О изображениях Спасителя, Богородицы и святых

К потере Азии и Африки, оторванных от христианской Церкви Магометом, вследствие безнравственности и злоупотреблений римской курии, присоединилось потрясение, имевшее место во всей Европе и сильно способствовавшее разделению христианства на две Церкви- греческую и латинскую, имея вместе с тем большое влияние на три важных политических события: освобождение пап из-под власти константинопольских императоров, приобретение власти новой династией во Франции и возобновление Римской империи на Западе.

Эти три великих события были вызваны спором о почитании икон, возбужденным действиями магометанских калифов и императоров-иконоборцев.

Ничто не достойно большего сожаления, чем то состояние, в котором находилась южная Европа, когда она впервые почувствовала умственное влияние арабов. Мы видели, что с отдачею христианской Церкви на Западе в эксплуатацию курии Ромы совершенно исчезла вера, знаменующая первые века христианства. Религиозная жизнь превратилась во внешнее соблюдение обрядов, понятия о нравственности извратились совершенно. Когда св. Елена, мать Константина Великого, побуждаемая истинною верою во Христа, отправилась в Палестину и там воздвигла крест с изображением Спасителя, аристократические классы, из подражания ей, начали воздвигать статуи, изображающие Христа, Мать Его, апостолов и разных св. мучеников, что показывает, что старые языческие идеи не умерли и что переродившиеся люди охотно принимали религиозные понятия прошлого. В первые века христианства считалось безбожным применение ваяния к священным предметам. Второй Никейский собор постановил, что употребление икон можно дозволить и что им следует оказывать почитание (какое им в настоящее время воздается в православной Церкви), но на боготворение таковых не было дано разрешения. Еще в IV веке по поводу возмущения в Испании, на соборе в Illiberis1 было осуждено боготворение икон. Но курия Ромы, не будучи в состоянии понять отвлеченные таинства, находила удовлетворение религиозных потребностей, прибегая к помощи статуй. С особенной тупостью верила она и принуждала темный народ верить, что святой лично присутствует в статуе, хотя таких изваяний к концу VI века накопилось тысячи и каждое из них имело одинаковое и исключительное право на это духовное присутствие. Образованные полагали, что все это полезно простому народу, представляя ему якобы наглядным образом события из жизни святых, и вследствие этого закрывали глаза на злоупотребления духовенства. Но чернь, женщины, монахи верили, что именно эти статуи были одарены неземной силой. Были выделываемы и такие, у которых раны сочились кровью, глаза двигались или же члены сами шевелились. Это было наследием язычества, где также изваяния Минервы могли потрясать копьем, а статуи Венеры плакали.

В действительности население итальянских стран, с того времени, как ведение христианства на Западе было передано курии Ромы, обратилось в христианство только для виду и стало христианским только поверхностно. Прежние традиции и обряды никогда не были забываемы. Склонность к язычеству казалась необходимым свойством климата. Не без основания говорили защитники курии, что «почитания идолов домогался народ, и что Церковь должна была быть снисходительной к этим идеям, которых она не могла искоренить». После 700-летних апостольских трудов было замечено, что простой народ в Италии, очевидно, пребывал в прежнем состоянии язычества и что в сущности ничего не сделано; новые пришельцы пошли обычной дорогой своих предшественников. Отличительной чертой их характера является внушенная курией Ромы алчность к деньгам. Римское духовенство объясняет, что восстановление почитания статуй было следствием уничтожения северными варварами цивилизации. Но это неправда! Кровь германских народов была мало заражена язычеством. В собственных краях они ему очень мало покровительствовали и весьма быстро стремились к полному его уничтожению; таким образом, вина в распространении язычества среди римских христиан не их, но курии Ромы.

