Проповедь среди мусульман: проблемы и перспективы

• Главная
• священник Даниил Сысоев
• Публикации отца Даниила Сысоева
• Проповедь среди мусульман: проблемы и перспективы

Священник Даниил Сысоев. До сих пор слово «миссия» обычно связывалось в сознании людей с обращением невоцерковленных русских или с обращением членов тоталитарных сект, но наступает время, когда Церковь должна обратить особое внимание на свидетельство о Христе к представителям т. н. «традиционных религий».

Священник Даниил Сысоев

До сих пор слово «миссия» обычно связывалось в сознании людей с обращением невоцерковленных русских или с обращением членов тоталитарных сект, но наступает время, когда Церковь должна обратить особое внимание на свидетельство о Христе к представителям т. н. «традиционных религий».

После Русской Православной церкви ислам является самой крупной религиозной организацией нашей страны. Последние события, такие как война в Чечне, теракты исламистов, активный мусульманский прозелитизм (в России насчитывается уже более 30000 новообращенных русских мусульман), широкое расселение традиционно магометанских народов по всей территории России ставят вопрос об активизации проповеди среди представителей этой религии на первое место. Успеху этой деятельности может послужить разрушение в советское время замкнутости и географической изоляции существовавшей ранее, а так же тот факт, что подавляющее большинство «этнических мусульман» почти ничего не знают о своем заблуждении и искренне считают, будто у нас с православными один Бог, Которому русские кланяются так, а татары иначе. Многие традиционные мусульмане обеспокоены деятельностью исламских фундаменталистов, против аргументации которых чрезвычайно сложно противопоставить какую — либо исламскую альтернативу, ибо сами основы исламы предусматривают именно радикальный джихад против неверных, могущий завершиться со смертью последнего «неверного». Не все готовы убивать своих соседей, друзей и родственников, и часто лучшим аргументом против ислама становится зачитывание нескольких аятов Корана.

С другой стороны эти народы менее подверглись разгрому со стороны коммунистов и потому сохранили большую «пассионарность». Чувство Истины свойственно им не менее чем другим людям, а ислам с его крайне примитивной догматикой и отрицанием реальности богообщения не способен насытить искреннее сердце. Практика показывает, что те мусульмане, которые приходят в Православие, воспринимают его куда с большим интересом, чем русские, считающие будто Православная вера итак их и поэтому чего собственно ей и заниматься. Думаю, что я сам никогда так не переживал чувство новизны Евангелия, как после разговора с мальчиком — мусульманином в одной из московских школ. Для него весть о телесном воскресении предстала в своей изначальной пасхальной новизне и неподдельное счастье от ощущения Христовой победы над смертью светилось на его лице. В другой раз мне пришлось иметь религиозный диспут с ваххабитом и тот эффект, который имел простой пересказ Символа веры, заставил и меня совсем по другому посмотреть на этот таинственный знак нашей связи с Создателем. Известно, что в очень многих епархиях одними из самых активных людьми являются именно выходцы из исламской среды.

Но теперь время ответить на вопрос: «Какая база существует для проповеди мусульманам в нашей Церкви?» На самом деле существует не мало совершенно не использованных ресурсов. С точки зрения полемики огромные материалы представляет патристическое наследие, чьи аргументы работают и сейчас. Но, к сожалению, оно практически не известно широкой публике. Много ценнейших материалов предоставляют труды Казанской Духовной академии. Немало можно почерпнуть из работ западных полемистов. Лучшая на нынешний момент подборка материалов по опровержению ислама представлена на веб-странице Ю. Максимова «Православие и ислам» (http://orthodoxy-islam.com). Но сохраняется необходимость и в дальнейшей работе, ибо все существующие работы практически не освещают деятельность фундаменталистских направлений, наиболее ярко проявляющих себя сейчас. Думаю, что духовные школы вполне справились бы с существующими сейчас проблемами, при условии введении в них курса «исламоведение».

Если касаться непосредственно миссионерской деятельности, то думаю, что наиболее она была бы успешна в крупных мегаполисах, а также в тех регионах, над которыми нависла угроза захвата радикальными исламистами (напр. северная Киргизия и Казахстан, по рассказам тамошних клириков представляют собой в буквальном смысле не паханное, но очень плодородное поле) и в местах, с устойчивой христианской традиции (например, места расселения кряшенов). Методами проповеди могут быть и миссионерские походы, и религиозные диспуты, и открытие огласительных школ при храмах для представителей всех религий (как желающих креститься, так и нет). Например, подобная школа успешно функционирует при храме свв. апп. Петра и Павла в Ясенево — Оптинское Подворье, где я являюсь клириком. За год нашей миссионерской работы нам удалось крестить 13 мусульман. Что показывает, что ислам напрасно считается «необращаемой конфессией».

