За высоким забором

• Главная
• Интересное
• Лилия Малахова
• За высоким забором

Отец Александр Алехнович служит на необычном приходе: его больничный храм в честь преподобного Сергия Радонежского приписан к психиатрической Московской городской больнице.  Об особенностях такого служения мы попросили батюшку рассказать нашим читателям

Отец Александр Алехнович служит на необычном приходе: его больничный храм в честь преподобного Сергия Радонежского приписан к психиатрической Московской городской больнице.  Об особенностях такого служения мы попросили батюшку рассказать нашим читателям.

— У больницы № 5 история начинается еще с начала ХХ века.  В это время в Европе началось строительство крупных психиатрических больниц, которые были удалены от городских центров и расположены в зелёных зонах. Считалось, что окружающая природа и различные виды сельскохозяйственного труда на психику больных оказывает благоприятное воздействие. Местом постройки больницы, которая в то время именовалась Московской окружной психиатрической лечебницей, было избрано село Троицкое Московской губернии.

Больница предназначалась для «презрения душевнобольных, учинивших преступления, неизлечимых и опасных для общества; для врачебного пользования душевнобольных арестантов; для врачебного исследования по требованию правительственных установлений умственных способностей лиц, относительно которых возникает сомнение в здоровом состоянии их способностей».

Первоначально больница находилась в ведении Министерства внутренних дел и была рассчитана на одну тысячу пациентов. На третьем этаже в главном, административном корпусе больницы расположена домовая церковь прп. Сергия Радонежского. В царской, дореволюционной России духовное, церковное окормление душевнобольных считали необходимым условием содержания пациентов. Домовая церковь была, как бы сейчас сказали, структурным подразделением в составе лечебницы, и предназначалась непосредственно для окормления пациентов. Клир состоял из одного священника и одного псаломщика, они получали содержание как работники лечебницы.

О характере деятельности клира с пациентами свидетельствует годовой отчет по Московской Окружной Лечебнице за 1910 год: «Удовлетворение религиозно-нравственных потребностей за отчетный год совершалось таким же образом, как прежде. Церковные службы посещались приблизительно 20-25% призреваемых… В большие праздники священник обходил со Святым Крестом и водою все отделения лечебницы. В случаях, когда было заявляемо больными желание, или в случаях физической болезни и слабости больного священник приглашался в отделение к постели больного. Во время постов желающие из больных говели; кому было возможно — в храме, кому нельзя — были исповедуемы и причащаемы в отделениях». Здесь мы видим, что задача священника состояла в пастырском руководстве ко спасению душ больных, совершении богослужения и исполнении треб.

В советское время, конечно, ни о каком окормлении больных не могло быть и речи. С 1990 года по инициативе руководства больницы храм начал вновь функционировать и появилась возможность окормлять людей, находящихся там на лечении. Попасть «с улицы» в этот храм невозможно — он находится на закрытой охраняемой территории.

Особо следует отметить, что больница №5 отличается от рядовых психиатрических больниц тем, что здесь проходят лечение люди не просто с диагнозом, но еще и совершившие преступления: убийства, изнасилования, грабежи. То есть они находятся на лечении принудительно по причине криминальных деяний.

На мой взгляд, именно таким людям наиболее важно духовное окормление. Конечно, говорить о том, что все без исключения пациенты стремятся к вере, нельзя, но, тем не менее, процент тех, кто желает духовного окормления, достаточно велик.  Из всего количества пациентов больницы, а это около 2000 человек, по моим наблюдениям, постоянно бывают в храме человек 200-300, и это еще не считая тех пациентов, которым в силу их состояния не разрешают посещать храм. Остальные настроены либо атеистически, либо, как говорят, «верят в душе». Такая же картина наблюдается и среди персонала больницы. Однако радует то, что некоторые врачи видят пользу от больничного храма и поддерживают идею сотрудничества Церкви с подобными учреждениями.

В работе с нашими больными по той причине, что они де факто преступники, имеется ряд особенностей, которые отличаются от окормления  пациентов обычных психиатрических больниц и психоневрологических интернатов. Хотя больница не является тюрьмой, но некоторые особенности содержания пациентов есть: соблюдается строгий режим, больные находятся под круглосуточным наблюдением. На территории больницы действует своя охрана, доступ священника в отделения ограничен. Поэтому я говорю, что  здесь совмещаются два типа служения – тюремное и больничное. Посещать храм пациенты могут с учётом их психического состояния: только находящиеся в ремиссии или компенсации. Тем, кто находится в состоянии психоза или имеет стойкое и выраженное асоциальное поведение: склонность к побегу, наркотизации и алкоголизации, внутрибольничной агрессии, в храм ходить запрещено. Я могу только по их просьбе и с разрешения заведующего отделением в сопровождении медицинского персонала посещать их в палате.

Особое внимание мне приходится уделять исповеди больных. Поскольку мне приходится иметь дело с людьми нездоровыми, то очень важно определить, какое место религиозные переживания занимают в общей структуре личности человека. Бывает так, что религиозность человека является непосредственным отражением симптомов болезни. А может быть и проявлением здоровой личности.  И тогда она помогает больному сопротивляться болезни, приспосабливаться к ней и компенсировать дефекты, внесенные болезнью в личность больного.