Влияние варваров на Италию имело, наоборот, отличные последствия. Покрытая ржавчиной римская раса преждевременно вымерла вследствие своей развратной жизни. Ее цивилизация сама по себе вымерла бы вместе с нею, если бы даже не было варваров; если же эти наездники и навлекли на страну пагубные последствия, то в конце концов вознаградили ее за это. Как свежие уголья, насыпанные в большом количестве на небольшой огонь, вызывают еще большее уменьшение пламени и даже могут погасить его совсем, между тем как, будучи употреблены надлежащим образом, зажигают материал огромным пламенем, — так варвары Европы, брошенные на потухающий очаг римского просвещения, может быть, на первых порах и понизили общую теплоту, но постепенно она проникла через их массу, следствием чего явилось яркое пламя обновленной цивилизации. Гниющая же и разлагающаяся курия Ромы стоявшая посреди этого пламени, выделяла единственно дым и смрад, окружающий все народы, до которых и поныне достигает ее заразительное дыхание, но которые не в состоянии отвернуться от нее.

Начало иконоборства породило вошедшее у христиан в обычай осмеивание языческих богов. Христиане доказывали, что эти боги или идолы не в состоянии ничего сделать для своих последователей, когда пробьет для них час несчастия, а изваяния и изображения богов будут безнаказанно преданы поруганию. Когда же христианские Азия и Африка пали пред магометанами, завоеватели отплатили христианам той же самой монетою. Помимо постоянных напоминаний пророка, что курия римская торгует именем Бога, сарацинские калифы приказали уничтожить все изваяния и иконы в Сирии. Среди смеха арабских солдат и слез пораженных богомолок приказания эти выполнялись без жалости, за исключением нескольких случаев, в которых громадный выкуп искусил мусульман. Так, напр., платок Вероники, который был святынею Едессы, победители. после взятия города унесли и затем продали в Константинополь за 12.000 фунтов серебра. Рассказывали, что изображенный на этом платке лик Спасителя отпечатывался на всяком предмете при прикосновении к нему. Таким образом, появились нерукотворные иконы. Существует общее мнение, что иконоборству положили начало калиф Езид, который добился истребления сирийских икон, и двое евреев, которые подстрекнули к тому Льва Исаврянина. Как бы там ни было, но Лев в 762 г. издал эдикт, запретивший почитание икон. За этим эдиктом последовал другой, предписавший уничтожение их и беление стен в церквах, украшенных ими.

После издания этих эдиктов духовенство выступило с протестом; императора обвиняли в том, что он мусульманин и еврей. Когда император приказал уничтожить изображение Спасителя из части города, называемой Халкопратией, то вспыхнул бунт. Один из чиновников взобрался на лестницу и ударил статую топором в лицо. Толпа женщин собралась спасать статую: они опрокинули лестницу и убили чиновника. Бунт прекратился только тогда, когда было вызвано войско и произошла значительная резня. Духовенство протестовало во всех частях империи. Повсюду было объявлено, что Лев-неверный мусульманин, враг Божией Матери. Но он с непоколебимым постоянством был верен своему постановлению всю свою жизнь. Сын и наследник Льва, Константин, держался той же самой иконоборческой политики. Но такая развязка вопроса была принята с великим негодованием. Монахи подняли бунт; один из них в церкви св. Маммия оскорбил в лицо самого императора, назвав его «вторым Юлианом богоотступником»; он же не мог освободиться от этих нападок ни бичеванием людей, ни смертными казнями. Рассвирепевший Константин, видя ясно, что монахи противодействуют правительству, решил уничтожить эту стихию-стереть с лица земли само монашество. Он вытаскивал святых мужей из келий и монастырей, принуждал посвященных девиц выходить замуж, отдавал монастырские здания в светское пользование, сжигал иконы и всякого рода реликвии, низложил патриарха, высек его, обрил ему брови, выставил его в цирке на публичное посмеяние в одной рубахе без рукавов и, наконец, казнил его. Эти жестокости вызвали переполох в курии Ромы и она решила искать защиты среди языческих императоров Запада, с жрецами которых она поддерживала тайные сношения.

