Анафема может упасть на любого писателя, который выступает против священных догматов
- Главная
- священник Даниил Сысоев
- Публикации отца Даниила Сысоева
- Анафема может упасть на любого писателя, который выступает против священных догматов
Иерей Даниил Сысоев, один из самых активных миссионеров Русской Православной Церкви, автор нашумевших книг «Замуж за неверующего?», «Брак с мусульманином», «Зачем ходить в храм каждое воскресенье?», «Почему ты еще не крещен?» и других, — о современной литературе и догматах Церкви.
— Не так давно появилось такое понятие, как «православная литература». Что же это такое? Есть ли такая градация: православная и светская литература?
— Да, я убежден, что такая градация есть. Мне приходилось как-то выступать на собрании клуба фантастов «Бастион». Там мне довелось читать лекцию «Как относиться христианину к фантастике?» Какие требования предъявляются к христианскому фантасту? Я думаю, эти требования относятся к любому писателю.
Писатель может писать, но он должен понимать, что писательская способность связана с неким повреждением человеческого разума, потому что до грехопадения фантазии не существовало. Фантазия — это одна из тяжелейших болезней человеческого ума, благодаря которому возможны все грехи.
Тем не менее, фантазия и воображение — немного разные вещи. Воображение — это некая сила ума, которая была изначально, а фантазия — это болезнь, которая на ней паразитирует. Здесь как раз возникает вопрос, можно ли как-то использовать воображение? Мы можем привести в пример Евангелие, которое использует такой прием как притча.
Притча — событие, которое может явить некое божественное помышление об этом мире или, наоборот, о развитие греха в человеке, которое позволяет человеку проанализировать самого себя. В некотором смысле евангельские притчи являются основой для христианской литературы. Именно притчевая подача материала дает возможность существованию христианской литературы как таковой.
Поэтому существуют некоторые ограничения, связанные с формой подачи материала. Понятно, что христианин не имеет права сквернословить. Как говорит апостол Павел: «Никакое гнилое слово да не сходит с уст ваших» (Еф.4:29 — ред.). Поэтому я считаю, что требования к словарному запасу писателя очевидны. К тому же, надо помнить, что писатель так же подотчетен евангельским заповедям, как любой другой человек. Даже больше. Потому что он отвечает не только за себя лично, но и за тех людей, с которыми он будет общаться.
И, конечно, писатель ограничен еще и в другом — он не может даже в воображении выстраивать такой мир, который противоречит догматам Церкви. Например, не может называться христианином тот писатель, который пишет о реинкарнации, эволюции или вводит какие-то догматы, которые противоречат учению Церкви. Такой писатель автоматически выпадает за пределы христианства. Причем, здесь ссылка на то, что это «мой вымысел», не срабатывает, потому как перед нами на самом деле попытка обольстить, обмануть людей. И эта попытка обольщения наказывается тем, что человек перестает быть христианином.
Церковь показало свое отношение к неправой деятельности писателя, отлучив Толстого от Церкви. Это прекрасный, классический пример того, как человек пытается под видом христианства протаскивать нечто иное, и за это подвергается отлучению от Церкви. Это прекрасный пример для всех писателей. Недаром писательское сообщество до сих пор возмущено анафемой Толстого. Она справедлива. На самом деле, анафема может упасть на любого писателя, который выступает против священных догматов.
Теперь о том, что касается ограничений как некой помехи для творчества. Как говорил Павел Флоренский: «Канон не мешает творчеству, а помогает ему». Канон есть некое мерило, которым проверяется истинный талант. На самом деле, ограничения, наложенные заповедями и догматами, — это ограничения, в рамках которых и должен расцвести писатель.
Я немного знаю современную западную литературу. Могу сказать, что отказ от догматических положений привел к резкому ослаблению уровня литературы.
— Что Вы думаете по поводу такого явления как «православное фэнтези»?
Я хорошо отношусь к жанру «православное фэнтези» при условии исполнения этих условий. Но, к сожалению, у нас православных Льюисов не появилось. Это очень печально, но уровень Клайва Льюиса или Толкиена, к сожалению, не достигнут. Сам Толкиен судил себя всегда католицизмом и за счет этого, я думаю, достиг тех высот, о которых мы знаем. Он всё-таки звезда первой величины в литературе.
Современная западная и российская литература не поднимаются до высот, которые были в середине XX века, или тем более XIX века. Ничего даже близкого, к сожалению, нет. Это связано с адогматизмом. Человек, который не имеет четких границ, не сможет без них ничего сотворить.
— Среди современных писателей есть те, книги которых несут христианскую наполненность?
— Попытки такие, конечно же, есть. Юлия Вознесенская, Елена Чудинова. Они что-то несут, конечно.
Нужно помнить, что прибавка слова «православное» не дает права на бездарность. К сожалению, многие об этом забывают, и напрасно. Но с другой стороны, мешает развитию писательских талантов именно то, что православные люди начинают иллюстрировать то, что им интересно. А многим интересны не догматы, а мифология. Когда человек интересуется сердцем христианства, у него получает красиво.
Полина Дашкова как-то сказала очень важную вещь: «Есть писатели элитные. Их особенность в том, что их никто не читает. А есть писатели презираемые, которых читают все». Я бы очень хотел, чтобы православные писатели были «попсой», чтобы они были презираемыми, чтобы ни в коем случае не были элитными писателями, чтобы их читали миллионным тиражом.
— Как же этого добиться?
— Элементарно. Нужно посмотреть, чем «берут» попсовые писатели. Взять даже современных авторов детективов. Их особенность в том, что они пишут живым, современным языком на обычные, интересные людям темы. Я думаю, православные писатели могли вот так же писать о том, что людям интересно, — обычным, нормальным, человеческим языком. Тогда успех будет. Здесь нужно ориентироваться не на критиков, а на простых людей. Если критикам не нравится, нужно писать именно так. Например, критикам нравится Лев Толстой. Значит, это отстой. Так писать, как писал графоман Лев Николаевич, нельзя. Это пример того, как делать не надо. Нужно писать в расчете на обычных людей.
Мои лучшие книжки получились в результате обычных разговоров. Я вот спрашиваю у людей: «Ты почему в церковь не ходишь?» Потом простым языком объясняю, в чем человек не прав. В результате таких бесед получается книга-бестселлер.
— Можно ли считать книги, родившиеся в сети интернет-дневников священников, примером того, как нужно писать?
— Безусловно. На самом деле такая реальность, как интернет, еще не осмыслена до конца. Между тем, я думаю, что теперь высокая литература будет делаться благодаря блогам. И это действительно может произойти.
Фото: http://defo-sp.livejournal.com/
Автор: Мария Моисеева
Дата публикации: 10 марта 2009 года
http://pravkniga.ru/intervews.html?id=799