Замечено, что пациенты больницы, совершившие правонарушения в психозе или состоянии алкогольного или наркотического опьянения осознают тяжесть содеянного и каются в этом значительно чаще, чем больные, которые совершили свои преступления по так называемым негативно-личностным механизмам. Моя задача — помочь больному осознать совершенный грех и раскаяться в нем. Поэтому исповедь здесь проводится только частная, а не общая. Большой процент пациентов  – это люди, совершившие тяжкие преступления: убийства родителей, детей, родственников, близких; среди них есть насильники и педофилы. После исповеди, когда человек становится более восприимчив, легче дать наставления пациенту касающиеся духовной жизни. Если пациент исповедуется впервые, можно рассказать ему основные понятия о молитве, покаянии, посоветовать определенную литературу. Для меня, как для священника, искренняя исповедь всегда великая радость, но часто принимаются  исповеди, которые в обычной приходской практике возможно услышать крайне редко, ведь эти люди часто исповедуют страшные деяния, от некоторых, что называется, кровь стынет в жилах. Принимать такие исповеди очень непросто. Священник должен быть морально к этому готов. Я не буду лукавить и уверять, что мне легко быть больничным священником. Нет, работать с такими прихожанами очень и очень нелегко.

Самое тяжелое — всегда помнить о том, что перед тобой человек, который, несмотря на все свои диагнозы и деяния не утратил богоподобия. Они остаются чадами Церкви, как и все мы, и им тоже и даже в большей степени, чем нам, нужна духовная помощь. Это трудно, особенно, если речь идет о тяжелых преступниках, таких, как педофилы или детоубийцы. Представьте себе, что человек вам говорит: «Я убил ребенка», или подходит молодой человек, осужденный за педофилию, и признается в том, что его опять одолевают греховные, преступные  помыслы, а вам надо покрыть его голову епитрахилью и прочитать разрешительную молитву. Очень легко впасть в осуждение, даже в ненависть. И это уже крест самого священника — принимать такие исповеди и при этом не осуждать, не ненавидеть, не относиться предвзято.   

Другой сложной задачей становится объяснение пациентам, что их пребывание в больнице для них является благом. Особенность в том, что пациенты находятся на принудительном лечении длительный и неопределённый срок. Заключённые тюрем, например, знают, когда у них срок освобождения, они знают, чего ждать. А наши пациенты можно сказать, живут в неизвестности, а это очень тяжело.  Так вот, одна из моих задач — донести до них, что они попали сюда по воле Божией, и должны с пользой для себя, для своей души провести здесь время: научиться молитве, духовному трезвению, борьбе со страстями, смирению.

Чаще это приходится объяснять тем, кто на исповедь идет не для прощения грехов, а для того, чтобы поскорей выписаться. Такие пациенты воспринимают религию как мистическое действо: пойду, причащусь, схожу на исповедь и это поможет мне выписаться. Но, как правило, именно те, кто мыслит в подобном ключе, находятся в более тяжелом состоянии, чем те, кто более трезво смотрит на церковные Таинства, и, выписавшись, через некоторое время вновь попадают в больницу, совершив очередное преступление: оказавшись на свободе, они не могут контролировать себя. Можно с уверенностью сказать, что нахождение в этой больнице для пациентов несомненное благо: они здесь защищены от воздействия мира, от разрушающего влияния окружающей среды, от ежеминутного подталкивания ко греху.

Особенностью моего служения является миссионерская работа. Из-за закрытого типа больницы проповедь священника в ней затруднена, поэтому основными проповедниками в отделениях становятся те пациенты, которые регулярно ходят в храм. То есть человек сходил на богослужение, послушал проповедь, потом вернулся в отделение и делится с соседями по палате услышанным. Они делятся своим духовным опытом с другими пациентами. Приходится просить их организовывать совместное чтение утренних и вечерних молитв в отделении для тех, кто по каким-либо причинам не может посещать храм. Те, кто может посещать храм, приносят другим крестики и  духовную литературу, молитвословы, Евангелие, православные газеты. У нас есть библиотека духовной литературы, которая пользуется популярностью у больных.

И как бы ни странно это звучало — у наших пациентов чаще встречается более глубокое понимание духовной жизни, более серьезное отношение ко всему духовному, чем так сказать, «в миру». Мои подопечные интересуются серьезной духовной литературой, например, «Добротолюбием». Некоторые, имея благословение, читают Иисусову молитву. На основе своих наблюдений за душевнобольными людьми, я уверенно могу сказать, что на них нельзя «ставить крест». Несмотря на все совершенные ужасные преступления, они остаются людьми, хотя нам порой и трудно это принять. Просто это люди в первую очередь больные. Ведь это не тюрьма, а больница, хоть и особенная. Самое главное для пациентов, да и не только для них — указать путь к счастью, к Богу. Заполнить духовный вакуум. Научить бороться со своими страстями, грехом, пагубными желаниями. Дать вектор развития, чтобы после выписки они никогда не вернулись в эти стены. Для многих их болезнь — это тяжелый крест, который им нести до конца жизни. А это возможно только с помощью Божией.

Священник Александр Алехнович

12 мая 2016 г.
Источник: БФ «Миссионерский центр им. иерея Даниила Сысоева»