После Константина вступил на престол его сын Хазар, который в течение короткого пятилетнего царствования продолжал иконоборческую политику. После его смерти жена его Ирина захватила в свои руки власть именем своего сына. Будучи сторонницей икон, она, по совету папы Адриана, приказала патриарху отказаться от своего сана, назначила на его место лично ей известного Тарасия и созвала собор в Никее в 787 г. На него прибыли 377 епископов, которые, имея во главе папских послов: Петра, архиепископа римского, и Петра, настоятеля монастыря св. Саввы, победили иконоборцев.

Итак, Ирина, как вторая Елена, возобновила почитание икон, но не статуй. Будучи властолюбивой, она заключила братьев своего мужа в монастырь, а когда они были заподозрены в заговоре, то лишила их жизни. Та же участь постигла ее собственного сына Константина, которому она приказала выколоть глаза в той самой порфирной комнате, в которой произвела его на свет, так как он будто бы хотел свергнуть мать с престола2.

В течение следующих царствований до Льва Ормианина положение оставалось без перемены, этот же последний возобновил политику Льва Исаврянина. Он воспретил эдиктом почитание икон и изгнал константинопольского патриарха, который останавливал его, доказывая, что апостолы делали изображения Спасителя и Пресвятой Девы, и что в Риме находилась икона Преображения, написанная по приказанию св. Петра. Лев был умерщвлен в церкви во время заутрени 25 декабря 820 года3.

Впоследствии Феодора, вдова императора Феофила, заботясь о спасении души своего мужа, испросила ему прощение грехов ценою возобновления иконопочитания.

Таково было окончание иконоборства на Востоке. После 120-летней борьбы иконам было присвоено почитание, но единственно изображениям, сделанным на плоской поверхности, не барельефам или статуям. Когда первый эдикт Льва был опубликован экзархом, папа Григорий II, под предлогом, что римская курия теряет вследствие этого большие доходы, прекратил платеж императору дани с Италии. В письмах к императору он доказывал, защищая новые статуи, что существует большая разница между католическими статуями и языческими идолами, которые были изображением вымыслов, изваяния же Церкви приобрели веру вследствие бесчисленных чудес и представляют действительные формы Спасителя, Матери Его и святых. Что же касается статуи св. Петра, которая, по приказанию императора, должна была быть разбита на куски, то о ней он свидетельствует, что «западные народы смотрят на это изображение апостола, как на видимого на земле Бога, и предсказывают грозную месть в случае, если это изображение будет поругано».

Сообразно с постановлением собора, восточная Церковь воздает до сего дня почитание иконам, как изображениям, напоминающим тех святых, которые при жизни и после смерти составляют вместе с живыми правоверными христианами Церковь Христову. Не переставая жить духом первоначальной Церкви, восточная Церковь считает своих святых единым общим святым собором, собранием святых Господних со всех веков, из всех народов, — собранием всеобщим во всем значении этого слова. На этом основании на иконах первое место занимают: Пресвятая Дева, св. Иоанн Креститель со святыми пророками, после них апостолы Петр и Павел и св. Иоанн Евангелист с другими апостолами; за ними архиепископы вселенские: Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Анастасий и Кирилл Александрийские, Николай Мурликинский, после них идут местные святые и мученики каждой страны, начиная со старших и кончая младшими. В таком же порядке упоминаются святые в молитвах. Из этого следует, что по понятиям православных христиан Церковь есть святое нераздельное единство жизни и духа. Соприкасаясь духом и верою, обе Церкви земная и небесная живут во взаимной связи. Земная Церковь, воздавая заслуженное почитание святым, возбуждает в них христианскую любовь к заступничеству перед Богом за грешников этого света, милосердие же Бога, возбужденное любовью святых Господних к Христу, проливается на земных грешников в ниспосылаемых на них милостях, ведущих к спасению.

