Почему верующие ссорятся?

Как избежать разделения в церкви, настроить ум и сердце на единство во Христе? Не искать благодати у людей, искать ее у Бога. Разве может Христос разделиться? Если не может разделиться Христос, как же может дробиться Его Тело — Церковь? Тщеславие – двигатель ссор, и человекобожие в Церкви приводят к страшным последствиям

Купить

Толкование на послания апостола Павла к коринфянам. В 12-ти частях

Толкование на первое Послание святого апостола Павла к Коринфянам, 1-3 главы (часть 1)
Почему верующие ссорятся?

Предуведомление священника Даниила Сысоева
Призванные быть святыми
Какие преимущества дает святость?
Расколы и ссоры в церкви
Юродство Божие
Понимание мудрости Бога
Плотские христиане
Как судить дела верующих?
Как избежать разделений?

Предуведомление священника Даниила Сысоева

Послание, которому посвящена эта книга, написано во время Великого поста 57 года после Рождества Христова в Ефесе и адресовано в Коринф. Город Коринф до сих пор существует на перешейке между Пелопоннесом и Средней Грецией. В этом городе апостол Павел основал христианскую Церковь. Сам Коринф — город древний. По легенде, он был основан за 1400 лет до Рождества Христова очень известным царем, которого звали Сизиф. Слышали про сизифовы муки? Город долгое время участвовал в различных мятежах и войнах и неоднократно подвергался разрушениям, был он разрушен и древними римлянами, римляне же его потом и восстановили. Коринф, наряду с Олимпией и еще несколькими городами, являлся одним из главных спортивных центров Греции. При этом Коринф во всех отношениях был торговым, портовым городом: он отличался богатством, а его население — любовью к роскоши и порочными нравами. Поэтому, когда человека обвиняли в непристойном поведении, говорили «Ты что, из Коринфа?», подразумевая, что он только что из борделя вышел.

Я бывал на развалинах древнего Коринфа, которые сохранились до сих пор, развалинах развратнейшего города, портового города, города идолопоклонничества, города смешения самых разных наций, города, где люди увлекались спортом (эти явления были во многом взаимосвязаны). И вот в этом городе — центре такого разврата! — апостол Павел проповедовал 18 месяцев.

Кто читал Деяния Апостолов помнит, что после того как его изгнали из Фессалоник, он пошел в Верию и основал там Церковь. Когда апостола и оттуда изгнали преследовавшие его иудеи, он отправился в Афины, а из Афин — в Коринф. В Коринфе он начал проповедовать в синагоге, но иудеи восстали против него. Апостол Павел уже собирался уходить из города, но Господь ему сказал: «Не бойся, но говори и не умолкай… потому что у Меня много людей в этом городе» (Деян. 18; 9—10).

Тогда же он познакомился с Акилой и Прискиллой. Они жили вместе, потому что у них было общее ремесло: апостол Павел был мастером по изготовлению палаток. Он делал палатки, в основном для военных, которые во время походов жили в них, так же как поступают и в наши дни. Палатки они делали на промышленный манер, изготовляя их партиями. Апостол Павел создал Церковное собрание прямо в доме, который примыкал к синагоге. Там он создал первую в Коринфе Церковь и обратил ко Христу очень и очень многих людей, там же он рукоположил несколько епископов и пресвитеров.

К слову, Послание апостола Павла к Римлянам написано из Коринфа, некоторые из обращенных в Коринфе разъехались по разным городам, в том числе в Рим, и стали частью Римской Церкви, и поэтому, если обратим внимание, вся 16 глава Послания к Римлянам состоит из приветствий. Из Коринфа апостол Павел уехал в Ефес, где продолжил проповедь Евангелия. Он арендовал, как говорит книга Деяний, гимнастический зал, в котором проводил богослужения. В этом смысле он — прообраз тех, кто устраивал проповеди на стадионах. Итак, он арендовал гимнастический зал, там проповедовал, и в это время к нему пришли представители Коринфской Церкви и рассказали о настроениях, появившихся в Коринфе.

Коринфяне были слишком веселыми, буйными людьми, и в головах у них началось брожение, наступила сумятица. Один говорил, что он Петров, другой — Павлов, третий — Аполлосов, четвертый говорил, что он Христов, и так далее… Коринфяне стали считать, что Евангельская весть о свободе от закона означает, что можно делать всё что вздумается: блудить с кем хочется, вести себя как хочется. Так, некий человек женился на своей мачехе, то есть на жене отца. Кроме того, в Коринфе стали происходить бесчинства во время богослужения: Литургия тогда совершалась после трапезы, как ее совершил Господь на Тайной Вечери, однако богатые первыми съедали пищу, которую приносили с собой, не делясь с бедными, таким образом, евангельская заповедь — люди должны делиться друг с другом по любви, чтобы показать свою любовь друг другу — была забыта. Вдобавок в Коринфскую Церковь охватил приступ феминизма. Барышни заявляли, что нечего платки надевать на голову, мол, некрасиво это. Люди начали злоупотреблять даром говорения на иностранных языках. И дошли даже до того, что многие стали сомневаться в воскресении из мертвых. Апостол Павел написал первое послание к Коринфянам, чтобы истребить именно эти злоупотребления. Всего к Коринфянам святым апостолом Павлом было написано как минимум четыре послания к Коринфянам. Из них два, в которые, возможно, вошли отрывки и из других, не дошедших до нас посланий, стали частью Нового Завета.

Призванные быть святыми

Послания к Коринфянам обращены к «церкви Божией, находящейся в Коринфе, освященным во Христе Иисусе, призванным святым, со всеми призывающими имя Господа нашего Иисуса Христа, во всяком месте, у них и у нас» (1 Кор. 1; 2). Павел и Сосфен обращаются к Церкви Божией в Коринфе. И здесь появляется очень важный момент: часто протестанты, сектанты говорят, что Библия написана для всех. Мы этого в Библии не видим. Смотрите, к кому обращено это послание? Оно написано для Церкви Божией в Коринфе и также для всех призывающих имя Господа нашего Иисуса Христа, то есть для вселенской Православной Церкви. Библия не обращена к людям, находящимся вне Церкви. Библия — это слово Божие, данное народу Бога, Церкви Божией. В самом деле, с еретиками о Библии спорить нечего. Библия — это книга Церкви, для Церкви написанная. Сам текст Библии об этом говорит: «Церкви Божией, находящейся в Коринфе». Послание не ко всем жителям Коринфа, не к товарищам баптистам, не к свидетелям Иеговы, а к «Церкви Божией, находящейся в Коринфе», и к тем, кто с ней находится в общении. Коринфская Церковь до сих пор существует — она была и остается Православною Церковью… Есть преемник у апостола Павла — митрополит Коринфский. Златоуст говорит, что апостол «церковь называет Божиею, выражая тем, что в ней должно быть единение, потому что если она Божия, то соединена и едина, не только в Коринфе, но и во всей вселенной. Имя Церкви — это имя не разделения, но единения и согласия» [1; Беседа 1].

С точки зрения апостола Павла и вообще Священного Писания, Церковь Божия — едина на всей планете, но в каждом месте она являет себя. И являя себя здесь, она должна и здесь являть свое единство. Поэтому если в Москве начнутся какие-то разделения, разногласия (например, кто-то станет говорить, что они артемьевцы или даниловцы, или кто-то еще), это будет совершенно неправильно, потому что Церковь едина и должна пребывать в единстве. «Освященным во Христе Иисусе» (1 Кор. 1; 2), то есть Бог освятил нас во Христе Иисусе, Бог Отец вырвал нас из этого мира и сделал священными через Иисуса Христа, омывши водою и Духом Святым. То, что было обещано Богом в древности, совершилось. Бог освятил нас в Иисусе Христе, и именно поэтому Он делает нас едиными. Все мы освящены Святым Духом, омыты в одной купели, одним миром помазаны. Вы знаете, что мы с теми древними коринфянами одним миром мазаны? По Преданию первое освящение мира совершили сами апостолы. Они оставляли освященное миро в церквах, а потом епископы варили новое миро и добавляли в него от апостольского мира. И так до сих пор: когда варится миро, остаток старого мира выливается и потом доливается обратно в сосуд, где миро хранится. Алавастр , хранящийся у Патриарха, достаточно новый, всего лишь XIV века, прислан из Константинополя, но в Константинополе стоят алавастры еще времен апостола Андрея. Таким образом, мы в прямом смысле одним миром мазаны — и в пространстве, и во времени. Это выражает единство Церкви.

Итак, «призванным святым». То есть вы призваны к святости. Вы тут безобразиями занялись — а призваны быть святыми по Слову Бога. И вы должны быть едины «со всеми призывающими имя Господа нашего Иисуса Христа, во всяком месте, у них и у нас» (1 Кор. 1; 2). Апостол подчеркивает, что во всяком месте вы должны быть в единстве со всеми людьми. Должно быть единство со всеми святыми, где бы они ни находились. Православный грек для меня брат. А православный американец, даже если мы не любим Америку, для меня брат? Брат. А грузин православный, даже если Грузия не любит Россию, брат? Брат. Для нас любой православный христианин — брат, где бы он ни находился и какой бы нации ни был. И желает им Бог: «Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа» (1 Кор. 1; 3). Очень своевременно желает, потому что мир нарушен и единство благодати из-за этого может подвергнуться гибели. Поэтому Бог желает благодати и мира от Бога Отца и Сына Иисуса Христа. Благодать приносит мир. Святитель Феофан цитирует Феофилакта Болгарского: «Потому желаю, чтоб оба эти блага были у вас всегда, чтобы вы ни от благодати не отпадали, ни от мира, разноглася друг с другом. Но как же вы распределили себя по разным лицам — людям, и у них ищете благодати и благоволения, будто у учителей?» [2].
Не у людей нужно благодати искать! Некоторые говорят: «Надо найти особого благодатного старчика». Но разве можно найти благодати у людей? Благодать ищется у Бога Отца и Сына Иисуса Христа в Святом Духе! Апостол говорит: «Непрестанно благодарю Бога моего за вас, ради благодати Божией, дарованной вам во Христе Иисусе, потому что в Нем вы обогатились всем, всяким словом и всяким познанием, — ибо свидетельство Христово утвердилось в вас, — так что вы не имеете недостатка ни в каком даровании, ожидая явления Господа нашего Иисуса Христа, Который и утвердит вас до конца, чтобы вам быть неповинными в день Господа нашего Иисуса Христа. Верен Бог, Которым вы призваны в общение Сына Его Иисуса Христа, Господа нашего» (1 Кор. 1; 4). Здесь апостол, как обычно, начинает с молитвы. Причем не просто с молитвы, а с благодарения. Была у него такая привычка, так он жил — апостолу было привычно за всё благодарить Бога. Когда апостол призывал «за всё благодарите» (1Фес. 5; 18), он говорил о том, что делал сам по привычке. Потому что такова есть воля Божия во Христе Иисусе. У нас умение благодарить со временем утрачивается. Часто люди даже людей не умеют благодарить, не говоря уже про Бога. Между тем отсутствие благодарности — это знак черноты души. Поэтому и говорят: «черная неблагодарность». Неблагодарность очерняет душу. Именно поэтому апостол начинает с того, что благодарит Бога за коринфян: «Непрестанно благодарю Бога моего за вас, ради благодати Божией, дарованной вам во Христе Иисусе» (1 Кор. 1; 4). Тем самым апостол как бы говорит: «Я благодарю за вас Бога о вас и за вас. Я благодарю Бога о вас, за то, что получил детей таких хороших, и за вас — вместо вас я благодарю Бога». И на каждой литургии, где бы апостол ни находился, он благодарил Бога за коринфян, за те дары, которые Бог им дал.

