Выдержки из открытого письма бывшего заместителя председателя Совета «Церкви объединения в России» Льва Семенова к рядовым членам «Церкви объединения»

1. О себе
<……>
В свое время, когда, после длительной проверки, я был допущен мунитским руководством к широкой публичной деятельности от лица «церкви» Муна, передо мной не стояло проблемы, как обратиться непосредственно к любому из вас, чтобы быть услышанным. Вы посещали мои проповеди на воскресных службах и семинарах в Москве, в Прибалтике и Крыму, слушали мои выступления на различных мероприятиях в Санкт-Петербурге, Минске, Казани, Элисте, Нальчике, а кто-то, возможно, и в Софии, Будапеште, Сеуле и других экзотических местах, смотрели подготовленные профессионалами Центрального телевидения по спецзаказу мунитов видеофильмы с моим участием (сколь усердно демонстрировали их вам по городам и весям СНГ и стран Балтии, могу судить, вспоминая, как неожиданно окликали меня, встретив в Москве, многие из вас — незнакомые лично ранее, но узнавшие по этим видео), слушали мои выступления по радио или смотрели их по ЦТ, в том числе в «Третьем глазе» или не менее популярной передаче В. Познера «Мы», видели мои обращения к читателям первых двух номеров мунитского журнала «Родник надежды» и т.д., и т.п.

Сегодня же все изменилось. Точнее — не сегодня, а 14 октября 1996 г., когда я, придя внутренне к решению о разрыве с мунизмом, официально известил об этом руководство «Движения объединения» в письменном заявлении доктору Суку. С тех пор у меня ни разу не было повода сожалеть об этом. Наоборот, в ту минуту, когда я навсегда закрыл за собой дверь офиса на Чистых прудах, я ощутил чувства необычайного облегчения, подлинной свободы и независимости, основательно подзабытые мною за предшествующие шесть с лишним лет. Тут же я проинформировал международную религиозную общественность о своем выходе из «Церкви объединения» и всех других проектов «Движения объединения» (не скрою, что реакция представителей разных конфессий на мой шаг была самой ободряющей и исполненной понимания).

В первые дни после ухода мне было показалось, что я сделал все необходимое и могу теперь спокойно забыть об этих годах моей активной мунитской деятельности. Однако, вскоре я обнаружил, что прошлое не перечеркивается одним, пусть даже самым решительным поступком. С каждым днем меня все более начинала тревожить мысль о своей вине перед теми, кто, прислушавшись, быть может, именно к моим словам, сам потом оказался в секте.

Мое беспокойство возрастало по мере того, как факт за фактом я убеждался в том, что число людей, так или иначе узнавших о сделанном мной религиозном выборе, приведшем к разрыву с учением Муна, неизмеримо меньше тех, кто знал меня до этого в качестве «главного лектора и идеолога мунизма в России» (титул, которым некогда я был «награжден» в одной из публикаций на страницах газеты «Известия»). Тогда я предпринял еще одну попытку достучаться до более широких кругов, поместив в 1997 г. в областных газетах «Православная Тверь» и «Караван» свое заявление для средств массовой информации, направленное затем в «Метафрасис» — известный информационный бюллетень по вопросам религиозной жизни. Как же усилилась моя озабоченность, когда в ходе своих новых встреч в Москве с представителями религиозных кругов и светскими религиоведами уже в 1998 г. я вновь столкнулся с тем, что многие лишь в беседе со мной впервые узнавали о том, что я давно порвал с «церковью» Муна и дал в печати определение мунизма как псевдохристианской религии, не имеющей по своей вероучительной доктрине и обрядовой практике решительно ничего общего с христианством, а потому и не обладающей правом рядиться в христианские одежды.

Окончательно меня поразили беседы с теми лицами, которые, как я отлично знал по прежним временам, самым непосредственным и регулярным образом общались с мунитским руководством России. В беседе с одним московским профессором мне случайно стала известна та версия, которую лидеры мунитов, оказывается, изобрели для объяснения внезапного исчезновения с горизонта «Церкви объединения в России» «второго лица в церкви», каковым формально я считался по существующей табели о рангах (то, что в действительности статус заместителя председателя Совета «Церкви объединения в России», как впрочем и председателя, да и самого Совета был чисто опереточным, вернее — марионеточным, тоже тема для особого разговора).