Особое место в деле проповеди Православия является борьба с наркоманией. Эта страсть заражает мусульман не меньше, чем русских — алкоголизм. Тем более что 60% мирового производства наркотиков приходиться на мусульманские страны. Это связано с тем, что в Коране нет запрета на употребление наркотиков, а также с тем, что распространение наркотиков рассматривается фундаменталистами как проявление джихада. Практика показывает, что муллы никак не могут помочь своим прихожанам (это и неудивительно, учитывая, что ислам крайне отрицательно относится к аскетике) и только обращение в христианство может привести к освобождению человека от этой страшной беды.

Одной из важнейших задач для миссионера является разведение Православия и «русскости». Многие люди готовы присоединиться к Церкви, но их отталкивает от Нее то ошибочное мнение, будто они перестанут быть татарами или чеченцами, а станут русскими. Важнейшим делом на этом пути является проведения богослужения на национальных языках, что сразу ставит Православие на уровень выше ислама с его намазами на арабском. Мы провели несколько молебнов на татарском и славянском языках об обращении заблудших из ислама и других лжерелигий в храме св. ап. Иоанна Богослова, что при Православной Классической гимназии «Радонеж». Прихожане татары говорили, что для них возможность молитвы на национальном языке очень помогла в преодолении комплекса чуждости, который у них существовал.

Но теперь стоит рассмотреть проблемы, которые существуют перед противоисламской миссией. Одним из наиболее часто выдвигаемых аргументов против —нее является утверждение, будто проповедовать мы должны только сектантам и «своим неверующим». Наиболее яркая формула такого отказа от исполнения евангельской заповеди звучит так: «у русских национальная вера — Православие, а них — ислам. Так пусть они живут по-своему, а мы — по-своему. Не будем мешать друг другу, тем более что все религии учат только доброму. Зачем спорить, когда можно сотрудничать?» Ответ таким людям очевиден. Утверждение, будто Православие — национальная религия есть ересь филетизма, осужденная на Константинопольском Соборе 1872 года. Более того, Евангелие говорит, что кто не поверит во Христа, умрет в грехах своих (Ин. 8, 24), а значит, нет никакого оправдания тем, кто, имея возможность, не проповедовал Господа. Ведь это признак величайшего жестокосердия и ненависти к несчастным заблудшим.

С другой стороны, что касается ислама, то к нему никак нельзя отнести утверждения будто «религия учит только доброму». Недаром более 80% терактов совершается последователями магометанства. Утверждать, как часто делают формальные руководители российского ислама, будто совершают эти преступления «ненастоящие мусульмане», «сектанты» и т.д. Понятно, почему муфтии делают это. Ведь сам Мухамед дозволил ложь для блага ислама (Сахих Бухари 5.369). Но невозможно понять православных, которые присоединяются к этому обману. Ведь если мы объективно прочитаем Коран и Сунну, то увидим, что террор предусмотрен самым основами вероучения Мухамеда. Так в Коране содержится 53 призыва к убийствам неверных. При этом надо понимать, что те аяты, на которые ссылаются сторонники «терпимого ислама», авторитетными толкователями признаны отмененными, и потому ссылка на них любым серьезным мусульманином будет признана некорректной. (А надо помнить, что из-за наличия 225 противоречий в Коране существует специальная наука, разрешающая эти противоречия). А утверждение, что те или иные руководители общин предписали то или другое, и потому фундаменталисты не настоящие мусульмане исходит из совершенно не свойственных этой религии представлений об иерархии. На самом деле ислам — радикально антииерархичен. Любой верующий стоит перед Аллахом без посредников. Все мусульмане — одинаково рабы его и потому мнение Гайнуддина или Татжуддина — это мнение лишь их и тех, кто захотел с ними согласиться. Несогласие с ними никаким образом не делает человека неверным. Более того, любой трезвый человек понимает, что их позиция вполне коньюктурна. Если подходить к основателю ислама с современной точки зрения, то он, конечно, был радикальным фундаменталистом. По его приказу страшным образом убили старуху Умм Кирфа, которая смеялась над ним. Ее разорвали двумя верблюдами. Мухамед установил нормы выкупа заложников в Аравии. Он же одобрил ведение перманентной священной войны, приказал убивать многобожников (к которым относят и христиан), в том числе и своих родственников, и стариков. Поэтому рядовой мусульманин, при вопросе, кому он будет подражать, конечно ответит: «Мухамеду». Таким образом все попытки примириться с мусульманством воспринимаются его сторонниками как признак слабости. Более того, такая позиция может привести к тому, что мы можем очнуться в Московском халифате. По крайней мере, существует проект «русский ислам», согласно которому наша страна должна стать исламской к 2050 году, который активно реализуется в жизнь, особенно в Приволжском федеральном округе.

