Женщины в церкви: подчинение или равенство?
- Главная
- священник Даниил Сысоев
- Книги отца Даниила Сысоева
- Женщины в церкви: подчинение или равенство?
Есть ли смысл в подчинении без любви? В чем состоит Божий замысел повиновения жен мужьям? И Кто глава мужу? Апостол Павел учит: Иисус Христос — глава Церкви и глава семьи. В семье муж учится у Христа: такого мужа охотно слушает благочестивая жена. Так ли в нашей семье? Книга посвящается всем ищущим идеал счастливой семейной жизни
Толкование на послания апостола Павла к коринфянам. В 12-ти частях
Толкование на первое Послание святого апостола Павла к Коринфянам, 11 глава (часть 5)
Женщины в церкви: подчинение или равенство?
Что значит «подражать Христу»?
«Женский» вопрос
Празднование Вечери Господней
Предатель за столом Бога
Цена жизни
Когда я готов ко Святому Причащению?
Последствия недостойного причащения
Что значит «подражать Христу»?
Апостол переходит к новой теме: устройство церковной жизни. Этой теме посвящены главы с одиннадцатой по четырнадцатую. В них будет рассмотрено, как правильно жить и вести себя в Церкви, как правильно проводить церковные собрания.
«Будьте подражателями мне, как я Христу. Хвалю вас, братия, что вы всё мое помните и держите предания так, как я передал вам. Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава — муж, а Христу глава — Бог. Всякий муж, молящийся или пророчествующий с покрытою головою, постыжает свою голову. И всякая жена, молящаяся или пророчествующая с открытою головою, постыжает свою голову, ибо это то же, как если бы она была обритая. Ибо если жена не хочет покрываться, то пусть и стрижется; а если жене стыдно быть остриженной или обритой, пусть покрывается. Итак, муж не должен покрывать голову, потому что он есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа.
Ибо не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа. Посему жена и должна иметь на голове своей знак власти над нею, для Ангелов. Впрочем, ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе. Ибо как жена от мужа, так и муж через жену; все же — от Бога. Рассудите сами, прилично ли жене молиться Богу с непокрытою головою? Не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него, но если жена растит волосы, для нее это честь, так как волосы даны ей вместо покрывала? А если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая, ни церкви Божии» (1 Кор. 11; 1—16).
Эта глава посвящена отношениям внутри Церкви между мужем и женой и вопросам молитвы. Но начинает апостол с другого. Он говорит: «Будьте подражателями мне, как я Христу» (1 Кор. 11; 1).
Этот апостольский принцип до сих пор существует в Церкви. Мы должны подражать святым подобно тому, как они подражают Христу. Некоторые спрашивают: «А почему нельзя непосредственно Христу подражать?» Можно и должно, но дело в том, что мы можем впасть в некий субъективизм: «Только я и Христос». Господь же дает нам примеры подражания в святых. Поэтому мы славим святых, гимны в их честь поем, читаем жития. Мы молимся и просим их молитв, чтобы вместе с ними молиться Богу, чтобы подражать им, как они подражали Христу, и вместе с ними учиться этому подражанию. Если угодно, святые — наши инструкторы в деле христоподобия. Поэтому апостол Павел говорит, что он сам подражает Христу и учит других подражать Христу, как он. То есть подражание святым переходит в подражание Христу.
Что же такое подражание Христу?
Была история про одного человека, который прочитал слова Евангелия: «Если кто хочет идти за Мною, пусть отречется от себя самого, возьмет крест свой и последует за Мною» (Мф. 16; 24), сколотил деревянный крест и стал повсюду носить его с собой.
Это, конечно, глупость. Подражание Христу не означает внешнюю имитацию Его жизни. Не надо устраивать, как Франциск Ассизский, предсмертных ужинов в подражание Христу, таскать большие деревянные кресты и обрезываться, как Христос был обрезан. Речь о том, что нужно подражать Ему словами, добрыми делами и помышлениями. Говорить так, как сказал бы Христос. Подражать добрыми делами подобно тому, как Христос добрые дела делал и делает до сих пор. И мысли у нас должны быть Христовыми. Мы должны поменять способ мышления и мыслить так, как мыслит Бог.
«Христианин есть тот, кто, сколько возможно человеку, подражает Христу словами, делами и помышлениями, право и непорочно веруя во Святую Троицу» [8].
Наша задача в том, чтобы подражать Христу во всём. А чтобы было легче, нам даны примеры святых, которые еще до нас подражали Христу. Поэтому нужно читать жития святых, подражать и молиться им.
Апостол, желая исправить ошибку коринфян, хвалит их за то, что они придерживаются всех тех постановлений, которые были им переданы.
Поэтому апостол и говорит: «Хвалю вас, братия, что вы всё мое помните и держите предания так, как я передал вам» (1 Кор. 11; 2).
То есть апостол передал главное не в виде текста, а в виде предания. Первичная форма Божественного откровения — Священное Предание. Жизнь Святого Духа, которая передается через слова и поступки, через подражание святым апостолам.
Как совершалось предание в древней Церкви? Апостол Павел пришел и обратил жителей Коринфа ко Христу. Он их окрестил, рукоположил им епископа, служил у них литургию, научил правильной молитве и посту, тому, как основать храм. И наученные апостолом ученики это сохраняли. Павел передал им не только всё перечисленное, но и рассказал им о Боге, как совершилось Христом спасение людей. Всё это было передано устно, и устное предание стало основой веры. Затем апостол зафиксировал часть этого предания в письменном виде. Так и возникли послания коринфянам. Основой же служит сама жизнь, которая передается из уст в уста, от примера к примеру, и руководима эта жизнь Святым Духом. Апостол молился не сам, а силой Святого Духа. Пощение устанавливал не от себя, а повелением Святого Духа. Молитвы составлял не сам, а как говорил Господь. Церкви основывал не сам, а по внушению Божию. Все сие было сделано по внушению Господа Бога.
«Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава — муж, а Христу глава — Бог» (1 Кор. 11; 3). О чем здесь говорит апостол? Он говорит, что всё у коринфян хорошо, но есть некие частные неисправности. Он предлагает вспомнить, чему он их учил.
«Всякому мужу глава Христос» (1 Кор. 11; 3).
Христос возглавляет каждого человека в Церкви. Глава Церкви — Христос Спаситель, но не одинаково по отношению ко всем. Как в человеческом теле, где палец, например, возглавляется головой, но через посредство руки и нервов, которые идут по нервной системе от головного мозга, так и в Церкви есть миряне, и есть священники и епископы. Господь непосредственно действует на священников и епископов, а через них Он действует на мирян. Они не сами себя крестят, а получают крещение от священников. Не сами себя причащают и исповедают, но получают причастие и прощение от священников. Таким образом, проявляется главенство Христа.
Так же и в семейной жизни Христос — глава мужа. Это означает, что муж должен управлять семьей по воле Иисуса Христа, опираясь на Его мысли. Об этом часто забывают. Считается, если муж глава семьи и жены, то он может делать всё, что захочет. Но в Церкви не так. В ней всё включено в мировую иерархию. Муж в христианской семье должен черпать мысли от Бога, от Христа. Иисус Христос и глава Церкви, и глава семейной церкви. В семье Он учит мужа, а муж должен учиться у Христа. Муж не имеет права своевольничать, но должен ориентироваться на Христа: на Его мысли, Евангелие, волю. Поэтому мужчины молятся с открытой головой, чтобы быть открытыми Богу.
«Жене глава — муж» (1 Кор. 11; 3).
В семье муж — глава жены. Глава не в том смысле, что он тот, кто просто финансирует семью, но тот, кто возглавляет семью, является мудрецом в семье. Муж тот, кто отвечает за жизнь семьи, жизнь жены, детей, отвечает перед Богом за духовный рост семьи — при условии их послушания, — помогает вместе идти к Богу.
Важно понять, в каком смысле говорится, что жене глава муж.
Святитель Феофан Затворник так пишет об этом: «Совсем не в том, в каком она есть спасаемая в Господе; в сем отношении и у нее всё от Господа, как и у мужа. Вера от Господа, благодать от Господа, всякая помощь тоже от Господа. И сообщается всё сие жене совсем не от мужа, поколику он муж. Это всё идет своим Богоучрежденным порядком. Каким же? Этого не поясняет апостол, и верную о сем внести от себя догадку очень трудно. Одна мысль представляется, — та, что во Христе Иисусе обычная подчиненность жены к мужу не нарушается, и что хотя жена также состоит в союзе с Господом, но не отторгаясь от подчинения мужу; и она в Господе, но состоя под мужем. Как дети и родители, господа и слуги, подначальные и начальники остаются и в Господе тем же, чем были по житейскому порядку, так муж и жена. Здесь муж берется как глава и представитель семейства» [2].
«А Христу глава — Бог» (1 Кор. 11; 3). Идет речь, конечно, о человеческой природе Христа. Христос говорил: «Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца» (Ин. 6; 38). А в другом месте сказал: «Мое учение — не Мое, но Пославшего Меня» (Ин. 7; 16).
Глава Христу — Бог еще и в том смысле, что Бог Отец является источником Божества Сына. Он Тот, Кто задумывает мир и дела в мире, реализуемые Сыном. Сын — Премудрость Отца, соединенный с Ним неразрывно, но всё проистекает от Отца, как от Первоначала. В этом же отрывке речь идет о том, что Христу глава — Бог, потому что Христос и несотворенный, как Бог, и сотворенный, как Человек, одновременно.
«Всякий муж, молящийся или пророчествующий с покрытою головою, постыжает свою голову» (1 Кор. 11; 4).
Есть прямая заповедь, по которой мужчина в храме должен снимать головной убор, потому что иначе он «постыжает свою голову». Таким образом показывается, что он находится в подчинении. Почему монахи при молитве покрывают голову? Потому что они находятся в подчинении. Это знак подчинения настоятелю. Но обычный мужчина, который молится с покрытой головой, «постыжает свою голову».
Апостол Павел противопоставляет здесь молитву христиан и молитву иудеев. Иудеи, когда молятся, голову покрывают специальной шалью — талифом. Она связана с тем покрывалом, которым Моисей покрывал лицо, когда выходил к евреям. Моисей делал это, чтобы люди не ослепли от сияния, исходившего из его лица.
Апостол же поясняет: «А не так, как Моисей, который полагал покрывало на лице свое, чтобы сыны Израилевы не взирали на конец преходящего. Но умы их ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом» (2 Кор. 3; 13—14).
Таким образом, покрывало на голове иудеев означает, что они не узнали Христа. Открытая же голова христиан показывает, что мы узнали в Иисусе Христе Мессию, Сына Божия, Спасителя мира.
В этом отрывке говорится о пророчестве, потому что в древней Церкви дар пророчества был очень распространен. Имеется в виду не только пророчество о будущем, но и знание тайн сердца человеческого. Отсюда правило не только для молящихся, но и для пророчествующих, изрекающих слова Господа. Именно по этой причине в наши дни во время чтения Евангелия священник или диакон снимает головной убор. Он изрекает слова Бога и должен делать это с непокрытой головой.
«И всякая жена, молящаяся или пророчествующая с открытою головою, постыжает свою голову, ибо это то же, как если бы она была обритая» (1 Кор. 11; 5).
Женщина, молящаяся с открытой головой, показывает тем самым, что она мятежница. Эти внешние знаки очень важны.
Иоанн Златоуст говорит так: «Мужу и жене дано много различных знаков, одному — власти, а другой — подчиненности, между прочим и тот, чтобы жена покрывалась, а муж был с обнаженной головой. Если же таковы знаки, то оба они погрешают, когда нарушают благочиние и заповедь Божию, когда преступают собственные пределы, муж ниспадая до уничижения жены, а жена возвышаясь своим внешним видом пред мужем» [1; Беседа 26].