Посмотрим теперь, каков взгляд на это римско-католиков. С того момента, когда внимание верующих было обращено с невидимого главы Церкви-Христа на видимого главу-папу, который начал называть себя оракулом истины, единство веры у латинян исчезло навсегда. Вера в невидимого главу Церкви, как основу всех добродетелей, исчезла у них и заменилась новой «добродетелью» — послушанием видимому главе. «Все члены Церкви», говорит катехизис латинян, «обязаны быть послушными своим епископам, епископы же со своими подчиненными повинуются наместнику Христа-папе, который, как крепкий обруч, соединяет всех. Все члены Церкви, как в учении, так и в Богослужении должны сообразоваться с волею папы и в вопросах веры подчиняться его непогрешимости, чем только и можно сохранить внутреннее и наружное единство».

Послушание и покорность вот основания духовного единства латинской Церкви. Из этого видно, что в папстве не только не может быть веры, как внушения свободного разума, но и само послушание не может быть разумным и явиться следствием убеждения; оно может быть только слепым и бессмысленным, так как принимать условную истину за безусловную, — человека за заместителя Бога, — ни один здравый рассудок не может. Только слепое послушание может не видеть такого обмана пап и признавать его истиной. Отсюда вытекают и выясняются два важных факта, убеждающие во внутреннем противоречии оснований папства: а) разногласие папистов в понимании основ латинских догматов, и б) определение христианской истины большинством голосов. Подтверждение этого дает нам св. Бернард, настоятель клареваллийского монастыря, который имел смелость в 1153 году порицать папу Евгения III, домогавшегося первенства и господства над правителями всех стран. Св. Бернард писал папе: «На грехи, но не на земные имения простирается твоя власть. И неужели ты можешь хотя бы на миг предположить, что, называя себя вселенским, ты действительно таков? Тот-глава, кому нечего убавить или прибавить. Не думай, что тебе дано право отлучать от Церкви членов, менять порядки, переделывать границы, установленные твоими предшественниками. Св. Петр не мог дать тебе то, чего сам не имел; что имел, то дал- попечение о Церквах; но разве дал он тебе господство? Слушай, что он говорит: «Итак, будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю-ли, как верховной власти, правителям-ли, как от него посылаемым»… «Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите» (Перв. послание Петра, П, 13, 14, 17). «Пастырей ваших умоляю я, сопастырь и свидетель страданий Христовых, и соучастник в славе, которая должна открыться: пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно (и богоугодно), не для гнусной корысти, но из усердия. И не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду» (V, 1, 2, 3). Если же, затем, ты, управляя с алчностью, хочешь воспользоваться апостольством, или также в роли апостольского наместника хочешь властвовать, то в действительности не будешь ни тем, ни другим»4. Этот отзыв св.Бернарда латиняне скрывают.

Нарушив единство с Христовой Церковью, римская Церковь перестала жить духом Христа, вследствие чего латиняне не чтут святых первых веков христианства, некоторые же из тех, которых они считают святыми, праведны только в духе папства. Если это были папы, то их прославляют разве только за то, что они соединяли в себе непреклонное высокомерие и жажду власти, но не смирение Христа. К ним принадлежат Николай I и Григорий VII. Если же это были светские лица или низшее духовенство, то они были признаны святыми потому, что до фанатизма отдавались интересам римской курии, не имеющим ничего общего с христианством; к ним причисляются: Игнатий Лойола, Петр Арбуэс, Иосафат Кунцевич и т.п. Разве можно таких святых ставить на одну доску с древними архиепископами и мучениками или с вышеперечисленными нами святыми восточной Церкви? На этом основании почитание, воздаваемое святым латинянами, похоже на старинные обряды язычников, у которых весьма часто одна серия богов сменялась другой. Это именно мы видим в римской Церкви, по отделении ее от вселенской христианской Церкви, — римские святые устранили из понятий латинян, а вместе с тем из Церкви и книг для богослужения, святых, почитаемых вселенскою Церковью. Где можно встретить у латенян святых: Афанасия и Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Спиридона Тримитункского, или тоже-Антония Великого, Павла Фивейского и им подобных? Они были вычеркнуты из понятий латинян, а на их место были поставлены бритые и стриженные фигуры Доминика, основателя монастыря доминиканцев, Франциска Ассизского, Франциска Ксаверия, Игнатия Лойолы, Станислава Костки, Иосафата Кунцевича, вымышленного Иоанна Непомука и им подобных. Одним словом, римская Церковь составила себе совершенно особое понятие о Небесной Церкви. Что же касается земной Церкви, то латиняне не столько молятся своим святым, сколько стараются эксплуатировать их в свою пользу: индульгенции и перенесение части своих заслуг на грешников, которые хорошо за это нлатят-доказывают это. Сооружение где только можно статуй, которые темный народ украшает тряпочками, цветами и бусами, доказывает возвращение к язычеству.