Исходя из этого становиться понятной абсурдность часто встречающегося аргумента: «нам надо сперва своих обратить, а потом уж и за других браться». Но еще свят. Иннокентий Московский заметил, что усиление проповеди нехристианам, приводит к большему воцерковлению формальных христиан. Происходит это потому, что миссионерам споспешествует Дух Святой оживляющий сердца всех тех, кому Он прикоснется.

И, наконец, последним аргументом против обращения мусульман является ссылка на то, что ислам — это одна из традиционных конфессий России, которые должны сотрудничать и ни в коем случае не должны взаимно заниматься прозелитизмом. Не говоря уже о том, что отказываться от прозелитизма ислам вовсе не намерен, сотрудничество с православием поддерживает только тогда, когда это ему выгодно, что особенно проявило себя в истории с введением в школах Основ Православной культуры, но и сама постановка вопроса является совершенно немыслимой в свете того, что апостольство является неотъемлемым свойством Церкви, от которого Она не может отказаться, не перестав быть Сама Собой. Заповедь Господа не может отменить никто из людей. А она гласит: «идите, научите все народы» (Мф. 28, 19).

Но особое внимание нам надо обратить на само понятие «традиционная религия», введенное в оборот, начиная с середины XX века. Согласно нему существуют два вида вероучений — традиционные и новые религиозные движения. Первые стали считать «хорошими», а вторые — «плохими». Причем стали утверждать, что причиной высокой оценки «традиционных конфессий» является их древность, служащая будто бы гарантией их гуманности и высокой нравственности. Вопреки всем наблюдаемым фактам стали утверждать, будто все традиционные религии учат только хорошему и в них не содержится никаких оснований для совершения преступлений. Все это особенно выражается в популярном, но совершенно неверном афоризме: «у преступности нет религии». Абсурдность этой идеи очевидна для любого непристрастного человека. Ведь религия — это не просто безобидные разговоры о чем-то «высоком и духовным», а реальная практика общения с некоторыми духовными сущностями, и потому говорить о том, что в данном вероучении есть что-то хорошее, а плохое можно отбросить при помощи решения каких-то официальных лиц — вещь совершенно абсурдная. Проблема как раз и заключается в том, с какими существами общается человек: если это Бог Творец Вселенной, тогда от Него стоит ожидать только блага, если же речь идет о тех духах, которые по евангельскому слову служат «человекоубийце от начала» (Ин. 8, 44), тогда какие бы красивые речи не говорили руководители данной религии, адепты ее неизбежно будут убивать других и губить себя. Ведь никто из людей не властен над тем, кому он поклоняется. И никакие разговоры о «религиозной терпимости и взаимном уважении» здесь не помогут, ибо бесы реально желают погубить человечество, и решения муфтиев или раввинов ничем на их решимость не повлияют. Тем паче, что у тех, кто служит отцу лжи понятие о правде и честности вполне утилитарно. Так что всякие переговоры о мире между религиями являются заведомым блефом, ибо каждый христианин и тем более миссионер помнит, что «наша брань не против плоти и крови, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6, 12), которым согласно Писанию и служат все те, кто не чтит Сына, и Отца, Пославшего Его (Ин. 5, 23) в единстве Святого Духа. С такими людьми у нас нет ничего общего в согласии с апостолом Павлом (2 Кор. 6, 14-16), и мы должны отделившись от них сражаться с сатаной за их души, а не надеяться, что какими-то переговорами мы сможем «умиротворить их».

