Дело Астрологии. Астрологи разоблачают астрологию

Предисловие

Как это не редко бывает самыми чувствительными оказываются удары, нанесенные «изнутри». Такой удар настиг Астрологию сейчас, когда группа разочаровавшихся астрологов ответила на вопросы популяризатора науки Гарри Филлипсона (Garry Phillipson).

От имени группы исследователей ответы давал Джеффри Дин (Geoffrey Dean) — весьма опытный человек, набивший себе руку и в научной методологии, и в астрологии. Химик-аналитик по основной профессии он — один из авторов бестселлера семидесятых-восмидесятых «Последние достижения в натальной Астрологии» (1977). Книга эта по праву вошла в золотой фонд астрологической литературы.

Г.Ф.: Как исследователи занялись астрологией? Редко встретишь серьезного ученого, который бы настолько глубоко погрузился в астрологию. Как это случилось?

Исследователи: Мы были с одной стороны заинтригованы утверждениями и претензиями астрологии, с другой — сложностью и глубиной предмета. Действительно ли все утверждения астрологов правдивы? Могут ли звезды влиять на дела земные? Как это может происходить? Ученые любят подобные задачки. Проблема была в том, что в нашем распоряжении не было достаточного числа свидетельств как в пользу астрологии, так и против нее (теперь это уже не так). Таким образом мы начали тщательно изучать утверждения астрологии. Вот так и начались наши исследования. По ходу дела некоторые из нас сами стали практикующими астрологами и, следовательно, мы смогли исследовать предмет как снаружи так и изнутри.

Г.Ф.: Как астрологи стали астрологами и как повлияли результаты ваших исследований на Вашу астрологическую практику?

Исследователи: Один из нас (Мазер) был астрологом — самоучкой и был в достаточной степени удовлетворен своими успехами, став Координатором по исследованиям в Ассоциации Астрологов Великобритании в 1971 году. Двое из нас (Дин и Смит) были профессиональными астрологами и преподавали астрологию на разных курсах. Дин был основателем одного из филиалов Австралийской Федерации Астрологов. Смит был организатором первой профессиональной ассоциации Голландских астрологов. Оба выступали на международных конференциях астрологов и в 1988 году получили награду за вклад в астрологические исследования (другими обладателями этой международной награды были Doris Chase Doane, Liz Greene, Robert Hand, Alan Oken, and Lois Rodden.) Мы начинали также как начинают все астрологи — мы рассчитывали карты, видели, что они вроде бы работают и ловились на эту удочку. Астрология стала нашей страстью. Каждый свободный момент был посвящен астрологии. Мы читали все больше книг по астрологии, мы делали все больше карт, мы встречались на конференциях со все большим числом коллег (чей опыт был похож на наш) и мы все больше уверялись в том, что астрология работает.

Ничего из того, что мы видели не противоречило нашей вере. Астрологи в своем большинстве очень милые люди, они кажутся хорошо образованными интеллектуалами, они говорят от всего сердца, и все обосновывают практическим опытом. И кроме популярных прогнозов в газетах их ничего не возмущает. Мы тогда не понимали почему столько людей настроены враждебно по отношению к астрологии. Хотя некоторые вещи еще тогда нас настораживали. Например, иногда по неправильной карте делались очень точные заключения.

Г.Ф.: Итак, что произошло дальше?

Исследователи: То были дни, когда довести дело до научных проверок астрологии было трудно. Так что мы начали проверять ее сами. Это подразумевало выявление артефактов и других источников ошибок, то есть то, что астрологи делали редко. (Артефакт — нечто поддельное, мимикрирующее под подлинное явление, например изменяющееся число дней в месяце создает иллюзию некоторой зависимости от номера месяца, если мы не подрегулируем арифметику.)