Для упрочения своего положения курия Ромы во время иконоборства обратила внимание на мажордома французских королей Карла Мартелла, водившего счастливо свои войска против испанских арабов, над которым он одержал славную победу под Туром. В Св.Писании имеются примеры возведения подданных в самый высокий сан, так, напр., израильские пророки издавна помазывали на царство. Франки были обращены в христианство римскими миссионерами и приготовлены к покорности курии Ромы или папе.

Если бы меч Франции можно было незаметно вынуть из рук короля, которые были слишком слабы для того, чтобы его удержать; если бы можно было вручить его богатырю, который сумел бы искусно им действовать; если бы это удалось папе, действующему в качестве наместника Бога, — какие бы выгоды проистекли отсюда для папства! Может быть, было бы мало и тысячи лет, чтобы отделить монархию франков от итальянской теократии.

Желая удержать в руках курии Ромы светскую власть, папа колебался не долго. В 753 году он послал Карлу Мартеллу ключи от гроба Св.Петра и просил помощи против римского императора. Жребий был брошен. Папский Рим отпал от своего монарха и соединился неразрывными узами с варварскими государствами. Франции была дарована новая династия, папам-светская власть, а западной Европе- фиктивная римская империя.

Итак, католические монахи победили императоров, противодействовавших причислению изваяний к христианским святыням.

Постановление второго Никейского собора примирило папу с восточными патриархами5, но вызвало бурю во Франции, епископы которой вместе с Карлом Великим восстали против этого постановления, тем более, что, хотя Никейский собор признал возможным почитание плоских образов и икон, Рим удержал почитание статуй. По этому поводу Карл Великий вместе с французским духовенством составили протест, изложенный в четырех книгах, названных «каролингскими книгами», в которых признали второй Никейский собор недействительным, потому что он был руководим женщиною, что противоречит учению апостола Павла, запретившего женщинам проповедывать в церквах. Вследствие этого Карл Великий созвал в 794 г. новый собор во Франкфурте, на который съехались епископы французские, немецкие и из Ломбардии, и прибыло также двое папских легатов. Этот собор отверг не только почитание идолов, т.е. статуй, выставляемых в римских церквах, но и икон и осудил постановление второго Никейского собора6.

Примечания:
1. Весьма древний кельто-иберийский город, был расположен недалеко от нынешней Гренады.
2. Dzieje R. K Kosciota, стр 171.
3. Ibid., стр. 187.
4. Орега S. Bernardi Clarae Vallens. vol. I. Parisiis. Lib. II de considerat. IV, pag. 418, 427, 439.
5. Вступление на папский престол утверждалось византийскими государями, которых заменяли экзархи. Однако, при восшествии Захарии и после курия Ромы не обращалась в Константинополь на утверждением, вследствие иконоборства. Карл Великий позже присвоил себе право утверждения.
6. «Contempserunt» Hard. IV, 904.

Источник: antipapizm.kiev.ua