Какие преимущества дает святость

Есть особое чудо для учителя, когда видишь, что твой ученик обогащен удивительными дарами. Конечно, человек должен уметь за это благодарить Бога. Некоторые учителя недовольны, что ученики становятся выше их. Но хороший учитель только обрадуется, видя, что ученик становится выше. Как апостол радовался, что его ученики растут духовно, что Бог дал им огромную благодать во Христе Иисусе! И самая главная благодать, которую Он дал, — Он дал им веру. На самом деле это удивительный дар Бога. Вы часто благодарите Бога за то, что верующие? Вот над евреями всё время издеваются: каждое утро еврей благодарит Бога за то, что он родился евреем и не женщиной. Шутки шутками, но благодарить Бога за то, что Он дал нам веру, — наша прямая обязанность. Посмотрите, сколько людей на свете веры не знают! Сколько людей живут во тьме и сени смертной, света Божьего не видят и видеть не хотят! А разве своими усилиями мы стали верующими? Нет, по дару Творца! Это подарок, который дан нам через Иисуса Христа. И мы должны благодарить Бога за этот великий дар веры, который нам дан, за то, что мы можем верить в Бога, что нам глаза Бог открыл, что мы не слепые котята, которые не знают откуда пришли и куда идут, что мы дети Божии, освященные Богом, «потому что в Нем вы обогатились всем» (1 Кор. 1; 5). Во Христе огромное количество всех видов богатств, Христос имеет всю полноту знаний, всю полноту искусства добра, всю полноту сил для победы над злом. И вся эта полнота сил, которая есть во Христе как в Боге, открыта для нас — это удивительный подарок Создателя, немыслимый подарок Бога. «В Нем вы обогатились всем, всяким словом и всяким познанием» (1 Кор. 1; 5), то есть вам Бог дал благодатный дар слова, умение ясно передать Слово Божие, передать то, что Бог хочет от нас. Это, действительно, благодатный дар. Есть люди, у которых этого дара нет, они не могут передать Евангелие понятным языком. Бывают даже и батюшки такие. Это не их недостаток, просто у них нет этого благодатного подарка, который дал Святой Дух. У них есть другие дары, но этого дара им не дано. Коринфской церкви была дана благодать ясного выражения Слова Божьего. За это апостол Павел благодарил Бога. Ещё он благодарил Бога за то, что они были обогащены всяким знанием, то есть им было ясно преподано Евангелие, и они поняли то немыслимое откровение Божие, которое было дано людям через Христа. Феофан Затворник так толкует эти слова: «Поелику неисправности у коринфян были и в употреблении дара слова, то очень уместно допустить, что сей дар и здесь разумеет апостол. Дар слова, или достодолжного предлагания учения христианского в Церкви есть дар высокой цены. Он выше разумения: ибо этим в себе только богатится человек, а тем богатит и других» [2].
Есть дар знания, когда человек понимает сам, а есть дар слова, когда он может понятое, узнанное передать другим. Феофан Затворник говорит, что этот дар более дорогой, чем просто дар понимания. И оба этих дара были у коринфян. Тем не менее, апостол начинает уже потихоньку их укорять: как же вы, имея такой дар, имея таких представителей, которые вам всё ясно объясняют, раскладывают по полочкам, начали между собой драться и делиться.
Итак, «ибо свидетельство Христово утвердилось в вас» (1 Кор. 1; 6). Или, проще говоря: как свидетельство Христово было упрочено в вас, сделалось прочным в вас, то есть весть о Христе сделалась в вас прочной, достоверной. Почему? Потому что апостол Павел проповедовал в Коринфе таким образом: он обычно рассказывал просто о содержании веры. Он говорил, что есть единый Бог, Создатель неба и земли, Он послал Сына Своего, Который спас людей от греха, проклятия смерти, Сын Его умер на кресте, чтобы избавить нас от смерти, и воскрес из мертвых, чтобы воскресить всех людей, и Он будет всех людей судить. Веришь в это? Человек говорит: «А как в это поверить?» Апостол отвечает: «А смотри-ка, вот больной, я призываю имя Иисуса Христа Распятого, и больной исцеляется». Таким способом проповедовал апостол Павел. Не изощренными словами, а явлением Духа и силы. Это очень хорошая аргументация, согласитесь, и она используется Церковью до сих пор.
«Так что вы не имеете недостатка ни в каком даровании, ожидая явления Господа нашего Иисуса Христа» (1 Кор. 1; 7). Вам не нужно никакого нового дара, вам уже дана вся полнота даров Святого Духа. Ваша Церковь очень богата, у вас огромное количество талантов, говорит апостол. Я за это благодарю Бога. Вам остается только дождаться Откровения Иисуса Христа, Его Второго Пришествия — сохранить дары, использовать их и дождаться второго пришествия Христа, чтобы войти в Его Царство.
«Который и утвердит вас до конца, чтобы вам быть неповинными в день Господа нашего Иисуса Христа» (1 Кор. 1; 8). Или проще: который и упрочит вас, сделает безупречными в день Господа нашего Иисуса Христа. Видите, что с христианами в конце мира произойдет? Чем будет Страшный Суд для верных Богу христиан? Для верных христиан День Суда тоже важен — этот день станет днем, когда их добродетели навсегда станут прочными, а сами люди потеряют возможность погрузиться во зло, потеряют возможность разложиться, сгнить. Они станут прочными силой Иисуса Христа. Разве не здорово?! На самом деле нормальный христианин только об этом и мечтает: чтобы не было ни искушений, ни колебаний, ни дьявольских нашептываний, ни наущения, а чтобы твердо быть в Слове Христовом. Вот за всё это благодарит апостол.
«Верен Бог, Которым вы призваны в общение Сына Его Иисуса Христа, Господа нашего» (1 Кор. 1; 9). Надежда, что Господь сделает твердыми коринфян, основана на том, что Бог верен. Он вас призвал и доведет до самого конца. Вы через Бога призваны в общение Сына Его Иисуса Христа. Здесь апостол повторяет мысль самого Христа, Который сказал: «Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня» (Иоан. 6; 44). Бог Отец вас призвал (и нас всех с вами призвал) в общение Сына Иисуса Христа. На Его верности и строится наша надежда. Это очень важная мысль, когда мы впадаем в отчаяние. Часто люди говорят: «Ну, и как же я спасусь? Где гарантии?» Ответ апостола: верен Бог, через которого мы призваны в общение Сына Иисуса Христа. Почему мы удостоились приобщения Сына Божия? Нас призвал Бог, и Он верен Своему слову. И на Его верности строится наша надежда. Именно Он вытащит нас из беды. Поэтому и говорил один старец, что христианину погибнуть не так легко как кажется. Бог, значит, вас призвал, омыл водою крещения, дал вам Святого Духа, дал вам вкушать Тело и Кровь Господню, грехи вам простил, а потом просто так даст дьяволу вас сожрать? Не выйдет! Он о вас будет заботиться: то подзатыльник даст, то милость Свою, но будет всеми силами за вас бороться. Верность Божия в этом заключается. Многие неправильно думают, что надо самим карабкаться, что мы своими силами пробиваемся на вершину горы. Нет, это Бог нас несет! И в Его верности — залог спасения христиан. И за это надо благодарить Бога, за удивительную, немыслимую верность Создателя. Златоуст красиво об этом говорит: «Верен, говорит, Бог, то есть истинен. Если он верен, то и сделает, что обещал; а обещал Он сделать нас общниками Единородного Сына; для этого Он и призвал: “ибо дары и призвание Божие непреложны” (Рим. 11; 29)» [1; Беседа 1].
Даже про евреев мы знаем, что призвание евреев неотменяемо в принципе. Поэтому, когда евреи каются, принимают крещение, Дары Божии на них опускаются — те самые дары, которые даны всему народу Божиему, а раньше были даны только израильскому народу. Так над ними исполняется Слово Божие. Конечно, обещание Бога неизменно. «Об этом он говорит теперь прежде всего, чтобы после сильных обличений они не впали в отчаяние. Обещанное Богом непременно исполнится, если только мы сами не будем сильно противиться, подобно иудеям, которые, будучи призываемы, не захотели принять благ. Это зависело уже не от Призывающего, но от их неблагодарности: Он хотел даровать, а они не хотели принять, и таким образом лишили сами себя. Если бы Он призывал их к делу трудному и тяжкому, то хотя бы неповиновение их и тогда не заслуживало прощения, но, по крайней мере, они могли бы сослаться на это; если же призываются к очищению, к оправданию, к освящению, к искуплению, к благодати, к дару, к уготованным благам, “которых не видел глаз, не слышало ухо” (1 Кор. 2; 9), если призывает Бог и призывает Сам, то могут ли быть достойны прощения не обращающиеся к Нему? Потому пусть никто не обвиняет Бога. Не от Призывающего происходит неверие, а от неповинующихся» [1; Беседа 1].
Часто говорят: «Ну не поверил человек, у него есть извинения». Иоанн Златоуст утверждает, что никакого извинения нет. Если человека позвали, а он отказался, то нет ему никакого извинения за это, потому что его призывают к такому количеству подарков, а он отказывается! В конце концов, к чему мы призываем? К прощению грехов, к полному пересмотру прошлого. Это же величайший подарок! «Но скажешь: можно было бы привести и не желающих? Нет; Бог не желает насилия или принуждения. И кто, призывая к почестям, венцам, пиршествам и торжествам, станет влечь кого-нибудь против воли и связанного? Никто, потому что это свойственно насилующему. В геенну Он посылает против воли, а в царствие призывает добровольно; в огонь ведет связанных и плачущих, а к бесчисленным благам — не так: самые блага не были бы вожделенны, если бы они по свойству своему не были таковы, чтобы к ним стремились добровольно и по сознанию великого их достоинства» [1; Беседа 1].

