Исторические духовные корни неоязычества

Неоязычество возникает как массовый феномен в XIX в. Касается неоязычество в первую очередь именно культуры Запада в традиционном понимании этого слова. На Востоке, с одной стороны, очень многие религии собственно и являются языческими в своей основе (индуизм), а с другой стороны, такие религии, как ислам и буддизм, достаточно эффективно способны бороться со своими идеологическими противниками: ислам их подавляет, а буддизм растворяет в себе. Западная же культура демократична, предполагает свободу совести, свободу религиозного выбора. На самом деле можно разделить неоязычество на две «волны». Возникновение обеих волн во многом обусловлено одними и теми же факторами: в первую очередь, ростом национального самосознания и кризисом традиционной религиозности. Первая волна охватывает неоязычество с момента его возникновения до Второй Мировой Войны.

Нетрудно заметить, что в это время нации, находящиеся в «поиске себя», пытаются решать проблемы поиска национальной идеи в т. ч. и путем религиозного поиска. Наиболее характерно это для России, Германии и США. В Англии или Франции, где подобных проблем практически не возникало, кризис традиционной религиозности выражался в первую очередь в росте интереса к оккультизму или сектантству. Подтверждается такой вывод и событиями, происходящими в тех странах, что обрели независимость после крушения империй, которое произошло в результате Первой Мировой Войны, в первую очередь Российской Империи — речь идет о прибалтийских государствах, Армении того периода, когда она обладала независимостью и т. д. Все эти культуры пытались черпать силу в прошлом, однако эти эксперименты закончились неудачей. Германское неоязычество дало миру новую систему гадания по рунам, созданную Гвидо фон Листом, которая ныне подается как якобы аутентичная традиция, идущая из глубины веков, да и творчество Ф. Ницше в немалой степени пронизано именно языческим духом. Ницшеанская свобода: сверхчеловек Ницше, как и язычник, должен стоять «по ту сторону добра и зла». «Сверхчеловек для Ницше подобен Богу-отцу. В его образе сливаются бесчисленные пантеоны языческих богов и образ Единого Бога. Сверхчеловек раздувается до удивительной абстрактности бытия, принимая в себя их власть и волю. Заратустра для Ницше подобен Христу. Он есть распятый непониманием людей Пред-Сверхчеловек, выходец из иного мира, лежащего вне и по ту сторону пространства и времени земной истории. Но такая подобность слишком слаба, чтобы побороть бесконечное одиночество, рожденное отсутствием Бога, находящегося над пределами эволюции «гомо сапиенс», необоримое и властное это одиночество увлекает Ницше в бездну).

И в этой бездне Сверхчеловек обращается в дьявола, а Заратустра — в Антихриста. Но «попытки германских неоязычников выйти на широкую общественную арену, хронологически во многом совпавшие с расцветом национал-социализма, привели к тому, что их до сих пор обвиняют в контактах с гитлеровским режимом. Было ли так на самом деле — уже неважно, однако гитлеровский режим действительно использовал немало из германских языческих традиций, втиснутых в необходимые вождям фашизма рамки. Это привело к формированию отрицательного отношения к германскому неоязычеству»). В России в «чистом» виде неоязычество не успело сформироваться потому, что эти тенденции на несколько лет были подавлены революцией и насаждением новой идеологии — марксизма-ленинизма, которую различные религиозные мыслители от Н.Бердяева и Л. Карсавина до А. Меня, кстати, характеризовали именно как язычество. В США же неоязычество просто не могло иметь успеха, т. к у него не было базы в прошлом из-за относительно недолгой истории этого государства, а поэтому религиозный всплеск быстро свернул в сторону «классического» сектантства. Единственная крупная попытка создать религию на якобы исконно американской почве привела к созданию мормонизма, который все равно опирался на христианство, а в итоге не смог стать национальной религией и отказался от всяких претензий на эту роль.

