ВЗ-Толкование на книгу пророка Ионы

Божественный Иона имел отца Амафию и происходил из Гефа Ховер. По правдоподобному сказанию, это был небольшой город или селение земли Иудейской. Кажется, он пророчествовал в тоже самое время, как и прежние пророки, то есть Осия и Амос и Михей и прочие. Можно думать, что он изрек народу Израильскому очень много пророчеств, изъяснял небесные и божественные глаголы и ясно предвозвещал будущее. Но кроме этого никакого другого его пророческого слова не осталось в письмени. А что он неоднократно предвозвещал народу Иудейскому о событиях, некогда имеющих совершиться, об этом засвидетельствовало богодухновенное Писание. Так в четвертой книге Царств Священное Писание говорит об Иеровоаме, не о первом, что был в начале и который был сыном Навата, иже в грех введе Израиля, как написано (4 Цар. 13, 11), склонив его поклоняться золотым тельцам; но о другом Иеровоаме, который жил после многих царей и был сын Иоаса. Послушай, что предвозвестил о нем Иона: той приврати предел Израилев от входа Емафова даже до моря Аравитского, no глаголу Господа Бога Исраилева, егоже глагола рукою раба своего Ионы, сына Амафиина, пророка, иже от Гефаховера. Яко виде Господь смирение Исраилево, и спасе я рукою (от руки — ἐϰ χειρός) Иеровоама (Цар. 14, 25-27), то есть, рукою — διὰ χειρός, ибо Иеровоам, сын Иоаса, воевал против иноплеменников и отнятые города земли Иудейской он опять подчинил своей власти и не мало помог Израильтянам при содействии покровительствующего и желающего спасать Бога, хотя они и дошли до последней степени бедствий. Итак были произносимы Ионою по временам и другие пророчества; но о нем записано только то, что полезно и назидательно. Так достойно внимания именно то, что он проповедывал Ниневитянам и что в это время претерпел сам.

 

Но как бы в тенях он изображает и таинство домостроительства Спасителя нашего, как сказал об этом и Сам Христос, обращаясь к Иудеям. Итак в том, что было с божественным Ионой, изображается и отпечатлевается таинство Христа. Кроме того, почитаю нужным сказать читателям следующее. Когда излагается образная речь духовного созерцания, имеющая высший, духовно-созерцательный и таинственный смысл, и при этом предлагается и берется какое-либо лицо в прообраз Христа; тогда человеку мудрому и сведущему необходимо определить с одной стороны, что здесь не имеет значения для предположенной цели, а с другой: что полезно и необходимо и более всего способно послужить для назидания слушателей. Укажем такой пример: пусть предметом служит блаженный Моисей, который предстательствовал пред Богом от лица Израиля при горе Синае и был посредником между Богом и людьми. Устрашившиеся Израильтяне умоляли его, говоря: глаголи ты с нами, и да не глаголет к нам Бог, да не когда умрем (Исх. 20, 19). А что это событие предъизображало посредничество чрез Христа, этому ясно научил Сам Бог и Отец, говоря так: право вся глаголаху: пророка возставлю им от среды братий их, якоже тебе, очевидно, посредника, ходатайствующего пред Богом за род человеческий и возвещающего всем живущим на земле неизглаголанную волю Бога и Отца; ибо вложу слова Мои в уста его, и возглаголет им о всем, елика заповедаю ему (Втор. 18, 17-18). Итак божественный Моисей принят за образ Христа, но не все, принадлежащее Моисею, мы будем усвоять и Ему, чтоб нам не оказаться виновными в безумных словах и поступках. Так сам Моисей признается, что он был слабоголосен и медленноязычен и не способен к посольству, и умолял избрать для этого другого. Но Христос ни медленноязычен, ни слабоголосен, как тот, но Он есть великая труба; так называл Его Исаия, говоря: и будет в той день, вострубят трубою великою (Ис. 27, 13); ибо слово Спасителя провозвещено повсюду и соделалось слышимым для живущих по всей поднебесной.

 

И Давид, зная это, сказал: Бог богов Господь глагола, и призва землю, от восток солнца до запад (Псал. 49, 1). Итак Моисей ходатайствует во образ Христа, между тем как своим косноязычием он уже не являет в себе образ Христа. Опять во образ Эммануила взят был и Аарон, увенчанный преимуществами первосвященства, получивший право входить во Святая святых и облачавшийся в славную и достойную удивления одежду (Исх. 28 гл. и др.). Но опять не все, ему принадлежащее, мы будем относить ко Христу. Так он не был совершенно непорочным; он был обличаем некогда за то, что вместе с Мариамою упрекал Моисея (Числ. 12, 1 и дал.). He был он безупречен и в другом случае, когда Израиль слил тельца в пустыне. Итак не все то, что находится в Писании и образах, пригодно для духавного созерцания; но если берется лицо какого-нибудь человека, изображающего нам в себе Христа, то по справедливости мы должны обходить человеческие недостатки и останавливаться на одних только существенно важных чертах, повсюду отыскивая то, что может быть полезно для цели предмета. Точно так же мы будем рассуждать и об Ионе.

 

Он как бы предъизображает нам таинство Христа; впрочем не все, случившееся с ним, можно считать пригодным и необходимым для этого. Так, например, он был послан проповедывать Ниневитянам, но старался убежать от лица Божия и оказался медлительным в исполнении посольства. И Сын от Бога и Отца послан был проповедывать народам; но он не был не расположен к служению и не старался убежать от лица Божия. Пророк убеждал плывущих, говоря: возмите мя, и вверзите в море, и утолится море от вас (Ион. 1, 12). И проглочен был китом, потом был выброшен чрез три дня, и после этого ушел в Ниневию и исполнил свое служение; но не мало был опечален, когда Бог умилосердился над жителями Ниневии. И Христос добровольно подъял смерть; Он пребыл в сердце земли три дня и три ночи, воскрес и после того отошел в Галилею и повелел положить начало проповеди к язычникам. Однакож он не был опечален подобно Ионе, видя спасаемых в покаяние. Посему, если мы не будем всякое слово исторического повествования обращать в предмет духовного созерцания, то пусть никто не ставит нам этого в вину. Как пчелы, облетая луга и цветы, всегда собирают потребное для приготовления сотов; так и мудрый толкователь, исследуя святое и богодухновенное Писание, всегда собирая и сочетавая необходимое для изъяснения таинств Христа, предложит благопристойное и неукоризненное учение.

Гл. I. Ст. 1-2. И бысть слово Господне ко Ионе сыну Амафиину, глаголя: востани, и иди в Ниневию град великий, и проповеждь в нем, яко взыде вопль злобы его ко Мне.

При размышлении о служении и посольстве пророка Ионы естественно приходит на мысль воспеваемое устами блаженного Павла: или Иудеев Бог токмо, а не и языков? понеже един Бог (Рим. 3, 29-30). Тоже самое и Петр по опыту узнав возвестил нам, говоря: no истине разумеваю, яко не на лица зрит Бог, но во всяком языце бояйся его и делалй правду приятен ему есть (Деян. 10, 34-35). Он устроил небо и землю, и вся яже в них (Псал. 145, 6) и сотворил человека в начале no образу своему и no подобию (Быт. 1, 26), дабы, объятый стремлением к добродетели, он проводил славную жизнь в святости и блаженстве и имел изобильное участие в благодатных их дарах.