Расколы и ссоры в церкви

После того, как апостол Павел в молитвах поблагодарил Бога о жителях Коринфа, таким образом, похвалил их, он переходит к тем бедам, которые привели к написанию Послания: «Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях. Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: “я Павлов”; “я Аполлосов”; “я Кифин”; “а я Христов”. Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились? Благодарю Бога, что я никого из вас не крестил, кроме Криспа и Гаия, дабы не сказал кто, что я крестил в мое имя. Крестил я также Стефанов дом; а крестил ли еще кого, не знаю. Ибо Христос послал меня не крестить, а благовествовать, не в премудрости слова, чтобы не упразднить креста Христова» (1 Кор. 1; 17).
Первое, главное обвинение, которое Павел выдвигает против Коринфской Церкви, — то, что Церковь разделилась на партии. Что это были за партии? Согласно Златоусту и другим отцам Церкви, речь шла не о том, что появились догматические разномыслия. Нет, веру они хранили общую. Но возникли разные группы с разными учителями. Как говорит Феофан Затворник, разные «коноводы» — активные, авторитетные учителя — стали собирать под свои знамена христиан, противопоставляя себя другим христианам. При этом одни ссылались на авторитет апостола Павла, другие — апостола Петра, третьи — апостола Аполлоса, четвертые говорили, что они просто Христовы. Такое разделение идет от людей, когда люди говорят: «Самый правильный православный человек вот такой-то, а всех остальных еще проверить надо, какие они православные». Картинка, к сожалению, очень знакомая. Со времен апостола Павла в церквах ничего не изменилось. Болезнь, которую сатана посеял в Коринфе, к сожалению, сеется тем же самым дьяволом до сих пор. Эта болезнь заключается в том, что люди идут не к Богу, а к человеку. Это человекобожие в Церкви приводит к страшным последствиям. Поэтому апостол говорит так: «Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, — здесь стоит слово «паракало», буквально: ходатайствую; даже: выступаю с требованием ради имени Иисуса Христа, — «чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях» (1 Кор. 1; 10). То есть апостол говорит: «Я вас умоляю не ради себя, а ради Господа нашего Иисуса Христа, который умер за нас, ради Его крови, чтобы вы всё говорили одинаково». Насколько интересна мысль апостола! Мысль совершенно несовременная. Апостол запрещает частные богословские мнения. Апостол запрещает, чтобы в церквах существовало какое-то разделение, разномыслие и так далее. Чтобы в церквах существовали какие-то партии. Апостол во имя Христа умоляет, чтобы такого не было. Как говорит Златоуст: «Он [апостол Павел] не напрасно и не просто делает это, но частым употреблением этого высокого имени желает низложить их надменность и истребить злой их недуг» [1; Беседа 1].
Апостол Павел, напоминая коринфянам, к кому они пришли, говорит: «Вы разве к апостолам пришли? Вы разве к людям пришли? Вы разве ради людей ходите сюда? Разве в собрание церковное вы ради тленных человеков собираетесь? Вы не должны собираться ради тленных людей! Вас Господь сотворил, Господь искупил, Господь спас, Господь будет судить, а вы тут о каких-то земных вещах заботитесь». А как часто и сейчас приходится слышать такое же! Сколько страшных разделений по ничего не значащим вопросам в церквах! Апостол призывает: «Вы должны говорить одно и то же. Язык говорит то, что в душе и в сердце». Помните, Христос сказал: «Ибо от избытка сердца говорят уста» (Мф.12; 34). Итак, «язык говорит то, что в душе и сердце. Объедини мысли и чувства, одна будет и речь. Но речь распространяет разномыслие, и зло разделения расширяется. Это и пресекает в первую очередь святой Павел, как бы говоря: перестаньте вы разноречить, говорите все в одно слово, иначе увеличится разделение между вами. И потому, может быть, сказал он об этом вначале, что скорее всего и всё дело состояло более в легкомысленном разноречии, чем в серьезном разделении взаимном. Потому вслед за сим и говорит апостол: и да не будут в вас распри, то есть разделения на партии. (…) Когда одежду раздирают на части, и части никуда не гожи, и одежда пропала. То же будет и у вас. И части, на какие разделитесь, не представят ничего здравого, и целое уничтожится» [2]. Представьте, если одежду раздирают, она становится никуда не годной, а если Церковь раздирается на части, Дух Божий покидает ее. Поэтому апостол и говорит: смотрите, как бы не пропасть, как бы эти разделения по ничтожным поводам не привели к гибели всей Церкви. Апостол Павел в своей последней речи к ефесским епископам говорил, что среди них возникнут учителя, которые будут учить превратно, желая увлечь людей за собою. «Ибо я знаю, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою» (Деян. 20; 29—30). Действительно, это страшная болезнь, если эти люди ведут за собою. Когда люди говорят «вот, я из той партии, из того прихода» — это, конечно, страшно. Это разделение в церквах. Все храмы — Божии, все христиане мира — Божии. Всех храмы угодны Богу, потому что в них благословляется Отец, воспевается Сын, славословится Святой Дух, содержится неповрежденное учение, Сам Бог действует в Святых Таинствах. К сожалению, как в Коринфе тогда, так сейчас и в Москве, приходится слышать о таких разделениях, когда уже священники начинают говорить: «Надо только сюда ходить, а туда нельзя ходить». Или: «Этот храм хороший — в нем ИНН нет, а тот храм плохой — в нем ИНН есть». Начинают стравливать людей между собой… Это то самое чудовищное разделение, ненавистное Богу, которое приводит к раздиранию тела Церкви. Все ереси начинаются с этого.
Знаете, с чего начался старообрядческий раскол? С личных обид. В свое время был такой кружок «Ревнителей благочестия», в него входили: некий Никон — тогда он был митрополитом Новгородским, — некий протопоп Аввакум, Иван Неронов, Лазарь, Даниил и еще ряд деятелей. Они радели за то, чтобы очистить богослужение от появившихся наслоений, лжеучений, которые вкрались в богослужебные книги (это действительно так), и увеличить благочестие в обществе. Затем, благодаря деятельности этого кружка, удалось партийными методами протолкнуть Никона в патриархи. Аввакум же ожидал, что Никон будет патриархом только формально, а реально будет править он, но всё сложилось иначе. И тогда появилась личная обида. Протопоп Аввакум жаловался: «Этот Никон, собака такая, посмел не пускать меня в патриарший дворец. Я хотел туда свободно входить, а он, собака, меня не пускал». Так они поняли, что благочестие на Руси порушилось. Логика была именно такая: лично меня обидели, значит, благочестие на Руси порушилось. И начались те самые схизмы, расколы, о которых предупреждал апостол. Личная неприязнь породила разделение, личная неприязнь отделила от Церкви многие миллионы людей, десятки тысяч которых покончили с собой самыми изуверскими способами: сжигали себя в избах, закапывали себя заживо в землю, доводили себя голодом до смерти. Всё это происходит потому, что люди не слушают апостола Павла, который говорит: «Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях» (1 Кор. 1; 10). Говоря современным языком: «Имейте одни мысли. Я умоляю вас, чтобы вы были налажены в том же уме и в том же мнении». Что значит «налажены»? Представьте, что идет наладка компьютера: нужно, чтобы оборудование между собой гармонировало, чтобы не было конфликта оборудования. Или: как сделать этот стол? Его нужно наладить, чтобы ножка в паз входила, при этом желательно, чтобы стол был горизонтальный, а не косой. Точно так же идет налаживание людей, когда они притираются друг к другу в церквах. У каждого самые разные таланты, и апостол говорит: «Я желаю, чтобы вы своими талантами настраивались друг на друга, налаживались». Не так, чтобы каждый в свою дуду дудел, а так, чтобы каждый подстраивал свой талант к другому. Каким образом? «В одном духе и в одних мыслях» — чтобы одно и то же мышление было мышлением Иисуса Христа, мышлением Божиим. Не в человеческом мышлении налаживались, потому что подстройка по-человечески невозможна; попробуйте, например, эгоистов наладить друг под друга: или один другого сломает, или они друг друга съедят, ну, или разбегутся в разные стороны. Златоуст говорит так: «Бывает и то, что при согласии в мыслях еще нет согласия в духе, например, когда мы, имея одну и ту же веру, не соединены между собой любовью. В этом случае мы согласны в мыслях,— думаем ведь одинаково, — но еще не согласны по духу. То же было и в Коринфе, где один держал сторону того, а другой — иного. Потому Павел и говорит, что надобно быть соединёными “в одном духе и в одних мыслях”. Разделения у них происходили не от различия в вере, но от несогласия в духе, по человеческому тщеславию» [1; Беседа 1].
Видите, в чем причина? Именно тщеславие людей вызывает разномыслие в церквах. Когда люди заботятся о своей славе, обязательно возникают партии. Это явление патриарх уже десять лет как обличает — когда люди себя объявляют старцами, начинают пророчествовать, говорить: к нам ходи, к тем не ходи и т.д. Человек из-за тщеславия пытается покорить людей своей воле, забывая, что всё это в корне противоречит Евангелию.
Далее апостол говорит: «Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры» (1 Кор. 1; 11). Апостол Павел очень хитро поступает. Хлоя была одной из известнейших христианок, говоря современным языком, владелицей бизнеса. Христианки тогда не считали себя обязанными жить по Домострою. Вот и у Хлои, по преданию, была большая международная торговая сеть, поэтому по торговым делам ее родственники периодически бывали в разных местах, в том числе в Ефесе. И апостол говорит: «Кто-то из домашних Хлои мне рассказал, что среди вас есть ссоры». Почему апостол Павел никого по имени не назвал? Чтобы не сказали: «Как ты посмел Павлу доложить?! Да мы тут все мирные…» Нет, апостол Павел говорит: «Один из домашних, кто не скажу, мне доложил, что среди вас есть споры». Как говорит святой Златоуст: «Заметь мудрость его — он не указал на отдельное лицо, но на целый дом, чтобы они не восстали против возвестившего: так он и его сокрыл, и вину их прямо открыл! Он знал, что полезно для одних и что нужно для других» [1; Беседа 1]. «Что между вами есть споры» — или буквально: рвения, задорные споры, с желанием переспорить и настоять на своем, со скандалами, с оскорблениями. «Я разумею то, что у вас говорят: “я Павлов”; “я Аполлосов”; “я Кифин”; “а я Христов”» (1 Кор. 1; 12). «У меня своя партия, не то, что ваша! Мой учитель самому Павлу следует, а ваш-то…»
Кстати, подобные споры возникали в Константинополе и в XI веке. Помните, праздник святителей вселенских — Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста? Одни говорили: «Василий — всё, а Григорий — это ерунда». Другие говорили: «Всё — Григорий! А кто такой Василий? Кто такой Иоанн?» А третьи говорили: «Нет, настоящий учитель — Иоанн Златоуст». И эти споры, как сообщает летопись, доходили до мордобоя. Именно для того, чтобы такого не было, апостол и говорит: «Смотрите, какое у вас безобразие происходит! Разделяется Церковь, прикрываясь именами апостолов. Но как же так? Как же можно ставить наравне апостолов и Христа?» Тем более что делали это не апостолы, а, как говорит Феофан, «коноводы», заводчики тщеславные, хвастуны, которые, прикрываясь именами апостолов, раздирают Церковь Божию. Хорошо об этом Феофан говорит: «Это значит, что коринфяне упражняли свою мудрость лишь в том, чтобы выставлять с искусством отличные стороны того или другого лица, под знамя которого они себя ставили. В этом они показывали свою мудрость и хвастались ею. Как в язычестве мудрецы занимались пустяками, так и в христианство вступивши, люди ученые вздумали заниматься предметами, в деле спасения важности не имеющими» [2].