Вторая волна неоязычества началась в 60-х гг. ХХ в. Воедино сложились «студенческие революции» с их недоверием к привычной культуре, кризис доверия науке, новый виток кризиса традиционной религиозности, признание существования экологических проблем, стремление к экзотике и даже новый всплеск феминизма. Ближе к концу века к этому вновь добавился кризис национальной идентичности. С одной стороны он был вызван конфликтом глобализма и антиглобализма; с другой стороны, на мировой арене в связи с распадом Советского Союза (а также в меньшей степени Югославии и т. д.) вновь появились новые независимые государства. Обе волны неоязычества порождены в первую очередь городской интеллигенцией; именно в среде городской интеллигенции возникает стремление к реконструкции языческих учений, зачастую базирующейся на псевдоисторических вымыслах. Это легко объясняется тем, что в «неоязычестве очень многое воспринимается идеализировано, и не в первую очередь — отношения человека и природы. В свою очередь, для сельского жителя идеализация таких отношений нехарактерна»). Актуальность неоязычества в XX веке обусловлена размыванием культурной и национальной идентичности, отходом от христианской религиозной традиции, утратой понимания добра, зла, красоты, истины в их абсолютном значении, тотальным господством над человеком.

Неоязычество опирается на два основополагающих мифа: миф о «Золотом веке» и миф о непрерывной Традиции. Первый из них заключается в традиционном для людей стремлении искать лучшее в прошлом. В данном случае миф о «Золотом веке» усложнен представлением о том, что все было «испорчено» иудаизмом и христианством, к которым часть неоязычников относятся откровенно отрицательно. Лучшее видится представителями язычников в гармонии с Природой (христианство ставит человека выше Природы, язычество их уравнивает), в следовании традициям. Современное массовое сознание активно интересуется прошлым, но не столько реальным, сколько «идеализированным», что подтверждается не проходящим интересом к литературе в жанре «фэнтэзи», ростом популярности масштабных исторических и псевдоисторических фильмов, возникновением движения исторической реконструкции. Сами по себе исторические фильмы, романы в стиле фентези и реконструкторские фестивали не являются почвой для возникновения и распространения неоязычества, однако служат показателем интереса общества к «идеализированному прошлому, а здесь уже можно прослеживать параллели с интересами неоязычников.

Второй миф, миф о непрерывной Традиции связан с представлением о том, что нынешнее язычество является на самом деле «тем самым» истинным древним язычеством, не воссозданным заново, но продолженным. Именно поэтому сами неоязычники обычно возражают против определения их с приставкой «нео». Корни мифа о непрерывной Традиции таятся еще в учениях неоплатоников, которые утверждали, что древние мистерии имеют непрерывный характер, из Египта, с Древнего Востока через Грецию и т. д. Подобный характер имели и мистические учения эпохи Возрождения, доказывавшие, что все великие учения мира (не только христианство, но и философию Платона или учение Гермеса Трисмегиста) пронизывает некая единая Божественная Мудрость, т. е. Откровение не остановилось только на христианстве, оно продолжается до сих пор. В 19 веке эти идеи достигают логического завершения в учении Е. Блаватской с ее учением о теософии, где все мистические учения понимаются как внешние проявления одной и той же внутренней Истины («Тайная Доктрина»). С этого времени все современные мистические учения пытаются встроить себя в Традицию, что вообще характерно для любого религиозного течения, претендующего на серьезность; именно в религии большую роль играет авторитет, опора на прошлое.