Потом обольщенный лукавством диавола, он привлечен был ко греху, и посему подвергся проклятию и тлению. Но прежде сложения мира предопределен и предуведен был Христос для исправления всех; ибо Бог и Отец благоволил возглавити всяческая в Себе Самом, яже на небесех и яже на земли (Ефес. 1, 10; ср. 3, 9), но совершение этих великих дел предоставлено было соделавшемуся подобным нам Единородному и возсиявшему в мире с плотию. А что Бог и прежде времени пришествия Его необходимо имел попечение о заблудших и имел надзор за падшими по неведению, — в этом Он хотел удостоверить и делами. Посему повелел блаженному Пророку итти в Ниневию. Это был Персидский город, лежащий к востоку, знаменитый и, как говорит Пророк Иеремия, земля изваянных есть (Иер. 50, 38). Весьма много было городов, соседних с Иудеею и преданных идолослужению; Тир и Сидон и вся Галилея иноплеменников покланялись делам своих рук и у них существовали безчисленные виды демонов, и жертвенники и капища. Почему же, скажи мне, минуя соседние города, посылает Пророка в Ниневию, которая находилась весьма далеко и в которой в особенности, как я прежде сказал, народ был груб и неудержимо предан поклонению солнцу, звездам и огню? И притом выше всякого слова подвержена была страху пред богоненавистным волшебством, потому что устами Наума к ней сказано: блудница добра и приятна, начальница волхвований (Наум. 3, 4). Думаю,что всеведущий Бог восхотел благополезно показать и самим народам древности, что и они далеко уклонились и опутаны сетями заблуждения, но некогда уловлены будут в познание истины, хотя бы они были весьма дурны и грубы и доходили до крайней необузданности. Ибо слово Божие не имеет недостатка в том, что может напитать ум и расположить его учиться тому, чрез что он мог бы сделаться мудрым. Послушай, что говорит Иеремия в одно время так: се Аз даю [1] словеса Моя во уста твоя огнь, и люди сия древа, и пояст их (Иер. 5, 14), а в другое так: еда словеса Моя не суть якоже огнь горящий, рече Господь, и яко камень? (Иер. 23, 29) [2].

Итак Иона посылался к Ниневитянам не напрасно, но для того, чтоб дать некое предъуказание того милосердия, которое свойственно Богу и которое некогда будет оказано и самим заблудившимся вследствие неведения. Но вместе с тем это событие служило в осуждение Израилю; ибо он изобличаем был как непокорный, как безчувственный, как мало радевший о законах Божиих. Между тем, как Ниневитяне вследствие проповеди одного Пророка немедленно же решились обратиться к покаянию, хотя страдали от весьма многих заблуждений; они же, напротив, презрев Моисея и пророков, пренебрегли и Самим Христом, хотя Он к поучениям присоединял чудотворения, чрез которые весьма легко можно было убедиться в том, что Он, будучи Богом по естеству, соделался человеком, чтоб спасти всю поднебесную и их (Иудеевъ) прежде всех других. А что это событие могло служить, и со всею справедливостью, обличением для Израильтян, — на это указывает

Сам Христос, говоря: мужие Ниневитстии, покаявшиеся проповедию Иониною, осудят род сей: и се боле Ионы зде (Матф. 12, 41). Каким же образом бывшее во Христе больше бывшего при Ионе? Один только угрожал Ниневитянам погибелью; Христос же, поражая неизреченными чудотворениями, составлял предмет удивления. Чудо, сопровождающее проповедь, почти всегда служит орудием привлечения к вере. Итак весьма благоусмотрительно Иона посылается для того, чтобы проповедывать жителям Ниневии, яко взыде вопль злобы их к Богу всяческих. Он, конечно, знает совершенно обо всем, но если он подвигнут бывает к особенному наблюдению за согрешившими; тогда Он говорит, что вопль от дел возшел к Нему; ибо как Бог Он есть Судия всяческих. Говорится также, что кровь Авеля вопияла против убийства Каина, а также необузданность постыдных дел городов Содомских.

Ст. 3. И воста Иона, еже бежати в Фарсис от лица Господня и сниде во Иоппию: и обрете корабль идущ в Фарсис: и даде наем свой, и вниде в онь плыти с ними в Фарсис от лица Господня.

Иоппия есть город Палестины, лежащий при самом море, и вместе пристань для отправляющихся в морское путешествие с необходимыми жизненными припасами из Иудеи и в особенности в города, находящиеся к востоку. Итак Пророк уходит; потом нашедши корабль, отплывающий в Фарсис (ибо предпочел бежать туда, чем итти в Ниневию), отдал плату за путешествие и отплыл вместе с другими. Фарсисом же называет ныне именуемые Тарсы или Тарс. Некоторые же думают, что этим именем обозначается город, находящийся, у Ефиопов и Индийцев. Несомненно, что у тех есть Фарсис. Или Фарсисом обозначается целая Индийская страна. Впрочем думаю, что в настоящем случае пророческое слово указывает не на нее; потому что для желающих совершить плавание к народам индийским это путешествие надлежало бы совершить не чрез Иоппию, но лучше чрез море Еритрейское [3], если только не предположить, что пророк восхотел убежать внутрь страны Ефиопской, чрез страну Персов и Ассириян; но такое предположение совершенно не основательно. Итак Фарсисом, кажется, называет нынешние Тарсы, а это город Киликии, находящийся при реке Кидне и лежащий у самой подошвы Тарса, весьма высокой горы в Киликии. Итак пророк отправляется в путь и побуждением его отшествия служит (желание) бежати от лица Божия. Здесь, впрочем, нам нельзя оставить без исследования смысл этого изречения или лучше — образ бегства. Думаю, что бежать от лица Божия значит уклоняться от посольства и как бы укоснять служение. Но почему и что принимая в соображение Пророк устремляется в Фарсис, — этого не могу понять, если только не дозволить себе допустить такое предположение, что у него (пророка), как и у древнейших святых, было недостаточное понятие о Боге; ибо некоторые думали, что власть Бога всяческих простирается только на страну иудейскую, в ней как бы заключена и не касается никакой другой страны. Так божественный Иаков некогда уходил из отеческого дома и спешил к Лавану в Месопотамию; тогда он расположился на ночлег в одной стране и, по обычаю положив камень под голову, заснул, и видит лестницу, простирающуюся от земли до неба и Ангелов Божиих, восходящих и нисходящих по ней, и утверждающегося на ней Господа. Встав же от сна, Иаков сказал: яко есть Господь на месте сем, аз же не ведех (Быт. 28, 16). Думаю поэтому, что нечто подобное помыслил в себе и блаженный Пророк, когда удалялся из Иудеи и отправлялся в еллинские города. А о причине, почему он медлил и не хотел с готовностью исполнить (возложенного на него) служения, мы узнаем из его же собственных слов; ибо он возвестил об этом позже, при отшествии (из Ниневии). Когда же не пришло в исполнение пророчество его, он сильно опечалился и сказал: о Господи, не сия ли убо словеса моя, яже глаголах, еще сущу ми на земли моей? сего ради предварих бежати в Фарсис, зане разумех, яко милостив Ты ecu и щедр, долготерпелив и многомилостив, и каяйся о злобах. И ныне Владыко Господи, приими душу мою от мене, яко уне ми умрети, нежели жити (Ион. 4, 2-3). Как пророк, он не не знал об исходе своего служения; но он боялся, как бы Ниневитяне, после того, как не пришли в исполнение его предсказания, не оставили без внимания благости помиловавшего их Бога, не подняли на него рук и не умертвили его, как пустослова, обманщика и лжеца, возбудившего в них напрасное беспокойство; ибо варвар всегда склонен к ярости и весьма легко приходит в неистовство, хотя бы и не было достаточной причины к бешенству.