Версия мунитских вожаков была такова: Лев Семенов в связи с большой загруженностью университетской научно-педагогической работой попросил перевести его из офиса «Церкви объединения» в Москве в Тверь, где он якобы продолжает трудиться на благо мунизма (??!)…

Видимо, на моем лице отразилось такое недоумение и негодование, что мой собеседник, сообразив, что невольно поставил своих высокопоставленных информаторов из мунитских кругов в затруднительное положение, нечаянно выдав их «тайну», смутился и переменил тему разговора. Когда же я обратился к председателю Совета «Церкви объединения» Константину Крылову и напрямую выразил ему свое возмущение такой наглой ложью, он, будучи по натуре человеком совестливым, но вынужденный «дудеть в дуду» своих мунитских патронов, краснея, пояснил, что, в самом деле, истинной информации о моем разрыве с мунизмом рядовые члены «церкви» не получили, и попытался тут же «утешить» меня тем, что «самые близкие люди» (ко мне? к нему? к подлинному руководству «церкви»?) «все знают»… <……>

Я безмерно благодарен щедрому человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, ибо в ходе совершенного недавно надо мною Таинства Крещения, я (как и каждый крещаемый) умер для прежней греховной жизни и обрел милостию Спасителя новое рождение. Однако я по-прежнему считаю своим святым долгом обратиться к тем, кого я по своему великому упущению, быть может, подтолкнул в объятия сектантов. Если можете, простите меня Христа ради!

2. История мунитской осады Московского Кремля
<……>
Скрывать свою подлинную сущность под вывеской той или иной (в определенный момент наиболее подходящей) организации мунитам приходится очень часто, и порой это обеспечивает им достижение цели. Приведем весьма характерный пример. В апреле 1990 г. под прикрытием Всемирной ассоциации работников средств массовой информации муниты организовали свою первую масштабную акцию в Москве. Нейтральная и на вид респектабельная «крыша» позволила Муну не только провести шумное мероприятие в столице тогдашнего Советского Союза, но и даже встретиться с Горбачевым; фотографии Муна и Горбачева в обществе жён сыграли потом огромную роль в мунитской пропаганде на территории бывшего СССР. После этого аппетиты мунитов разгорелись, и они задумали новое, еще более грандиозное шоу: теперь, по их замыслу, вся Россия должна была радостно встречать в качестве новоявленного «мессии» самого Муна или, по крайней мере, его жену Хак-Джа Хан Мун. Ее очередной (после весны 1990 г.) приезд в Москву состоялся в ноябре 1992 г. Рьяным мунитским функционерам мало было принять миссис Мун где-нибудь по месту проведения воскресных служб (только в Москве они шли тогда сразу в семи крупных залах дворцов культуры) или в одном из многих центров, созданных ими в Москве, как и на территории почти всей страны. Чтобы заслужить одобрение высокого начальства, им хотелось поразить воображение какой-то шумной акцией, которая зримо знаменовала бы собой победу, одержанную мунизмом в России.

За без малого сорокапятилетнюю историю «Церкви» Муна ее создатель то и дело лелеял далеко идущие планы в отношении то одной, то другой страны, всякий раз заявляя о якобы особой роли очередной страны в «открывшихся» ему замыслах Провидения. Одно время, например, такая роль отводилась им Японии, которая в последние годы, впрочем, сильно разочаровала Муна: его позиции здесь сильно пошатнулись, а вслед за этим сократились денежные поступления, что, быть может, впервые вызвало серьезные финансовые затруднения в его империи. Тревожные реплики об этом стали тогда нечаянно срываться и с уст влиятельных мунитских бонз в России. Они вдруг столкнулись с необходимостью начать по-настоящему считать доллары, одним из стабильных источников поступления которых долгое время были мунитские структуры Японии. На пике же горбачевской перестройки алчный взор «преподобного» обратился к России. Вот характерная шутка видных мунитов тех лет: написав на доске по-английски «коммунизм», добавить одну букву и разбить запятой слово на две части: «communism» тогда превращался в «come, munism», что должно было звучать как «приди, мунизм». Шутка, к слову, не столь уж безобидная: на волне мунитской экспансии в России, наибольший размах которой обозначился в 1991-92 годах, в горячих головах некоторых мунитских лидеров всерьез возникала надежда на осуществление бредовой идеи тотального подчинения российского общества идеологии мунизма. По этой логике мунизм в самом деле должен был прийти на смену коммунизму.