Если мужчина молится с покрытой головой, то он унижает жену таким образом. Он этим говорит, что ничего не хочет получать от Бога. Он не признает главенство Христа над собой. Женщина же, наоборот, превозносится над мужем. Сказано Златоустом: «Если им непозволительно изменять свою одежду, то есть жене одеваться в мужское платье, а мужу надевать женскую одежду и покрывало, — “на женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье” (Втор. 22; 5), — то тем более непозволительно меняться одеждами. Это узаконено людьми, хотя после и утверждено Богом; а то происходит от самой природы, то есть чтобы одна покрывалась, а другой не покрывался. Под именем природы я разумею Бога, потому что Он есть Создатель природы. Потому если ты преступишь эти пределы, то, смотри, сколько произойдет вреда. Не говори мне, что это преступление — маловажно; оно велико и само по себе, потому что оно есть преслушание: а если бы и было маловажно само по себе, то оно велико потому, что касается знака великих предметов. А что (этот знак) велик, видно из того, что он производит благоустройство в роде (человеческом), представляя в надлежащем виде начальствующего и подчиненного; поступающий же против этого приводит всё в смешение, лишает себя даров Божиих, унижает честь, дарованную ему свыше, и не только муж, но и жена. Ведь и для нее большая честь – сохранять свое место, а напротив постыдно — выходить из пределов. Потому (апостол) и говорит об них обоих» [1; Беседа 26].
Еще относительно второго знака. Коринф был особым городом. Когда человек говорил: «Я же не из Коринфа», то имелось в виду: «Я же не распутник». С открытой головой в этом городе ходили гетеры. Поэтому апостол и сказал: «Посмотрите, с кем вы себя сравниваете. Постыжаете свою голову, уподобляясь им».
«Ибо если жена не хочет покрываться, то пусть и стрижется; а если жене стыдно быть остриженной или обритой, пусть покрывается» (1 Кор. 11; 6). «Стриженая» — не значит «сделавшая себе модную прическу», а остриженная налысо.
Иоанн Златоуст далее объясняет: «Сначала требует, чтобы жена не обнажала головы своей, а потом объясняет, что она постоянно должна быть покрытой: “ибо это то же, как если бы она была обритая”, — и притом (покрытой) со всей тщательностью и осмотрительностью, так как не сказал просто: да накрывается, но: покрывается, то есть должна тщательно закрываться со всех сторон. Показывает и неприличие противного образа действий и сильно укоряет, когда говорит: “если не хочет покрываться, то пусть и стрижется”: если, говорит, ты свергаешь покрывало, установленное законом Божиим, то свергни и данное природой. Но, скажет кто-нибудь, как может служить жене бесчестием то, если она восходит до чести мужа? Чрез это, скажем мы, она не только не восходит, но лишается и собственной чести. Ведь не соблюдать собственных пределов и законов, установленных Богом, преступать их, — это не возвышение, а унижение. Как желающий чужого и похищающий не принадлежащее ему не приобретает, а унижается и теряет и то, что он имел, как например было в раю, так и жена в этом случае не приобретает себе благородство мужа, но теряет и благопристойность жены; притом же не это одно постыдно для нее, но и самое любостяжание. Таким образом, указав на то, что, несомненно, признается постыдным, в словах “а если жене стыдно быть остриженной или обритой”, (апостол) наконец от себя говорит: “пусть покрывается”. Не сказал: пусть растит волосы, но: “пусть покрывается”, внушая, что и то и другое одинаково, и доказывая это с двух сторон, со стороны закона и со стороны противоположной (от природы). Покрывало и отрощенные волосы, говорит, одно и то же, равно как бритая и обнаженная голова — одно и то же: “ибо это”, говорит, “то же, как если бы она была обритая”. Но спросит кто-нибудь: как одно и то же, когда та имеет естественное покрывало, а обритая не имеет и этого? Та, скажем мы, имея обнаженную голову, своей волей отвергла и естественное покрывало; если же она не лишена волос, то это дело природы, а не ее; следовательно, как обритая имеет обнаженную голову, так и она. Для того (Бог) и повелел природе покрывать голову волосами, чтобы жена, научившись от природы, и сама покрывалась» [1; Беседа 26].
То есть Златоуст подчеркивает, что заповедь касается не только молитвы, но и постоянного хождения замужней женщины с покрытой головой, когда она выходит на улицу.
«Итак, муж не должен покрывать голову, потому что он есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа» (1 Кор. 11; 7).
Всякий человек создан по образу Божию, но в семье образом божественного господства является муж. Как Бог — глава вселенной, так в семье глава — муж. Поэтому он называется «образом и славой Божией». Он должен точно передавать откровение Божие всей своей семье. Через мужа, таким образом, является слава Божия.
Феофан Затворник говорит: «Сначала создан муж, и создан по образу и подобию Божию: он — отблеск славы Божией. Жена потом взята от мужа, как бы по его уже образу создана, и есть потому образ образа, или есть отблеск славы мужа. Почему и прибавляет в доказательство сего: “несть бо муж от жены, но жена от мужа” (1 Кор. 11; 8). Феодорит, ограничивая образ Божий одним данным человеку господством над тварями, применительно к ходу речи говорит: «Человек — образ Божий по праву начальства. Так как ему вверено начальство над всем, что на земле, то и называется образом Божиим. А жена, состоя под властию мужа, “слава мужу есть”, и как бы образ образа. Ибо хотя и она начальствует над другими, но повелено ей быть в подчинении у мужа» [2].
Златоуст же сказал так: «Муж не должен покрываться не только потому, что имеет главой своей Христа, но и потому, что имеет власть над женой. Когда имеющий власть приступает к царю, то он должен иметь на себе знак своей власти. Потому, как никто из имеющих власть не осмелился бы явиться пред облеченного диадемой без пояса и (приличной сану) одежды, так и ты без знаков своей власти, то есть без обнаженной головы, не молись Богу, чтобы не нанести бесчестия и себе и почтившему тебя. То же самое можно сказать и о жене: и для нее бесчестно не иметь знаков своей подчиненности» [1; Беседа 26].
«Ибо не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа» (1 Кор. 11; 8—9).
Апостол напоминает здесь о порядке творения: Адам был создан первым, а из его ребра была взята Ева.
Женщина была создана для мужчины, потому что Господь сказал: «Не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему» (Быт. 2; 18).
Еще до грехопадения был установлен Богом порядок, по которому муж был первичен, а жена для него и от него.
«Посему жена и должна иметь на голове своей знак власти над нею, для Ангелов» (1 Кор. 11; 10).
Фраза эта означает, что женщина должна иметь знак власти над собой, так как за порядком на Земле смотрят ангелы-хранители, которые находятся рядом с мужчиной и женщиной, возносят наши молитвы пред Престолом Божием и смотрят, согласно ли воле Божией мы поступаем, или несогласно, в согласии ли с порядком, установленным Богом, или нет. Ангелы — хозяева лада, порядка, места и чина, поэтому апостол и напоминает, что все наши молитвы совершаются не в одиночестве, а в присутствии ангелов. Отсюда следует, что и дома женщина обязательно должна молиться с покрытой головой, так как ангел-хранитель видит этот знак власти и возносит ее молитву к Богу.
Читаем у Иоанна Златоуста: «Покрытие есть знак покорности и подчинения; оно побуждает смотреть вниз, смиряться и соблюдать добродетель; добродетель же и честь подчиненного состоят именно в том, чтобы пребывать в послушании. Мужу не предписывается это делать, так как он — образ самого Владыки; а жене справедливо (предписывается)» [1; Беседа 26].
Это относится и к современности. Доводилось слышать такие возгласы жен: «Почему муж меня не слушается?! Как он смеет?», но Господь не предписывал мужу слушаться жены и отчитываться перед ней во всём. Мужу предписано отчитываться перед Богом. Попытка поработить мужа женой приводит к разрушению семьи. Даже светские психологи признают этот факт. У них есть специальный список того, что нужно сделать, чтобы муж поскорее ушел из семьи. В частности, там есть такое: каждый день подробно расспрашивай, где и с кем он сегодня был, пусть приводит доказательства, что он был именно там, а не в другом месте, обязательно следи за ним, проверяй, контролируй во всём, говори всегда вопреки ему, даже если он прав и подобные. Тогда муж гарантированно и очень быстро уйдет. Об этом же говорит и апостол Павел — это нарушение воли Божией и муж уйдет именно из-за этого.
В Книге Иисуса Сирахова сказано: «Не давай воде выхода, ни злой жене — власти; если она не ходит под рукою твоею, то отсеки ее от плоти твоей» (Сирах. 25; 28—29).
По поводу Ангелов святитель Феофан Затворник добавляет: «Лично для самих Ангелов и покрывание и непокрывание главы равно безразлично; но то, с каким намерением и в каком духе это делается, может или утешать их, или оскорблять; и это тем паче, если зло не ограничивается одним лицом открыто держащей главу, но распространяется и кругом. Враг иногда чрез одно лицо наделает зла целым сотням» [2].
В древних преданиях некоторых святых отцов зафиксировано, что мятежные ангелы соблазнились женщинами с открытыми волосами и вступали с ними в отношения. Это частное мнение некоторых отцов, но они считали, что непокрытие головы приводит к контакту со злыми духами.
«Впрочем, ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе. Ибо как жена от мужа, так и муж через жену; все же — от Бога» (1 Кор. 11; 11—12).
Речь о том, что хотя эти знаки и означают подчинение, но они не унижает ни мужчину, ни женщину, потому что оба они находятся под Господним контролем. И муж, и жена одинаково перед Богом отвечают за то, как они на своем месте стоят. Права тиранствовать не дано ни тому, ни другому. Библия отвергает как тиранию мужа над женой, так и жены над мужем, как нарушение иерархии, так и перевертывание иерархии. Библия осуждает все виды вывертов и напоминает, что все мы под Богом ходим и дадим Ему ответ за то, как каждый стоит на своем месте.
«Ибо как жена от мужа, так и муж через жену» (1 Кор. 11; 12), то есть сначала жена была взята от мужа, а теперь мужчина рождается от женщины. Напоминается, что мужчина не должен превозноситься, так как у всех есть матери.
«Все же — от Бога» (1 Кор. 11; 12).
Апостол говорит, что вся эта иерархия, весь порядок от Бога: чтобы не было споров, все первоначальные преимущества вторичны подчинению воле Божьей. Златоуст поясняет: «Не указывай мне, говорит, только на первоначальные преимущества и на сотворение, а обрати внимание на последующее и увидишь, что каждый из них зависит от другого, или, лучше, не один от другого, но все от Бога» [1; Беседа 26].
«Рассудите сами, прилично ли жене молиться Богу с непокрытою головою? Не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него, но если жена растит волосы, для нее это честь, так как волосы даны ей вместо покрывала?» (1 Кор, 11; 13—15).
Павел предлагает коринфянам самим разобраться: благолепно ли женщине молиться с непокрытой головой? Не оскорбляет ли это Бога, как говорит Иоанн Златоуст? Апостол речь обращает к жене, чем показывается, что и предыдущее относилось преимущественно к ней, хотя слово касалось и мужчины.
И далее апостол говорит: «Если муж растит волосы, то это бесчестье для него» (1 Кор. 11; 14).
Действительно, мы знаем, что христианин-мужчина обязан стричь волосы. В Русской Церкви исключение составляют священники, которые носят длинные волосы, как знак посвящения Богу, знак того, что они уже не относятся к обычным людям. Хотя это и довольно поздний обычай.
«А если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая, ни церкви Божии» (1 Кор. 11; 16).
Златоуст комментирует: «Как в других местах всегда он употребляет общеизвестные доказательства, так и здесь обращается к общеизвестному обычаю и сильно пристыжает слушателей, ожидающих от него наставления в том, что они могли знать и из общего обычая; а это не безызвестно и варварам» [1; Беседа 26].
Даже мусульмане будут нам в этом отношении судьями. Некоторые скажут: «Волосы у меня выросли длинные, зачем мне еще голову покрывать?» Златоуст отвечает: «Но, скажешь, если вместо одеяния дано, то для чего прибавлять к одному одеянию другое? Для того чтобы показать подчинение не только по природе, но и по доброй воле. Природа наперед установила, чтобы ты была покрытой; а ты приложи нечто от себя, чтобы не показалось, что ты нарушаешь законы природы; противиться же не только нам, но и природе, есть знак великого бесстыдства» [1; Беседа 26]. Для недовольных апостол написал: «А если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая, ни церкви Божии» (1 Кор. 11; 16).