Это к вопросу об ИНН. Какое отношение спасение имеет к паспорту? В «Символе веры» написано: верую в паспорт? Или: верую в губительность ИНН? Может, какой-то Вселенский собор об этом писал? Или кто-то из святых отцов? Не написано же, да? Или, например, сейчас греки говорят: «Ой, проклятые еретики, по новому стилю служат!» Ну и что, что служат по новому стилю? Какое значение имеет новый стиль или старый стиль для спасения? Или старообрядцы говорят: «Нужно служить на семи просфорах, кто служит на пяти просфорах — тот проклят!» Разве у нас количество просфор привело к спасению? Но это же безумие! «Итак, никто да не осуждает вас за пищу, или питие, или за какой-нибудь праздник, или новомесячие, или субботу», — говорит апостол (Кол. 2; 16). А у нас происходят расколы из-за совершенно пустых вещей. Если служит человек Рождество 25 декабря или 7 января, у него разве благодать праздника от этого меняется? Можно, конечно, сказать, что технически новый стиль хуже, потому что ломается весь порядок Устава, приходится всё переделывать. Да, некрасиво. Но не более того. Некрасиво, но не разделяет Церкви. А из-за этого доходит до безумия: сторонники старого стиля перекрещивают новостильников! Это же просто богохульство. Взять и похулить Святого Духа из-за старого стиля! Отца Паисия Святогорца зелоты пытались перекрестить (хотя отец Паисий был крещен вообще святым), из-за того, что он имел общение с новостильной церковью.
И дальше апостол говорит очень жестко: «Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?» (1 Кор. 1; 13). Сразу вопрос по сути: разве может Христос разделиться? Если не может делиться Христос, как же может делиться Его Тело — Церковь? Как смеете вы делить Тело Христово, как смеете рвать живую ткань Тела Господня? Кто дал вам такое право? Святитель Феофан пишет: «Одних этих вопросов достаточно было, чтобы разорить паутинные сплетения коринфских мудрецов: “Апостол не доказывает, а только предлагает вопрос, в знак очевидной нелепости заключающейся в нем мысли”» [2]. Вот вы говорите, что «тот лучше, или тот лучше», а Христос какой лучше?.. Спорят, например, где, в каком храме лучше, но ведь самое главное в храме — это Святая Чаша Господня. Скажите, пожалуйста, какая чаша лучше — в Афинах или в храме апостола Фомы на Кантемировской, или в Царицыно?.. Христос не делится! Святая Чаша Господня абсолютно одинакова везде! Апостол говорит: «Разве Павел распялся за вас?», «Разве я за вас умирал?» Вот некоторые называют себя артемьевскими или кочетковскими. Но разве Кочетков умирал за кого-то? Или отец Артемий, или еще кто-то? Это безумие — разделяться по каким-то именам, это абсолютно недопустимая вещь. «Или во имя Павла вы крестились?» Во имя кого мы крестились? Во имя Святой Троицы: Отца, Сына и Святого Духа! По установлению Христову! Святитель Феофан, цитируя Златоуста, так раскрывает эту мысль: «Некоторые находят здесь и такую мысль: “разве Христос расторг и разделил Церковь между людьми, и одну часть взял Себе, а другую отдал им?” Апостол, сказавши этим, что мы все соединены под единым Христом Господом и потому нелепо избирать себе в головы человека, хочет сказать теперь, что и все блага духовные мы имеем непосредственно от Него» [2].
Какая у нас самая главная проблема на исповеди? Люди приходят к батюшке: «Батюшка, я согрешил тем-то и тем-то, но, вы понимаете, я то-то и то-то», — самооправданием занимаются, исповедуясь батюшке. А зачем батюшке это надо? Батюшка не работает в ФСБ, даже в ГРУ не работает, ему сведения о ваших грехах даром не нужны. Кому нужно исповедоваться? Священник специально говорит: «Се Христос невидимо стоит, приемля исповедание твое». Поэтому и крест с Евангелием лежат, икона стоит перед нами. А когда люди приходят исповедоваться батюшке, этот подход и порождает партийность. Священник — слуга, священник — домостроитель Таинств Божиих, он — свидетель, через него Христос разрешает грехи, всё до сих пор непосредственно от Христа. Поэтому, например, исповедь, совершенная Серафимом Саровским, Сергием Радонежским или таким грешным священником, как отец Даниил, ничем не отличается. Потому что всё равно ее совершают не Даниил, не Серафим, не Сергий, а сам Христос Спаситель — Он ходатайствует перед Отцом и прощает грехи. А у нас любимый вопрос: «Где бы мне такого священника найти, который мне всё скажет?» Слово Божие читайте, там всё сказано. Разве мы сейчас не узнаем себя в этих коринфянах? Мы в Слове Божием видим, как в зеркале, себя. «Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка» (Мф. 12; 39).
И дальше апостол говорит: «Благодарю Бога, что я никого из вас не крестил, кроме Криспа и Гаия, дабы не сказал кто, что я крестил в мое имя» (1 Кор. 1; 14—15). Что значит «в мое имя»? Понятно, что даже тогда коринфяне не думали, что апостол Павел крестит во имя свое. Речь идет о том, что коринфские христиане могли сказать: «Вот Павел покрестил такого-то, это же суперкрещение! Вот Степан крестил — это ерунда. А тут сам Павел крестил, у него-то благодати поболе будет!» Я до сих пор подобные разговоры слышу: «Я к такому старчику ездил, у него поисповедовался — так благодатно! Не то что у них: поп-пьянчуга в приходе». Как будто речь идет о человеке, а не о Боге, к которому мы во всех случаях обращаемся. Поэтому апостол и говорит: «Я крестил только Криспа и Гаия». Здесь очень важный момент. Святитель Феофан говорит: «Благодарит Бога, что не крестил, не потому, чтобы совершать крещение не считал делом важным или бы унижал силу крещения, но потому, что чрез это избавился от невинного даже подаяния повода к разделению или усилению толков, кои разделяли там верующих. Надо положить, что в числе причин, почему кто избирал себе кого в головы предпочтительно пред другими, было и то, что крещен им. Если и при том, что апостол никого почти не крестил, составилась часть, считавшая его своим главою, что было бы, если б он всех, им обращенных, крестил. Он и благодарит Бога, что не крестил, и чрез то не подал никому повода отклоняться вниманием от Христа Господа. Он всех к Господу приводил и радовался, когда кто подобно ему мог говорить, что “живу не ктому аз, но живет во мне Христос” (Гал. 2; 20). Видя, что крещеные ближе к себе ставили крестивших, чем Господа, во имя Коего крещены, благодарит Бога, что никакого участия не имеет в этом неугодном Господу направлении умов. Если б было так, говорит как бы он, тогда моей скорби и болезням сердца моего не было бы конца, что хотя без вины, но был причиною того, что иной ближе бы имел во внимании его, нежели Господа» [2].
Поэтому Златоуст и говорит: «Не говори мне, кто тебя крестил, но во чье имя? Важно не то, кто крестил, но кто призывается в крещении, ибо Этот отпускает грехи. Крещение важно, но эту важность сообщает ему не крещающий, а Призываемый в крещении. Совершение крещения ничего не значит относительно труда человеческого; но само по себе столь важно, что без него невозможно получить Царствия Небесного. Но такова сила его не от того, кто крестит, а во имя Кого крещение совершается» [1; Беседа 1].
Итак, продолжает апостол: «Крестил я также Стефанов дом; а крестил ли еще кого, не знаю» (1 Кор. 1; 16). То есть он перечислил всех, кого крестил: Криспа, который стал потом епископом в Египте; Гаия, у которого он останавливался, а Гаий был главным странноприимцем, любой христианин, когда приходил, сначала шел к Гаию, который был настолько благочестив, что, как Авраам, всех странников собирал и стал потом епископом в Ефесе и к нему даже апостол Иоанн обратил свое послание. Стефан был первым христианином, крещеным им в Ахаие, то есть он первым обратился к Христу из всех жителей Ахаии, из Коринфа и из Афин, и он стал епископом в Коринфе. Таким образом, апостол Павел считал для себя главным долгом проповедовать, а крестили его помощники. Он обычно ходил не один: с ним ходил или Лука, или Тимофей, или Силуан. Они крестили, а он проповедовал. Он не старался себе самому честь отыскивать. Интересно апостол говорит, почему так произошло: «Ибо Христос послал меня не крестить, а благовествовать, не в премудрости слова, чтобы не упразднить креста Христова» (1 Кор. 1; 17). Очень жесткие слова: «Христос послал меня не крестить, а благовествовать». Прекрасное, великое дело крещение, но еще более великое дело — благовестие. Крестить может любой священник, а благовествовать не любой. Поэтому Иоанн Златоуст и говорит про тех, кого ставят на крещение: «Так и теперь мы поручаем это дело простейшим из пресвитеров, а преподавание учения — благоразумнейшим, потому что тут нужен труд и усилие. Потому и сам он говорит: “достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь, особенно тем, которые трудятся в слове и учении”» (1Тим. 5; 17) [1; Беседа 1].
Любой преемник апостолов имеет возможность надеть венец, но довести до момента вручения венца может не любой, поэтому такому человеку выпадает сугубая честь. Вот как Златоуст подробно говорит об этом: «Последнее [благовествование] гораздо труднее, требовало больших усилий и особенной твердости духа и заключало в себе всё; потому оно и поручено было Павлу. Но почему он, не будучи послан крестить, крестил? Он делал это не из противления Пославшему, но от избытка [усердия]» [1; Беседа 1]. То есть всем апостолам Господь сказал: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф. 28; 19). Поэтому апостол не нарушал слова, но главной его задачей было именно возвещать Евангелие, благовествовать, обращать людей ко Христу, а крестить может, конечно же, любой.
«Не сказал, что ему было это запрещено, но: я не был послан на это дело, а на гораздо важнейшее. Благовествовать предоставлено было немногим, а крестить мог всякий, имевший священство. Всякий может крестить человека, наставленного в вере и уверовавшего, потому что расположение приступающего и благодать Божия совершают все; а чтобы неверных наставить в вере, это требует великого труда, великой мудрости, и даже представляет опасности. Там уже всё сделано, желающий принять таинство убежден в вере, и нисколько не трудно крестить уверовавшего; а здесь нужен великий труд, чтобы переменить расположение, исправить нрав, уничтожить заблуждение и насадить истину. (…) Так и теперь мы поручаем это дело простейшим из пресвитеров, а преподавание учения — благоразумнейшим, потому что тут нужен труд и усилие. Потому и сам он говорит: “достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь, особенно тем, которые трудятся в слове и учении” (1 Тим. 5; 17). Как для обучения ратоборцев нужен учитель мужественный и искусный, а возлагать венец на победителя может и неискусный в борьбе, хотя венец прославляет победителя, — так и в крещении: хотя без него невозможно спастись, но не великое дело совершает тот, кто крестит, принимая расположенного и приготовленного к тому» [1; Беседа 1].

