Вдали от цивилизации
- Главная
- Интересное
- Лилия Малахова
- Вдали от цивилизации
28 декабря 2010 года отец Михаил Ганешин ехал в Тверь, чтобы забрать супругу и детей во Внуто на рождественские каникулы. По неустановленным причинам он попал в ДТП и от полученных травм скончался на месте
Страница в разделе «Благотворительность»
Кажется, что иногда жизнь Божьим Промыслом сводит совершенно непохожих людей, и, что удивительно, выясняется, что эти люди так и были предназначены друг для друга.
Михаил Ганешин происходил из родовитой интеллигентной семьи. Среди его предков были ученые, музыканты, профессора. Его отец Андрей Владимирович Ганешин был главным архитектором Садового кольца, входил в состав отдела охраны памятников архитектуры и в свое время он смог спасти от разрушения и уничтожения множество памятников и старинных зданий, в том числе и храмов.
Были в родне отца Михаила и священники: в городе Елец в соборе Вознесения Господня служил настоятелем благочинный протоирей Петр Малишевский — его дедушка по матери. Но за годы советской власти семья Ганешиных полностью утратила все традиции Ппавославия, и Михаил вместе со своей сестрой воспитывались в атеистических традициях.
Дети Ганешиных избрали творческие профессии: сестра Михаила посвятила жизнь музыке, сейчас она преподает в ГИТИСе пение. А Михаил выбрал профессию иллюстратора книг и поступил в Суриковский институт, которое успешно закончил и работал по специальности.
В армии он подружился с молодым человеком, с которым продолжил общение и по возвращении домой. Друг этот в то время пришел к вере, и он так увлеченно рассказывал Михаилу о православии, то тому стало интересно, что это вообще такое, и он решил зайти в храм на службу. С этого все и началось. Церковь стала для Михаила вторым домом. Он настолько полюбил все церковное, так захотел трудиться для Церкви, что решил оставить свою работу и научиться иконописи.
Несмотря на то, что по образованию Михаил был художником, ему, раз он захотел освоить ремесло иконописца, требовались дополнительные специальные знания. Выбор молодого человека пал на иконописную школу Андрея Запрудного, который вел преподавательскую деятельность в Новгородской области. Этого иконописца сейчас называют основателем тверской школы иконописи, и через эту школу прошли практически все современные именитые иконописцы.
И Михаил отправился в Тверь, чтобы вновь стать студентом. Едва ли не на первом занятии он приметил среди учащихся девушку с красивым именем Ангелина Колчакова. Ангелина тоже обратила внимание на Михаила, но… Молодые люди довольно долгое время не решались начать отношения, как выяснилось потом, каждый из них считал себя недостойным другого. Михаилу казалось, что Ангелина слишком красива для него, а Ангелина думала, что такой родовитый жених не для нее, простой провинциальной художницы. Так они и продолжали страдать молча, и дошло даже до того, что они оба, каждый независимо от другого, с разницей в один день отправились в Троице-Сергиеву Лавру к отцу Науму спрашивать духовного совета относительно своей судьбы. Михаил уже подумывал о монастыре, Ангелина хотела поступать на курсы иконописцев при Лавре. И оба не смогли попасть к нему на прием.
Вернувшись, Михаил через некоторое время поехал к отцу Власию в Пафнутье-Боровский монастырь. И отец Власий благословил его на женитьбу, добавив, что «потом и с Церковью тебя обвенчаем».
Воодушевленный Михаил вернулся в Тверь и, наконец, решился заговорить в Ангелиной о браке. И та согласилась. Свое первое лето молодые провели неподалеку от тверского села Внуто — в глухой деревне Домовичи, в которой из всех благ цивилизации было только электричество. Ангелина, городская жительница, оказалась в условиях, в которых жили разве что ее прабабушки:
«Белье я стирала на озере, воду для питья брали от туда же — в деревне не было даже колодца. Домик, в котором мы жили, был совсем развалюшкой — весь покосившийся, а в одной комнате даже не было деревянного настила, полы были земляные. Топились дровами, готовила в печи». Потихоньку местные жительницы научили управляться с рассадой, Ангелина сделала первые посадки.