Всем возможным спорщикам Павел говорит, что у апостолов так не принято, и спорить на эту тему также не принято в Церквах Божиих. Как это ни позорно, но мне приходилось слышать очень многих мужчин, которые возмущались против апостольских слов: «Как вы смеете? Мало ли что там апостол написал — это их личная традиция, которая была когда-то давно». Нет, это не традиция, а заповедь Божия. Дело не в волосах, а в отношении к Богу и подчинении Ему.
Феофан Затворник приводит слова Экумения: «Поелику писал к охотникам философствовать, которые имели обычай посредством силлогизмов свои мысли отстаивать, а чужие опровергать, то говорит им: не время ныне спорить. Кто будет бесстыдно восставать против сказанного, то мы и церкви Божии не имеем такого обычая. Какого? — Спорить; но охотно покоряемся распоряжениям учителей, нимало им не возражая» [2].
И Иоанн Златоуст пишет: «Мы, говорит, не имеем такого обычая, чтобы спорить, состязаться и противоречить. Не останавливаясь на этом, прибавляет: “ни церкви Божии”, внушая, что не повинуясь они враждуют и противятся всей вселенной» [1; Беседа 26].
Таким образом, спорщики, которые возмущаются апостольским преданием, противоречат всей Вселенской Церкви. Поэтому всем кричащим: «А я считаю, что женщина может ходить в джинсах, молиться с непокрытой головой. Всё это устаревшее мнение апостола Павла», — отвечаем, что такого обычая Вселенская Церковь не знает. Нет такого обычая, не стоит с апостолами спорить.
Златоуст добавляет: «Следовательно противление есть знак упорства, а не рассудительности» [1; Беседа 26].
Феофан Затворник рассуждает так: «Или такое у апостола течение речи. Он говорит как бы: я доказывал, убеждал, объяснял, что женам в церкви должно быть с покрытою головой; для внимательных и рассудительных достаточно сказанного. Но если кто поднимет спор, будет изобретать возражения, такому скажу: нечего спорить; дело решенное, мы и все Церкви Божии такого обычая не имеем, то есть обычая, чтоб женщины являлись в церкви с непокрытою главой. Брось возражения и покорись общему голосу» [2].
И святой Иоанн Златоуст заключает свое слово об этом так же: «Но если тогда коринфяне противоречили этому закону, то теперь приняла и сохраняет его вся вселенная. Такова сила Распятого!» [1; Беседа 26].
Замечу, что, к сожалению, часть Вселенной отказалась от этого закона и снова возмущается и спорит. На это ответим: апостольские постановления обязательны для исполнения.
Следующий отрывок полностью посвящен вопросу святого Причастия. Это один из важнейших текстов Нового Завета, говорящий о святом Причащении.
«Но, предлагая сие, не хвалю вас, что вы собираетесь не на лучшее, а на худшее. Ибо, во-первых, слышу, что, когда вы собираетесь в церковь, между вами бывают разделения, чему отчасти и верю. Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11; 17—19).
Апостол переходит ко греху, который возник среди коринфян. Литургия тогда была соединена с вечерей, на которой люди сначала ели, а потом причащались Христовых Таин, как Господь это сделал на Тайной Вечере. Имущие же, вместо того, чтобы честно поделиться со всеми, съедали принесенное ими, а бедные оставались голодные. При этом они подходили к причастию без раздумий, причащались Тела и Крови Господних по привычке, а в результате многие болели и умирали. Поэтому апостол Павел предупреждает, как должно подходить к причастию и каким образом нужно вести себя во время богослужения. Начинает же он с общего правила.
«Но, предлагая сие, не хвалю вас, что вы собираетесь не на лучшее, а на худшее» (1 Кор. 11; 17).
Апостол говорит: «Я вам показал, как правильно мужчине и женщине вести себя во время молитвы, но, приказывая это, я вижу, что вы сходитесь на службу, собираясь не на лучшее, а на худшее. У вас происходит деградация богослужения. Раньше вы были более благочестивы, чем сейчас». Произошло привыкание к святыне, которое привело к безобразиям.
Явление, на которое обратил внимание апостол Павел, есть и сейчас. Когда человек только начинает ходить в церковь, он выглядит полузапуганным и ведет себя благоговейно. А человек, давно ходящий в храм, входит вальяжно, как к себе домой. Собственно, это и есть его дом, но он заходит в него по-хозяйски. Начинаются разные претензии: «А что он на меня так смотрит? А почему мне так сказали?» Начинается отстаивание своих прав. Вместо того чтобы преуспевать в страхе Божием, благоговении перед святыней, человек начинает деградировать и опускаться.
Павел мягко говорит: «Я вас за это не похвалю». Но апостол мягко стелет, да жестковато спать. Если апостол так не похвалит на Суде Божьем, будет очень неприятно.
Апостол вместе со Христом будет судить, как Господь сказал: «Сядете на престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Лк. 22; 30).
Представьте себе, входит на Суд какой-то христианин или христианка, а апостол скажет: «Что-то мне не хочется хвалить тебя Господу». Неприятно же будет на Суде Божьем? Еще как неприятно, когда сопредседатель Суда говорит: «Что-то не хорошо он поступает».
Феодорит Кирский сказал: «Упрекаю вас справедливо, ибо должно было вам с течением времени приумножать добродетель, а вы утрачиваете ее и умаляете сие богатство» [9].
Иоанн Златоуст добавляет: «Тогда как следовало преуспевать и возрастать в любви, вы сократили уже господствовавший обычай, и сократили так, что оказалась надобность в моем увещании вам возвратиться к прежнему порядку» [1; Беседа 27].
Другими словами, сначала вы любили друг друга, а теперь появилась собственность, которую вы втащили в Церковь.
Из-за чего возникают все беды в Церкви? Из-за того, что люди в Церковь мирское привносят и в храме начинают вести себя как мирские люди, например, когда один на другого обижается. Положено ли христианам обижаться друг на друга? Иной раз видишь, как ходит мрачная христианка. Спрашиваешь: «Обидел кто?» — «Никто не обидел, я всех прощаю». А говорит так, что убежать от такого прощения хочется куда-нибудь подальше. Как бы не укусили от прощения такого. Или дуться начинают, исподтишка гадости делать, даже драться. Какой замечательный прогресс!
«Ибо, во-первых, слышу, что, когда вы собираетесь в церковь, между вами бывают разделения, чему отчасти и верю. Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11; 18—19).
Что означает «собираетесь в церковь»? Впервые этот термин встречается в Священном Писании Нового Завета. Это означает сходиться в церковное собрание. Собственно, церковь — это место, где Церковь Православная собирается. Обычно под церковью понимают здание, а связь-то обратная: здание называется церковью, потому что здесь собираются верные. Еще это место сбора называется храмом, потому что мы храм Божий — Дух Божий живет в нас.
Апостол говорит: «Когда вы собираетесь в церковь, между вами бывают разделения, чему отчасти и верю» (1 Кор. 11; 18).
Проще говоря: «Не хотелось бы верить, но отчасти поверить приходится». Иоанн Златоуст пишет, что использовано слово «отчасти», поскольку эти расколы не коснулись всей Церкви, но только часть заражена этой гадостью. Апостол пророчески пишет: ведь сейчас то же происходит. Люди создают разные расколы в Церкви — сколько угодно расколов, как правых, так и левых.
Святой Павел пишет, что отчасти верит этому. «Я возмущен, — говорит он, — страшно возмущен, но отчасти этому верю, потому что вижу в этом некий промысел Божий».
«Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11; 19).
Что значит «надлежит»? Это место сейчас толкуют извращеннее всего. Многие говорят, что ересь — явление нормальное, этому надлежит быть, так Сам Бог сказал. У каждого есть право на свободное богословское творчество, каждый может думать, что ему хочется, нечего навязывать единообразие, как при коммунизме. Хотя единообразие как раз должно быть, потому что мы призваны быть по образу Божию, а не по человеческому. Мы должны точно следовать тому, что нам Бог открыл, а не люди. Но люди начинают придумывать лжеучения, при этом прикрываясь правом на ересь.
Апостол же Павел про ересь и другие дела плоти сказал: «Поступающие так Царствия Божия не наследуют» (Гал, 5; 19—21).
Ересь — это искажение веры. В переводе с греческого это слово означает «выбирать»: когда из полноты Православия выбирают то, что нравится. Такие люди Царствия Божия наследовать не могут, потому что они сами себя уродуют.
«Надлежит быть и разномыслиям между вами» (1 Кор. 11; 19).
Почему надлежит прийти соблазнам? Здесь мы вспомним слова Господа: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (Мф. 18; 7).
Соблазн — проявление попущения Божия. Бог знает, что люди по своей свободной воле будут вредить другим, нарушать волю Господа.
Бог попускает этому быть, чтобы «открылись искусные» (1 Кор. 11; 19).
Апостол Павел употребляет тут «ересь» в более мягком значении: проявление неверного отношения к ближнему — ведь вражда, ересь и раскол возникают от недостатка любви. Когда человек недостаточно любит другого, он раскалывается с ним.
Великий богослов XX века Владимир Лосский хорошо сказал, что апостол никак не оправдывает ереси, он едва соглашается поверить, что люди докатились до такой мерзости, и утешается лишь тем, что ересь послужит к славе Божьей, так как благодаря ереси проявятся «искусные». Например, явилась ересь Ария, который утверждал, что Сын Божий не Бог и не равен Богу. Против него выступили «искусные»: Афанасий Великий, Василий Великий, Григорий Богослов. Искусные явились, но разве Арий оправдан? И так происходит всегда, когда появляются ереси и расколы, — Бог поднимает искусных, которых иначе не было бы видно. Ересь этим не оправдывается. Когда появляется болезнь, то проявляется и талант врача, но лучше бы ему не проявляться.
Иоанн Златоуст говорит: «Что означают слова: да искуснии явлени бывают в вас? Дабы более просияли. Он хочет сказать, что людям непреклонным и твердым это не только не вредит, но еще делает их более заметными и славными. Частица “дабы” не всегда означает цель, но часто следствия дела. Так употребляет ее Христос, когда говорит:“ на суд Аз в мир сей приидох, да невидящии видят, и видящии слепи будут” (Иоан. 9; 39); так и сам Павел, когда говорит о законе: “закон же привниде, да умножится прегрешение” (Рим. 5; 20). Закон дан был не для того, чтобы умножились преступления иудеев; но так было. И Христос пришел не для того, чтобы видящие сделались слепыми, а с противоположною целию; но так было. Подобным образом, и здесь нужно понимать слова: “да искуснии явлени бывают”; ереси были не для того, чтобы открылись искусные; но когда явились ереси, тогда это случилось. Апостол сказал это для утешения бедных, великодушно переносящих презрение» [1; Беседа 27].
Слова Златоуста относятся ко всем ересям и разделениям Церкви. При разделениях и ересях проявляются святые. Именно проявляются, а не появляются из-за них. Точно так же великие догматисты не создавали учения Церкви, они отстаивали изначальное учение, а новое создавали еретики и лжеучителя.
Апостол переходит ко второму обвинению: «Далее, вы собираетесь так, что это не значит вкушать вечерю Господню; ибо всякий поспешает прежде других есть свою пищу, так что иной бывает голоден, а иной упивается» (1 Кор. 11; 20—21). Вечерю Господню нужно вкушать с благоговением, как святыню, как пир Господа с нами, но коринфяне поступали совсем по-другому.