Ст. 4-5. И Господь воздвиже ветр (велий) на мори и бысть буря великая в мори, и корабль бедствоваше еже сокрушитися. И убояшася корабельницы, и возопиша кийждо к богу своему: и изметание сотвориша сосудов, иже в корабли, в море, еже облегчитися от них.

По устроению Бога, взволновавшего море порывами ужасных ветров, корабль боролся с бурей. На корабельщиков напал страх и они уже стали говорить о последних минутах жизни, когда, по всей вероятности, корабль издавал скрипение и как бы уже с угрозою возвещал, что он готов сокрушиться. Толпа корабельщиков употребила обычные в таком случае средства и освободила корабль от груза, чтоб он был высоко над волнами и таким образом как можно легче носился по водам. Для доказательства же опасности от бури служит то, что и сами корабельщики повержены были в ужас, и как потерявшие уже надежду на спасение, стали весьма усердно призывать на помощь своих богов.

Ст. 5-6. Иона же сниде во дно корабля, и спаше my, и храпляше. И прииде к нему кормчий, и рече ему: что ты храплеши? востани, и моли Бога твоего, яко да спасет ны Бог, да не погибнем.

Пророческой трезвенности всего бы менее приличествовало нерадение в молитве, когда угрожали опасности и, повидимому, глубокий сон, когда время и тяжелое положение, в котором особенно подобало бы умолять Бога всяческих, призывали к усилиям. Отсюда можно видеть, что сон (пророка) наступил прежде бури. А то, что он пустился на самое дно корабля, указывает на сильную привычку уединяться; ибо святым всегда приятно и желательно избегать роскоши, удаляться от толпы и проводить время в уединении, как и Иеремия говорит: благо есть мужу, егда возмет ярем в юности своей. Сядет на едине, и умолкнет, яко воздвигне на ся (Плач. 3, 27-28). И еще он восклицал о множестве непокорных: Господи Боже сил, не седох в сонме их играющих, но бояхся от лица руки Твоея: на едине седях, яко горести исполнихся (Иер. 15, 17). Сидеть же наедине, думаю, значит проводить спокойную жизнь, освобождаться от попечения и заботы житейской и не идти вместе с другими, которые возлюбили любострастную и плотоугодливую жизнь. Итак Пророк спал не потому, что пренебрежительно относился к требованиям долга, но потому, как я уже сказал, что он заснул еще прежде начала бури. Кормчий же поспешно будит его, говоря, что ему скорее надо призывать Бога своего, так как находящихся в опасности всегда почти печалит то, если кто-либо оказывается выше страха и несвоевременно предается беспечности.

Ст. 7. И рече кийждо кo искреннему своему: приидите вержем жребия, и уразумеем, кого ради есть зло сие на нас: и метнуша жребия, и паде жребий на Иону.

Пловцы придумывают нечто чрезмерное, необычное и странное, желая посредством жребия разузнать, изъ-за кого прогневан Бог. Впрочем, и это устрояется на пользу, чтоб обнаружился подумавший, что можно убежать от лица Бога; ибо жребий падает на него, и он подвергается обличению от самого дела: боялся он, вероятно, поскорее подвергнуть обличению свое намерение. Посему хорошо и премудро поступают желающие исполнять слова: не стыдися исповедати грехи твоя (Сир. 4, 30).

Ст. 7-10. И реша к нему: возвести нам, кого ради сие зло на нас, и что твое делание есть, и откуду грядеши, и камо идеши, и от коея страны, и от киих людей ecu ти. И рече к ним: раб Господень есмь аз, и Бога небесного аз чту, иже сотвори море и сушу. И убояшася мужие страхом великим, и реша к нему: что сие сотворил ecu? зане разумеша мужие, яко от лица Господня бежаше, яко возвести им.

После того, как они уже при помощи жребия узнали виновника своего бедствия, они, не будучи в состоянии ясно понять сущность греха (Ионы), обнаруживают небезполезное любопытство. Поскольку они были идолослужители; то потребовали, чтоб он сказал им, какое его занятие, какая страна и город и из какого народа он идет, стараясь, думаю, узнать, какого Бога он оскорбил; ибо у каждаго из плывущих на корабле был свой особый бог, а не единый Бог всяческих; они думали, что, почтив прогневанное изъ-за него божество, они избавятся от пагубных последствий бури. Когда же Пророк назвал себя рабом Бога, устроившего землю и небо, и сказал, что он покланяется Ему; они тотчас уразумели, что он убежал от лица Бога. Но из чего же они уразумели это? — из того, что не позволительно было Иудеям убегать из назначенной им страны, сближаться с иноплеменниками и входить в города, привыкшие к идолослужению; это у них было позором и навлекало подозрение в отступлении. Казалось, что он нарушил закон, был виновен и подлежал суду. Так Господь ясно говорил, что они лишатся спасения, которое, говорю, приобретается чрез веру, если они не захотят принять Того, Который находился еще и жил в мире (рече бо: еще мало время с вами есмь, и иду к пославшему Мя. Взыщете Мене, и не обрящете: и идеже есмь Аз, вы не можете приити); а они, упрекая его в удалении от Иудеев к язычникам, неразумно говорили: камо сей хощет ити, яко мы не обрящем его? еда в рассеяние Еллинское хощет ити, и учити Еллины? (Иоан. 7, 33-35); ибо они сообщение с народами Еллинскими считают делом глупым, выходящим из принятых обычаев, противным закону и крайне позорным. Итак, на основании того, что он не остался в пределах Иудеи, а плыл вместе с ними в Тарс, они имеют подозрение и заключают, что он вероятно отрекся от жизни по закону (Иудейскому) и, предавшись обычаям Еллинским, старается теперь убежать от лица Божия.

Ст. 11-12. И реша к нему: что тебе сотворим, и утолится море от нас? зане море восхождаше, и воздвизаше паче волнение. И рече к ним Иона: возмите мя, и вверзите в море, и утолится море от вас, понеже познах аз, яко мене ради волнение сие великое на вы есть.

Боялись они как невыносимо ожесточившегося против них моря; так нисколько не менее трепетали и Бога еврейского; ибо они не были в неведении свойственной Ему силы и славы, хотя и были иноплеменники. Когда же пророк назвал себя рабом Бога; тогда они приходят в замешательство и колеблются в мыслях своих; ибо не решаются на убийство, опасаясь гнева всемогущего Бога. Ho так как море ярилось против них не менее, чем прежде; то у них неизбежно возникает забота о себе самих. Посему-то они и просят его сказать, что они должны сделать, чтоб унялась буря и утихло волнение, и они сами избегли смертной опасности. Что же Пророк? Он исповедует грех свой, раскаявается в оскорблении Бога и осуждает свое дурное намерение: возмите мя, говорит, и вверзите в море; как бы говорил он, что за отказ исполнить посольство он должен подвергнуться от них наказанию. Он знал, что волнение для корабля утихнет, если море получит требуемое и прекратит борение, приняв в себя, наконец, оскорбителя.