Так вот, чтобы «историческое событие» посещения миссис Мун Москвы прошло с максимальной помпой, первые лица российского мунизма тех лет — доктор Сук и Джек Корли — решили организовать ее выступление ни много ни мало как… в Кремлевском Дворце съездов. Надо было видеть, какие титанические усилия прилагали муниты в середине ноября 1992 г., как устроена была настоящая осада комендатуры Московского Кремля и дирекции Дворца. Тактика была избрана в полном соответствии с мунитским истолкованием евангельских слов о «мудрости змеи» 2 . Фирменное лицемерие работало «на полную катушку». Официальное письмо на имя коменданта Кремля для пущей респектабельности было направлено на бланке Российского отделения Международной женской федерации за мир во всем мире (благо, что проблем с бланками этой или любой другой организации не возникало, ибо еще с первым десантом мунитов на российскую землю из США прибыло немалое количество компьютеров, лазерных принтеров, ксероксов и пр. полезной новейшей техники, призванной сутки напролет ковать вожделенную победу мунизма в посткоммунистической державе).

Однако лидера женской федерации в ту пору в России еще не существовало, как, впрочем и самой федерации, основать российское отделение которой и должна была заморская гостья. Но бумагу в Кремль от имени федерации надо было кому-то подписывать. И вот специально на один-два дня президентом федерации номинально назначается дама, подходящая на этот «номенклатурный пост» по двум показателям: (1) она обладала достаточно высоким социальным статусом и (2) находилась в тот момент рядом, следовательно, могла немедленно поставить подпись.

Кстати, это один из примеров очень характерной в целом для тоталитарного духа мунизма практики спонтанного принятия решений о молниеносном рождении новых разнообразных структур с громкими названиями, о мгновенных назначениях в них на эффектно звучащие посты (директорские, председательские, вице-президентские и президентские, не говоря уже о более скромных должностях советников и консультантов) или столь же стремительных смещениях с них, и т.п. Естественно, что такая практика диктовалась исключительно требованиями момента и жестким расчетом. Вопросы этики и психологического самочувствия человека отступали на десятый план. Считалось хорошим тоном ничему не удивляться и все принимать как должное. Про отвечающих подобным требованиям членов «церкви» боссы говорили со снисходительным одобрением: «ну, он все правильно понимает…»

Эпистолярная инициатива «Женской федерации» в эти же часы была усилена живой силой в составе «ударной группы» из нескольких человек. В качестве тяжелой артиллерии мунитам удалось включить в нее уважаемых представителей российской интеллигенции, в том числе одного в ранге члена-корреспондента АН СССР. Был в этой группе и бывший генерал КГБ. Это были люди, так или иначе контактировавшие с «Движением объединения», но не являющиеся членами «Церкви» Муна. Боевой задачей данной мобильной группы было на протяжении двух дней кряду брать измором директора Кремлевского Дворца, всюду следуя за ним по внутренним помещениям и коридорам и добиваясь положительной визы на просьбе об аренде на один вечер за любые деньги (естественно, в американских долларах) главного зала Дворца, памятного всему миру по некогда проходившим в нем «судьбоносным» для СССР партийным съездам. Когда силы команды из почтенных академиков и генералов слегка ослабевали, что соответственно снижало их боевой дух, следовавший за ними всюду тенью доктор Сук властно подталкивал их рукой в спину, вдохновляя коротким «Fight! Fight!» («Сражайтесь! Сражайтесь!»).

Уверенность мунитов в победе была так велика, что накануне выступления был отпечатан тиражом в несколько тысяч экземпляров на прекрасной мелованной бумаге в нарядной обложке текст речи миссис Мун на русском и английском языках; в буклете гордо указывалось, что местом ее выступления будет Кремлевский Дворец съездов. Когда же все надежды рухнули, пришлось ночь напролет экстренно печатать тираж заново, меняя место проведения встречи (можно вообразить радость владельцев типографии, неплохо заработавших на сверхсрочном и ответственном в художественно-техническом отношении заказе). Выступление миссис Мун состоялось 22 ноября 1992 г. — но не в Кремле, а в огромном киноконцертном зале на Новом Арбате.