Однако стоит вернуться и рассмотреть истоки этой концепции. Не стоит думать, будто идея отождествления истинности и древности религии является чем-то новым. С этим подходом пришлось столкнуться еще первым христианским мученикам, которых как раз и казнили за проповедь нетрадиционной религии. Вот, например цитата из мученических актов муч. Карпа (память его 13 октября). Правитель Валерий, увещая мучеников, сказал: «Не безызвестно, я думаю, вам, что слава и честь воздаются бессмертным богам с древних времен, и это остается так до сего времени не только у нас знающих греческий и римский языки, но и варваров; ибо через усердие к богам города управляются добрыми законами, одерживаются победы над врагами и укрепляется мир.… Почтите их и вы. И если, через слова невежественных людей, вы прельстились неразумной и недавно появившейся христианской верой, то образумьтесь ныне и возвратитесь к тому, что лучше. Тогда и боги помилуют вас, и вы насладитесь многими благами, имеющимися у нас; от царя же ожидают вас великие милости» . Перед нами практически весь набор аргументации применяемой ныне сторонниками «традиционности религии». — Это и указание в качестве критериев истинности какой-либо веры ее древности и степени распространения, и утверждение, будто истинная религия должна поддерживать крепость государства, и обеспечивать материальное благосостояние своим адептам. Нет, конечно, ничего удивительного в том, что «традиционалистические» представления резко усилились после массового возрождения языческого мировоззрения в середине прошлого столетия (это и появление массового движения «Нью Эйдж», и развитие в среде интеллектуалов традиционалистических концепций , с последующих усваиванием выросшей на их основе геополитических теорий, констатирующей существование неких макрокультурных образований, признанный равноценными, и отказ от представлений об исключительности европейской культуры). Настораживает, однако, тот факт, что чисто языческая по происхождению концепция нашла себе прочное место как в умах рядовых обывателей (что, в общем, и не удивительно, учитывая всплеск неоязыческих настроений), но и у многих православных проповедников, которые пытаются строить на этой доктрине миссию, оказывающуюся крайне неэффективной.
Давайте рассмотрим, какие возражения против идеи о «традиционных религиях» можно привести исходя не просто из миссионерских соображений, а из Откровения Бога истинного. Возвратимся сперва к ответу св. Карпа на «традиционалистическую» аргументацию правителя Валерия: «Мы не считаем вашу веру почтенной за то, только, что вера древняя, ибо не все то непременно честно, что древнее: ведь и злоба древняя, однако еще не достойна за свою древность почтения. Не о том следует рассуждать, должно ли ее принимать. Мы решили уклониться от нее и насколько возможно исторгнуть ее из своей среды, как такую, которая уготовляет страшный геенский огонь любящим ее» . Кстати, из этих слов становится понятным, что все разглагольствования тех, кто утверждает будто мы должны сотрудничать с представителями «традиционных вер», является проявление величайшего бесчеловечия и жестокости. Ведь, по слову св. Иоанна Златоуста, «если случиться, чего не дай Бог, что постигнет нас нечаянная смерть, и мы отойдем отсюда без просвещения (т.е. Крещения — с.Д.), то, хотя бы мы имели здесь тысячи благ, нас ожидает не что другое, как геенна, червь ядовитый, огонь неугасимый и узы неразрешимые» . Так неужели мы позволим, чтобы наша мнимая вежливость, пресловутая «терпимость», на самом деле прикрывающая маловерие и равнодушие, приведут к тому, что мы не спасем от вечной, лютой гибели наших собратьев по Адаму? А именно к этому приведет нас концепция отказа от проповеди среди сторонников «традиционных религий», к которой призывают нас те, то запугивают нас православным прозелитизмом.

Первое, что говорит нам Писание как Ветхого, так и Нового Завета, это то, что Бог наш Един, и нет других кроме Него. Все другие боги народов — это демоны, а Господь небеса сотворил (Пс. 95, 5 греч.) и Он никогда не помирится с тем, что человек отступает от Него. Как говорил прор. Илья, «долго ли вам хромать на оба колена? если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваала, то ему» (3 Цар. 18, 21). Очевидно, что при такой постановке вопроса никакая древность не является гарантией истинности, и тем более не возможно сотрудничество представителей разных религий. Тут необходим выбор между Истиной и ложью! И не помогут высказывания, типа того, что «вопрос о том, какой именно религиозный путь приводит к вечности Божией, разрешается только в этой вечности, за пределами временного существования». Они игнорируют тот очевидный факт, что Сын является единственным Путем к Отцу (Ин. 14, 6), и те, кто не уверуют в Сына не увидят жизни, но гнев Божий пребывает на них (Ин. 3, 36). Фактически, из соображений веротерпимости, авторы таких высказываний совершают радикальную ревизию православной веры.

Многие принимают концепцию традиционных религий, боясь упрека в гордости и «триумфализме». На самом деле боятся тут нечего. Мы, действительно, «знаем, что мы от Бога и что весь мир лежит во зле» (1 Ин. 5, 19). — Если признание этого факта есть гордость, значит само чувство гордости собственно и создано для этого. Впрочем, с гордостью обычно сопряжено ощущение собственных заслуг, а их — то как раз и нет, ибо мы не сами создали себе веру, но лишь передаем то, что получили от Бога. Обвинение же в «триумфализме» еще более нелепо. Триумф — знак победы. Если бы наш Бог был бы разбит, тогда мы должны были бы стыдиться (пусть так и поступают нечестивцы), но ведь Христос — Царь Победитель, и сами мы «от Бога, и победили (тех, кто от мира), ибо Тот, Кто в нас больше того, кто в мире» (1 Ин. 4, 4). «Сия есть победа, победившая мир, вера наша» (1 Ин. 5, 4)! Православные не стесняются и не боятся ничего в сем мире, нам не нужны никакие союзники, кроме святой Троицы. И только имея такого Покровителя, мы победим всех врагов наших (как традиционных, так и новых) так, что из врагов они сделаются нашими братьями, по прекрасному слову блаж. Августина. И да поможет нам в этом Бог!