Феофан Затворник пишет: «Вечеря Господня собственно есть причащение Святых Христовых Таин Тела и Крови; но по связи с нею вечери любви название то переходило и на эту вечерю; подобно как и вечерю, на коей установлено таинство Евхаристии, мы называем всю Тайною Вечерию, между тем как там часть только небольшая была собственно Тайною Вечерию, когда Господь установил таинство Тела и Крови и причастил впервые святых апостолов, — прочее же всё было простая трапеза, ибо хотя она была ветхозаветная пасха, но в это время она престала и стала простою трапезою. Ей и соответствовала Вечеря любви, бывавшая вслед за причащением Святых Таин. Апостол говорит: когда вы сходитесь в одно место есть Господню вечерю, то вы так себя держите, что совсем непохоже на то, чтоб вы ели Господню вечерю. Там все были вместе, никто не был заделяем, даже и Иуда предатель; а у вас бедные заделяемы бывают, которые в терпении подобны Апостолам» [2].
Нет никакой разницы между приступающим к таинству богатым и бедным. Перед таинством они равны.
Поэтому пишет Феодорит Кирский: «Апостол называет Владычнее таинство, потому что оного одинаково причащаются все: и живущие в бедности, и хвалящиеся богатством, и слуги, и господа, и начальники, подначальные. Посему должно было, говорит Апостол, чтобы и общие трапезы действительно были общими и уподоблялись Владычней вечери, которая всем одинаково предлагается. Ныне же не так вы поступаете» [9].
А святой Златоуст добавляет: «Хотя не так отличны друг от друга богатые и бедные, как Учитель и ученики, — между последними различие беспредельно, но что я говорю об Учителе и учениках? — представь, какое различие между Учителем и предателем: и однако Он Сам возлежал вместе с ними, не изгнал и предателя, но и с ним разделил соль и сделал его причастником Таин» [1; Беседа 27].
Получалось, что каждый приносил собственный ужин, чтобы съесть самому. Один испытывал голод — а другой бывал пьян. Не просто объедался, а еще и упивался! То есть явлено было полное отсутствие любви на Вечери любви. Феофан Затворник приводит слова Иоанна Златоуста: «Принесли в церковь, что Бог послал, и должны были отдать то распорядителям вечери, чтоб они всё всем разложили поровну, и чтоб никто не получил ничего лишнего пред другими. От ваших же беспорядков вышло то, что один сыт и даже пьян, а другой голоден. Видишь ли, как они посрамляют более самих себя? — Принадлежащее Господу они присвояют себе, и потому прежде всех унижают самих себя, лишая свою трапезу того, что составляет величайшее ее достоинство. Почему и каким образом? — Господская вечеря, то есть вечеря Господа должна быть общею; принадлежащее господину не принадлежит тому или другому рабу, но есть общее для всех; она — Господская, говорит, следовательно, общая. Если же она принадлежит твоему Господу, как и действительно принадлежит, то ты не должен присвоять ее себе, но как, принадлежащую Господу и Владыке, предлагать ее всем вообще. — Она Господская, а ты препятствуешь ей быть Господскою, не дозволяя ей быть общею, но вкушая сам по себе. Посему и присовокупляет: “кийждо бо свою вечерю предваряет в снедение”. Не сказал: отделяет, но: “предваряет”, прикровенно обличая их в неумеренности и невоздержании, что объясняется и последующим, ибо сказав это, он продолжает: “и ов убо алчет, ов же упивается”; то и другое, недостаток и излишество, показывает неумеренность. Вот и вторая вина, которая также вредит им самим; первая в том, что они бесчестят свою вечерю; а вторая в том, что пресыщаются и упиваются, и, еще важнее, тогда, как бедные алчут. То, что следовало предлагать всем вообще, они потребляют одни, и таким образом впадают в пресыщение и пьянство. Каждое из этих дел само по себе достойно осуждения: упиваться, не пренебрегая бедных, преступно; и пренебрегать бедных, не упиваясь, преступно. Если же то и другое соединяется вместе, то представь, какое произойдет великое преступление» [2].
«Разве у вас нет домов на то, чтобы есть и пить? Или пренебрегаете церковь Божию и унижаете неимущих? Что сказать вам? похвалить ли вас за это? Не похвалю» (1 Кор. 11; 22).
Апостол еще раз решительно не хвалит, а даже бичует безобразников. Он говорит: «Вы что, церковь за дом обычный считаете?» Как у сектантов, у которых дом собраний — обычный дом. Но у православных христиан, начиная с апостольских времен, церковь — это не обычное место. Это дом Господень, собственность Господа. Еще со времен апостолов церкви освящались молитвой, приношением бескровной Жертвы Тела и Крови Господней. С тех пор, как Жертва освящает место, здесь ангел Божий стоит. Поэтому апостол обращается к тем, кто любит роскошествовать с увещанием: «Дома объедайтесь — это ваше дело. Но неужели сюда вы приходите наедаться и напиваться?»
Феодорит Кирский так говорит по этому поводу: «Ибо это — и оскорбление, и явное поругание церкви. Не самое ли неуместное дело — внутри храма Божия, в присутствии Владыки, Который предложил нам общую трапезу, вам роскошествовать, а нуждающимся алкать и быть в стыде по причине бедности?» [9].
А Иоанн Златоуст добавляет: «Видишь ли, как от бедных он переносит оскорбление на церковь, дабы усилить речь свою?» [1; Беседа 27].
Таким образом, получается, что оскорбляли уже не только бедняков, которые стыдились своей бедности, но и саму Церковь Божию, Самого Владыку. Греческий подлинник Послания звучит еще жестче: «Вы Церковь Божию презираете и пристыжаете неимущих!» Получается, они не просто пренебрегали всей Вселенской Церковью, но и презирали ее.
Про нынешних христиан можем сказать так: «Когда вы скандалите в храмах Божиих, когда шумите и разговариваете, когда мобильники у вас играют на службе, что это, как не презрение к Церкви Божьей?» Хорошо сказал патриарх Кирилл на проповеди, когда зазвонил мобильный: «Как вы посмели внести мир сей в Церковь Божию?!» Самый страшный грех, когда во время службы раздается звонок и человек разговаривает, а потом галопом выбегает из храма и продолжает трепаться на улице. Как так можно? Что важнее: Бог или твои дела? Налицо полное пренебрежение Церковью Божией. А еще презрение Церкви Божией, как говорит апостол Павел.
Иоанн Златоуст поясняет, почему апостол так говорит с коринфянами: «Он уже сильно тронул их, доказав важность вины их, и, как превосходный врач, употребляет врачевство, соответственное ранам: требующие глубокого разреза не рассекает только на поверхности, — ты слышал, как он отсек от них кровосмесника, а к требующим более легкого врачевания не прилагает железа; посему и здесь говорит с ними кротко. С другой стороны, он преимущественно старался сделать их кроткими к бедным; посему и сам беседует с ними кротко» [1; Беседа 27].
Далее апостол пишет: «Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание. Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет. Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней» (1 Кор. 11; 23—27).
Павел хочет этим сказать: «Подумайте, что вы делаете! Вы попали на саму страшную Тайную Вечерю, на которой Господь заключил Новый Завет между Богом и искупленным человечеством — Церковью. Поймите, какую Трапезу дал вам Господь, в чем вы участвуете. Так как некоторые из вас приступают без раздумий».
Мне рассказывал священник, как одна бабушка, давно уже ходившая в церковь и, ничего не понимая, слушавшая службу сидя, однажды спросила: «А что это вы там про Тело заговорили Христово?» — «Ты же Тела Христова причащаешься». А она: «Какого Тела? Мне говорили причащаться, вот я и причащалась». Вот так человек десять лет причащался! Такое явление известно и сейчас. Может быть, вы видели негодяев, которые подносят ребеночка к причастию и говорят: «Пойди, водички сладенькой попей…» Это безобразие и кощунство. Детей приучают к откровенному богохульству, а потом еще удивляются, почему дети болеют. Говорят: «Как же так? Мы ребенка причащали, а он заболел?» По слову своему и получили. Апостол об этом прямо предупреждал.
«Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал» (1 Кор. 11; 23). Святой Павел говорит, что он не только от апостолов знает, но Иисус Христос рассказал ему в откровении, как проходила Тайная вечеря. Христос научил его в явлении, как совершалась Евхаристия, чтобы передать о ней церквам. Не только тайны веры передал ему Господь лично, но и образ свершения этих Таинств благодати Он передал через святого Павла христианам. Апостол говорит: «Так я и передал вам. Я установил у вас таинства, научил вас священнодействиям и литургии так же, как получил в откровении от Господа».
Златоуст добавляет: «Дабы ты уразумел, что та вечеря не заключала в себе ничего большего в сравнении с последующими. Ибо и ныне тот же Господь всё совершает и преподает, как и тогда» [1; Беседа 27].
Именно поэтому всегда над Царскими вратами изображена Тайная Вечеря — в знак того, что мы участвуем в той же вечере, которую Господь передал церквам. Он совершил Тайную Вечерю в начале, Он же совершает ее сейчас. Жертву тогда принес Сын Божий, сейчас Жертву руками преемников апостолов совершает Тот же Самый Сын Божий. Литургия, совершаемая мною, святейшим патриархом, преподобным Сергием Радонежским или апостолом Павлом, — одна и та же, ничем не лучше и не хуже другой, потому что совершает литургию всегда Господь Иисус Христос.
«Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание» (1 Кор. 11; 23—24).
Почему говорится о ночи предательства? Апостол напоминает, что как во время вечери Господней предатель сидел за столом, так вечеря Господня и в этом смысле не изменилась до сих пор: за столом у Господа рука предателя.
Поэтому мы и говорим в молитве: «Ни лобзания Ти дам яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем» [10].
К сожалению, предатели за столом Бога были и есть всегда. Мы, кстати, никогда не удивляемся, что тот или иной священник отрекся от веры и ушел в ислам, или какой-то мирянин отрекся от веры и стал безбожником и богоборцем. Рука предателя за столом Господа, так чему же здесь удивляться? И апостол подчеркивает этот страшный момент: слово «предание» в двух стихах употребляется в двух разных смыслах — как передача откровения Божия, и как передача Христа в руки смерти, предательство. И это взаимосвязано, поскольку Господь предает Себя смерти, чтобы передать нам Слово и Жизнь Свою, чтобы передать нам Тело и Кровь Свою в пищу.
Послушаем, насколько красиво говорит Златоуст: «Для чего он напоминает нам об этом времени, об этой вечери и предательстве? Не просто и не без причины, но дабы сильнее тронуть и самым временем. Ибо всякий, хотя бы кто был даже камнем, представив, как в эту ночь Господь скорбел с учениками, как был предан, связан, веден и осужден, как терпел всё прочее, сделается мягче воска, отрешится от земли и всей здешней суеты» [1; Беседа 27].
Не случайно мы должны помнить о смерти Господа, когда подходим к Причастию. Это нужно, чтобы размягчились наши сердца. Ибо очень многие подходят к Святой Чаше, думая о своих грехах или вообще о всякой ерунде, начинают соревноваться, кто первый подойдет, даже мордобой устраивают. Это происходит оттого, что люди забыли о той страшной ночи.
Святитель Иоанн Златоуст продолжает: «Для того апостол и напоминает нам о всём этом: пристыжает нас и временем, и вечерею и предательством и говорит: Господь твой предал Себя Самого за тебя, а ты не хочешь уделить и хлеба брату для самого же себя? И не для этого только он напоминает нам об этой ночи, но дабы тронуть нас еще иным образом. Как вообще мы более помним последние слова, которые слышим от умирающих, и наследникам их, когда они дерзают нарушать их завещания, в укоризну говорим: вспомните, что это последние слова отца нашего, которые он завещал пред самою своею кончиною; так и Павел, желая таким образом усилить речь свою, говорит: вспомните, что это было последнее таинство, которое Он преподал вам, что Он заповедал это в ту ночь, в которую готовился умереть за нас, и, предложив нам эту вечерю, после нея уже не предложил никакой другой» [1; Беседа 27].
Апостол словно говорит: «Это последнее Его завещание, а как вы ведете себя перед умирающим Господом?»
«Взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание» (1 Кор. 11; 23—24). Господь возблагодарил Отца. Из этой молитвы благодарения Христа родилась наша молитва благодарения, когда мы благодарим Бога за Его бытие, за Его творение, за искупление, совершенное Сыном Божиим, за будущий Суд, благодарим за всё и приносим жертву хвалы Богу. Христос прославил Своего Отца и этой молитвой освятил Дары, научив и нас освящать Святые Дары молитвой.