Ст. 13-15. И нуждахуся мужие возвратитися к земли, и не можаху, яко море восхождаше и воздвизашеся паче на них. И возопиша к Господеви, и реша: никакоже Господи, да не погибнет душа ради человека сего, и не даждь на нас крове праведные: зане ты Господи якоже восхотел, сотворил ecu. И взяша Иону, и ввергоша его в море, и преста море от волнения своего.

Пророк сам себя осудил на смерть и решился опасностью своей жизни избавить их от ужаса. Но они все еще чувствовали великий страх и медлили приступить к совершению убийства, но желали спасти раба Божия и живаго высадить на берег, и лучше таким именно образом отвратить От себя гнев (Божий). Посему они употребляли все усилия, чтоб привести корабль к берегу; но все старания их оказались напрасными, потому что ветер производил неодолимое для них волнение и своими неистовыми порывами устремлялся против корабля. После сего они уже обращаются к умилостивлению Бога молитвою и взывают о прощении им поступка, как не желающим убийства, но как бы (невольно) уступающим Его приговору и вынужденным наконец к отданию Ионы морю и действительно отдавшим. Приняв его, оно успокоивается наконец, распространяет тишину и корабельщикам подает надежду спасения; всегда послушное божественным мановением и повинуясь повелениям Господним оно быстро становится тихим.

Ст. 16. И убояшася мужие страхом великим Господа, и пожроша жертву Господеви, и помолишася молитвами.

Уверовав, что есть единый и по существу Бог, они получили великую пользу, хотя и разнствовали нелепым заблуждением и думали, что существуют в мире безчисленные боги. Итак они приносят жертву по естеству, единому и истинному Богу, оставив своих и бросив тех, которых почитали по заблуждению и которые похищали славу, подобающую Богу, — дают Ему обеты, хотя они обыкновенно делали это морским демонам. Сынам Еллинов казалось, что владычество над морем предоставлено некоему Посейдону, ибо все у них басни, пустословие и страшное безумие; мы же прославляя Того, Кто по природе Бог, истинно говорим Ему: Ты владычествуеши державою морскою и проч. (Псал. 88, 10).

Гл. II ст. 1. И повеле Господь киту великому пожрети Иону, и бе Иона во чреве китове три дни и три нощи.

Бог повелевает киту мановением воли Своей; ибо стóит только Ему восхотеть, чтоб совершилось что-нибудь — и это становится законом, приходит в исполнение и получает силу закона. Мы этим не говорим того, что Бог всяческих дал повеление киту так же, как Он повелевает и нам самим и святым Ангелам, как бы внушая уму то, что должно делать, и сообщая сердцам знание того, чего Он желает; ибо утверждать, что Бог всяческих с людьми обращается точно так же, как и с чудовищами, совершенно глупо и недалеко от безумия. Но, конечно, можно сказать, что вообще повеление бессловесным ли животным, или стихиям, или какой-либо части творения бывает для них, говорю, законом, и угодное Ему повелением; так как все повинуется Его мановениям, хотя образ повиновения для нас совершенно непостижим, для Него же вполне известен. Итак (Иона) проглатывается китом без всякого повреждения и был в нем три дня и три ночи. Может быть это покажется кому-либо делом противоестественным и не соответствующим требованиям разума. И прежде других не поверят этому те, которые не знают по естеству и истинного Бога, но преданы обольщениям демонов. Скажут: каким образом он мог остаться жив, находясь в ките? каким образом при поглощении он не потерпел вреда? или как выдержал свойственный чреву жар? как окруженный толикой влагой, находящейся, говорю, во чреве кита, мог он жить? в особенности же, каким образом он не был уничтожен, варимый одинаково с пищей? ведь (для кита) он был совершенно слабым и весьма удобным для истребления тельцем. Отвечаем, что это событие по справедливости дóлжно считать истинно чудесным, превышающим понимание и выходящим из пределов обычных явлений. Но если сказано, что Бог совершил его, то кто же не поверит этому? Ведь Божество всесильно и легко преобразует природу предметов во что Ему угодно и ничто не может оказать противодействие Его неизреченным мановениям. Так то, что по своей природе подлежит тлению, вследствие Его хотения может оказаться недоступным тлению; а твердое, несокрушимое и недоступное законам тления может весьма легко подвергнуться разрушению; ибо природою у существ, по моему мнению, бывает то, что угодно Творцу [4]. Впрочем надобно знать и то, что сыны Еллинов, составившие у себя мифы, говорят, что Геркулес, сын Алкмены и Зевса, был поглощен китом, но опять извержен, с обнаженною от присущего чреву чудовища жара головою у него, совершенно лишившегося волос. Об этой повести упоминает Ликофрон; а он был у них одним из знаменитых людей. Он говорит о нем, называя его:

«Трех-вечерним львом, которого некогда челюстями
Тритонов поглотил острозубый песъ».

Но не ради измышленных у них басен мы верим божественным делам, — мы напомнили о них только с тем, чтоб обличить неверующих; потому что и у них историческое повествование не отвергает таких же рассказов. Поскольку же я думаю, что нужно подтвердить это чудесное событие делами и теперь еще совершающимися по изволению Божию; то мы скажем, что и в утробе матери зародыш плавает в природной жидкости, он как бы погребен во чреве беременной, не имеет возможности дышать, и однакоже при таких условиях живет и сохраняется, по изволению Божию чудесно питаемый. Но ни одного возражения, подобного вышеприведенным, не направлялось против этих дел Божиих, хотя и они ни для кого не сделались понятными: кто бо уразуме ум Господень, по написанному (Рим. 11, 34; Ис. 40, 13)? Или кто познал пути чудес Его? Или, вообще, чьего ума не выше они, чью силу разумения не превосходят они? Итак, опасно не верить, хотя бы Бог и совершал что-нибудь превышающее разум, но будем принимать как истинное, избегая неуместной пытливости.

Так как пророк служил образом служения Христова, то совершенно необходимым считаю добавить к сему, что вся земля находилась в опасности, род человеческий был обуреваем, когда волны греха как бы ярились против нея, ужасное и крайнее любострастие потопляло ее и тление подобно волне возставало и дикие порывы ветра бушевали; все это дела, говорю, диавола и находящихся под его властью и с ним лукавых сил. Когда мы находились в таком состоянии, Создатель, Бог и Отец умилосердился над нами и послал нам с небес Сына, Который, приняв плоть и пришедши на бедствовавшую и обуреваемую землю, добровольно подъял смерть, чтоб остановить волнение, чтобы утихло море, прекратились волны и перестала буря, ибо мы спасены смертию Христа. И вот буря миновалась, ливень прекратился, волны улеглись, сила ветров уничтожена, распространилась наконец глубокая тишина и мы, после того, как пострадал за нас Христос, находимся в духовном вéдре. Нечто подобное ты читаешь в Евангельских Писаниях. Однажды лодка Апостолов переплывала чрез море Тивериадское; когда же поднялся сильный ветер на воде, — они терпели невыносимое волнение и, находясь в крайней опасности, бýдят тут находившегося и спавшего Христа, громко вопия: встань, спаси, погибаем (Матф. 8, 25); востав же, говорится, запрети морю, сказав со властью: молчи, престани (Map. 4, 39) и спас учеников. Событие это было образом совершившегося в человеческой природе; ибо чрез Него, как я сказал, мы избавлены и от тления смерти, и от греха и от страданий (за грехи), и древняя непогода была прогнана и все наше преобразовалось в тишину.