На службу ходили во Внуто пешком — семь километров. Постоянно служащего священника в деревне не было — в такую глушь батюшки не хотели идти. Служить там означала заживо себя похоронить вместе с семьей: жилья нет, больницы нет, магазинов нет, школа в 15 километрах. Кроме того, Внутовская гора, на которой и стоит храм, почитается местными, как святое место, считается, что на этой горе добро со злом сходятся и между ними идет постоянная борьба. Говорят, что служить здесь всегда было непросто. Поэтому во Внуто священники бывали наездами по праздничным дням. И как-то в один из таких приездов благочинный отец Ефрем спросил Михаила, не хочет ли он сюда священником?
На такие вопросы не ответишь сходу, Михаил обещал подумать. Взвесив все «за» и «против», он получил у духовных лиц благословение рукополагаться, и в 1995 году его посвятили в сан диакона.
Отец Михаил прослужил диаконом три года в городе Боровичи Новгородской епархии. «Мы там жили неплохо, — рассказывает матушка. — Он служил, я ждала его дома. Подружилась с прихожанками, они захаживали к нам в гости. А священником он стал только через три года, совсем неожиданно: 19 ноября 1998 года поехал на службу в Варлаамо-Хутынский монастырь паломником, а служивший Владыка, прямо перед службой вдруг говорит ему, что сейчас будет его рукополагать. А он и не готов был совсем, даже креста не было — взяли у какого-то батюшки запасной крест».
Отслужив сорокоуст, отец Михаил попал в село Хвойное Тверской области вторым священником, но быстро принял решение искать свой приход. Вот тут он опять и вспомнил про Внуто, и попросился туда настоятелем. Внутовский приход по-прежнему не имел постоянного священника. И многие думали, что отец Михаил скоренько сбежит из этой глуши, но тот решил восстановить храм, и никуда не собирался сбегать.
— Самыми трудными для нас были первые три года. Прихода фактически не было, — вспоминает матушка Ангелина. — Предыдущий настоятель, скончавшийся в начале 90-х годов, был из числа репрессированных священников, вернувшихся из лагерей. И после него никто не хотел сюда идти служить, потому что, честно говоря, условий для жизни не было никаких.
У матушки был выбор: переехать на съемное жилье в Тверь или остаться с мужем в этих жутких условиях. Она выбрала второе.
— Ну, у нас же было жилье, — говорит она. — Тот самый домик в Домовичах, семи километрах от Внуто. Сначала мы решили, что проживем там лето, а потом уйдем на съем в город. Но лето прошло, настала осень, а как я мужа-то оставлю? Никак. Так и решили быть вместе, в этой развалюшке с земляным полом, без воды, без газа, без канализации. На зиму пришлось окна затянуть пленкой, чтобы через них не уходило тепло. А зато вместе. Да, было тяжело. Очень тяжело! Порой мне казалось, что у нас ничего не получится, и зачем мы сюда приехали, зачем это вообще было нужно.
Я первое время часто плакала, порывалась уехать, тем более что он все время был в разъездах, на семью оставалось очень мало времени. А у меня — дом, дети. Даже поговорить было иногда не с кем: зимой деревня вымирала полностью, оставалось жилых три-четыре дома. А потом как-то подружилась с местными жительницами, одна научила меня ловить сетями рыбу, я стала разводить огород, и постепенно втянулась. И, знаете, я эти три года, которые мы там прожили, сейчас вспоминаю, как самые счастливые годы из всех, прожитых с ним. Но мы были вместе, вот это было главное.
Кончено, в таких условиях жить было очень тяжело. Приход практически не давал средств к существованию, спасались только тем, что писали для других храмов и монастырей иконы. Условия не менялись, матушка по-прежнему стирала белье в проруби, в домишке по-прежнему было холодно. А в 1999 году родилась старшая дочь.
— Отец Михаил все свое время посвящал реставрации храма, ему очень хотелось придать ему первозданный вид. Церковь была деревянной, никогда не ремонтировалась. Хоть она и была построена во второй половине XVIII века, все равно за прошедшее время успела сильно обветшать. Ремонт если и был когда-нибудь, то, скорей всего, еще до революции. Храм хоть и был закрыт всего семь лет, но им никто особо не занимался — не было возможности, уж очень он далеко от крупных городов и сел. Отец Михаил искал спонсоров, договаривался. Он сумел полностью восстановить храм: поменяли обветшавшие бревна, кровлю, храм стал почти таким же, как им был до революции. Многие не верили, что это отреставрированный старый храм, говорили, что отец Михаил снес старую церковь и построил новую — так по-новому он выглядел.