После благодарения Он «преломил» Дары. Преломление — очень древний знак жертвы.
В Ветхом Завете говорится о «жертве приношения хлебного» (Лев. 2; 1). Жертва эта разламывалась, и в нее вливался елей, как знак Святого Духа. Так же и Господь преломляет хлеб, ставший уже Телом Господним, в знак того, что это жертвенное Тело умилостивления за наши грехи и благодарения за бесконечные дары Божии. Это жертва искупления, спасения и вечной памяти Бога о нас и нашей памяти о Нем. Сам Бог приносит Себя в жертву за нас, поэтому Он и преломляет хлеб, как символ нашего воссоединения с Богом. Когда мы берем кусок хлеба и разламываем его на две части, мы один кусок отдаем человеку, а другой съедаем сами. То есть мы едим от одного хлеба. Так и Господь преломляет хлеб, показывая, что мы, таким образом, соединяемся с Богом.
«Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание» (1 Кор. 11; 24).
Сказано, не «посмотрите», а «примите и ешьте». Почему Господь так сказал? Он знал, что появятся люди, которые по ложному благочестию начнут говорить: «Я не достоин, куда уж мне подходить? Я человек маленький, грешный, — уж лучше я посмотрю». Но Господь дал повеление всем, кто не находится в смертном грехе, приобщаться Святых животворящих Христовых Таин. Об этом говорят восьмое и девятое правила святых апостолов, второе правило Антиохийского собора, по которым всякий, кто был на Божественной литургии и без уважительных причин не приобщился Тела и Крови Господних, подлежит епитимье. Это очень важно помнить, когда сейчас начинают говорить, что нельзя без длительной подготовки слишком часто причащаться. Я соглашусь, нельзя слишком часто причащаться. Есть люди, которые причащаются чаще, чем раз в день, — они согрешают. Но помимо этого нужно как можно чаще прибегать к Телу и Крови Господней.
Как сказал святой Кирилл Александрийский: «Если мы вожделеем вечной жизни, то да молимся, чтобы был в нас Податель бессмертия, да не будем удаляться от благословения [то есть от причастия], как делают некоторые нерадивые. И да не устраивает нам искусный в коварстве диавол ловушку и сети в виде вредного благоговения по отношению к Божественному таинству. Но что ты мне говоришь: “Вот, Павел пишет, что кто ест хлеб и пьет чашу Господню недостойно, в осуждение себе ест и пьет. Итак, я, испытав себя, вижу себя недостойным причаститься”. На это я тебе отвечаю: “Когда же ты будешь достоин? Когда ты себя поставишь пред Христом? Если ты будешь бояться всегда своих мельчайших прегрешений, то никогда не перестанешь их делать и так и останешься навек совершенно непричастным спасительной святыни”» [11; Книга 4. Глава 2].
Господь сказал: «Сие есть Тело Мое» (1 Кор. 11; 24).
Он не сказал, что это напоминание о Теле Его, что это образ или символ. Поэтому мы знаем и веруем, что под видом хлеба мы вкушаем истинное животворящее Тело Иисуса Христа. То самое Тело, которое родилось от Девы Марии, которое распято было на кресте, воскресло из мертвых, вознеслось на небеса, сидит одесную Отца и снова придет судить нас. Это самое Тело дается нам в Причастии. Хлеб становится Телом не потому, что Господь снова сходит с небес, но Он силой Святого Духа делает хлеб Своим Небесным Телом. И жертвенное Тело соединяет нас со Христом. Это очень важно помнить, так как часто люди думают, будто это образ или символ. Нет, это пресуществленное, преложенное, претворенное истинное Тело Христа. Хлеба уже нет.
Кирилл Иерусалимский поучает: «Итак, хлеб и вино (в Евхаристии) не разумей простыми: ибо оные Тело суть и Кровь Христова, по изречению Владыки. Ибо хотя чувство тебе и представляет cиe, но вера да утверждает тебя. Не по вкусу рассуждай о вещи, но от веры будь известен без coмнения, что ты сподобился Тела и Крови Христовых» [12].
Иоанн Златоуст замечает: «Сколь многие говорят: желал бы я видеть лицо Христа, образ, одежду, сапоги! Вот ты видишь Его, прикасаешься к Нему, вкушаешь Его. Ты желаешь видеть одежды Его, а Он дает тебе не только видеть Себя, но и касаться, и вкушать, и принимать внутрь» [7].
Господь дает нам Свою Плоть, чтобы она вошла в нас и мы жили Его Плотью. Она, войдя в нас, остается в нас и претворяет нас в Тело Господне.
Почему сказано: «Тело Мое, за вас ломимое» (1 Кор. 11; 24)?
Потому что Причастие и есть Голгофская Жертва. Недаром у нас над Царскими вратами и на завесе крест, и крест мы целуем после литургии, так как Причастие и есть явление Голгофской Жертвы сегодня. Христос не дважды умирает. Он умер однажды и для всех времен, но в Причастии мы вкушаем Его искупительную Жертву. Хлеб становится Жертвой в момент пресуществления Святых Христовых Таин. Дух Святой сходит по молитвам Церкви, прикасается к Святым Дарам, и они становятся истинным Телом и Кровью Господа. Поэтому и сказано в настоящем времени «ломимое» (1 Кор 11; 24). Это Жертва для всех времен, находящаяся в Божественной вечности. Христос принес Свою жертву Богу, а следовательно, она причастна вечности.
Именно поэтому в Послании к евреям сказано: «Он же, принеся одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога» (Евр. 10; 12).
«Сие творите в Мое воспоминание» (1 Кор. 11; 24).
Воспоминания есть двух видов. Воспоминание может быть такое: «Ах да, был такой человек. Жалко, что уехал или умер…» То есть были у нас какие-то отношения в прошлом, но теперь они существуют только в воображении. Вечерю Господню в воспоминание Господа мы творим не в этом смысле. Есть еще второй вид воспоминания. Часто протестанты спрашивают: «Как у вас в воспоминание Господа творится вечеря?» Очень просто. Например, зашел ко мне знакомый, и я говорю: «А, вспомнил вас», то есть забыл и вспомнил, потому что лично встретились. Именно поэтому литургия является воспоминанием о Христе, ибо в ней мы с Ним встречаемся лично. И встречаясь с Ним, мы вспоминаем весь Его подвиг. Не случайно, когда мы начинаем литургию, мы вспоминаем Рождество Христово на проскомидии. С песнями антифонов мы вспоминаем исполнение пророчеств о Христе. В малый вход с Евангелием — воспоминание явления Христа народу. С апостольским чтением — избрание и послание апостолов пред Христом. При чтении Евангелия мы слышим Самого проповедующего Господа. Когда при пении херувимской песни мы видим шествие с Чашей и хлебом на дискосе, мы вспоминаем шествие Господа на смерть. Потом мы вспоминаем Его смерть на кресте, с открытием завесы, что символизирует открытие тайны Божьей. Вспоминаем Его Воскресение, когда выносится Чаша, и говорим: «Бог Господь, и явися нам». А когда последний раз Чашей благословляют нас, мы вспоминаем Вознесение Господа. То есть перед нашими глазами проходит всё дело Христово. Проходит именно потому, что нам явился Сам Христос через Святые Дары. Мы вспоминаем, переживая личную встречу с Ним.
«Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание» (1 Кор. 11; 25). «Сия чаша есть новый завет в Моей Крови» (1 Кор. 11; 26).
Моисей, когда прочитал при всех израильтянах Закон, окропил их кровью жертвенных животных, сказал: «Вот кровь завета, который Господь заключил с вами о всех словах сих» (Исх. 24; 8).
Смысл ветхозаветного окропления был такой: не исполнишь Закона — своей кровью заплатишь за неисполнение. А смысл Чаши Нового Завета такой: хотя бы мне пришлось всю кровь мою пролить, не отступлю от Тебя, Господи, и заповеди Твоей не нарушу. Как Господь за нас пролил Кровь Свою, так и мы ради Него должны быть готовы пролить свою кровь. Поэтому неправда, что Церковь не призывает всех к мученичеству. Когда речь пойдет о выборе между верностью Христу или отречением от Него, нужно выбирать верность до смерти.
«Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни» (Откр. 2; 10).
Могу привести пример. Моя знакомая бывает на форуме матушек, на котором одна из матушек спрашивает: «У меня проблема. Мой ребенок в первом классе, и там требуют, чтобы я вышила оберег и принесла в школу. Я же не могу объяснить учителю, что этого делать нельзя. Что мне делать?». То есть речь идет о исповедничестве, в данном случае – об исповедничестве ребенка. Некоторые матушки начали кричать: «Как это: заставлять ребенка быть исповедником?!» А почему нет? Это благородное дело, и зачем избавлять от него своего ребенка? Наоборот, он приучится быть благородным человеком, и дурное влияние пройдет стороной. Если человек привык быть благородным и следовать за Богом, то он не будет подвержен дурному влиянию людей.
«Сия чаша есть новый завет в Моей Крови» (1 Кор. 11; 26).
Говорится о новом союзе, который вступает в силу с момента смерти. И в этом сущность Нового Завета: животворящая Кровь Господня входит в нас как освящающая сила, которая льется в наших жилах и очищает нас от греха и беззаконий.
Ибо «без пролития крови не бывает прощения» (Евр. 9; 22).
Об этом же говорит и вся Библия. Единственная цена, которая может выкупить жизнь, — другая жизнь. Ничем иным жизнь не покупается.
«Сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание» (1 Кор. 11; 25).
Повелевается совершать Таинство, пить Кровь Господа в воспоминание Крови, пролитой Им за нас, а вместе и завета в Его Крови. Таким образом, когда мы пьем Кровь Господню, мы возобновляем наше участие в завете с Богом. Поэтому хорошие священники и говорят, что детей нужно причащать как можно чаще. Хотя они по малолетству причащаются только Крови, но она защищает их от всякого греха.
«Когда только будете пить» (1 Кор, 11; 25).
Как же следует понимать эти слова? «Каждый раз, когда будете участвовать в этой вечере». Так сказано, потому что апостол советует как можно чаще причащаться. Древние христиане часто причащались. В некоторых Церквах (Александрийской, Антиохийской, Константинопольской) многие миряне держали дома Святое Причастие, которое они получали в воскресенье, и ежедневно причащались Тела и Крови Господней. Наш обычай принимать просфоры возник из этой практики. Несмотря на частоту причащения, сила Таинства всегда одна и та же, и наши обязательства должны быть одни и те же, и чувства, с которыми мы приступаем, такими же, как в первый раз. Апостол Павел сказал это, чтобы предотвратить наше пагубное привыкание ко всему и равнодушие, следующее за ним, чтобы перед Чашей восстановить в нас первоначальные настроения.
«Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет» (1 Кор. 11; 26).
Эти слова, сказанные апостолом Павлом от себя, Церковь восприняла, как исходящие от Самого Господа. Господь пообещал Павлу и дал ему повеление, что когда мы пьем от Чаши и едим от хлеба, мы должны смерть Господню возвещать до тех пор, пока Он не вернется. Что значит «возвещать смерть Господню»? Мы торжественно всем возвещаем о смерти Христа, умершего на земле за нас и очистившего нас от грехов. Раз мы причащаемся, то мы спасены. Мы причащаемся, и Кровь Господня омывает нас от всякого греха. Именно поэтому человек в смертном грехе не может причащаться, так как недостоин Крови Господней. Причащаясь, мы возвещаем смерть Христову сами себе и другим. Мы имеем силу возвещать смерть Господню и Его победу над смертью, искупающую нас от грехов наших и оживляющую нас. Мы возвещаем словом и делом смерть Христову, в которой наша жизнь. Еще раз подчеркну, что к Чаше нужно подходить, вспоминая вечерю Господню, Его предательство, смерть и Воскресение из мертвых. Длиться это будет то того момента, пока Он не вернется.