Ст. 2-3. И помолися Иона к Богу своему от чрева китова, и рече: возопих в скорби моей ко Господу Богу моему, и услыша мя: из чрева адова вопль мой, услышал ecu глас мой.

Не потерпев никакого вреда, как бы домом пользуясь китом, сохраняя ум и не подвергшись ни малейшему увечью ни в телесном, ни в умственном отношении, он чувствует (божественную) помощь; он уверен, что Бог милосерд; считая случившееся с ним последствием косности в исполнении служения, он обращается к молитвам, возносит благодарственные мольбы, a вместе с тем исповедует славу Спасающего, удивляется его власти и возвещает Его кротость. Он говорил, что его молитва принята, уразумев это, думаю, пророческим духом. Выражение же: из чрева адова, означает то же, что и: «из чрева кита», очень верно уподобляя зверя аду и смерти; потому что он мог убить и зверски истребить добычу [5].

Ст. 4-5. Отвергл мя ecu во глубины сердца морского, и реки обыдошя мя: вся высоты Твоя, и волны Твоя на мне приидоша. И аз рех: отринухся во очию Твоею.

Многообразно выражает он случившееся с ним, как бы вознося вверх благодать и свидетельствуя, что при помощи Божией можно весьма легко избавиться от всякого бедствия. Был он, говорит, в самых внутренностях моря, в смешении многих вод, затопляющих его на подобие волн речных и впал в такое бедствие, что наконец пришел к мысли, что очи Божии совсем отвратились от него, и дошел до отчаяния в своем спасении. А страшное и гибельное дело — оказаться вне очей Божиих [6]. Поэтому Давид и умолял, говоря: не отврати лица Твоего от мене, и не уклонися гневом от раба Твоего (Псал. 26, 9); за отвращением лица божественного непременно последует необходимость подвергнуться гневу божественному, вернее же, гнев появится прежде и предварит отвращение.

Ст. 5. Еда приложу призрение ми к храму святому Твоему?

Знает, что сохранен он силою Бога и удостоенный помощи свыше он жил и остался цел, и это в ките и во чреве зверя, чудесным и превышающим разум образом. Ho по всей вероятности он сомневается, будет ли он возвращен (на землю) и появится ли опять на свет. Поэтому он считает превожделенным и поистине много желанным — придти в самый божественный храм и воздать славословие Богу Спасителю и потому умоляет о получении таковой благодати, свидетельствуя, как я сказал, что Бог все может совершить.

Ст. 6-7. Возлияся на мя вода до души моея, бесдна обыде мя последняя, понре глава моя в расселины гор; снидох в землю, еяже вереи ея заклепи вечнии: и да взыдет из истления, живот мой к Тебе, Господи Боже мой.

Спасенный неизреченною силою Божиею, он хочет воздать Ему самые торжественные песни благодарения. Он всячески выражает случившееся с ним, и тонко раскрывает, какою бедою он объят был: а потом опять возвещает, как был спасен. Итак, что он был в море и в глубокой пропасти и в расселинах гор, потому что кит без сомнения погружался между скалами и в морских пещерах — об этом знал он, как пророк. Говорит, что он сошел в землю, еяже вереи ея заклепи вечнии, то есть, в ад, не потому что он был там (мы не находим его умершимъ), но потому, что опасности были так велики и случившееся с ним было так тяжело, что их было совершенно достаточно, чтоб причинить ему смерть и низвести его в самый ад, откуда никто не мог бы выдти, и однажды попавший туда никогда не мог бы возвратиться оттуда. Это, думаю, и означают слова: вереи ея заклепи вечнии, как бы несокрушимые, никем, никогда неодолимые, или нерасторжимые. А что он не умер, но продолжал жить в ките, и пребывал в нем, не потерпевши ничего, могущего причинить смерть или повреждение, на это ясно указывает то, что он все еще пребывает в надежде на спасение. Посему говорит: да взыдет из истления живот мой, Господи Боже мой. Он умоляет, чтоб он возвращен был на свет и как из ада извлечен был из чрева китова.

Ст. 8. Внегда скончаватися от мене души моей, Господа помянух, и да приидет к Тебе молитва моя ко храму святому Твоему.

Для тех, которые желают приобрести добрую славу, не бесполезно страдание и скорбь не может считаться несносною. Об этом засвидетельствует Давид, говоря: от скорби призвах Господа (Псал. 117, 5) и другой из святых пророков: Господи, в скорби помянух Тя (Ис. 26, 16). И божественному Павлу весьма угодно было одобрять и восхвалять скорбь очевидно за то, что она содействует добродетели; ибо он сказал: и скорб терпение соделовает (Рим. 5, 3) и проч. Итак, в то время, как душа Пророка скончавалась, то есть, когда она терпела страдание, доходившее до опасности и притом крайней; он опять совершает нечто полезное: он, подобно некоторым, не впал тотчас же в нерадение и не выражал осуждения судам божественным, но вспомнил о Спасающем. Он возопил к Нему и возжелал Его помощи. Зная Его милосердие и преизбыток Его силы, он обратился с любовью к Нему, взывая, чтоб он избавил его жизнь от смерти и тления. Итак весьма важно и достопочтенно не впадать в небрежность во время страданий, напротив, прошениями и молениями умилостивлять Владыку и у Него искать удаления зла и уничтожения бедствия.

Ст. 9-10. Хранящии суетная и ложная милост свою оставиша. Аз же со гласом хваления и исповедания пожру Тебе, елика обещах, воздам Тебе во спасение мое Господеви.

Другие, говорит, непознавшие Тебя, Владыку и Творца всяческих, уловленные сетями суетности и воздававшие лжеименным богам поклонение и наблюдающие за полетом птиц с надеждою на них и пасущие беззаконныхь. — не ищут у Тебя милости и никогда не имеют в себе упование на нее. Я же отнюдь не подобен им, но знаю Тебя, — помощника и благаго и многомилостиваго. Посему с воплем и мольбою буду, говорит, исповедывать Тебя и как самый благовонный фимиам вознесу Тебе песни, очевидно, благодарственные, и принесу Тебе духовные жертвы, — прославление и славословие, a также совершу, и весьма охотно, обеты во спасение, то есть, то, что содействует моему спасению и приносит пользу моей душе. А это было послушанием всему, угодному Богу и исполнением пророческого служения, по уничтожении всякой медлительности и малодушия.

Итак пророк молится, находясь в ките. Это был прообраз человеческий, истинный же образ этого события, то есть Христос, открылся пред честным крестом, когда Он уже при самом наступлении страданий, говорил небесному Отцу: аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия (Матф. 26, 39). Он находился в великом страхе и был как бы объят им. Но снизшедши в подземные страны, сказал ли он что-нибудь человеческое, об этом знает только он; ибо утверждать это опасно. Впрочем, мы увидим, что божественный Петр относит к Нему слова, сказанные Давидом: яко не оставиши душу мою во аде, ниже даси преподобному твоему видети истления (Псал. 15, 10); ибо Он воскрес в третий день яко не бяше мощно (Деян. 2, 24-31), чтоб Он, будучи жизнию по природе, мог быть удержан узами смерти.

