многочисленны вторые и третьи браки, а каждый такой разрыв означает тяжелую травму в жизни ребенка.

Самое понимание половой жизни, отношений между мужчиной и женщиной до такой степени изменилось, что те понятия о браке, о любви, о целомудрии, о верности, на которых воспитывалось еще и мое поколение, теперь кажутся молодежи абсолютно нереальными, не настоящими. Мы не можем этого игнорировать. Да и входит вся эта стихия в жизнь наших детей гораздо раньше, чем прежде, и нам надо научиться как-то по-новому подходить к этому, чтобы быть убедительными для наших подростков. Мы должны найти новые слова, чтобы говорить подросткам о смысле любви, брака, верности, семьи. Христианский воспитатель не должен только осуждать, только критиковать молодежь. Нужно уметь найти в их спутанных, сумбурных понятиях о любви, о смысле жизни, о преданности, об ответственности то, что в их понятиях есть искреннего, правдивого. Я слышала, что есть математический закон, по которому если противопоставить одной отрицательной величине другую отрицательную величину , то это не уменьшит, а увеличит первую отрицательную величину. И мне кажется, что это один из самых основных законов христианства: ударившему тебя не отвечай ударом.

В наше время семья — это самая глубинная, самая органическая сила, которой держится человечество, и, несмотря на все пороки современной семейной жизни, все-таки именно в семье сохраняются самопожертвование, взаимная любовь, прощение, ответственность друг за друга. Мы не можем подходить к современной семье с холодной критикой, с враждебным осуждением, а именно такое отношение так часто слышится в обличениях современной молодежи, современной семьи благочестивыми и верующими людьми.

Мне иногда приходит в голову такая мысль: когда Господь жил на земле, среди людей, среди кого Он нашел больше признания, больше любви, больше покаяния? Ведь не среди праведников своего времени, не среди строго следовавших закону, а именно среди грешников, распутников. И кто знает, кто скорее услышит зов Божий — наши беспутные, распущенные «рок-энд-рольщики» или самые благочестивые их судьи? Мы, желающие быть воспитателями молодежи, должны в первую очередь помнить слова Апостола о любви: «…долготерпеть, милосердствовать, не превозноситься, не гордиться… не мыслить зла… не радоваться неправде, а сорадоваться истине, все покрывать, всему верить, всего надеяться, все переносить…» Эти слова мы должны прилагать именно ко всем трудным и нам часто не понятным настроениям нашей молодежи, молодых родителей нашего времени, детей.

5. Я позволю себе здесь повторить, еще раз сформулировать, как я понимаю нашу задачу. Во-первых, мы знаем, мы верим в подлинность и реальность настоящей духовной жизни детей, в их способность общения с Богом, и наша Церковь утверждает эту веру. Во-вторых, мы знаем, что в условиях современной цивилизации окормление, воспитание этой духовной жизни заброшено. Из современной жизни выхолощено почти все, что питает духовную жизнь, что утверждает примат духовных ценностей, что хотя бы внешне символизирует духовное, религиозное осознание жизни. Иначе говоря, возвращаясь к евангельскому образу, — «нивы побелели, а делателей жатвы нет, молите Господина, чтобы Он выслал делателей жатвы».

Нельзя идеализировать прошлое, просто вздыхать о нем. Именно потому, что в нашем прошлом было так много чисто внешнего благочестия, часто неискреннего, лицемерного, ненастоящего, и случилось все то, что случилось, — и у нас на родине, и на Западе, где христианство захирело без всякого внешнего преследования. Мы не можем просто мечтать о возрождении древнерусского благочестивого строя жизни, о неиспорченной природе доиндустриального периода, о крепкой нерушимой семейной жизни (в которой и всегда бывали страшные пороки). С нас спросится и спрашивается, как мы живем сейчас, в условиях современной жизни, как мы, церковные люди, отвечаем на нужды, запросы и трудности молодого поколения, на его потребность в духовном воспитании теперь, в наше время, в наших условиях.

6. Наши задачи. Стараясь думать конкретно, говоря о том, что мы можем и должны осуществить, к чему мы должны приложить наши усилия и труды, я вижу следующие непосредственные задачи:

а) Во-первых, конечно, нужно прилагать все усилия к тому, чтобы обеспечить возможность совершения церковного богослужения и доступность его для всех. Это именно то, что с такой радостью и с таким волнением мы наблюдаем сейчас: церкви возвращаются, отстраиваются разрушенные храмы, открываются новые приходы. Это огромный труд, и на его пути надо преодолеть еще много, много трудностей, но это уже делается.

б) Самого по себе восстановления храмов и совершения в них богослужения недостаточно. Мы стоим перед фактом, что на нашей родине три поколения выросли, не получая никаких знаний о христианстве, о Церкви, о вере в Бога, о христианском понимании жизни. Люди приходят в церковь, привлеченные непривычной красотой, пением, не знакомым им молитвенным настроением. Но они не знают, Кто такой Иисус Христос, что такое Церковь, что такое Священное Писание, что такое Таинства, в чем смысл молитв. Эту пустоту надо заполнить в первую очередь, надо дать знание, надо уметь его давать. Перед руководством Православной Церкви стоит огромная по размеру и значению задача духовного христианского образования — ив том числе детей, молодежи.