Юродство Божие

И дальше апостол говорит, как его Господь послал благовествовать: «…не в премудрости слова, чтобы не упразднить креста Христова» (1 Кор. 1; 17) — не в мудрости слова, а чтобы не был опустошен крест Христов: Он переходит к обличению внешней мудрости, потому что вся эта гордыня происходила из того, что люди, войдя в христианство из язычества, не поменяли своего мировоззрения. Он говорит, что Господь просто повелел ему возвещать Слово Божие так, как оно ему дано. Здесь дело в том, что когда мы начинаем доказывать Слово Евангелия какими-то умозаключениями, это помогает развеять заблуждения, но обратить это не может — и это очень важно. Обращает чистое, цельное благовествование. Без споров. Так есть, не нравится — твоя проблема. Я свидетель, я сказал, твое дело — послушать или не послушать. Так апостола послал Христос: не в премудрости слова, не с красивыми логическими умозаключениями, а просто благовествовать. Вот как святитель Феофан это уточняет: «Премудрость слова означает слово, украшенное искусством красноречия и приправленное всевозможными соображениями ума» [2].
Человек не просто толкует слово Божие, а говорит: «Ну, давайте логически вот так подумаем, можно это и так истолковать, и так…» Один мой знакомый дьякон говорил: «Наша миссионерская задача — поставить вопрос, можем ли мы истолковать “Шестоднев” не буквально, а так, чтобы он стал приемлемым для эволюционистов». Это и есть проповедовать «в премудрости слова», что приводит потом к опустошению креста. У такого способа проповеди есть огромный плюс: человек очаровывается этими словами, начинает уважать Евангелие, уважать христиан… Правда, христианином не становится, зато христианство начинает уважать. Так сейчас некоторые миссионеры и говорят: «Я не хочу никого затащить в Церковь, чтобы он покрестился, я хочу, чтобы человек задумался о вечности». Вот для этого им нужно Слово «в премудрости слова». А крест оказывается в такой ситуации ненужным. Как очень жестко сказано — опустошенным. Христос сошел с креста. Как часто многие говорят: «Нам нужно проповедовать так, чтобы люди не пугались Евангелия», то есть, чтобы современный человек его понял, чтобы оно становилось приемлемым для современного человека… Это и есть та самая «премудрость слова», от которой сразу же отказался апостол Павел. И далее Феофан говорит: «Я послан, говорит апостол, благовестить без этих орудий человеческой мудрости, послан предлагать одну голую истину о кресте Христовом, — говорить: Бог воплотился, пострадал, умер на кресте и спас нас; веруйте сему и спасетесь. Так я всегда делал и делаю: не раскрашиваю слова, не обставляю крестной смерти патетическими картинами, не придумываю никаких соображений умственных о необходимости и пригодности такой смерти к делу нашего спасения; одну эту голую истину всюду благовествую: Бог умер на кресте и спас нас; веруйте — и спасетесь» [2].
А почему апостол поступал именно так? Потому что, как дальше он говорит: «Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, — сила Божия» (1 Кор. 1; 18). Простое слово, без прикрас, без патетики, жжет, как пламя. По поводу нашей практики, когда миссионеры ходят по улице, один батюшка написал, что в каждом деле главное не навредить, поэтому есть опасность, что ты проповедуешь, а человек отвернется от Христа, похулит Христа. Но апостол почему-то этого не боялся. Наша задача не думать, примет человек или не примет, а предложить, засвидетельствовать. Частым гребешком пройтись по планете и вычесать всех, кто готов принять спасение. А те, кто откажутся, — откажутся. Господь сказал, что Он разделяет весь мир, Он не обещал, что все поверят, Христос не обещал, что вокруг Его имени будет мир, наоборот, Он сказал, что война будет непрерывная. Это так и есть. Вокруг имени Христа идет война в прямом смысле слова, и она будет продолжаться до самого конца, пока Христос не бросит всех врагов у подножия ног своих. Поэтому апостол просто проповедует. И Феофан говорит: «На сердца и умы я предоставляю действовать самой сей истине, без всякого посредства человеческих пособий. Она и находит своих. Всё одно, как если навесть магнит на частицы из разных металлов» [2]. Представьте себе: смешаны опилки меди, железа, кобальта, свинца, подносим к ним магнит — железо поднялось, а остальные металлы остались. Так же и истина. Сообщил людям истину – те, кто от истины, послушались, кто не от истины — остались. Выбор. Тот самый, о котором мы слышали у пророка Исаии: люди с ожиревшими сердцами, с заткнутыми ушами, запечатанными глазами разве могут услышать? Итак, «…магнит из всех них выберет и к себе притянет железные частицы; так, когда я простираю слово благовестия пред целым собранием людей, слово мое само находит своих, и те, кои суть от истины, сами к нему обращаются и прилепляются. То, что мое слово такое действие оказывает, надо приписать не моей речи, а самой истине, голой и бесприкрасной: Бог умер на кресте и спас нас. Если б я стал ее прикрашивать, то с нею было бы то же, что и с магнитом, когда его обернуть тем, что мешает ему действовать на железо. Оберни я слово крестное прикрасами слова и соображениями мудрости человеческой, — я преградил бы ему путь действовать на простые сердца. И этим упразднил бы силу его. Никого бы и не обратил…» [2]. Представьте, что магнит поместили в деревяшку — и всё, он не будет примагничивать. То же самое, расцветил красивыми словами слово о кресте, а оно не действует. Наше дело простое: я сказал, а ты хочешь — верь, хочешь — не верь. «И это очень естественно. Разделим слушающих на две половины — на причастных мудрости человеческой и на непричастных ей. Для первых слово о кресте, как его ни раскрашивай, как его ни обставляй соображениями, никак не может быть вместительно. Трудиться для них над таким словом значит напрасно терять время и силы. Если есть возможность кому из них уверовать, то разве по предложению им голой истины о кресте. В прикрасах же и соображениях они всегда найдут множество возражений против сей истины, которые не дадут ей установиться в их уме и пройти до сердца, чтобы там положить начатки веры. Так, для ученых прикраса и соображения — не помощь успеху слова крестного, а, напротив, преграда. Преграда они и для неученых, потому что для непривычного ума запутывают истину в хитросплетения речи и в мудрования, недоступные простецам…» [2].
Одна женщина кричала Златоусту: «Золотые твои уста, но скажи нам хоть чуть понятнее!» Тогда он оставил свои ораторские ухищрения и стал говорить гораздо проще, поэтому и вошел в золотую копилку образцов проповедей. «…И потому еще, что ухищрения речи и изворотливость мыслей всегда наводят подозрение: да полно, истина ли предлагается? Если истина, говори прямо и просто: что хитрить? Таков закон сердец простых. Таким образом, прикраса слова и запутание его соображениями испраздняли бы крест Христов. Святому Павлу и не велено было примешивать к своему благовестию этой мудрости слова. И он не делал этого. Эта речь апостола была очень вразумительна для тех, которые, слишком высоко ценя человеческую мудрость, нагородили столько толков в Коринфе. Он говорил как бы каждому из них: “Что ты гордишься тем, чего следовало бы стыдиться? Ибо если эта мудрость враждебна кресту и противна Евангелию, то следует не хвалиться, а стыдиться ее” (святой Златоуст). И до сих пор одним из сильных доказательств истины Евангелия служит то, что оно победило мир бесхитростною простотою своею» [2].
Это самое удивительное — Евангелие победило мир своею простотой. Читаешь святого II века или XIX века, или XX века — одно и то же. Есть великая книга, которая произвела огромный переворот в сознании простых русских людей. Называется она «Указание пути в Царствие Небесное» святителя Иннокентия Московского. Написана она, правда, была на алеутском языке, а потом уже ее перевели на русский. Написана она настолько просто: читаешь — совершенно простые-простые вещи, никакой премудрости, всё просто и доходит до сердца. И святой Златоуст об этом же говорит: «Потому-то апостолы и не были из мудрецов — не по недостатку дарований, но дабы проповедь не потерпела вреда. Мудрецы не содействовали проповеди, а вредили ей; немудрецы же утверждали ее. Проповедь одержала победу не человеческою мудростию, но благодатию Божиею. Итак, когда будут говорить, что апостолы были люди простые, то мы прибавим, что они были и неученые, и некнижные, и бедные, и незнатные, и немудрые, и неизвестные. Не к бесчестию, а к славе апостолов служит то, что они, будучи такими, явились славнее всей вселенной. Ибо эти простые, некнижные и неученые, мудрых, сильных и державных, хвалившихся богатством, славою и всеми внешними, победили так, как будто это не были люди. Отсюда ясно, что велика сила креста и что все совершено не человеческою силою. Ибо такие дела не в природе вещей, а выше природы» [1; Беседа 1].
Апостол человеческие разделения, построенные на человеческих измышлениях, фантазиях, человеческой псевдомудрости, противопоставляет простой Евангельской мудрости. Часто, когда приходится разбирать какие-то сложные вопросы, церковные или личные, начинаешь говорить по Евангелию, а тебе в ответ: «Ну не может быть так просто!» — «Так Бог говорит! Вам не нравится — ваши проблемы». И если человек поступает так, как говорит Бог, обычно всё получается почему-то хорошо.
Итак, «Ибо Христос послал меня не крестить, а благовествовать, не в премудрости слова, чтобы не упразднить креста Христова. Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, — сила Божия. Ибо написано: погублю мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну. Где мудрец? где книжник? где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих. Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость; потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков. Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных; но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженно, и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, — для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом. От Него и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением, чтобы было, как написано: хвалящийся хвались Господом» (1 Кор. 1; 17—31). Апостол переходит теперь уже к сопоставлению откровения, которое принесли апостолы, с мудростью людей. Здесь такой вопрос: как нести благовестие, как нести Евангелие? Часто говорят, что нужно делаться понятными для мира, выстраивать логику так, чтобы Евангелие было приятным для мира, чтобы люди могли его принять. Но апостол говорит просто: «Я так не делал. Я благовествовал не в премудрости слова, не с красиво выстроенным красноречием. Я боялся сделать бессильным крест Христов, потому что сила креста именно в том и заключается, что крест действует сам. Благая весть о спасении действует сама, независимо от формы подачи». В том-то как раз и есть удивительное могущество Евангелия, что оно в чистом виде обладает такой силой, что покоряет себе все народы. Потому и сказано, что он послан был «благовествовать, не в премудрости слова», потому что «слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, — сила Божия» (1 Кор. 1; 17—18). Здесь стоит греческое слово «moria», в русском переводе это несколько славянизированное слово «юродство», точнее — «глупость», а если перевести дословно — «буйное помешательство». Слово о кресте для погибающих является буйным помешательством, а для спасающихся — силой Божией. Само по себе слово о кресте рубит мир людей, и пытаться его как-то приукрасить — абсолютно глупое и бесполезное дело, потому что здесь просто выбор: или человек верит в Бога — или не верит. Если человек погибающий, он отвергает и считает безумием крест, и никакими аргументами никогда ты его не уговоришь признать крест. Классический пример, как проповедовали несториане в Китае. Сохранился текст VII века на китайском языке, один из первых богословских трактатов несториан. Они рассказывали об Иисусе Христе, говорили, что это Сын Бога, который жил в человеке Иисусе, он пришел на землю и проповедовал, учил почитанию родителей, почитанию властей, учил высокому благородству — и вознесся на небо. Заметьте, что было пропущено: смерть и воскресение. Потому что для китайского, как и для любого другого сознания, слово о кресте возмутительно. Кончилось тем, что к IX веку несториан в Китае не осталось. Сначала несторианство имело шумный успех, а потом они слились с язычеством — и всё.
Феофан Затворник повторяет вслед за апостолом Павлом: «Слово о кресте, само по себе, для спасаемых есть сила Божия». В прямом смысле — в человеке спасаемом действует эта немыслимая абсолютная сила Бога через слово о кресте. То есть человек чувствует эту силу, когда слышит весть о Боге, воплотившемся, умершем и воскресшем. Его сердце на это отзывается, он знает, что это — сила, если он предназначен к спасению. А если он погибающий, к примеру, воинствующий атеист, то это слово всё равно будет казаться ему безумным. Всё бесполезно. Он погибающий — и для него это закрытая тема. Феофан говорит очень интересную вещь: «Погибающие и спасаемые — как будто и определены — одни на пагубу, а другие на спасение; так что как ни бейся погибающий, погибнет, а спасаемый спасется, сколько ни уклоняйся по временам от пути спасительного. Наблюдение над людьми наводит на мысль, что точно есть будто что-то роковое в путях человеческих. Но вера удостоверяет, что жизнь человека — вся есть дело его свободного произволения, и если он погибает, сам себя губит, и если спасется, не против воли влеком бывает ко спасению. Образом жизни своей иной действительно доходит до того, что не может принять слова крестного; а иной тем же образом жизни доходит до того, что охотно принимает слово сие. Первый гибнет, второй спасается. Течение жизни со всеми соприкосновенностями ее хотя не в нашей воле, но нравственный строй всегда в нашей воле» [2].
Этот настрой, будучи в нашей воле, в нашей силе, в нашей власти, определяет, погибающие мы или спасаемые. Как действует одно и то же слово? «Святой апостол берет те и другие лица, какими они являлись пред лицом его проповеди. Говорит он слово в синагоге, в ареопаге или в частном доме: одни глумятся, другие предлагают вопросы, а третьи, в молчании скрыв слово в сердце, тайком приходят к апостолу на дом и окончательно обращаются» [2].
Так и происходит разделение. Причина его на самом деле таинственна. Мы знаем из веры нашей, что причина — в сердце человеческом, которое не принимает вести о спасении, не принимает благодати Божией. Почему не принимает? Помните, что сказал Христос? «Но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (Иоан. 3; 19—21). Если человек настроен на доброделание, он примет Христа. Если человек настроен на злодейство, он не примет Христа. Это сердечный настрой.
Поэтому и сказано: «Кто привлек последних? И кто оттолкнул первых? Не знаем кто, можем сказать и прибавить: но не Бог оттолкнул первых, потому что Он хощет всем спастися и в разум истины прийти; не Он один влек и последних, ибо если б Он начал влечь всякого, то все были бы спасены. Так исповедуем. Хотя здесь есть нечто непостижимое, но то несомненно, что ничего нет противного благости Божией и правде. Апостол словом своим только утверждает факт, то, что он вынес из наблюдения над обращениями» [2].