Феофан Затворник писал: «“Смерть Господню возвещаете”. Этим торжественным действием всем возвещаете о смерти Господа, именно, что был на земле Господь, Бог воплотившийся, Который умер на кресте грех ради наших. Не вера, не слово возвещает о сем, а причащение Тела и Крови, без слова, гласно говорит о сем всем. Как преступно непричащение!» [2].
Когда я готов ко Святому Причащению?
Некоторые говорят, что грех часто причащаться, а Феофан Затворник утверждает: «Как преступно непричащение!»
Чувствуете разницу со словами некоторых нынешних горе-батюшек, которые отдаляют людей от Чаши Господней?
Про таких Никодим Святогорец говорит: «Те же священники, которые не причащают христиан, приступающих к Божественному Приобщению с благоговением и верой, осуждаются Богом как убийцы, согласно написанному у пророка Осии: “Скрыша жрецы путь Господень, убиша Сикиму, яко беззаконие сотвориша”. Иными словами, священники сокрыли путь и волю, и заповедь Божию, и не объявили о ней, убили Сихема и сотворили беззаконие в народе Моем» [13].
Одно дело, когда не дают грешникам соединяться со Христом, а другое — людям, не находящимся в смертном грехе.
Феофан Затворник продолжает: «Как неизвинительно нечастое причащение! В первое время ни одно собрание христиан не проходило без причащения собравшихся. Ныне где причастники?! А литургий много совершается, особенно в городах. Это очень похоже на то, как забежит кто в церковь, поставит свечу и бежит вон, на дела свои: пусть свеча молится! Бескровная жертва приносится, а христианам и дела до того нет. Пусть она возвещает смерть Господню! Апостол же пишет, что не она за каждого возвещает смерть Господню, а причащение ее. То, что нет причащающихся, скорее означает, что христиане хотят заглушить весть о смерти Господа» [2].
Те, кто сознательно часто не причащаются Тела и Крови Господней, стараются заглушить весть по всему миру о смерти Его. В XIX веке причащались раз в год, да и то по полицейскому требованию. Это привело к мировой войне и революции. Новомученики же стали причащаться очень часто: один, два или даже три раза в неделю. Во многих храмах сейчас литургия проходит без утрени, которая служится с вечера. Это связано с тем, что во времена гонений, особенно когда отменили седмицы и ввели пятидневки, очень многие люди, рисковавшие за опоздание на работу сесть в тюрьму, стремились причаститься как можно раньше утром. Людям настолько важно было причаститься, что ради этого даже изменили Устав, хотя служить утреню вечером и незаконно, и неправильно. Потому и получается, что мы говорим: «Слава Тебе, показавшему нам свет» с заходом солнца, а «Свете тихий» поем на рассвете. Это неправильно, но произошло так из-за жажды людей причащаться. Сейчас же мы отъелись, нам стало хорошо, и причащаться стали меньше. О необходимости частого причащения написано в книгах Никодима Святогорца и других святых — а люди не хотят и потом начинают искать обоснования. Находятся даже такие священники, которые не хотят служить литургию. Сколько в наших деревнях храмов, где литургию служат даже не каждую неделю. Хотя по Уставу литургия должна быть хотя бы в субботу и воскресение. Священники, рукополагаемые из нерадивых мирян, начинают лениться, потому что хотят заглушить смерть Господню. Господь на это одобрительно не посмотрит.
С этим же связано и нежелание проповедовать слово Господне. Те же люди, которые мешают частому причащению, говорят: «Не нужно людям проповедовать Евангелие. Не надо мусульман в христианство обращать. Не нужно и язычников в христианство обращать. Зачем? Православие — религия для русских, а русские и так всё знают». Мне очень интересно взглянуть на русских, которые всё знают. Я бы с большим удовольствием посмотрел, но, к сожалению, мне приходится, как Диогену, ходить с лампой днем и искать русского человека, который всё знает. Иной русский человек, ходящий в церковь, даже в воскресение плоти не верует. Когда я пришел сюда, и мы храм здесь построили, у меня от первых исповедей, от рассказов прихожан, во что они веровали, волосы на голове шевелились. А от слов тех, кто недавно пришел в Церковь, вообще хотелось сбежать куда-нибудь подальше — такую дикость выдавали они под именем христианства.
Это всё связано напрямую: люди не хотят миссионерствовать, так как, по слову Феофана Затворника, стремятся заглушить весть о смерти Господней. Они не желают возвещать смерть Господню Святым Причастием. Поэтому не причащают, не проповедуют, поэтому не призывают и к святости. Какая может быть святость, если сил для святости нет? Кто ж сил даст, чтобы заповеди исполнять?! Отсюда снижается нравственная планка: «Ты, главное, больших грехов не совершай, а так ничего страшного». К святости и совершенству же призывать забывают, а связано это с тем, что сил из Причастия не черпают. Происходит духовная смерть, так как люди перестают интересоваться Христом. Посидите за пирушкой у православных. Часто ли вы слышите разговоры о том, Кто Такой Христос, что Он сделал для нас, обсуждение искупления, догматов веры, пророчеств Христовых, Священного Писания? Много ли об этом разговоров услышишь? А о чем говорят? Или косточки друг другу перемывают, или о политике…
Господь же сказал: «От избытка сердца говорят уста» (Мф. 12; 34).
Получается, что сердца заражены политикой, а Христом не заражены! Уж лучше бы были заражены этой благой, прекрасной «заразой» — удивительной и чудесной любовью ко Христу Спасителю. Вот этим нужно заражаться!
Если же священник не допускает до Причастия, то нужно поступить по совету преподобного Никодима Святогорца и Макария Коринфского: «И если кто-нибудь из имеющих духовную власть попытается нам воспрепятствовать в этом богоугодном деле, да не охлаждаем сразу теплоту нашей решимости и да не унываем, нет, но да падем на колени и будем целовать, как блудница, его ноги, и будем настоятельно стучать в дверь и просить позволения. И, конечно, я не верю, чтобы нашелся кто-нибудь настолько жестокосердый, что, видя нашу горячую готовность приступить ко Святому Приобщению, воспрепятствовал бы нам» [13].
Конечно, это относится к тем, кто не виновен в смертных грехах. Виновные в таких грехах справедливо отлучаются от Святого Причастия.
Для вашей пользы могу напомнить правило святого Василия Великого: «Епископ или священник, отлучающий кого-либо от причастия без определенной причины, сам да пребывает без причащения столько времени, как решит епископ, которому он подчинен» [28].
Принцип такой: что ты сеешь, то и жнешь. Это каноническое правило действует до сих пор.
Так что прибегайте к Телу и Крови Господним, живите ими. При помощи Причастия познавайте тайны веры и заинтересовывайте себя Иисусом Христом. Возвещайте смерть Господню, проповедуйте Его воскресение из мертвых. Как говорил один из древних отцов, когда ты вкушаешь Причастие, ты возвещаешь смерть Господню, но когда Причастие преображает тебя всего, оно являет в тебе силу воскресшего Иисуса. Он воскресает в тебе, дает и тебе силу почувствовать воскресение, возносит тебя в небеса. Стремящиеся в небо должны чаще причащаться. Люди привязываются к земле, потому что у них нет небесного тяготения. Тяготение это возникает лишь в тех, в ком живет вознесшееся Тело Христа, которое возносит и вытягивает человека вверх. Когда человеку становится тесно на земле, ему хочется в небеса. Пусть же Святое Причастие научит нас всему.
Причастие нам напоминает и о возвращении Господа. Он явился к нам, остался с нами Своею Кровью и Телом, Духом Святым, но Он вернется и явно перед глазами всего человечества. Знаком этого является Евхаристия. Недаром Причастие совершается лицом на восток, в ожидании явления креста на небе. По преданию Церкви, последний раз Евхаристия будет совершена тогда, когда на небе загорится крест. Когда явится сияющий ярче солнца крест, потухнет солнце и падут звезды, тогда закончится последняя литургия. Иоанн Кронштадтский говорил, что тогда Чаша раскроет сокрытую в ней тайну. В этих словах мы видим прямое учение Священного Писания о том, что Евхаристия не закончится до конца мира. Никогда не будет такого времени, чтобы Церковь исчезла, а все епископы и священники впали в ересь. Если вы услышите лжеца, который, прикрываясь каким-нибудь апокрифом, будет говорить, что настанет время, когда Жертва не будет возноситься, всё священство впадет в грех или все епископы отрекутся от Христа, скажите: «Ты лжешь на Святое Причастие. Апостол сказал, что Евхаристия будет совершаться до самого прихода Христа». До самого конца Таинство Крови и Тела Господних будет совершаться перед нашими глазами. И мы возвещаем это каждый раз, когда причащаемся. До самого пира Царствия Божия будет продолжаться наш земной пир, подготавливающий нас к Царствию Небесному.
Феофан Затворник писал: «“Смерть Господню возвещаете”. Этим торжественным действием всем возвещаете о смерти Господа, именно, что был на земле Господь, Бог воплотившийся, Который умер на кресте грех ради наших. Не вера, не слово возвещает о сем, а причащение Тела и Крови, без слова, гласно говорит о сем всем. Как преступно непричащение! Как неизвинительно нечастое причащение! В первое время ни одно собрание христиан не проходило без причащения собравшихся. Ныне где причастники?! А литургий много совершается, особенно в городах. Это очень похоже на то, как забежит кто в церковь, поставит свечу и бежит вон, на дела свои: пусть свеча молится! Бескровная жертва приносится, а христианам и дела до того нет. Пусть она возвещает смерть Господню! Апостол же пишет, что не она за каждого возвещает смерть Господню, а причащение ее. То, что нет причащающихся, скорее означает, что христиане хотят заглушить весть о смерти Господа» [2].
«Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает. Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром. Посему, братия мои, собираясь на вечерю, друг друга ждите. А если кто голоден, пусть ест дома, чтобы собираться вам не на осуждение. Прочее устрою, когда приду» (1 Кор. 11; 27—34).
Апостол говорит о результатах безобразий в коринфской Церкви. Христиане подходили к Святому Причастию, совершенно не раздумывая, без благоговения и страха Божия, что и приводило к страшным последствиям.
«Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней» (1 Кор. 11; 27).
В чем заключается виновность? Дело в том, что когда мы пьем от Чаши Господней, мы пьем не образ Тела и Крови. Мы принимаем не символы и воспоминания, а самое реальное Тело и Кровь Господни в прямом смысле слова. Отсюда возникает вопрос: что же делает тот, кто приступает без рассуждения? Он виновен против Тела и Крови Господних. Он убивает Господа и проливает Его Кровь.
Был случай, когда Сам Христос дал хлеб одному апостолу, и с этим хлебом вошел в него сатана. Случилось это из-за того, что он был недостоин. Вот что происходит с людьми, которые без рассуждения и раскаяния сердца прибегают к Святому Причастию.