Но что значит дать знание, именно религиозное знание? Религиозное знание не может быть механическим запоминанием фраз, слов, внешних действий. Знать — значит осмысливать опыт, опыт жизни. Механическое запоминание бессмысленных для нас формул остается трухой, отбрасывается, не воспринимается нашим духовным организмом. Организуя церковные школы, кружки молодежи, курсы для взрослых, конференции, мы должны предлагать там те знания и то окормление, которое соответствует их душевному и умственному развитию, то, что помогает жить, думать, чувствовать… Мы должны предлагать знания, которые способствуют духовной жизни на каждом уровне развития, в разных группах, для разного типа людей. И у пятилетнего ребенка складываются понятия о Боге, о молитве, о церкви, о мире, о том, что плохо и что хорошо, но обо всем этом ему надо знать на его уровне развития. И старшим детям надо говорить и давать думать о том же, но совсем иначе, так, чтобы для них это было живой частью их более зрелого мышления, их жизни. И с юношеством и со взрослыми мы опять и опять должны подходить к тем же темам — и каждый раз совсем по-иному.

Подготовка программ, пособий и книг по Закону Божьему для разных уровней, разных людей — огромная задача, требующая большой работы. На эту тему у меня много материалов, которыми я хотела бы поделиться с теми, кто в этом заинтересован.

В-третьих, мне кажется, что наряду с богослужением и правильным и хорошим религиозным образованием детей есть еще одна чрезвычайно важная сторона церковного воспитания подрастающего поколения — это приходская жизнь и участие в ней детей. Пожалуй, именно эта форма воспитательной церковной работы была сравнительно широко осуществлена в условиях русского рассеяния за границей. Группы православных русских людей, одиноких, заброшенных в самые далекие уголки, создавали приходы, устраивали церковь в каком-нибудь гараже, в квартире, строили бедные маленькие храмы. Налаживалась приходская жизнь, приходская община, устанавливались близкие дружеские отношения. Вместе праздновались большие праздники, вместе собирались на похороны, на поминки, когда кто-нибудь умирал; устраивали общие собрания, добровольный хор, разные мероприятия, с помощью которых собирали средства на храм, организовывали воскресную школу, ставили спектакли, на которые приходил весь приход, заботились о храме и его украшении руками прихожан. Большая приходская семья может, до известной степени, создавать традиционную дружескую среду, в которой растет и окармливается младшее поколение.

По опыту знаю, что в таких дружных маленьких приходах бывает довольно трудно найти место для участия детей в приходской жизни, но над этим стоит потрудиться, стоит поработать, чтобы преодолеть известную ревность пожилого сестричества и старых прихожан. Для мальчиков всегда открыта дорога стать прислужником, и знала я одного праведного приходского батюшку, который терпеливо переносил прислуживание двадцати пяти мальчишек — правда, стоявших на клиросе, а не в алтаре. В том же приходе было устроено младшее сестричество из девочек от семи до четырнадцати лет. Они ставили и тушили свечи, раздавали просфоры, приходские листки, украшали храм цветами и т. д. Хорошо устраивать детский хор, который поет некоторые песнопения во время богослужения, можно привлекать старших детей к чтению в церкви. Можно устраивать детские праздники, елки, общие дни рождения, детские крестные ходы…

Особенно запомнилось мне детское говение, проведенное в церковной школе при Свято-Владимирской семинарии под Нью-Йорком. Школа была маленькая, человек двадцать пять детей, и собирались они по пятницам после обеда. На Шестой Неделе Великого Поста во всех классах была проведена беседа об исповеди, и в пятницу под вечер все дети исповедовались. Старшие девочки под руководством матушки испекли просфоры для литургии, несколько старших мальчиков прислуживали, некоторые дети подготовились читать часы и Апостола, все дети приготовили листки для поминания своих близких. Служил покойный отец Александр Шмеман, и Проскомидию он совершил не в алтаре, а перед Царскими Вратами. Дети стояли вокруг и, когда он вынимал частицы из поминальных просфор, читали вслух свои записки с именами. Детский хор исполнил несколько песнопений. Все дети причащались, а после обедни им была устроена трапеза. Все эти дети теперь уже давно взрослые, некоторые из них отошли от церкви, но у всех где-то, среди дорогих сердцу воспоминаний, остается память об этих минутах своего участия в жизни Церкви.

Мы должны заботиться о духовном воспитании, о духовном окормлении наших детей и в то же время мы должны всегда сознавать, что процесс роста, духовного развития — благодатная тайна, которой управлять мы не можем. Замечательный образ дает нам Евангелие, говоря словами Христа о Царствии Небесном, то есть о том блаженном бытии под Богом, к которому стремится каждый христианин и в приближении к которому — смысл всей христианской жизни. Царство Небесное уподобляется зерну, которое меньше всего, но когда вырастает — становится могучим деревом. Царство Небесное подобно малой закваске, от которой поднимается все тесто, и Царство Небесное подобно сокровищу, спрятанному в поле, ради обладания которым человек продает все, что имеет. Другими словами, достижение Царства Небесного всегда есть процесс роста, истинного, настоящего, живого роста души человека и всех его способностей. Царство Небесное есть всегда постоянное изменение, происходящее в человеке, оно невозможно в застое и косности. И, наконец, Царство Небесное требует от нас готовности к жертве, к усилию, готовности отдать себя целиком.

Этими евангельскими словами, мне кажется, должен определяться наш подход к религиозному просвещению наших детей, все наши труды в этом направлении. Православное религиозное просвещение наших детей должно быть процессом живого роста, оно должно исключать закоснелость и неподвижность и оно требует труда и жертвенности. Это то, что требуется от нас. И если Бог благословит наш труд, он принесет плоды.

Источник: http://www.synergia.itn.ru