А я могу сказать, что у меня точно такое же наблюдение. Бывает, за человека бьешься, бьешься, а ему как с гуся вода. Другому два-три слова скажешь — и он меняется. Мы не знаем, почему. Но слово крестное действительно делит людей. Для тех, кто погибает, оно сумасшествие, а для тех, кто спасается, — сила Божия. Главное, что хотел показать здесь апостол, — это то, что слово крестное само производит свое дело. Слово о кресте действует само по себе, слово действует внутренней силой. Священное Писание обладает собственным очень могущественным действием. Наше дело — просто его донести, по возможности не испортив. Изложить максимально точно — так, как оно передано Богом, понятной человеку речью, и всё, достаточно. Нас всё время пытаются втянуть в спор: «А ты докажи то, докажи это». Но я по своему опыту заметил: когда уходишь в доказательства, проигрываешь. А если говоришь: «Милый человек, так есть на самом деле. Так сказал Бог. Хочешь — верь, хочешь — не верь. Не будешь верить — в ад пойдешь. Это твое личное дело. Поверишь — спасешься». А тебе тут же говорят: «Вы манипулируете!» — «Да не манипулирую я тобой! Хочешь — верь, хочешь — не верь. Слово о Кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, — сила Божия». Еще смешнее и трагичнее происходит, когда вместо того, чтобы прямо слово Божие говорить, начинают предлагать: «Давайте, мы будем более любящими, представим себе Бога более любящим и скажем, что даже те, кто отвергает Крест, тоже спасутся. Неужели вы думаете, что человек, не принявший крещение, погибнет? Это же несовместимо с милостью Божией!» А на это мы отвечаем: «Слово о кресте для погибающих — сумасшествие, а для нас, спасаемых, — сила Божия. Бог так сказал. Не нравится, значит, вы в ад пойдете. За что? За то, что вы посмели исказить слово Божие». Какое хамство, какая дерзость, какая наглость — берется прямое слово Божие и выворачивается наизнанку! Именно потому они и пойдут в ад, что по своей злой воле искажают слово Божие.
И здесь святитель Феофан заканчивает так: «Но нельзя не видеть, что он [апостол] очень неблаговолительно смотрит на человеческую мудрость и под погибающими разумеет преимущественно знакомых с сею мудростию, ей следующих и ее одну считающих верною руководительницею».
Кто считает, что наука — верная руководительница, философия — верная руководительница, такой человек и есть погибающий. «…Во внешней жизни точно эта мудрость господствует, и безвредно; но кто с нею в этом же значении входит в область спасения, тот всегда портит дело. Образ спасения Бог определяет; его надо принять с покорностью, как он предлагается. Мудрость же наша, без ее покорения велению Божию, и в начале мешает принятию спасительной веры, и если, по покорном принятии веры, вмешивается потом, то всегда всё перепутывает. Путь спасения решительно несовместим с человеческою мудростию. В слове крестном она ничего понять не может; а сие слово — начало и конец всего» [2].
А разве сейчас не так происходит? На что идут атаки? На слово о кресте. Мусульмане ненавидят распятие, даже с паспортов хотят крест снять. Язычники считают, что распятие Христа — это трагическая ошибка. До недавнего времени баптисты боялись креста как черт ладана. Свидетели Иеговы тоже ненавидят его до сих пор. Нынешние внутрицерковные еретики говорят: «Крест, конечно, имел поучительное значение, нравственное значение, но это не главное… Ну кто же сейчас считает, что это было искупление, выкуп за наши грехи?! Какой неуместный юридизм в отношении Бога!» Вся атака — на слово крестное. А слово о кресте является главным содержанием христианства!
Поэтому и Златоуст говорит: «Для страждущих и умирающих бывает неприятна и здоровая пища, неприятны друзья и близкие, которых часто и не узнают они и даже тяготятся их присутствием. Так обыкновенно бывает и со страждущими душевно: они не знают, что нужно для спасения, и тяготятся теми, кто печется о них. Это происходит не от свойства самого дела (спасения), а от их болезни. Как помешавшиеся в уме не терпят тех, кто заботится о них, и даже порицают их, так поступают и неверующие. Будем же плакать о них — о том, что слово о кресте, которое есть премудрость и сила, для них — безумие. “Ибо слово о кресте, — говорит (Павел), — для погибающих юродство есть” (1 Кор. 1; 18). Так как у язычников крест подвергался осмеянию, то они, вероятно, называли учение о нем противным своей мудрости и несогласным со своим учением; потому Павел, вразумляя, говорит: не почитайте его странным и нелепым — это дело по свойству своему таково, что погибающие не могут постигнуть силы его, так как они потеряли ум и впали в безумие. Потому они и поносят и ненавидят спасительные врачевства. Что ты говоришь, человек? Христос сделался рабом, приняв для тебя образ раба, был распят и воскрес; следовало бы поклониться Воскресшему и подивиться Его человеколюбию, так как всё то, чего не сделал для тебя ни отец, ни друг, ни сын, сделал Он для тебя, своего врага и оскорбителя; следовало бы удивляться Ему за это; а ты называешь безумием дело, исполненное такой мудрости! И неудивительно, ибо погибающим свойственно не познавать того, что ведет к спасению. Поэтому не смущайтесь; нет ничего странного и неожиданного в том, что безумные смеются над великими предметами. Таких людей невозможно убедить человеческой мудростью; и если станешь убеждать их таким образом, то сделаешь противное; для того, что превышает разум, нужна одна вера. Подлинно, если мы посредством суждений разума захотим объяснять язычникам, как Бог сделался человеком, вселившись в утробу Девы, и не признаем этого предметом веры, то они будут только смеяться. Желающие постигнуть это посредством суждений разума, они-то и погибают» [1; Беседа 1].
Дальше апостол говорит, опираясь на слова пророка Исаии (Ис. 29; 14): «Ибо написано: погублю мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну» (1 Кор. 1; 19).
Бог говорит: «Вот все эти мудрецы, которые свои прогнозы строят, политтехнологи, великие знатоки, ученые… Всю их мудрость Я погублю». Они выстроят теорию — а Бог сделает вопреки их мнению. Они построили картину, что будет дальше, — а Бог говорит: «Я сделаю по-другому!» Недаром в России есть поговорка: хочешь рассмешить Господа Бога, расскажи Ему о своих планах. Бог говорит: «Я погублю мудрость мудрецов и разум разумных отвергну». Вся эта мирская философия, все эти знания, теории, которые настроит человек… Зачем с ними спорить?
Святитель Феофан приводит слова Василия Великого: «Никогда не оппонируйте мирским ученым. Предоставьте ученым опровергать себя самим». То есть подождите немного, и они сами себя опровергнут. Феофан, толкуя это, говорит: «Мудрость посрамлена будет тем, и разум скроется, уничижится, как бы спрячется. Мудрость посрамится, потому что все ее способы ни к чему негожими окажутся…» [2].
Каким образом философия пыталась нас спасти? Все философии, когда их пытаются реализовать в жизни, почему-то аккуратно приводят к ГУЛАГу или к Освенциму. Научно построенное общество гарантированно превращается в концлагерь. Была научная теория расизма — пришли к концлагерю, слава Богу, он был разгромлен в 45-м году. Была научная теория коммунизма — к чему она привела, мы видим. Когда появлялась философия, она начинала всё в смерть вгонять. И это неизбежно. Бог так и обещал. Это обещание Бога, которое было дано через Исаию, сбывается до сих пор.
Итак, «Мудрость посрамится, потому что все ее способы ни к чему негожими окажутся, и разум скроется, потому что не разберет ничего в том, как и что Мною сделано. Таковы вообще промыслительные суды Божии, неоднократно оправданные в истории израильтян. Святой Павел и приводит это место не как пророчество, а как закон промыслительных действий Божиих. Он как бы говорит: что так Господу угодно было сделать, сему дивиться нечего; таков закон Божия Промысла, что поворотов в судьбах Его никто постигнуть не может. Никто постигнуть не может и того, почему Он устроил спасение наше крестом, и проповедь о нем повелел вести не в мудрости слова. Нечего, следовательно, сюда и втесняться со своею мудростию, и тем, что она тут ничего понять не может, оправдывать свое неверие и предлагаемый Богом образ спасения почитать безумием. По всей истории так было, что устрояемое Богом казалось мудрецам, людям несообразным с ходом дел и не ведущим к цели, на деле же оно оказывалось самым целесообразным и тем посрамляло мудрость человеческую. Вот и слово крестное! Смотрят на него мудрецы и говорят: какое это средство спасения? Как этим можно спасать и спасаться? А на деле оказывается, что оно-то и есть самое действенное средство ко спасению и которые принимают его с верою, спасаются, живо ощущая его спасительную силу. Погубил Господь им премудрость премудрых и разум разумных отверг, — оттолкнул, так что ему осталось только бежать и скрыться» [2].
Какие были там аргументы? Философы начинают строить теории, а приходит христианин и говорит: «Вот бесноватый. Давайте, вы философией из него беса выгоните!.. А мы перекрестим — и он сам убежит. Язык без костей, говорить можно что угодно, а вот исцелить философией можете? Нет, не можете. Ну, тогда и молчите!» Поэтому дальше апостол говорит: «Где мудрец? где книжник? где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?» (1 Кор. 1; 20). То есть, где мудрый, где книжник, где спорщик века сего? Разве не сделал Бог неразумной мудрость мира сего?
Если бы христианство было глупостью (а с точки зрения любой обычной мудрости, современной и древней, христианство — это обычное сумасшествие), мы имели бы маленькую такую проблему: христиан на земле больше всех. Эти «глупые» христиане построили самую огромную цивилизацию. Христиане смогли изменить мир, христиане изменились внутренне, смогли преодолеть страсти. Человек погружается в воду — выходит измененным, ему реально прощаются грехи, реально прекращает действовать зло в христианах. Сила совершенно явно действует. Ну, и где ваша мудрость? Где ваши оппоненты, спорщики «века сего»?.. Святитель Феофан цитирует Златоуста: «Апостол хотел сказать: какого бы ранга ни был человек, хвалящийся мудростию человеческою, всех их посрамил крест; чрез него Бог мудрости их обучил, то есть “показал, что она [мудрость] безумна и к делу веры негожа”. Так как люди высоко думали о ней, то Он прямо обличил ее. Что это за мудрость, если она не может не только найти, даже понять, где главное благо наше? Он обличил ее безумие, потому что она наперед обличила в этом сама себя» [2].
И дальше апостол объясняет так: «Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих» (1 Кор. 1; 21).
Если бы мир был по-настоящему мудрым, он должен был бы, рассматривая Вселенную, прийти к познанию единого истинного Бога. Он должен был бы через это достигнуть богопознания, достигнуть спасения. Однако этого не произошло. Вся мудрость мира сего оказалась пустышкой. Она Бога не познала. Казалось бы, ученые тратят миллиарды долларов на поиски внеземного разума [НАСА создало огромную программу по поискам внеземной жизни]… А под носом лежит алфавитная запись — ДНК. Если ты видишь алфавитным способом записанный текст, о чем это говорит? О том, что за этим текстом стоит некий автор, так? Это же логично. Но нет, говорят, что ДНК возникла случайно!.. Вероятность возникновения жизни, как говорил Фред Хойл, такая же, как если бы ураган пролетел над свалкой и сделал бы новенький «Боинг». Но, по-научному, жизнь всё равно возникла случайно! Поэтому Бог видит это и говорит, что вся эта мудрость человека отвергла даже очевидные следы присутствия Божьего. Ну что ж, отвергла — так отвергла. Тогда Богу угодно было безумием проповеди спасти верующих.
Итак, дальше Феофан говорит так об апостоле: «Мысль же его та, что Бог спасает верующих посредством высочайшей премудрости — такой мудрости, пред которою самый великий ум безумеет, ничего не постигая в ней. Как великий свет мы называем ослепительным светом, так высочайшая премудрость есть обуявающая ум премудрость. Этой-то премудрости проповедию благоизволил Бог спасать теперь верующих. Ибо когда ум обуявается сею премудростию, то принимать ее уже нечем, кроме веры» [2].
«Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость» (1 Кор. 1; 22—24).
То есть мы просто возвещаем одного Христа, Который распят на кресте, а иудеи хотят знамений, постоянных чудес. Вроде бы Господь дал знамения: Он воскрес из мертвых, при жизни творил чудеса, сейчас творит чудеса — но иудеям этого мало, иудеям нужно, чтобы знамения приносили пользу. Чтобы они власть дали и денег побольше. Они хотели, чтобы Бог, как в сказке о золотой рыбке, был у них на посылках, чтобы по заказу знамения творились для политической пользы дела. А эллину что нужно? Ему нужно, чтобы представили какую-нибудь разработанную красивую философскую систему, чтобы всё логично было, красноречиво, замечательно подано в какой-нибудь привлекательной форме. Тогда он, может, послушает ваши проповеди. Апостол воспроизводит речи своих оппонентов, которые говорили ему: «Ты всё красиво выстрой, обоснуй на примерах, сделай так, чтобы людям приятно было, чтобы им не нужно было жизнь свою менять. Построй так, чтобы христианство было приятным для этого мира. А так у вас ничего не получится. Будете прямо проповедовать — всё, провал». Апостол взял и провалил миссию — обратил весь мир!
И апостол Павел здесь замечает, что Бог специально устроил проповедь таким образом, чтобы для всех она казалась сумасшествием, полным скандалом («скандал» — в дословном переводе «камень, о который спотыкаешься»), возмущением. До сих пор с иудеями разговариваешь, и они говорят: «Ну как вы можете! Всемогущего Бога — и распять на кресте?! Это же ни в какие ворота не лезет!» Рассказываешь каким-нибудь мудрецам языческим о том, что Бог создал мир, что Он стал человеком от Девы, что Он умер на кресте и воскрес из мертвых, а они говорят: «Ну это же байки, это же мифология! Только не притворяйтесь, что вы в это верите! Давайте честно: вы сознательно охмуряете людей. Но расскажите, какие у вас технологии охмурения?» Так говорят мудрецы века сего. Что тут скажешь? «Так есть на самом деле, а не верите — ваши проблемы». Наши доказательства строятся на простом свидетельстве. Господь велел быть свидетелями своим миссионерам.
Итак, «для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость» (1 Кор. 1; 24).
Те же, кто был призван самим Богом, кто поверил в Бога [и те, кто был раньше иудеем, и те, кто был раньше язычником], верят в Христа Распятого. Мы понимаем, что Он и есть сила Божья. Та самая сила, которой Бог творил мир. Мы понимаем, что Им всё сотворено и в Нем сила для того, чтобы нас возродить, восстановить. Мы знаем это не теоретически, а практически. Мы знаем, что Он есть Божья премудрость. Та самая премудрость, о которой говорил Соломон, которая соучаствовала в творении Вселенной, которая правила миром, в которой скрыта вся полнота разума Отца. И в Нем мы черпаем такие пласты знаний, которые человеку и в голову не приходили! Но это только для призванных.