Иоанн Златоуст так комментирует эту вину: «Почему? Потому, что проливает кровь и производит заклание, а не жертву приносит. Как тогда пронзившие Господа пронзали не для того, чтобы пить, но чтобы пролить кровь Его; так поступает и тот, кто приобщается недостойно, и не получает никакой пользы. Видишь ли, как страшна речь его и как сильно он тронул их, показав, что если они таким образом намерены пить (кровь Господа), то будут недостойно причащаться предлежащих таин? И подлинно, не недостойно ли приступает тот, кто презирает алчущего, и, кроме того, что презирает, еще посрамляет его? Ибо, если неподавание милостыни бедным лишает человека царствия небесного, хотя бы он был девственник, равно как и не щедрое подавание — ибо и девы имели у себя елей, но только не в изобилии, — то представь, сколь велико зло, если совершится столько преступлений? Каких, скажешь, преступлений? О каких преступлениях говоришь ты? Приобщившись такой трапезы, тебе следовало бы сделаться смиреннее всех и уподобиться ангелам, а ты сделался жестокосерднее всех; ты вкусил крови Господней и не признаешь своего брата; достоин ли ты прощения? Если бы даже ты не знал его доселе, то после этой трапезы должен был бы признать его; а ты бесчестишь и самую трапезу, считая сподобившегося быть причастником ея недостойным яств твоих. Разве ты не слышал, чему подвергся требовавший сто динариев от брата своего, как он утратил дар, уступленный ему господином его? Разве не знаешь, чем ты был прежде и чем стал теперь? Разве не помнишь, что гораздо более этого бедного деньгами ты был беден добрыми делами, быв исполнен бесчисленных грехов? Однако Бог простил тебе все грехи и удостоил тебя такой трапезы; но ты и после того не сделался человеколюбивее; посему не остается ничего более, как и тебя предать мучителям (Мф. 18; 34). Будем же внимать словам апостола все мы, которые здесь приступаем к священной трапезе вместе с бедными, а вышедши отсюда, не хотим и смотреть на них, но, предаваясь сами пьянству, алчущих оставляем без внимания, в чем тогда виновны были и коринфяне. Скушав за обедом что-нибудь приятное, ты остерегаешься, чтобы другим дурным кушаньем не испортить прежнего; а приняв Дух, предаешься сатанинским удовольствиям. Вспомни, что делали апостолы, причастившись священной вечери; не к молитвам ли и песнопениям обратились они, не к священному ли бдению, не к учению ли продолжительному и исполненному великого любомудрия? А ты, если прежде причащения постишься, чтобы сколько-нибудь оказаться достойным причащения, то после причащения, когда надлежало бы усилить воздержание, погубляешь всё. Но не одно и то же — поститься прежде или после; должно быть воздержным и в то и в другое время, но особенно после принятия Жениха; прежде — для того, чтобы сделаться достойным принятия, а после — для того, чтобы не оказаться недостойным полученных даров» [1; Беседа 27].
Златоуст обращает внимание, что нельзя объедаться и упиваться после причащения.
Действительно, в русской практике существует большое правило перед Евхаристией. Мы читаем три канона и Последование ко Святому Причастию, а после причащения читается лишь молитва. Почему в этом случае Церковь не накладывает никакого внешнего ига? Потому что она хочет, чтобы мы добровольно пребывали в богообщении. У нас же получается так, что если нет какого-то правила, то мы лучше ничего делать не будем. Случается же такое, что причащается человек в рождественскую ночь, а потом так наестся, что стошнит его от обжорства и винопития. А потом удивляемся, почему самый большой духовный упадок у нас на светлой седмице и на святках. Постами мы трудимся — а после прихода радости не считаем необходимым потрудиться. Объедаемся, упиваемся, развлекаемся… И полученные дары теряются… Это очень печально. Церковь в праздничные дни не требует от нас, конечно, поста в видах яств, но предписывает воздержание в количестве яств. Очень важно после Святого Причастия хранить полученную благодать в чистоте сердца и любви ко Христу Спасителю.
«Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем» (1 Кор. 11; 28—29).
Апостол говорит, что необходимо искушать, испытывать себя. Как испытывать? Церковь предлагает нам готовиться постом и молитвой к Святому Причастию. Требование поста заключается в том, чтобы перед причащением с полуночи мы ничего не ели и не пили. Это обязательное требование, которое Церковь излагает в священных канонах. А также Церковь предписывает готовиться молитвой, поэтому у нас существует молитвенное правило перед Причастием. Не обязательно прочитывать эти молитвы в один день. Только начинающий может три канона за три дня прочитать. Это вполне возможно, лишь бы молитва была внимательной и от чистого сердца. Но готовиться и настраивать сердце молитвой нужно. Цель не в том, чтобы вычитать определенное правило, а испытать свое сердце. Поэтому могут быть и другие виды молитвенной подготовки. Иногда я советую некоторым людям читать определенные отрывки из Священного Писания. Кому-то о тайной вечере, кому-то о страстях Господних. Или советую прочитать слова о величии святости Бога в Его явлении из книг Иезекииля и Исайи, чтобы человек сокрушился сердцем, перед какой страшной святыней придется ему стоять. К сожалению, часто забывают, что необходимо настроить сердце, и так дерзают приступить к святыне. Я слышал людей, которые говорили: «Ну, дай-ка заодно и причащусь». Это абсолютно недопустимо. Приходится видеть и таких, которые говорят: «Батюшка, я готовилась», — и приступают к Причастию. А у самих на шапочке снег еще не растаял. «Хорошо же ты, бабушка, приготовилась к Причастию. Настолько хорошо, что даже не удосужилась на литургии простоять, а пришла сразу причащаться».
Феофан Затворник сказал: «Искушение здесь значит достойное приготовление. В чем оно? В очищении совести. Принеси покаяние во грехах, и положи твердое намерение вперед не грешить, а вместо грехов творить всякую добродетель, и ты достойно готов к причастию» [2].
Вот в чем состоит подготовка. Заметьте, не указано, сколько дней нужно поститься. Церковь учит, что поститься нужно с полуночи, чтобы человек не путал Причастие с обычной пищей. Еще говорится не о количестве вычитанных текстов, но о подготовке сердца. Смысл именно в этом: без настройки сердца внешняя вычитка никакого значения не имеет. Более того, она часто приводит человека к самомнению. У меня неоднократно бывали случаи, когда человек приходил и говорил: «Батюшка, я хочу причаститься». А я отвечал: «Я не допущу тебя до Причастия». Чаще всего это было связано с тем, что человек не прощает обиду. «Ну как же? Я ведь готовился!» Но что это за подготовка? Если бы готовился, то простил бы. Говорит: «Я же три дня постился и всё правило вычитал!» Отвечаю: «Ты бы лучше ни дня не постился, да с обидчиком помирился!»
Поэтому и говорит молитвословие: «Первее примирися тя опечалившим», что в переводе на русский значит: «Сначала помирись с тем, кто тебя опечалил». Про тех, кого ты опечалил, даже и не говорится. Предполагается, что если ты кого-то опечалил, то и молитвы не имеешь права начинать. Но если ты не прощаешь обиды, о каком Причастии и молитве может идти речь?
Иоанн Златоуст добавляет: «Главное благо в том, чтобы приступать к ним с чистою совестью. Не довольствуясь сказанным прежде, он присовокупляет еще следующее: “да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет от чаши сей” (1 Кор. 11; 28), как он говорил и во Втором послании: “испытывайте самих себя” (2 Кор. 13; 5), а не так, как поступаем теперь мы, сообразуясь более с внешними обстоятельствами, нежели с душевным расположением» [7].
А сейчас мы больше сообразуемся со временем, чем с душевным расположением. Люди говорят, что нельзя причащаться чаще, чем раз в месяц или раз в четыре поста, чтобы не привыкнуть к святыне, якобы причащаться часто — грех. Откуда это взялось — непонятно. Об этом и говорит Златоуст и продолжает: «Мы стараемся не о том, чтобы приступить приготовившись, очистившись от всего злого и с полным благоговением, но — чтобы в праздники и тогда, когда приступают все. Не так повелевает Павел; он знает одно только время приступать к Тайнам и причащаться — когда чиста совесть. Если мы не приступаем к обычной пище, страдая тяжкой болезнью желудка, дабы не подвергнуться смерти, то тем более нам нельзя касаться этой Трапезы с порочными пожеланиями, которые хуже всякой болезни. Под именем порочных пожеланий я разумею как телесные, так и корыстолюбие, гнев, злопамятность и вообще все порочные наклонности. Приступающему нужно очиститься от всего такого и тогда касаться этой чистой Жертвы. Посему апостол и говорит: испытывайте самих себя каждый и таким образом приступайте; повелевает испытывать не одному другого, но самому себя, устрояя судилище без гласности и обличение без свидетелей» [7].
Норма в том, чтобы человек сам себя судил перед Святым Причастием: готов ли он? Положил ли он начало покаянию и исправлению жизни? Чтобы облегчить нам дело, Русская Церковь в конце XVII века ввела правило обязательной исповеди перед Причастием. Златоуст же говорит, что человек в первую очередь должен судить себя сам, и это правило беспощадного суда над собою остается нормой навсегда. Мы должны следовать нормам нашей Церкви. Эти нормы не обязательны, так как Священное Писание и церковные каноны этого не требуют, но с этим легче. Требование же суда над собою обязательно для всей Церкви. Приедем мы, например, на Гроб Господень, а там не требуется исповедь перед причастием, но мы обязаны будем сами себя судить.
В другом месте святой Златоуст говорит: «Мы же поступаем наоборот: разум не очищаем, а когда собираемся праздновать Пасху — приступаем в этот день к Таинству, даже если наполнены тысячами грехов. Но так быть не должно, нет! Ведь если ты и в [Великую] Субботу приступишь к Таинству с совестью лукавой, то отпадешь ты от Приобщения, уйдешь, не совершив Пасху. Если же сегодня, омывшись от грехов, приобщаешься, то самую что ни есть Пасху совершаешь» [29]. И он же сказал в другом месте: «Если бы кто, будучи позван на пир, изъявил на это согласие, явился, и уже приступил бы к трапезе, но потом не стал бы участвовать в ней, то — скажи мне — не оскорбил ли бы он этим звавшего его? И не лучше ли было бы таковому вовсе не приходить?» [14; Беседа 3].
И Кассиан Римлянин учит: «Хотя мы знаем, что мы не без греха, однако ж не должны уклоняться от святого Причастия… И кто чище будет духом, тот тем более видит себя нечистым, более находит причины к смирению, нежели к возношению… Мы не должны устраняться от причащения Господня из-за того, что сознаём себя грешниками, но еще более и более с жаждой надобно поспешить к Нему для уврачевания души и очищения духа, однако ж с таким смирением духа и верой, чтобы, считая себя недостойными принятия такой благодати, мы желали больше врачевства для наших ран. А иначе и в год однажды нельзя достойно принимать причащение, как некоторые делают, которые, живя в монастырях, достоинство, освящение и благотворность небесных таинств оценивают так, что думают, что принимать их должны только святые, непорочные. А лучше бы думать, что эти таинства сообщением благодати делают нас чистыми и святыми» [15; Собеседования 23, 21].
Именно поэтому Церковь учит, что есть «время всякой вещи под небом» (Еккл. 3; 1).
Святой Никодим Святогорец говорит, что есть время для всякой вещи, а время причащаться наступает, когда священник возглашает: «Со страхом Божиим и верою приступите». Это и есть нужное время, но к нему нужно быть готовым, беспощадно осудив самого себя. Некоторые скажут: «Но это же невозможно!» Что значит «невозможно»? Значит, нельзя святую евангельскую заповедь исполнить? Можно и должно! Поэтому нужно судить себя, «чтобы не быть осужденными с миром» (1 Кор. 11; 32). «Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем» (1 Кор. 11; 29).
Буквально это звучит так: человек выпивает свой судебный приговор. Что значит, «не рассуждая о Теле Господнем»? Значит, ты не думаешь, чего причащаешься. Кстати, поэтому я и говорю на каждой воскресной литургии, что к Причастию не могут подходить те, кто не веруют в Святую Троицу, Богочеловека Христа, во искупление и воскресение плоти. Кто не ожидает Второго Пришествия и не верит, что в чаше Тело и Кровь Господни, не могут причащаться. Верующие не могут быть допущены до Причастия, если они не верят в реальность того, что это Тело и Кровь Господни, а полагают, будто это хлеб и вино, соединенные с Божеством Христа. Такие люди виновны против Тела и Крови и не могут причащаться.
Сказал Иоанн Златоуст: «Что говоришь ты? Источник столь многих благ, трапеза, источающая жизнь, обращается в осуждение? Не по своему существу, говорит он, а по воле приступающего. Как пришествие Его, доставившее нам великие и неизреченные блага, послужило к большему осуждению не принявших Его, так и эти тайны навлекают большее наказание на недостойно причащающихся. Почему же “ест осуждение себе”? “Не рассуждая о теле Господнем”, то есть не размышляя, не представляя, как должно, величия предложенных (тайн), не думая о важности дара. Если бы ты вполне понимал, Кто предлежит пред тобой и кому Он предлагает Себя, то не имел бы нужды ни в каком увещании, а одного этого было бы достаточно для возбуждения в тебе полного благоговения, если только ты не пал слишком глубоко» [1; Беседа 28].