Мы были ошеломлены, обнаружив, что артефакты и ошибки, по-видимому, объясняли все. В этот момент наш красивый мир астрологии начал разрушаться. Например, когда Мазер использовал данные для 900 крупнейших землетрясений, чтобы проверить утверждение, что они имели тенденцию происходить, когда Уран был на MC или IC, это утверждение подтвердить не удалось (95 землетрясений соответствовали этому условию, но такими же оказались 91 из 900 «событий-не-землетрясений»). Когда Дин использовал клиентов-добровольцев, чтобы проверить карты, которые без ведома клиентов, был подменены, чтобы полностью изменить их толкование, «зеркальные» карты были приняты так же благожелательно, как и подлинные. Когда Смит проверил основные техники прогноза на людях, умерших случайной смертью (здесь то все совершенно однозначно), утверждения астрологических книг подтвердить не удалось.
В конце концов мы отступили перед лицом побеждающей очевидности и прекратили реальную практику, так поступили единицы астрологов, таких как Дэвид Хэмблин (бывший председатель Астрологической Ассоциации), Тэрри Двиер (бывший преподаватель Школы Астрологии Мэйо), и Яна Кэмфербика (бывший издатель голландского журнала Спика). Как сказал бы Аристотель, астрология нам дорога, но истина — дороже. Но мы не потеряли своего интереса к астрологии.
Конечно такие развороты могут быть травматичными. Например, Smit сначала был астрономом-любителем, весьма скептически настроенным по отношению к астрологии, так что его превращение в астролога было для него лично очень важным событием, а обратное превращение — событием еще более значительным. Когда он понял, что астрология, оказывается, не имеет никакого научного обоснования, и возможно, никогда его не найдет, его плодотворная и достойная астрологическая жизнь внезапно потеряла смысл. Он впал в депрессию, которая продолжалась несколько лет, и которая, возможно, оказалась главной причиной развода в это время. До сих пор он чувствует боль от осознания того, что его начальный скептицизм по отношению к астрологии полностью подтвердился, хотя и по причинам более весомым, чем приводимые в книгах по астрономии, и что более десяти лет он пренебрегал своими основными интересами ради астрологии. Уже одного только его опыта достаточно для иллюстрации страсти, которую астрологи могут питать к астрологии. Отвергать их как мошенников (как делают некоторые скептики) — значит совершенно не понимать ситуации.

Г.Ф.: Каким образом не-астрологи втянулись в это?

Исследователи: Мы долго интересовались смежными вопросами, а именно влиянием на людей Солнца (Ertel) и Луны (Kelly), поэтому не удивительно, что мы также заинтересовались и тем, как астрологи представляют себе отношения между небесными телами и людьми.

Г.Ф.: Как этот новый интерес повлиял на вас?

Исследователи: Как и другие, мы испытали своего рода трансформацию, но не от науки к астрологии или наоборот, а от плохой консервативной науки до хорошей непредубежденной науки. Заставляя нас не быть ни сторонниками ни неверующими, астрология помогла нам быть искренне непредубежденными, и теперь легче быть непредубежденными и в других областях. Короче говоря, астрология сделала нас более способными блюсти дух науки, которая, по иронии судьбы, вроде бы, оказывает на астрологов противоположное действие.

Г.Ф.: Как Вы определили бы научные исследования применительно к астрологии?

Исследователи: В астрологии существуют миллионы мнений, и мы не можем не считаться с ними. Но во имя знания мы должны работать. Мы должны исследовать. Научное исследование в астрологии имеет ту же самую цель как научное исследование вообще — чтобы улучшить то, что мы знаем, и улучшать то, что мы делаем. Для нас это сводится к четырем простым руководящим принципам: 1) быть осторожными, потому что ловушки – всюду; 2) рассматривать другие объяснения заявленным астрологическим соответствиям; 3) исследовать все многообещающие идеи; 4) следовать за результатами надежных исследований, даже если они находятся в противоречии с существующими верованиями.

Г.Ф.: Эти четыре руководящих принципа, действительно, выглядят чем-то вроде прикладного здравого смысла. Отличаются ли они чем-либо от того, что делал бы компетентный астролог?

Исследователи: Эти четыре руководящих принципа могут выглядеть как прикладной здравый смысл, но, насколько нам известно, немного астрологов фактически следуют за ними. Даже наиболее компетентные астрологи, по-видимому, не осознают ловушек, они не рассматривают другие объяснения, и они не следуют за результатами достоверных исследований. Фактически это — главные возражения ученых против астрологов. Однако ваша мысль верна в одном смысле — исследователи изучают те же самые проверяемые утверждения, что и астрологи. Коренное отличие в том, что исследователи более осторожны и более строги. Исследователи и астрологи отличаются не столько в идеях, сколько в подходах, применяемых для проверок этих идей.

Иными словами, астрологи, похоже, видят исследование в духе философии, говорящей: «Мы используем X, поэтому исследования нам нужны, чтобы подтвердить X.» Здесь X может быть чем-либо от наиболее тривиальной из техник до самой астрологии. Или как сказал в 1950 году Дональд Бредли (тогда ведущий американский астролог-исследователь): «То, что приветствуются только те уточнения, которые не возмущают спокойную поверхность традиции,… оказывается неписанным законом.» Но мы видим исследование как часть философии, которая говорит: «Исследование показало, что X работает при условиях, когда другие объяснения не могут быть применены, поэтому мы используем X.»

Г.Ф.: Существуют ли различные школами мысли, защищающие различные методологии научных исследований в астрологии, или исследователи, единодушны в своих подходах?