Святитель Феофан цитирует блаженного Феодорита: «Одно и то же — и премудрость и буйство, и сила и немощь; буйство и немощь неверующим, премудрость же и сила верующим. Ибо и солнце — видящим свет, а слепотствующим — тьма. Но не оно приносит тьму, а болезнь задерживает светлость луча. Так и гной неверия возбраняет свету боговедения озарить душу» [2].
И далее слова Златоуста: «Великая сила заключается в этих словах апостола! Он хочет показать, как Бог победил тем, что, по-видимому, не обещало победы, и как проповедь не есть дело человеческое. Слова его означают следующее: когда мы говорим иудеям “веруйте”, то они возражают: “воскресите мертвых”, “исцелите беснующихся”, “покажите нам знамения”. Что же вместо этого говорим мы? Говорим, что Проповедуемый нами распят и умер. Это, по-видимому, не только не может привлечь противляющихся, но может отогнать и непротивляющихся; однако же не отгоняет, а привлекает, удерживает и покоряет…» [2].
А давайте пройдемся по храму! Что мы увидим? Вокруг одни знаки смерти: знак смерти на груди у священника, изображения покойников везде… А для нас — знаки жизни! И церковь поет: «Се бо прииде Крестом радость всему миру!» Позорное орудие смертной казни явилось радостью для всей вселенной. Скандал же, если вдуматься! А на самом деле для иудеев — скандал, для эллинов — сумасшествие, для нас же — сила Божия и премудрость Божия.
«…Язычники, со своей стороны, требуют от нас красноречия и искусства в суждениях; а мы и им проповедуем крест. Иудеям это кажется бессилием, а эллинам — безумием. Если же мы предлагаем им не только не то, чего они требуют, но и противное тому, ибо крест по суждению разума представляется не только не знамением, но чем-то противным знамению, не только не знаком силы, но знаком бессилия, не только не выражением мудрости, но доказательством безумия, — если требующие знамений и мудрости не только не получают требуемого, но еще слышат от нас противное тому, чего требуют, и однако ж этим противным убеждаются, то не есть ли это дело неизреченной силы Проповедуемого?» [2].
Если люди верят в Крест (и верят не один и не два человека, а верят миллиарды), не является ли это знаком чарующей, немыслимой силы Того, Кого проповедуют?
«…Апостолы победили не только не знамениями, но тем, что, по-видимому, противно знамениям. Так Христос поступил со слепым: желая даровать ему исцеление, Он уничтожил слепоту тем, что производит слепоту, “положил брение” (Иоан. 9; 15). Как слепого Он исцелил брением, так вселенную привлек к Себе крестом, тем, что, по-видимому, увеличивало соблазн, а не уничтожило его. Так сделал Он и при сотворении, устрояя противное противным: оградил море песком, обуздав сильное слабым. Чрез Пророков творил, что железо всплывало из воды посредством малого дерева (4 Цар. 6; 6). Так и вселенную Он восстановил посредством креста. Таким образом, убеждать противным есть знак великой силы и премудрости. Крест, по-видимому, производит соблазн, и, однако, он не только не соблазняет, но и привлекает. Всё это представляя и удивляясь, Павел говорит: “Потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков”» (1 Кор. 1; 25) [2].
То, что кажется глупейшим у Бога, оказывается мудрее того, что есть у людей, и то, что кажется слабейшим у Бога, оказывается могущественнее того, что есть у людей.
И святитель Феофан цитирует Златоуста: «Говоря о буйстве и немощи креста, апостол разумеет не то, чтобы он был действительно таков, но кажется таким; ибо он говорит применительно к мнению противников. Чего не могли сделать философы посредством рассуждений, то сделано кажущимся безумием. Кто же мудрее? Тот ли, кто убеждает многих, — или тот, кто не убеждает никого? Платон сколько старался доказать, что душа бессмертна, но не сказал ничего ясного и не убедил никого! Напротив, крест чрез неученых убедил и обратил целую вселенную, убедил не в предметах маловажных, но в учении о Боге, истинном благочестии, Евангельской жизни и будущем суде; он сделал любомудрыми всех: и земледельцев, и неученых. Так, “мудрое Божие премудрее человеков, и не мощное Божие крепче человеков” (1 Кор. 1; 25) Чем крепче? Тем, что оно распространилось по всей вселенной, покорило всех своей власти и, тогда, как бесчисленное множество людей усиливалось истребить имя Распятаго, сделало противное. Это имя прославлялось и возрастало более и более, а они погибали и исчезали: живые, восставая против Преданнаго смерти, не могли сделать ничего. Что благодатию Божиею совершили мытари и рыбари, того и философы, и риторы, и властелины, и вообще вся вселенная, при бесчисленных усилиях, не могли даже и представить. Чего не сделал крест? Он ввел учение о бессмертии души, о воскресении тел, о презрении настоящих благ и надежде благ будущих; он сделал людей ангелами; им все и везде стали любомудрыми и способными ко всякой добродетели» [2].
Разве это не проявление могущественной силы? Чудовищной, немыслимой силы, которая кажется сумасшедшей и немудрой, но оказывается могущественной и мудрейшей.
И апостол дальше развивает эту же мысль, предлагая посмотреть на обращенных: «Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных» (1 Кор. 1; 26).
Да, были и раньше, и сейчас есть ученые, верящие в Бога; были и есть властители, верящие в Бога; были и есть благородные люди, верящие в Бога, но их не много. Они полагались на свою мудрость, на свои силы, но ничего не смогли сделать.
«Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, — для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом» (1 Кор. 1; 27—29).
Бог специально выбирает слабеньких, немощных, бессильных, ничего не значащих. Иногда нам говорят: «Давайте проповедовать только элите, высоколобым мудрецам! Вот их обратим, и тогда за ними все пойдут». А Бог говорит: «А Я не так сделаю! Я обращусь ко всем — и сделаю победу через бедняков, безродных, необразованных, чтобы никакая плоть не смогла хвастать перед Богом».
Дальше Феофан Затворник говорит: «Одно к одному идет. Как Богу угодно было устроить спасение крестом, на вид немощным, бесславным и ничего мудрого не представляющим, то на проповедь о нем из мудрых, славных и сильных мира никто почти и не идет, а идут большею частию немудрые, несильные и незнатные. Осмотрите всех братий верующих, и удостоверитесь, что так есть. Но это ни креста не унижает, ни вас. Ибо так быть делу Бог благоволил. Он позвал вас. Это звание и избрание – честь ваша, высшая всех слав земных…» [2].
Судите сами, что более почетно: быть президентом США или быть Царем Небесным? Президент США избирается максимум на восемь лет, а Царь Небесный — навечно.
«…Честь же креста в том, что, уверовав, вы не остаетесь, как были, но преобразуетесь в духе, и получаете такие преимущества, пред которыми все преимущества мира ничто. Словом — звание означает званных всех. (…) Крест сделал, что стали презирать всё, чем показен бывает человек совне, и, напротив, ревновать о совершенствах в духе, кои суть и настоящее благородство, и настоящее властвование, и настоящая мудрость, посрамляющие мудрость, силу и благородство внешние» [2].
Бог специально призывает слабых и немощных и делает их сильными и могущественными. Помните, перед апостолами никто не мог устоять? А ведь подумайте: взять двенадцать рыбаков, без университетов, без бюджетной поддержки, без фондов, взять и отправить обращать планету. Набрать двенадцать человек с улицы и сказать: «Вот вам творческая задача — обратить планету Земля в Православие!» Но Бог именно так и сделал. Взял самых обычных людей и сказал: «Вперед!» Они пошли и, главное, сделали. Они целую империю обратили в Православие и огромные страны за пределами империи. У них не было ни власти, ни влияния, ни связей, ни денег — ничего вообще не было. Только Дух Святой — и всё. Бог специально так делает, чтобы не возникло никакого сомнения, что это дело только рук Божиих. Бог сказал: «Я захотел, Я и сделал!»
Итак, почему так произошло?
«Бог избрал первых, чтобы посрамить и упразднить последних. Но как? Если бы Бог, избрав первых, оставил их, как они есть, то чрез это никакого бы посрамления не было бы последним. Но Он, оставляя первых внешне, как и были, исполнил их совершенствами в духе, такими высокими и так резко выдававшимися, что последние не могли их не заметить и не могли не сознать, что эти совершенства несравненно выше тех, какие они имеют. Сознать, что те, которых они ни во что не вменяли, стали несравненно выше их, — вот в чем посрамление. Входя в соприкосновение с ними, благородные видели в уничиженных высокое благородство нрава, чувств и расположений, которых сами не имели и которых не давало им рождение по плоти; крепкие видели в немощных власть над собою, не нарушаемую никакими страстями, и спокойствие духа, не колеблемое никаким стечением неблагоприятных внешних обстоятельств, видели власть и спокойствие, которых были чужды сами и которых не давала им их внешняя власть; премудрые видели в буиих светлость понятий о всем: и о Боге, и о мире, и паче о человеке, зачем он на земле, что его ожидает за гробом и как сделать, чтобы перейти туда не на муки, а на блаженство, — видели понятия, пред которыми их собственные, с таким трудом добытые, — ничто и по скудости, и по недалекости, и по темноте и неопределенности. Увидев всё это, лица видные по плоти не могли не чувствовать себя посрамленными. Опыты показали многократно, что, восчувствовав себя посрамленными, они бросали всё, что считали ценным, обращались к вере и вступали смиренно в общество тех, которых прежде вменяли ни во что. Так Бог устроил потому, что нельзя было иначе отвлечь умы от плотского и видимого, как представив пред очи их так разительно преимущества совершенств духовных, при внешней невидности и обнажении от преимуществ плоти» [2].
Возьмем, к примеру, преподобного Арсения Великого. Арсений Великий был дьяконом Софийского собора Константинополя, преподавателем университета и обучал двух императоров: Аркадия и Гонория. Потом он бросил всё, ушел в глухую пустыню к совершенно необразованным пустынникам. Когда узнавали, где он находится, его спрашивали: «Ты же человек чрезвычайно образованный, воспитатель императоров! Почему ты ушел к таким людям, которые и азбуки-то не знают?» На что он отвечал: «Азбуку-то они знают, вот мне бы буковки той азбуки выучить!» — азбуки духовного совершенства, азбуки истинной жизни, которую они знали, тончайшей технологии духовной жизни, которую они своей жизнью проходили…
Итак, всё это сделано для того, чтобы никакой человек не хвалился перед Богом.
«Ибо нечем похвалиться. Людям, видным по плоти, нечем хвалиться, ибо духовного ничего не имеют, а внешняя их показность обличена и посрамлена, как неимеющая никакой цены. Люди, невидные по плоти, быв призваны к духовным совершенствам, внешно оставлены в той же смиренной доле; внутреннее же их, как ни высоко, сознается осязательно даром благодати, ничем со стороны их не заслуженным. Таким образом устроенное Богом спасение верою в слово крестное ведет прямо к тому, чтобы ни одна плоть не хвалилась пред Богом» [2].
Помните, мы у Исаии читали, что Бог сделает с высокомерными гордецами?
«Ибо грядет день Господа Саваофа на всё гордое и высокомерное и на всё превознесенное, — и оно будет унижено» (Ис. 2; 12).
А Господь сделал так, что в Церкви такого нет: как только человек хочет гордиться, он выпадает из Церковного общения. А человек, который понимает, что ничего не имеет, знает, что все дары немыслимые, которые у него есть, — это дары Бога, а ему хвастать нечем. «От Него и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением, чтобы было, как написано: хвалящийся хвались Господом» (1 Кор. 1; 30—31).
Произошло это благодаря нашему рождению от Бога. Всё это немыслимое дело произошло через Христа Иисуса. Он стал для нас всем. Он низложил гордыню, надменность и самохвальство и показал, что нам невозможно спастись своими силами. Никакими подвигами нельзя заработать себе спасение. Спасение — это подарок Бога, поэтому спасены мы благодатью. Мы созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог нам предназначил совершать. Добрые дела должно совершать, но спасение не от них, а от Бога. Это подарок, поэтому и сказано: «От Него и вы [то есть от Бога родились в Духе Святом] во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога…» (1 Кор. 1; 30).
Мирская мудрость отброшена, но Бог Свою мудрость нам дает во Христе Иисусе. Вместо мирской мудрости люди наполняются премудростью Божественной, так что человек знает, что в сердце человека происходит, знает будущее, знает тайны человека, знает, что было, будет и есть на самом деле. Он даже узнаёт, каков Бог внутри, представляете?! Попросите любого философа рассказать, как Бог живет внутри Себя. Он не знает. А мы знаем: троической жизнью. Есть тайна Троицы, которая нам открыта. Мы знаем взаимоотношения Лиц Троицы, мы знаем, как Они живут, как Они друг друга прославляют — вся эта жизнь нам открыта. Спроси ученого, как Бог сотворил мир. У него будет теорий пятьдесят. А мы знаем, как Бог за шесть дней мир создал из небытия Своим могуществом и силой. Спроси ученого, откуда человек взялся. «Ой, то ли от обезьяны, то ли от свиньи, то ли от медведя, то ли еще от кого…» А мы знаем, что тело из праха земного, а душа дуновением Божественным вложена. Что будет с человеком дальше? «А кто его знает…» — и дальше гипотез куча. А мы знаем: душа бессмертна, идет в рай или в ад, потом тело воскрешено будет, будет воздаяние, праведники пойдут в новое небо и новую землю, а грешников в огненную бездну бросят. Видите, какая премудрость нам открыта?! Мы знаем настоящее, прошлое и будущее. Нам всё это открыл Бог!
И Христос стал для нас праведностью от Бога, «Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением» (1 Кор. 1; 30).
Каким же образом мы становимся праведными? А нас Бог оправдывает! Мы с Христом соединяемся, и праведность Христа становится нашей праведностью. Мы побеждаем грех, потому что праведность Христа в нас его побеждает. Не своими силами побеждаем — а сила Божия берет и выжигает в нас этот грех! Христос стал для нас освящением от Бога, Он нас пропитал своей Божественной силой, вывел нас за пределы всего. И Он стал для нас выкупом, искуплением, Он вместо нас заплатил, Он отдал свою кровь за нас, потому мы праведности Божией ничего не должны. Зачем всё это было? Чтобы исполнилось то, что написано у пророков.
«Хвалящийся хвались Господом. «Хвалиться о Господе (…) не языком только, но постоянным чувством сердца исповедать, что если есть что в духе, все то есть от Господа и Господне, и что если есть надежда на сохранение имеющегося и приобретение большего, она вся опирается на Господа. Хвалиться о Господе, значит, то же есть, что славословить Господа за милости Его с исповеданием надежд на продление их» [2].
Надо Его славословить, говорить о Нем всем вслух, хвастать, как хвастуны делают на каждом углу. Надо говорить: «А нас Бог спас! Знаете, какой у нас Бог хороший? Он нас крестом спас! А не верите, попробуйте, Он вас тоже спасет!» Это и есть весть, с которой христиане шли и покоряли весь мир. Идите и покоряйте!