Однако повторно примененная мунитами техника лукавого лицемерия все же увенчалась успехом год спустя. И 21 ноября 1993 г. главный зал страны гостеприимно распахнул свои двери перед миссис Мун с ее многолюдной корейско-японско-американской свитой (стоило понаблюдать прибытие кортежа и размещение гостьи в президентском номере отеля «Метрополь»!) и тысячами россиян, собравшимися в Кремлевском Дворце съездов. Не думайте, что за год комендатура Московского Кремля изменила свое сдержанное отношение к заезжим представителям экзотических культов или москвичи и гости столицы воспылали к ним живым интересом. То, что творилось тем вечером в огромном зале Дворца съездов, было, пожалуй, одним из крупнейших триумфов «змеиной мудрости» и лицемерного коварства мунитов за все время их деятельности на территории нашей страны.

Начнем с того, что пригласительные билеты на благотворительный вечер были украшены тройным грифом. На первом месте и самым крупным шрифтом было напечатано: «Российская Академия Наук». Затем, чуть помельче, значился Фонд Наталии Сац. Совсем уже мелким шрифтом, не сразу бросающимся в глаза, было набрано: «Международная Федерация женщин за мир во всем мире». Именно на авторитете главного научного учреждения страны и фонда, основанного создательницей знаменитого на весь мир детского музыкального театра, носящего ее имя, «въехали» на этот раз муниты в Московский Кремль. (Каким образом, пользуясь какими обстоятельствами, удалось мунитским лидерам заполучить заветные подписи на завороживших дирекцию Кремлевского Дворца академическом и театральном бланках, — предмет особого разговора.) Итак, непосвященный человек, откликнувшийся на приглашение посетить (цитирую буквально!) «Вечер Культуры и Образования, знаменующий Торжество Семьи», к тому же организованный в таком солидном месте и столь респектабельными организациями, вправе был рассчитывать, что, придя в Кремль, он окажется на вечере деятелей науки, культуры и искусства, в трогательном единении собравшихся во имя укрепления семейных устоев. Немало сложных проблем поставила жизнь перед современной российской семьей — семьей, которая на фоне растущих материальных затруднений лицом к лицу столкнулась с фронтальным наступлением преступности, алкоголизма, наркомании, СПИДа, эротической, а зачастую и откровенно порнографической журнальной и видеопродукции, представляющих ныне серьезную угрозу нормальной жизни общества в целом. Не последнее место в ряду язв нашей действительности, впрямую затрагивающих интересы семьи, занимает и никогда дотоле не переживаемое в российской истории чудовищное нашествие всевозможнейших диковинных религиозных культов и экзотических сект. Оно еще более нарушает и так подорванное долгим господством безбожного государства традиционное религиозное развитие русских людей в России, которые неизменно были православными.

Но как наивен был бы неискушенный россиянин, ожидавший, что речь пойдет об этом! На самом деле его ждало действо, тщательно срежиссированное мастерами массовых представлений и зрелищ, привыкших проводить на огромных площадях и стадионах лихие шоу, окрашенные в религиозные тона и призванные собирать сотни тысяч зрителей (говорят, что однажды в США их число перевалило даже за миллион).

Устроители шоу в Кремле были озабочены не проблемами русской семьи. Жена главы огромной империи Муна поднялась на трибуну в самом сердце России — к тому времени 1005 лет как принявшей христианство и идущей с тех пор своим православным путем — для того, чтобы во всеуслышание изложить доктринальные положения Муна, которые не имеют ничего общего с христианством и дают основание лишить мунизм права называться христианской религией. Здесь не место углубляться в богословские тонкости, но и ребенку очевидно, чего стоят, например, заявления в речи миссис Мун об ошибке Иоанна Крестителя, не помогшего Иисусу Христу «стать религиозным лидером Израиля», после чего «Иисус стал бы Истинным Отцом человечества, а Его жена (?!) стала бы Истинной Матерью человечества» (Х-Дж.Х.Мун. Истинные Родители и Эра Завершенного Завета. М., 1993. С.7).