И святитель Феофан Затворник продолжает: «”Суд яст”, — предполагает в минуту самого вкушения бывающий приговор суда Божия, — и не это только, но и присуждение наказания. Приговор суда пред сим указан: “повинен Телу и Крови Господни” (1 Кор. 11; 27)» [2]. То есть такой человек повинен наравне с распинателями.
Последствия недостойного причащения
Феофан Затворник пишет: «Как вина одна, а степени ее разны, так и наказания; и одни в сей жизни совершаются, и иногда тотчас, а другие оставляются до будущей жизни. Всё, как судит правда Божия и милость к нам, даже в самом наказании. Что на недостойно причащающихся посылаемы были наказания еще в сей жизни, опыты сего были у самих коринфян, как вслед за сим сказывает апостол» [1].
«Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает» (1 Кор. 11; 30).
Продолжу мысль святого апостола: из-за того, что люди ведут себя недостойно, во время литургии ходят, болтают, не следят за детьми, мешают молиться другим, позволяют себе шутки и пересуды, многие из них болеют, немощны и умирают. Если люди, которые во время страшной Жертвы ведут себя столь дерзко, что порой приходится останавливать службу, дабы унять этих безобразников, то приходит наказание в виде немощей, болезней и смерти. Такие примеры известны, в том числе примеры лишения жизни за недостойное причащение.
Иоанн Златоуст: «Здесь он приводит в пример уже не других, как сделал в беседе об идоложертвенном, где говорил о древних событиях и о бедствиях евреев в пустыне, но самих коринфян, что придает словам его более трогательности. Сказав: “суд себе яст”, и имея в виду, чтобы это не было принято за одни слова, он указывает и на дела, призывает в свидетели их самих, чем и действует сильнее угрозы, выражая, что угроза уже перешла в дело. Не довольствуясь этим, он потом напоминает и о геенне, и твердо доказывает слова свои, устрашая их со всех сторон и разрешая вопрос, часто предлагаемый. Многие в недоумении спрашивают друг друга, от чего происходят преждевременные смертные случаи, от чего продолжительные болезни? Причина многих, говорит он, из таких нечаянных бедствий заключается в грехах. Те, которые грешат, а между тем и здоровы, и счастливы по-мирски, берегутся для будущих мук. Там они подвергнутся жесточайшему наказанию» [1; Беседа 28].
Приходилось слышать: «Почему он пособоровался, и ему хуже стало?», «Причащали, а еще хуже разболелся?» Причина прямо описана в Святом Евангелии: недостойное причащение Тела и Крови Господних, нераскаянность сердца, пребывающее в нем зло.
«Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром» (1 Кор. 11; 31—32).
Если бы мы сами себя судили перед Причастием, беспощадно обличали свой грех, признавали бы себя виновными и просили у Бога помощи, чтобы больше грех не повторять, то мы не были бы осуждены.
Даже если снова падаем, то не должны терять надежды на спасение, «ибо семь раз упадет праведник, и встанет» (Притчи. 24; 16).
Когда же ты слышишь длинную исповедь, суть которой заключается в самооправдании, что можно сказать о таком человеке? Он рискует стать виновным против Тела и Крови Господа Иисуса Христа, а после заболеть и умереть. Или стать немощным, то есть таким, у кого все из рук сыпется. Причина, по слову апостола Павла, в том, что не причащаются или делают это без рассуждения, не испытав себя и не очистившись от грехов покаянием: иные грехи утаивая, а иные — говоря наполовину.
Утаивание грехов — верный путь, чтобы тебя Господь вообще не простил. Бывает, что человек смягчает грех, не называя его своим именем, но бывает еще один вид утаивания, когда пишется длинный список грехов, а самое важное помещается либо в серединке, либо ближе к концу. Это часто встречающийся и коварный вид утаивания. Пишут: «Согрешил перед Господом раздражением, сокращал вечерние молитвы, мало читал Слово Божие, невнимательно подходил к обязанностям, изменял жене, пил молоко постом…» и тому подобное. Логика в том, чтобы тяжелые грехи поместить незаметно и таким образом не осудить самого себя.
Златоуст отмечает: «Не сказал апостол: если бы наказывали себя, или мучили себя, но только: если бы захотели сознать грехи свои, сами себя осудить, признать свои беззакония, то избавились бы от наказания и здесь и там. Осуждающий сам себя вдвойне умилостивляет Бога — и сознанием грехов своих и готовностью не делать их на будущее время. Но мы не хотим делать, как должно, и этого легкого дела» [1; Беседа 28].
По слову Феофана Затворника, это касается вообще любого греха: «Всякий грех от нерассуждения себя, и всякому греху изрекается суд и наказание в самый акт греха. Исполнение приговора и отлагается иногда до времени, но самый приговор тотчас последует. Себя рассудить значит сознать, кто ты, дерзающий творить грех, прогневляющий Бога пред лицом Самого Бога, невидимо, но тем не менее действительно присущего тебе? Приняв эту непреложную истину сознанием, едва ли бы кто решился грешить. Но в деле греха враг ее затмевает и совсем изгоняет из сознания. Как ни нелепо слово грешника: не видит Бог, а оно всегда проходит в мыслях грешника грешащего» [2].
Судимы же мы Господом, наказываемся или воспитываемся (здесь стоит греческое слово паиденомефа, означающее — детоводство, педагогическое наказание), «чтобы не быть осужденными с миром» (1 Кор. 11; 32).
Апостол говорит, что нынешние наказания болезнью, слабостью, смертью — это проявление милости Божьей.
У Бога есть два типа управления миром. Первый тип — справедливость. По этому принципу Бог воздает каждому за дела его. Второй вид управления, когда Бог милует кающегося.
Господь видел, что коринфяне недостойно приступали к Причастию, поэтому Он их судил и подвергал наказанию, чтобы они избавились от греха на Суде Божием. Мы наказываемся, «чтобы не быть осужденными с миром» (1 Кор. 11; 32). Апостол говорит, что для умерших от недостойного Причастия остается надежда. Если бы Бог не наказывал нас сейчас, то мы были бы осуждены вместе с миром.
Иоанн Златоуст учит: «Апостол не угрожает нам наказанием вместе с миром, но щадит нас, угрожая здешним наказанием, которое временно и заключает в себе много утешения; оно освобождает от грехов и подает сладостную надежду на будущее, которая облегчает настоящие страдания. Этим он желает и утешить немощных, и сделать других более ревностными. “Будучи же, говорит, судимы, наказываемся от Господа”. Не сказал: подвергаемся наказанию или мучению, но: наказываемся [παιδευόμεθα — воспитываемся]. Настоящее наказание есть более вразумление, нежели осуждение, более врачевание, нежели мучение, более исправление, нежели воздаяние. И не только этим, но и угрозой большего (будущего) наказания он облегчает настоящее: да не с миром, говорит, осудимся. Видишь ли, как он указывает на геенну и на страшный суд и доказывает, что этот суд и наказание неизбежны и будут непременно? В самом деле, если верующие и находящиеся под покровом Божиим не избегают наказания за свои прегрешения, как видно из настоящих указаний, то тем более (не избегнут) неверные и согрешающие тяжко и неисцельно» [1; Беседа 28].
Феофан Затворник приводит слова Экумения: «“Миром” назвал погрязших в неверии и грехах, и говорит, что как Бог особенно благоволит и печется о верующих, то воздает им за грехи здесь, чтоб не быть им осужденными вместе с теми» [2].
Апостол, кроме прочего, указывает, что мир весь, то есть люди, живущие без Бога, будет осужден на геенские муки. Никакого исключения ни для кого не будет. Некоторые говорят, что это тайна Божия, и мы не знаем, что будет с неверующими. Знаем, так как нам это открыто совершенно явным образом в Евангелии: кто не будет веровать, тот будет осужден.
«Посему, братия мои, собираясь на вечерю, друг друга ждите. А если кто голоден, пусть ест дома, чтобы собираться вам не на осуждение. Прочее устрою, когда приду» (1 Кор. 11; 33—34).
Святой Павел подводит итог и дает прямое указание: друг друга ждать, не объедаться, щадить ближнего и проявлять любовь к нему, поступать с ним, как с равным. Если же кто-то не наедается на этих общих трапезах, пусть ест дома до или после них. В древней Церкви существовал первый вариант, а в послеапостольские времена, когда появилась практика Причастия натощак, это стало относиться к еде после Причастия. Апостол делает уступку немощи: «Если уж потребность в еде у вас настолько велика, что после общей трапезы чувствуете голод, то ешьте дома, а в собрании греха не допускайте, так как на грех сходиться небезопасно».
«А если кто голоден, пусть ест дома, чтобы собираться вам не на осуждение» (1 Кор. 11; 34).
А Святой Златоуст замечает, что апостол сказал так, дабы «пристыдить их. Давая такое позволение, он запрещает еще сильнее, нежели прямым запрещением, ибо изгоняет из церкви, посылает домой и, таким образом, сильно трогает, представляя их рабами чрева и невоздержными. Не сказал: если кто пренебрегает бедных, но: “аще ли кто алчет”, рассуждая как бы с нетерпеливыми детьми или с бессловесными животными, служащими чреву. Не довольствуясь этим, он присовокупляет более страшную мысль: “да не в грех”, говорит, “сходитеся”, дабы собираться вам не на осуждение, не навлекать на себя наказания, оскорбляя Церковь, посрамляя брата. Вы собираетесь для того, чтобы показать любовь друг к другу, получить пользу и принести пользу; если же бывает противное, то лучше вам насыщаться дома. Говорит это для того, чтобы более расположить их к общению; для того он указал и на вред, происходящий от необщения, и доказал, что оно немаловажный грех, и внушил страх со всех сторон, со стороны Тайн, больных, умирающих, и прочего вышесказанного» [1; Беседа 28].
«Прочее устрою, когда приду» (1 Кор. 11; 33—34), — добавляет апостол Павел. Не только устрашил коринфян, но добавил, что еще придет и разберет всё лично. Златоуст комментирует: «Этим опять внушает страх. Что обещает устроить? Или что-нибудь другое, или то же самое. Так как, вероятно, они приводили какие-нибудь другие причины и невозможно было устроить всего посредством послания, то он и говорит: пока пусть соблюдается так, как я научил; если же вы имеете сказать еще что-нибудь, то пусть останется до моего прихода. Говорит это, как я сказал, или о том же самом деле, или о каких-нибудь других делах, не очень важных; и поступает так для того, чтобы тем самым сделать их более внимательными. Ожидая его прибытия, они могли исправить свои недостатки, ибо прибытие Павла было немаловажное дело. И не только обещается прийти; но, дабы они не сомневались и не предались беспечности, представляет и причину, делающую необходимым его прибытие: “прииду — устрою”, внушая, что если бы даже он и не располагался идти к ним, необходимость исправления прочих дел понуждает его прийти туда» [1. Беседа 28].
По мнению блаженного Августина, Павел, придя, устроил у коринфян обязательное Причастие натощак, то есть ввел церковную практику поста с полуночи. Таким образом, эта правило сохраняется с апостольских или с позднеапостольских времен. Поэтому сегодня не натощак могут причащаться только тяжелобольные.
Прихода апостола Павла побаивались еще потому, что он обладал очень большой властью. Елима волхв перечил — и ослеп, а кровосмеситель стал бесноватым. Похожий случай описан в житии Амвросия Медиоланского. Святой Амвросий уже в старости по просьбе одного ростовщика исцелил бесноватого слугу. Исцелив, он потребовал, чтобы слуга больше не помогал ростовщику, но и чтобы сам хозяин раздавал милостыню. Ростовщик отказался и по слову Амвросия бес вернулся обратно. Это к вопросу о риске спора с носителем апостольского преемства.
Апостол Павел сказал на суде: «Начальствующего в народе твоем не злословь» (Деян. 23; 5), и Сам Господь повелел то же устами Моисея (Исх. 22; 28). Последствия же могут быть тяжелыми: «От слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф. 12; 37), — сказал Господь.