Исследователи: И да, и нет. Методологии в науке вообще могут отличаться в деталях, но все они подразумевают критическое изучение идей. То же самое относится и к научной методологии в астрологии — ничто не принимается только потому, что астрологи говорят, что это работает.

Г.Ф.: Итак, что является вашим собственным подходом к научному исследованию? От начала до конца, что вы фактически делаете?

Исследователи: Наш собственный подход весьма обычен. Сначала мы рассматриваем литературу, чтобы определить, какие исследования уже ведутся. До 1950-ых учеными проводилось очень мало исследований в астрологии. Сегодня их много, хотя немногие астрологи, похоже, об этом знают.

Во-вторых, мы производим проверки многообещающих идей, соответствующих нашим интересам и ресурсам. Таким образом мы могли бы проверять астрологов, с целью увидеть, получают ли они правильные ответы, или мы могли бы проверять карты, скажем, экстравертов, чтобы увидеть, отличаются ли они от таковых для интровертов, или мы могли бы вернуться к прежним исследованиям, чтобы увидеть, нет ли в них новой информации.

В третьих, мы представляем результаты сведущим критикам и влияем на их комментарии. Если недостатки вскрыты, или мы оказываемся не в состоянии найти обещающее продолжение исследования, то мы должны пробовать снова. Наука — жесткое занятие. Наконец, после нескольких лет кропотливой работы (кто сказал, что исследовать легко?) мы рассматриваем все множество результатов, чтобы получить всеобъемлющее описание. Ни одно отдельное исследование не остается в стороне.

Г.Ф.: Какие тесты вы использовали?

Исследователи: Проверки могут быть качественные (какого рода?) или количественные (в каком количестве?). Качественная проверка подразумевает категории (да/нет, мужчина/женщина, Jupiter/Saturn), так что оттенки серого не допускаются. Количественная проверка подразумевает числа, которые выражают положение на шкале (20 кг, 50 % уверенность, орбис 5 градусов), так что оттенки серого допускаются. Что лучше? Некоторые астрологи говорят: «качественная», но нас бы это устроило, только если люди никогда не имели бы промежуточных тонов.

Качественные проверки имеют, скорее, исследовательский характер (выясняется, что могло бы присутствовать), нежели подтверждающий (проверка того, что, как уже известно, имеет место), поэтому они тяготеют к включению как можно большего количества факторов, которые могли бы оказаться вполне подходящими для астрологии. Но астрологи утверждают, что знают то, что есть (возьмите любую книгу по астрологии), так что исследовательский метод кажется неподходящим. Кроме того, использование многих факторов очень увеличивает возможность ложных взаимодействий, что, в действительности, делает качественные проверки не способными к обнаружению сложных взаимодействий типа тех, что считаются характерными для астрологии. Для них также характерно использование маленьких нерепрезентативных выборок, в которых нельзя обнаружить слабые эффекты (большие выборки более чувствительны, чем маленькие). Поэтому, как только начальная, исследовательская стадия оказывается позади, мы предпочитаем количественные проверки. На самом деле, многое в астрологии уже количественно, как, например, когда астрологи используют орбисы или когда они взвешивают факторы перед синтезом карты, чего они, возможно, не делали бы, если бы качественное, и в самом деле, было лучше. Но проверки для астрологов предпочтительны качественные, потому что их легче применять без строгостей и поэтому их легче подогнать под желаемый результат. Или потому что они более открыты для творческой интерпретации, которая ведет к тому же самому.

Г.Ф.: Я не уверен, что смогу согласиться. Количественные проверки требуют применения статистики, но многие астрологи сильно подозревают, что статистический подход весьма не подходит к астрологии.

Исследователи: Есть два вида статистики. Если астрологи имеют в виду описательную статистику, как в случае рождений и смертей, их аргументация сводится к тому, что такая статистика имеет дело с группами, в то время как астрология имеет дело с индивидуумами. То есть каждая карта объявляется уникальной, поэтому успех или неудача данных суждений по отношению к другим картам не имеет отношения к делу. Но так можно сказать, что каждый день тоже уникален, поэтому поднималось ли солнце в предыдущие дни — тоже не имеет отношения к делу. Те, кто зависит от солнца, могут с этим не согласиться.