Непрерывность Традиции не подлежит научной верификации, опирается на заведомо непроверяемый мистический опыт (учение К. Кастанеды, опирающееся укобы на традиции южноамериканских индейцев), откровенные подделки (Велесова Книга в России, в Британии — информация Дж. Гарднера, создателя такого течения, как Викка, о британских ведьмах, которые якобы до сих пор живут в укромных уголках страны). При этом в среде неоязычников порой появляются псевдоисторики, не владеющие ни методологией исторической науки, ни фактологией, однако на гребне волны недоверия ко всему официальному и традиционному, в точности и к традиционной историографии, они создают массу псевдоисторических трудов, восторженно воспринимающихся их последователями. Особенно интересны попытки представителей второй волны неоязычества опираться на материалы первой волны — информацию, созданную в 19 веке, но сегодня воспринимаемую как опирающуюся на источники того самого «идеализируемого прошлого» (скандинавские рунные гадания в исполнении Гвидо фон Листа.) Современное неоязычество имеет под собой серьезную философскую основу. Ф. Ницше стал духовным отцом многих философов, считавших себя выразителями теоретического антигуманизма, которые отчаялись увидеть победу индивидуально-личностного начала в культуре наших дней и заявили об окончательной смерти человека. Возникновение неоязычества как одного из актуальных направлений современной философии связано с крушением идеи гуманизма в результате культурфилософской рефлексии над событиями Второй мировой войны. Теоретический антигуманизм, выросший из критики европейской культуры, данной Ницше, стал своеобразной формой отрицания гуманизма. В то же время в философии неоязычества Ницше предстает философом, который путем отрицания христианских ценностей приходит к новому типу гуманизма, закладывающему основу культуры будущего. Восстание Ницше против христианской морали П. Шассар называет гуманизмом «поднимающейся жизни, зрелым гуманизмом, который он предложил европейцам своего времени, настоящего, будущего»).

Можно выделить ряд периодов в развитии неоязыческого направления в рамках философии. Первый из них связан с деятельностью представителей Франкфуртской школы. Показательно, что от идеи антигуманизма философы приходят к обратному, а именно к утверждению гуманизма. Например, Т. Адорно и М. Хоркхаймер видят все беды человечества в торжестве начал научнотехнической рациональности, воплощенных в общественной жизни. Они отмечают, что подчиняя свои деяния сугубо научно-техническим и экономическим побуждениям, индивид рискует оставить в забвении гуманистические ценности. Эволюция культурфилософских идей Франкфуртской школы началась с восстания против разума, подавляющего витально-природное начало в человеке, но привела к неожиданно полярному финалу его оправдания. Культуроборческое бунтарство, низвергающее все абсолюты, потерпело фиаско. Полемизируя со своими учителями, Ю. Хабермас отказывается от антицивилизаторского видения истории, полагая основной целью восстановление престижа общегуманистических ценностей в культуре. Разум, созидающий цивилизационные узы, предстал способным противостоять экспансии антигуманизма, утверждая высшую ценность человека. Вторым периодом в развитии неоязычества можно считать постмодернистский. Так, Ж. Ф.Лиотар полагал, что для современной культуры характерна «языческая» переоценка ценностей, связанная с низвержением всех абсолютов в пространстве культурно-игровой деятельности человека.

В 1970-80-х возникает «новая правая философия». «Новые правые» призывают к радикальному низвержению того типа рациональности и гуманизма, который существовал в культуре Европы, став основной причиной ее кризиса. Неоязыческое мировоззрение представляется той почвой, на которой взойдут ростки обновленного гуманизма, способного создать ценностное основание культуры будущего. В последние десятилетия неоязыческая философия связывается с именами Алена де Бенуа и его сторонников (Ж. Дюмезиля, Ж. Урдена, М. Дрюона, Ж. Бержье, И. Бло, Л. Повеля, М. Понятовского, Ж. Жионо, П. Массара, П. Шоню и др.) В области современного искусства происходит контакт профессиональной и народной сфер. Этот процесс связан и с обращением к языческим пластам народной культуры. В связи с этим возникает характерное явление композиторского фольклоризма или музыкального модерна. В 1960-90 гг. распространяется направление «новая фольклорная волна». Алгоритм развития культуры видится, как динамика следующих систем мировоззрения: язычество, христианство, ницшеанство и др. Философское неоязычество связанно с появлением «новой правой философии». Выводы из вышесказанного таковы. Неоязычество порождено вполне конкретными и очевидными факторами, проблемами, существующими в современном обществе, базируется на социокультурных мифах, которые возникли в древности и красной нитью проходят сквозь всю историю по крайней мере западной культуры. Следовательно, в демократическом обществе, где свобода религиозного выбора защищена законодательно, неоязычество продолжит свое существование, пока будут существовать факторы, его порождающие.

Источник: http://www.odinblago.ru