А далее миссис Мун посредством несложных логических манипуляций, апеллируя к именам и событиям из Священной Истории Ветхого и Нового Завета, пыталась за несколько минут убедить публику в том, что, не обладая бессмертием, ее супруг постарался «искупить всю историю человечества всего за 40 лет» (с.11). И даже холодная война, оказывается, завершилась «благодаря Движению Объединения» в 1988 г. на Олимпийских играх в Сеуле (с.12), — кто бы мог подумать?! Затем было объяснено, что для того, чтобы «мессия второго пришествия» (попросту говоря сам Мун, как это понимают его последователи) был принят благодарным человечеством, «женщина на позиции Истинной Матери должна подготовить мир к принятию Истинного Отца. Именно поэтому в апреле 1992 года мой муж и я основали Федерацию Женщин за Мир во Всем Мире» (с.13). Надо же, как просто открывался ларчик! А кто-то мог наивно подумать, что женская федерация с таким названием создавалась с целью установления прочного мира на планете. Но все обернулось проще и куда как яснее: цель и Федерации в целом, и годовой возни с арендой Кремлевского Дворца съездов, в частности — поспособствовать глобальному признанию Муна в качестве новоявленного «мессии»…

Но это еще не все. Организаторам кремлевского шоу надо было, чтобы в России (и как можно торжественнее) состоялось «провозглашение» миссис Мун в качестве «Истинной Матери всего человечества», что означало бы символическое признание ее «мессианской» сути наравне с «преподобным» супругом. И оно состоялось!.. Состоялось под дружные аплодисменты тысяч людей в зале. Причем, по русской поговорке, и волки были сыты, и овцы целы. В самом деле, чтобы такое, на первый взгляд, невероятное происшествие в центре древнего Кремля стало возможным, понадобилось еще одно маленькое лукавство (а его, как мы видели, мунитам не занимать). В разгар вечера ведущему понадобилось лишь соответствующим образом представить гостью — предложив поприветствовать «миссис Хак-Джа Хан Мун, истинную мать всего человечества». Муниты в зале, естественно, восприняли это как должное. Не-муниты, столь же естественно, толком не вникли в смысл прозвучавших слов, подумав, что это лишь витиеватый комплимент ведущего в адрес дамы-оратора. Тем более, что перед этим она была уже представлена в качестве счастливой супруги, матери 13 детей и 20 внуков, являющейся еще и президентом и председателем многих организаций, почетным доктором ряда университетов (в первую очередь, конечно, находящихся под влиянием мунитов) и прочая, и прочая. Тут из-за кулис появилась сияющая заморская гостья, зал зааплодировал, замигали вспышки фотоаппаратов, мягко застрекотали кино- и видеокамеры. Дело было сделано. Так состоялось то «Торжество Семьи», о котором осторожно-уклончиво вещало с пригласительного билета название этого вечера мистификаций — непосвященные ничего по сути не поняли, а муниты упивались сознанием того, что в древнем Московском Кремле состоялось торжественное (пусть и отчасти тайное) символическое прославление «истинной семьи» в России, провозглашение четы Мун «Истинными Родителями» всего человечества.

Быть может, именно тогда я, кто открывал и вел весь этот вечер со сцены Кремлевского Дворца Съездов, впервые ощутил холодок ужаса в душе при мысли о том, как лицемерно, тонко и расчетливо проводят в жизнь любые замыслы Муна его клевреты, — любые замыслы и любой ценой. И ответ перед Богом за грех тайного лицемерия, столь страстно обличаемый праведным Иовом, не страшит мунитов по той простой причине, что для них такое лицемерие — лишь ничтожно малая привычная плата за достигнутый успех, к тому же фарисейски называемая ими «мудростью змеи». Мой путь от этого возникшего вдруг тогда (казалось бы, на вершине удачи) сомнения до окончательного разрыва с мунизмом оказался долог. Меня ждало впереди еще немало впечатлений и наблюдений, приводивших к раздумьям, которые становились все более тяжкими.

1. Полностью это письмо опубликовано в газете «Православная Тверь», 1999, № 1-2. С. 8–9.

2. Каждый из тех, кто неоднократно собирался на воскресные службы «Церкви объединения», хорошо знает, как любят напоминать ее проповедники, начиная с «самого» доктора Сука, слова св. апостола и евангелиста Матфея: «итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф. 10, 16). Внимательно слушавшие помнят, что этот призыв приводился главным образом лишь ради его первой части, при этом интонация и контекст не оставляли сомнений, что речь идет не столько о мудрости, сколько о хитрости.

Источник: http://iriney.ru