Конечно, отец Михаил мечтал о том, чтобы перевезти семью ближе к приходу. Через три года он закончил восстановление храма и одновременно — строительство церковного дома, куда он планировал перевезти матушку и детей. Но не только стены восстановил отец Михаил. За прошедшие три года его узнали, как внимательного, всегда готового выслушать священника, именно крему стали приезжать из окрестных сел, а потом и из других городов. А когда отец Михаил окончательно поселился в церковном доме, приезжающих стало еще больше.
— Его любили за то, что он умел выслушать, — рассказывает матушка. — Он не мог отказывать. Если к нему приходил человек, то он был готов выслушивать его столько, сколько нужно, не считаясь с усталостью, с личным временем. Ну какое у священника личное время? Никакого. Бывало, что такие беседы продолжались до двух, до четырех утра. Он в свое время говорил, что когда переедем на приход, то будет тяжелее. Так и получилось. К нам шли, шли, и шли. Все хотели с ним поговорить, у каждого человека были свои вопросы, на которые он не мог найти ответа. По сравнению с Домовичами тут было не так спокойно, ведь все считают, что дом священника должен быть открыт 24 часа в сутки, и редкий день, когда у нас кто-то не засиживался допоздна.
Несмотря на то, что церковный дом был более-менее благоустроен в плане бытовых условий, жить там все равно было сложно. У отца Михаила и матушки родилось пятеро детей, а в селе ни детского сада, ни школы. Возить надо было за 15 километров. Поэтому до шестого класса первых троих детей матушка Ангелина обучала сама дома, дети ездили в школу только сдавать промежуточные аттестации. Но потом пришлось все же перевести их на очное обучение, и матушка с детьми перебралась в Тверь, где была православная школа.
— Детям очень нравилось в ней, все-таки другой круг, где в них никто не тыкал пальцем, не задавали провокационных вопросов. Конечно, минусом было то, что батюшка жил при приходе — он же не мог его покинуть. Священник должен быть у храма. Но, когда на каникулы и праздники отец Михаил приезжал за нами и вез нас на приход, у нас был настоящий праздник.
28 декабря 2010 года отец Михаил Ганешин ехал в Тверь, чтобы забрать супругу и детей во Внуто на рождественские каникулы. По неустановленным причинам он попал в ДТП и от полученных травм скончался на месте.
Матушка после похорон так и осталась жить в Твери. Время идет своей чередой, дети растут, во маленьком селе Внуто, вдали от цивилизации, стоит прекрасный деревянный храм в честь Успения Божией Матери, ставший памятником отцу Михаилу Ганешину.
Лилия Малахова
ПОЖЕРТВОВАТЬ ЧЕРЕЗ СМС: отправьте смс с текстом:
платежМАТУШКИ+сумма на номер 3434
Желающие поддержать данную семью могут сделать это одним из следующих способов:
1. Банковский перевод
Благотворительный фонд «Миссионерский центр имени иерея Даниила Сысоева»
ИНН/КПП 7725256926 / 772401001
ПАО «Промсвязьбанк»
р/с 40703810140390553501
к/с 30101810400000000555 в ОПЕРУ Московского ГТУ Банка России г.Москва,
БИК 044525555
2. ПЕРЕВОД НА КАРТУ СБЕРБАНКА: 4274 2780 4116 6359
оформлена на президента Фонда Сысоеву Ю.М.
3.Электронная система платежей Яндекс-Деньги
41001176313049 — перевод на счет.
Mission-center(собачка)yandex.ru — перевод на e-mail
4. Электронная система платежей WebMoney
Номера кошельков:
R999920625415 — в рублях
Z439597687838 — в долларах США
6. Пожертвовать через Киви-кошелек
7. Другие спобосы пожертвований, в том числе банковской картой через Robokassa для жителей России, Европы и Азии
8. ПОЖЕРТОВОВАТЬ ЧЕРЕЗ СМС.Отправьте смс с текстом: платежМАТУШКИ+сумма на номер 3434
27 апреля 2016 г.
Источник: БФ «Миссионерский центр им. иерея Даниила Сысоева»