Ст. 11. И повеле Господь китови, и изверже Иону на сушу.

Опять получает повеление кит, движимый некоторою божественною и непостижимою силою Бога к исполнению угодного Ему и выбрасывает из внутренностей своих пророка, который не без пользы для себя пострадал, напротив, из опыта убедился и ясно узнал, что опасно противиться определениям Владычним.

Гл. III. Ст. 1-2. И бысть слово Господне no Ионе вторицею, глаголя: востани, и иди в Ниневию град великий, и проповеждь в нем no проповеди преждней, юже Аз глаголах тебе.

Итак, воодушевленный уже более горячим усердием, он получает вторичное повеление итти в Ниневию и провозгласить туже самую проповедь, которая сказана была ему в начале, а именно: яко взыде вопль злобы его ко мне (Ион. 1, 2). Я уже сказал о том, что относится ко Христу, но буду говорить об этом опять, нисколько не тяготясь этим, как написано: таяжде бо глаголати вам, мне убо неленостно, вам же твердо (Флп. 3, 1). Итак мы найдем, что Христос пред честным крестом как бы еще медлил исполнить свое дело, говорю, и язычникам предложить проповедь евангельских учений. О сем весьма ясно говорит Он: несть послан, токмо ко овцам погибшим дому Исраилева (Матф. 15, 24) и своим святым ученикам Он заповедывал: на путь языков не идите и след. (Матф. 10, 5). Но он был в сердцы земли три дни и три нощи (Матф. 12, 40); он пришел на источники моря, в следах бесдны ходил (Иов. 38, 16); понре (погрузился) как бы в расселины гор и сниде в землю, еяже вереи ея заклепи вечнии (Ион. 2, 6-7). Потом расхитив ад и проповедав находившимся там духам и отворив остававшияся недвижимыми врата ада, Он опять возвратился к жизни. Возникла, освободясь от тления, жизнь Его и тогда Он явился в саду прежде других ищущим Его женщинам; потом сказав им: радуйтесь, повелел возвестить святым ученикам, что Он предваряет их в Галилее (Матф. 28, 7). Тогда, наконец, язычникам возвещено было слово Его чрез блаженных апостолов. Тогда заблудшим проповеда no проповеди преждней: ибо не иными заповедями воспитывал Он Израиля прежде смерти Своей, и не иными — язычников после нея; но одно для всех Евангелие, и совершенно одинаковы знания божественных учеников, — и не одно у тех, которые призваны чрез веру во освящение из Израиля, а другое у нас, призванных из язычников.

Ст. 3-4. И воста Иона, и иде в Ниневию, якоже глагола Господь: Ниневия же бяше град велик Богу, яко шествии пути трех дней. И начат Иона входити во град, яко шествия пути [7] дне единого, и пропоповеда, и рече: еще три дни, и Ниневия превратится.

Пророк отправляется в путь и одушевившись горячим усердием, выходит на дело. Повинуясь божественному повелению, он отважно входит в иноплеменную Ниневию, город обширный и занимающий такое большое пространсгво, что требовалось три дня пути, еслибы кто хотел обойти его кругом; он проходит чрез него в один день, или, как думают другие, путешествуя по нему впродолжении одного дня, он возвещал божественное определение. Удивительным конечно явлением был (для Ниневитянъ) пророк, муж еврейский, пришедший из иной страны, и вероятно никому из здешних жителей неизвестный, шествующий по средине города, восклицая и говоря: еще три дни, и Ниневиа превратится. Обрати здесь внимание и тщательно рассмотри следующее обстоятельство: Бог всяческих повелел проповедывать о Ниневии: яко взыде вопль злобы ея ко Мне; Пророк же, находясь в ней, говорит: еще три дни, и Ниневия превратится. Что же мы скажем на это? не произносил ли он ложь, и не говорил ли от собственного сердца, а не от уст Господа, как думают некоторые? He скажем этого, напротив, мы утверждаем, что пророки часто указывают на способ своего посольства. Что Господь говорил ему: востани, и иди в Ниневию, и проповеждь в ней, яко взыде вопль злобы ея ко Мне (Ион. 1, 2), — об этом мы ясно слышали тотчас в начале пророчества; a чтобы и сам Пророк говорил что-либо Богу, — об этом мы не знаем. Но впоследствии мы найдем его говорящим так: о Господи, не сия ли убо словеса моя и дал. (Ион. 4, 2). He видишь ли, что здесь весьма многое пройдено молчанием и сказано Богом тайно, равно как и устами пророка к Богу? Итак словам святых следует усвоять истину: ибо никак не могут говорить ложь те, которые в изобилии обладают Духом истины.

Ст. 5. И вероваша мужие Ниневийстии Богови, и заповедаша пост, и облекошася во вретища от велика их даже до мала их.

Выразительно изречение: уверовали, говорит, жители Ниневии, то есть, города, всегда отличавшегося всевозможными гнусностями. В них было великое и несчетное множество идолов, и многочисленные капища, и распространены были тайные искусства. Так у них были в почете волшебства и лжепророчества, премудрым считался устремлявший любопытные взоры к звездам и достигал наивысшей степени славы тот, кто был удобопреклонен ко всякого рода гнусностям. Но Богу они поверили все от мала до велика, то есть, знатные и незнатные, вельможи и люди низкого происхождения, в роскоши богатства и страдающие под бременем нужды. Одна у всех была забота — оказать повиновение словам Пророка. Явление это весьма удивительно и служит в великую похвалу уверовавшим; ибо они тотчас же с готовностью подчиняются человеку, призывающему их к исправлению в будущем, и изнеженную свою выю преклоняют пред божественными глаголами, и это по призыву к покаянию иноплеменника и одного человека, и прежде неведанного им. Так поступили Ниневитяне. А неразумный Израиль не повинуется закону, смеется над Моисеем, ни во что ставит слова Пророков: но зачем говорю я об этом? Он сделался даже убийцею Господа, не повиновался Самому Христу. Итак состояние Ниневитян было лучше, (чем Израильтянъ) и это подтвердил Бог всяческих, негде так говоря Иезекиилю: сыне человечь, иди и вниди в дом Исраилев, не к людем иноязычным, ни тяжким языком сущым, аще же и к тацем послал бых тя, то и тии послушали быша тебе: а дом Исраилев не восхощет послушати тебе, яко непокориви суть и жестокосерди (Иез. 3, 4-7). Да, люди иноязычные, глубокоиспорченные и легкомысленные, то есть, Ниневитяне оказали почтение пророчеству и немедленно пришли к сознанию необходимости покаяния; а строптивый Израиль не оказал почтения даже самому Владыке закона и пророков.

Ст. 6-9. И дойде слово к царю Ниневийскому, и воста с престола своего, и сверже ризы своя с себе, и облечеся во вретище, и седе на пепеле. И проповедася и речено бысть в Ниневии от царя, и велмож его, глаголющих [8]: человецы, и скоти, и волове, и овцы, да не вкусят ничесоже, ни да пасутся, ниже воды да пиют. И облекошася во вретища человецы, и скоти, и возопиша прилежно к Богу: и возвратися кийждо от пути своего лукаваго, и от неправды сущия в руках их, глаголюще: кто весть, аще раскается и умолен будет Бог, и обратится от гнева ярости своея, и не погибнем.