Если же астрологи имеют в виду выводимую статистику с p = 0.05, их аргументы неуместны. Астрология, как говорят, скорее склоняет, чем принуждает, поэтому у нас нет никакого способа узнать, является ли специфическое суждение по карте попаданием или промахом, пока событие не произойдет. Астрология работает только иногда. Другими словами, она, по существу, вероятностна, что означает, что едва ли можно найти лучшие подходы, чем вероятностные (то есть статистические). Кроме того, описываем ли мы наши наблюдения качественно (например, категориями) или количественно (например, точками на шкале), мы все равно должны нумеровать их, так что мы опять нуждаемся в статистике, чтобы они имели смысл. Именование нашего подхода качественным не исключает использования статистики.

Хотя и астрологи, и исследователи используют качественные подходы, только исследователи следуют им с количественными проверками, чтобы избежать заблуждений из-за артефактов и ошибок рассуждений.

Г.Ф.: Каких вопросов касаются исследователи?

Исследователи: Правда ли, что положительные знаки являются экстравертными, что сильный (elevated) Нептун музыкален, что неблагоприятные транзиты Марса указывают на несчастные случаи, и что имеющие фигуру «корзина?» станут агитаторами (возмутителями?)? Каковы лучший Зодиак, система домов, система аспектов, динамические техники? Сатурн означает мать, отца, или ни того, ни другого? Правдоподобны ли газетные колонки про солнечные знаки Зодиака? Надо ли реверсировать знаки для южного полушария? А как насчет расстояния, широты, 99-ой гармоники? Насколько важными являются опыт, интуиция, доброжелательность клиента, точное время рождения? Работают ли астрологи лучше, чем компьютеры, графологи, хироманты, психологи, подбрасывание монеты? Легко ли увидеть X в картах? Насколько сильны астрологические влияния? Насколько важен поиск новых методов? Что формирует хорошего астролога? И так далее. Но, возможно, наиболее важный вопрос — это тот, который астрологи задают редко, а именно: не обманываем ли мы себя? Могло ли показаться, что астрология работает, по причинам, которые не имеют никакого отношения к астрологии? Это также было тщательно исследовано.

Г.Ф.: Есть ли какие-либо астрологические утверждения, по отношению к которым научное исследование могло бы оказаться неприемлемым?

Исследователи: Некоторые астрологи утверждают, что научное исследование безлично или недуховно, или нечувствительно к более глубоким истинам. Например они утверждают, что персональное предназначение и цель, раскрываемые с помощью астрологии, не могут быть проверены. Или они утверждают, что астрология включает в себя тонкие факторы, еще не известные науке. В каждом случае они заключают, что, на сегодняшний день, наука не применима к астрологии. Но кроме акцента на критической оценке, наука требует только, чтобы события были наблюдаемы некоторым способом. Астрология в этом смысле похожа на науку, например Энциклопедия Астрологии Ларусса (McGraw-Hill, 1980) говорит, что центральный принцип астрологии — то, что небеса и их земные соответствия «связаны существенным и наблюдаемым способом» (p. 19).
Мы признаем, что астрологические «наблюдения» — часто немного больше, чем простые впечатления. Однако, если астрологи могут наблюдать определенные корреляции, то это могут делать и научные исследователи, и наоборот.

Фактически все мы используем научные методы каждый день, понимаем мы это или нет. Так, когда наш автомобиль не заводится, мы формируем вероятные гипотезы, все из которых связаны с наблюдаемыми вещами (типа сгоревшего плавкого предохранителя, севшей батареи, дефектного стартера), и затем проверяем их. Если бы наши гипотезы не опирались на некоторые наблюдаемые, тогда по определению мы никогда не могли бы определить проблему, и поэтому мы никогда не смогли бы устранить неисправность. Аналогично, если кто-то болен, или если кто-то считается соответствующим некой карте, мы используем тот же самый подход, основанный на наблюдаемых. Мы действуем подобно ученым-прототипам. Маловероятно, что астрологи могли бы выжить, если бы наука была не применимой к общим каждодневным вопросам типа тех, что клиенты задают астрологам.

Значит ли это, что наука применима ко всем областям применения астрологии? Нисколько. Если ни одно из мыслимых наблюдений не сможет опровергнуть специфическое утверждение, то это утверждение — непроверяемо, и научное исследование к нему неприменимо. Вот так все просто. Мы можем проверять идею, что Львы более щедры, чем другие знаки, скажем, анализируя чаевые, даваемые в ресторанах, но пока еще мы не можем проверить идею, что Львы были Раками в их предыдущей жизни. Даже в этом случае мы можем все же сравнивать астрологию с другими системами, которые утверждают, что дают предназначение и цель нашим жизням (астрология не имеет здесь никакой монополии), так же, как мы сравниваем происхождение и устойчивость религиозных верований. Возможно, еще более важно то, что мы можем исследовать различия между субъективной и объективной астрологией.

Источник: Личный блог Питанова В.Ю.