Еще больше усиливает похвалу послушанию и еще больше удивляется готовности к повиновению призванных к покаянию. Как скоро дошли до слуха их слова Пророка, — тогда и сам удостоенный скиптра и увенчанный высшими почестями, оставляет царский трон и сбросив с себя приличествующия ему одежды и сняв с себя багряницу, облекся во вретище, то есть, был в скорбных одеждах. Возседши же на пепле, он этим сам и другим дал указание на то, что необходимо и отказаться от пищи и, умилостивляя Бога непрестанными мольбами, просить у Него помилования. Очень мудрыми оказались Ниневитяне и в том отношении, что они посредством поста все вместе старались отвратить беззаконие. Подлинно это был истинный и беспорочный образ покаяния. Но поскольку Израиль, не имея надлежащей опытности в этом, держал некогда весьма неразумный и нечистый пост, то Бог повелел Пророку — возвышенным голосом возвестить им: не таковаго поста Аз избрах, глаголет Господь, и тотчас присовокупляет, по какой причине Он указал на это: во дни бо пощений ваших обретаете воли ваша, и вся подручная ваша томите; в судех и сварех поститеся и биете пястьми смиренного (Ис. 58, 3-4. 6). Итак, Ниневитяне оказались лучшими, совершая Богу чистый и непорочный пост. Об этом засвидетельствовало Священное Писание, говоря: и возвратися кийждо от пути своего лукаваго, и от неправды сущия в руках их. Этот поступок проникнут мудростью и благоразумием. Они уверовали, что раскается Бог и прекратит гнев Свой. Раскается (μετανοήοει) говорит вместо: восхощет (βουλήσεται). Если Он увидит, что они от зла перешли к добру, то и Сам обратится к весьма вожделенному для Него миру и человеколюбию; ибо Он благ по природе. Впрочем, на согрешающих Он налагает наказания и на обнаруживающих неудержимую наклонность к своеволию посылает гнев Свой, который подобно узде отлично удерживает их и приводит к покорности. Обрати внимание на то, что говорят Ниневитяне: кто весть, аще раскается Бог и обратится от гнева ярости Своея, и не погибнем? Мудрый же Израиль, воспитанный законом, не возвышается до понимания того, что благ и кроток Господь, ибо они несмысленные говорили: прелести наша и беззакония наша в нас суть, и мы в них таем, и како нам живым быти? Но услышали Бога, ясно говорящего: обращением обратитеся от пути вашего злаго: и вскую умираете, доме Исраилев? (Иез. 33, 10-11). Так и поступили Ниневитяне, обращением к лучшему отвращая угрожающий им гнев, причем постановили, чтобы вместе с людьми страдали и скоты, лишенные пищи и питья и вынужденные как бы плакать. Сделано это было уже сверх того, что требовалось, так как это не было необходимо и Бог не желал страдания животных; но Писание указало на это, чтоб поставить на вид необычайность раскаяния Ниневитян. Знаю, что некоторые краснеют при этом и говорят, что под скотами разумеются наинеразумнейшие между людьми. Слова эти сираведливы и были бы по временам уместны, еслибы кемъ-либо были понимаемы таким образом. Но смыслу объясняемых слов конечно соответствует и та мысль, что определением страдания даже животных указывается на высшую степень покаяния.

Ст. 10. И виде Бог дела их, яко обратишася от путей своих лукавых: и раскаяся Бог о зле, еже глаголаше сотворити им, и не сотвори.

Господь скор на милость и спасет раскаявающихся; Он тотчас прощает им прежния вины с прекращением у них греха, и Сам оставляет Свой гнев и начинает промышлять об их благе. Когда Он видит, что они обратились к добру, то и Он переходит к кротости, отлагает погибель и удостоивает прощения; ибо Он совершенно справедливо говорит: и вскую умираете, доме Исраилев, глаголет Господь. Понеже не хощу смерти умирающего, но еже обратитися ему от пути своего и жити души его (Иез. 18, 31-32). Когда же говорит о зле, то разумей не нравственную нечистоту, но гнев, причиняющий страдания: ибо любя добродетель, Бог нам не делает зла.

Гл. IV ст. 1-3. И опечалися Иона печалию великою, и смутися. И помолися ко Господу и рече тако: О Господи, не сия ли убо словеса моя [9], еще сущу ми на земли моей? Сего ради предварих бежати в Фарсис, зане разумех, яко милостив Ты ecu u щедр, долготерпелив и многомилостив, и каяйся о злобах. И ныне, Владыко Господи, приими душу мою от мене, яко уне ми умрети, нежели жити.

Когда Бог оказал милосердие тем, которые покаянием предотвратили последствия гнева (божественного), и когда истек назначенный срок, после которого должно было совершиться предвозвещенное, а между тем ничего из предсказанного не сбылось; тогда пророк очень опечалился не потому, что город избежал погибели (ибо это свойственно только злому завистнику и меньше всего свойственно святому), но потому, что он казался какимъ-то лжецом и пустословом, напрасно устрашавшим их и говорившим от своего мышления, а совсем не от уст Божиих, по написанному. Но некоторые думают, что пророк опечалился по какимъ-нибудь другим не указанным (в библейском тексте) соображениям. После того, как он, говорят, узнал, что Израиль, с призванием стада язычников, совершенно утратит упование на Бога, то, как будто бы уже настало такое время, он пришел в великую скорбь и опечалился о своих единоплеменниках, как бы уже о погибших. Но он сам не дозволяет так понимать это, выразительно говоря, что он убежал в Фарсис (но был пойман укоснивший исполнить посольство) вследствие ясного знания о том, что Он милостив и щедр и каяйся о злобах. Поскольку же ты, говорит, таков, то какъ-же Ты повелел мне всуе проповедывать им об (угрожающей) погибели? И, как человек, он малодушествует, утверждая, что он говорил эти самые слова и в земле Иудейской, — уже просит себе смерти и какъ-бы произносит несправедливое осуждение против Промысла. А это — дело опасное и недостойное святой души. Ведь (если ни один благоразумный человек врачей тела но может упрекнуть за то, что они изменяют лекарства сообразно с свойствами ран; то какъ-же можно осудить всеведущего Бога, Который изобретает врачевание, всегда соответствующее состоянию наших душ и поистине самое полезное? Да, Он есть врач душ, укрощающий неистовство наших страстей то страданиями, то напротив благами милосердия.

Ст. 4-5. И рече Господь ко Ионе: аще зело опечалился еси ты? И изыде Иона из града, и седе прямо града, и сотвори себе кущу [10], и седяше под нею в сени, дондеже увидит, что будет граду.

He допускает, чтобы дух Пророка был подавлен унынием, но как бы поддерживает его ослабевшего. Но хотя Он и очень милосерд, однакоже благополезно обличает Пророка в том, что он опечалился; ибо, думаю, не на что иное не может указывать то, что (Богъ) спрашивает (Пророка) и говорит: аще зело опечалился еси ты? Он как бы делает упрек опечалившемуся и не понимающему цели определений божественных. Когда уже миновались дни, по прошествии которых должно было бы притти в исполнение предвозвещенное, а между тем гнев (божественный) еще не обнаруживал своего действия, тогда он понял, что Бог умилосердился над ними; впрочем он не совсем еще потерял надежду, но думает, что хотя и дана отсрочка наказания тем, которые решились раскаяться; но все же непременно подвергнутся какимъ-либо карам гнева те, которые при покаянии не обнаружили скорби, равносильной их грехам; ибо какую пользу может принести трехдневный подвиг погрязшим во всяком беззаконии и поверженным в столь ужасные прегрешения? Так, по всей вероятности, помышляя в себе, Пророк удаляется из города и остается посмотреть, что будет с ними. Он ожидад, что город или разрушится вследствие землетрясения, или сожжен будет огнем подобно Содому. Спешно устрояется приют его и сооружается шатер.

Ст. 6. И повеле Господь Бог тыкве, и возрасте над главою Иониною, да будет сень над главою его, еже осенити от злых его, и возрадовася Иона о тыкве радостью великою.

Бог дает повеление тыкве таким же опять способом, как и киту, то есть мановением и желанием. И тотчас выростает прекрасная и пышная тыква и (своими листьями) скоро покрыла весь шалаш, к радости (пророка) подобно роще распространив много тени. Пророк же сильно радуется о ней и поистине ликовал как бы по случаю великого события Из этого ты можешь видеть свойственную ему простоту и искренность души. С одной стороны он опечалися печилию великою от того, что не сбылось предсказанное им, а с другой — возрадовася радостью великою ради зелени и растения.

Невинное сердце очень восприимчиво к скорбям и радостям. Ты увидишь справедливость этих слов, если обратишь внимание на нравы детей, которые часто грустят по пустякам и сильно плачут изъ-за малостей. Напротив иногда очарованные чем нибудь ничтожным они приходят в восторг и вдруг переходят от печали к радости. Как между человеческими телами те, которые обыкновенно не отличаются крепостью, легко подвергаются падению, при каком нибудь толчке, хотябы кто нибудь сделал его не очень сильно, а прикоснулся как бы самой нежной рукой, так и безхитростное сердце легко отдается всему тому, что способно тронуть его или даже опечалить.

Ст. 6-8. И повеле Бог червию раннему во утрие, и подъяде тыкву, и изсше. И быст вкупе, внегда возсияти солнцу, и повеле [11] Бог ветру знойну жегущу и порази солнце на главу Ионину: и малодушествоваше, и отрицашеся души своея, и рече: уне ми умрети нежели жити.

Червем ранним называют гусеницу потому, что она получает начало своего бытия из росы, падающей пред восходом солнца. Бог повелевает ей, а также и знойному ветру, что должно понимать в том же смысле, в каком Он дает повеления и самой тыкве и киту. И вот неожиданно она (тыква) засыхает, а жгучий ветер сильно поражает его, и солнце посылает на томящегося зной, найдя его лишенным тени, отчего еще больше усиливалась его скорбь, и он дошол уже до такого малодушия, что самая смерть сделалась для него весьма желанною.

Ст. 9. И рече Господь к Ионе: зело ли опечалился ecu ты о тыкве! И рече: зело опечалихся аз даже до смерти.

Замечай опять, что Бог всяческих по безмерному человеколюбию как бы играет с невинными душами святых и в нежной любви нисколько не уступает родителям. Когда тыква дает ему тень, Пророк чрезмерно радуется о ней. После же сего, по устроению Промысла, гусеница причиняет вред и жгучий ветер поражает его, показывая, что и тень была весьма полезна и необходима ему, дабы он печалился еще больше, лишившись чего-либо лучшего. Потом сильно опечалившись изъ-за малости, говорю, изъ-за тыквы, он уже не обвинит божественное человеколюбие, если оно решит оказать пощаду и милосердие знаменитейшим городам и наполненным безчисленным множеством жителей. Посему весьма искусно предлагает ему вопрос: зело ли опечалился ecu ты — и это изъ-за овощного растения. Он же сознается в этом и это наконец было средством защиты для человеколюбиваго Бога.

Ст. 10-11. И рече Господь: ты оскорбился ecu o тыкве, о ней же не трудился ecu [12], ни воскормил ecu ея, яже родися обнощь, и обнощь погибе. Аз же не пощажду ли Неневии града великого, в нем же живут множайшии неже дванадесять тем человек, иже не познаша десницы своея ниже шуйцы своея, и скоти их мнози?

О несравненное и непостижимое милосердие! Какое слово достаточно будет для прославления его? и какими устами мы можем вознести благодарственные песни Милосердому и Благому, ибо Он удаляет от нас беззакония наша и далее (Псал. 102, 12). Смотри, как Он показывает, что Иона опечалился не во время и о чем не следовало, между тем, как святому надлежало бы восхвалять и прославлять Владыку. Если ты, говорит, опечалился, или лучше доведен был до крайней скорби тем, что у тебя засохло тыквенное растение, которое как выросло в одну ночь, так и погибло, то как же я мог бы не пожалеть многолюдного города, в котором находится больше ста двадцати тысяч людей, не имеющих возможности, от времени и возраста распознать, которая у них правая и которая левая рука? Ведь этого еще не различают младенцы, которым, как ни в чем не согрешившим, и следовало прежде других оказать человеколюбие. В самом деле, не распознающий еще своих рук какими мог бы быть обременен прегрешениями? Если же Он называет и животных и удостоивает их сожаления; то и это делает вследствие великой Своей благости. Ведь если праведник милует души скотов своих (Прит. 12, 10), — и это служит в похвалу ему, — то что же удивительного, если и Сам Бог всяческих и к ним питает жалость и сострадание?

Так Христос спас всех, дав Себя в искупление за малаго и великого, мудрого и не мудрого, богатаго и бедного, Иудея и Еллина. Ему по справедливости можно сказать: человеки и скоты спасеши Господи. Якo умножил ecu милость Твою, Боже: сынове же человечестии в крове крилу Твоею надеятися имут (Псал. 35, 7-8).

Примечания:
[1] В греч, δέδωϰα, Вульг. do.
[2] Греч. πέλεϰυς (вариант: πέλυξ) ϰόπτων — секира секущая, но славянский, как и Вульгата, ближе к еврейскому, malleus conterens.
[3] Чермное или Красное море.
[4] Т. е. естество каждаго предмета опроделяется не иным чем, как только Волею Творца.
[5] Καταρροϕεῖν — поглотить добычу, уничтожив ее.
[6] Благодатного покровительства Божия.
[7] У св. Кирилла, как и в некоторых древних списках, опущено: ὁδοῦ — пути.
[8] Вместо: λεγόντων — глаголющих, как в некоторых изданиях, у св. Кирилла, согласно древним кодексам: λέγων — глаголя.
[9] По славянскому и греч. вар. далее следуют слова: яже глаголах — ὁύς ἐυάλησα, которого нет у Кирилла, как и в некоторых греческих изданиях.
[10] В славянском опущено ἐϰεῖ — тамо, а вместо ἀυτῷ — ему, как у Кирилла и нек., читается: ἑαυτῷ — себе, как в других.
[11] У св. Кирилла, как и в некот., прибавлено: Господь — Κύριος.
[12] В славянском, как и в некот., опущено: ἐπ’ ἀυτήν или ἐπ’ ἀυτῆς — над нею.