Понимание мудрости Бога

«И когда я приходил к вам, братия, —- пишет апостол Павел, — приходил возвещать вам свидетельство Божие не в превосходстве слова или мудрости, ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого, и был я у вас в немощи и в страхе и в великом трепете. И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией». (1 Кор. 2; 1—5).
Здесь апостол продолжает разбирать соотношение между мудростью земли и Неба. Он показывает, что земная мудрость является обманкой, которая закрывает от нас мудрость небесную. И дает пример этой небесной премудрости, какой он ее сам приносил коринфянам.
Обратимся к тексту-подлиннику: «И я, придя к вам, братия, пришел не по превосходству слова или мудрости, возвещающей вам свидетельства Бога».
«И аз пришед к вам, братие, приидох не по превосходному словеси или премудрости возвещая вам свидетелство Божие» (1 Кор. 2; 1 — ц/слав. текст).
То есть апостол, когда пришел, решил, что не будет изощряться в ораторском искусстве, выстраивая красивую систему доказательств. Он пришел просто возвестить свидетельство Бога. Что значит «свидетельство Бога»? Это значит, чтобы то, что Бог передал, что Бог открыл — то и передать, просто и ясно.
Бог открыл нам Свою волю о спасении через крест и искупительную жертву Господа — и апостол Павел эту волю Божию просто, без колебаний, без каких-то измышлений передает. Это же подтверждает святитель Феофан: «Но как посланника Бог положил, так и я имел на сердце возвещать вам свидетельство Божие — голо, как оно есть, и простою речью» [2].
Почему таким было решение апостола Павла? Он знал, что идет в город с высоким уровнем образования, где встречаются люди многих национальностей и стран. Поэтому он пришел к ним попросту, решив, что так же просто и говорить будет — не как некоторые, которые выстраивают свои речи для высокоумных слушателей. Почему? «Потому что я рассудил: не знать среди вас ничего, кроме Иисуса Христа, и притом Этого, Распятого».
«Ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого» (1 Кор. 2; 2).
Апостол говорит, что при обращении к коринфянам, главной идеей для него было говорить лишь об Иисусе Христе. И ни о чем, кроме Иисуса Христа Распятого, не говорить.
Недаром ангел, когда встретил женщин у Гроба, сказали им, что знает, что они разыскивают не Иисуса Чудотворца или Иисуса Великого Пророка, или Иисуса, Воскрешающего мертвых… Нет. Он сказал: «Иисуса ищете Распятого»!
«И, войдя во гроб, увидели юношу, сидящего на правой стороне, облеченного в белую одежду; и ужаснулись. Он же говорит им: не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен» (Мк. 16; 5—6). То есть даже для ангелов величайшей честью Христа было назвать Распятым.
Кстати, очень интересный момент: в начале XX века среди русской интеллигенции возникло движение против «мрачности христианства», «Голгофского христианства». Они утверждали, что нужно радостное, светлое, веселое христианство. Эти деятели христианские предлагали не «мрачный знак смерти» (как они называли святой крест) на себе носить, а иконочки Воскресения…
Апостол же Павел не так поступил. Он говорил, что не хочет знать среди коринфян никого, кроме Иисуса — Иисуса Христа, Иисуса Мессии — Распятого. То есть все его разговоры были об Иисусе Христе. Таким образом, он всё выводил и сводил к распятию Христа. Это не значит, что он не говорил о сотворении мира, о воскресении мертвых. Нет. Но всё это имело сердцевиной распятие Иисуса Христа.
Так на самом деле и есть. Православные христиане знают, что Бог — Троица; что Бог-Троица нам открыт благодаря смерти и воскресению Христа. Мы знаем, что Бог создал мир, но мы знаем, что целью создания мира было обожение человека, которое достигнуто было на Кресте, во время Крестной Жертвы Христа. Мы с вами знаем, что Бог правил народами, заключил завет с Израилем. Мы знаем, что Он посылал пророков. Но целью возвещения всех пророков была весть о Боге Спасителе, а спасение совершилось на кресте. То есть весь мир, как к центру, устремлен к Тридневе — Распятию и Воскресению Христову. Это то самое, о чем мы всегда поем на Крестопоклонной Неделе: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и Святое Воскресение Твое славим». Три дня Спасителя — Тридневе Христово — это сердце всего мира, ради чего весь мир живет. И недаром именно против этого сердца направлен главный удар, недаром дьявол больше всего боится крестного знамения.
Дьявол боится креста, потому что власть его на Кресте рухнула. Именно поэтому он считается главным признаком отторжения христианства: мусульмане, иудеи, сектанты — все они ненавидят крест, что неслучайно. Это не их злая воля, а того, кто за ними, — злая воля сатаны, который страшно ненавидит крест.
«И был я у вас в немощи и в страхе и в великом трепете. И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией» (1 Кор. 2; 3—5).
Заметьте, как апостол здесь говорит: «Я, когда проповедовал вам, боялся ужасно. У меня страх был, я дрожал, когда шел проповедовать вам. И слово мое поэтому было слабое. То есть я не выстраивал красивых речей». Это в спокойной обстановке можно университетскую лекцию подготовить. А если человеку в любой момент смерть угрожает, тогда не до ораторского искусства, какая уж тут лекция!
Вот как об этом говорит святой Иоанн Златоуст: «Что это? Неужели и Павел боялся опасностей? Да, боялся и сильно боялся. Ведь он был хотя и Павел, а все же человек» [1; Беседа 6].
Но в том-то и явилась сила Божия, что благодаря проповеди дрожащего, слабого человека обратились народы!
В памятнике I—II веков «Житие святой Феклы» рассказывается, что, когда святая впервые увидела апостола, она удивилась и возмутилась: маленький такой еврейчик, с длинным носом. Точно таким изображается он на иконах: со своеобразным еврейским носом, залысинами, кривоватыми ногами, красными глазами. Ярчайшее сияние, осветившее узревшего его Павла, ослепило, однако после принятия крещения зрение восстановилось, но глаза у него так и остались красными. Говорил он очень быстро, двигался шустро. У него, говорят, туника — вроде нашего подрясника — была вся поношенная, заштопанная, да и мантия тоже. Совершенно неказистый человечек… Но когда он начинал говорить, его речь очаровывала людей. Как говорится в житии святой Феклы, речь апостола была как некая небесная песня, переполненная явлениями Духа и силы. То есть это была речь Святого Духа! Внешнее не соответствовало внутреннему.
Мы, возможно, привыкли думать, что святые были людьми, не похожими на нас… Будто ходили они степенно, на полметра от земли… Не ели ничего, не пили… Но в реальной жизни святые были не такими. Внешне они оставались вполне обычными людьми, но переполненными Духом Святым, переполненными Божественной жизнью! И в этой своеобычности их скрывалась немыслимая сила Божия. Это не случайно!
Это как раз то самое, о чем апостол говорит в другом послании: мы носим сокровища в глиняных сосудах, чтобы превосходство силы принадлежало Богу, а не нам. «Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам» (2 Кор. 4, 7). И как это поясняет Златоуст: «Это не вина Павла, но слабость [человеческой] природы, а вместе и похвала его произволению, если он, и боясь смерти и ран, от страха не делал ничего недостойного. Посему те, которые говорят, что он не боялся ран, не только не делают ему чести, но и многоунижают его достоинство. Ибо, если бы он не боялся, то какая твердость или какое любомудрие было бы в перенесении бедствий? А я потому и удивляюсь ему, что он, хотя боялся, и не просто боялся, а трепетал бедствий, однако всегда подвизался со славой и ни при какой опасности не ослабевал, очищая вселенную и везде, на земле и на море, посеевая семена проповеди» [2].
И слово мое, говорит апостол Павел, не было в убедительных (или, дословно, препретельных). То есть слово его не было похоже на слова тех людей, которые убеждают, увещевают, логически доказывают. Оно не было «приправлено» оборотами, приемами, той аргументацией, какой обычно оперирует человеческая мудрость, чтобы убедить тех, кто спорит: «И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы» (1 Кор. 2; 4).
Что же утверждал везде апостол Павел? Что он проповедует Христа Распятого и чудеса и знамения творит силой Святого Духа.
Есть интересная аргументация X века, обращенная к мусульманам. Мусульмане спрашивают святого Самона Газского: «Как же ты докажешь истинность своей веры?» Он отвечает: «А вы представьте себе человека, который приходит к вам и говорит: “Великий Бог, Создатель Вселенной, стал человеком с плотью и кровью, Который потел, хотел спать… Немыслимо это представить? Который был позорной смерти на Кресте предан, весь кровью облит… Его сняли, положили в гроб. Но Он воскрес из мертвых, вознесся на небо и снова придет судить каждого из нас. Кто в это поверит? Я понимаю, что вам поверить сложно. Но если вы подзываете слепого, берете знак этого Человека, делаете ему крест на глазах — и он исцеляется. Берете паралитика, крестите его — и он встает с одра. Берете мертвого, Имя этого Человека призываете — и он встает воскресшим. Разве это не аргумент?»
Именно так апостол Павел и действовал: он проповедовал Евангелие таким, какое оно есть. Многие возмущались фильмом «Страсти Христовы», потому что там слишком жестоко показана смерть Господня. Здесь можно придираться не к тому, как показаны Страсти Господни, а по другой причине: нельзя изображать Господа человеку тленному. Это — действительно вопрос. Но в жестокости как раз гораздо больше правды, чем в лощеных представлениях! Поэтому для святых отцов тоже естественно указывать, насколько страшны Страдания Господни!
Поэтому в пророчествах Исаии, например, есть такие слова: «Почто одежда Твоя яко из-под точилья червлена?Почто червлены ризы твоя и одежды твоя яко от истоптания точила?» (Ис. 63; 2). То есть дословно: «Отчего же одеяние Твое красно, и ризы у Тебя, как у топтавшего в точиле?» Знаете, что такое точило? Знаете, как виноград выдавливают? Ногами его топчут — и из него выдавливается виноградный сок… Красный!.. Это потом он перебраживает, и получается вино… Златоуст так толкует это место: «Почему бывает такое сравнение: Кровь Господня с виноградом? Потому что Христа истоптали, как виноград . Его изуродовали, избичевали так, что Кровь эту выдавили, Которую мы пьем на Святом Причастии». Понимаете? На самом деле это очень, очень страшная вещь, которую мы часто просто забываем. Именно поэтому реальность, жуткая реальность распятия всегда была перед глазами святых и апостола Павла. И он во всей неприглядности ее показывает. И вот в этом Его кажущемся страшным унижении являлся Дух Святой, являлась сила!
Феофан Затворник говорит так: «Нет сомнения, что благодать Духа действовала и чрез слово Павла на души, и располагала их к вере: таково всегда бывает помазанное слово. Но одним этим утверждения веры объяснить нельзя; ибо переворот, производимый ею, был крайне велик, и чтобы кто решился на него, надо произвесть на него разительное впечатление, потрясающее, в котором было бы вместе свидетельство, что учение предлагаемое идет свыше, что Бог послал его и требует повиновения» [2].
Святитель Феофан цитирует Златоуста: «Если проповедь не имела в себе ничего софистического, и призываемые были люди простые, и проповедующие таковы же, и, кроме того, были гонения, страх и трепет, то, скажи мне, каким образом они одержали победу? Божественной силой» [2]. Посему Павел и присовокупил «но в явлении Духа и силы».
Проповедники — простые, стесняемые и гонимые — победили гонителей! Почему? Потому что проповедь их сопровождалась явлениями силы Духа. Ибо, скажи мне, кто не уверует, видя воскресение мертвых или изгнание бесов? Это, собственно, и доказывало, что эта сила Божественна и имеет высшее, небесное происхождение.
Потому я и подчеркиваю значение чудес для Церкви, потому не может Церковь жить без чудес. Господь обещал, что верующие в Него дела, которые Он творит, «больше сих сотворят».
«Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит, потому что Я к Отцу Моему иду» (Иоан. 14; 12).
Мы знаем, что Церковь переполнена чудесами и будет переполнена ими до конца века. Зачем это происходит? «Чтобы вера ваша не была в мудрости людей, но в силе Бога»: «Да вера ваша не в мудрости человечестей, но в силе Божией будет» (1 Кор. 2; 5). То есть основана наша вера не на мудрости людей. Как говорил Григорий Палама: «Всякое слово борется со словом, но какое — с жизнью?» [3]. Понимаете? Каким словом можно опровергнуть жизнь? Никаким!
В Евангелии есть место об исцелении слепорожденного. Там — явный факт, и, как ни изворачиваются фарисеи, ничего поделать не могут.
Помните, слепорожденный говорит: «Ничего не знаю. Я знаю только одно: был я слеп, а теперь вижу».
«Он сказал им в ответ: грешник ли Он, не знаю; одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу» (Иоан. 9; 25).
Это как раз пример того, что вера наша основана не на мудрости людей, не на измышлениях, фантазиях или аргументациях человеческих, а на явлении Духа и силы, построена на жизни. Это очень важно, потому что многие считают христианство доктриной. Христианство имеет доктрину, но доктриной не является. Понятно, в чем разница? Христианство имеет учение, но учением не является — оно больше, чем учение. Это жизнь Святого Духа, которая вошла в людей и передается благодаря вере через Таинства (то есть таинственное вмешательство Самого Бога) и действует через доброделание. То есть Христианство — это жизнь, это сила Святого Духа. Без этого понять его нельзя!
«Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы» (1 Кор. 2; 6—8).
Итак, апостол говорит: «Да, земной мудрости мы не проповедуем». Но это не значит, что христианство примитивно и глупо. Мы проповедуем сверхмудрость — мудрость Самого Бога. Но проповедуем кому? Совершенным! И вот здесь возникают вопросы: во-первых, почему для совершенных, и, во-вторых, как это соотносится? Очень интересное объяснение этому дается в вводном слове святителя Феофана. Он говорит так: «Господь говорит притчами — для чего? — Для того говорит, что, кто имеет семя жизни по Богу [то есть имеется ввиду стремление к истине — от авт.], тот и под приточною оболочкою узреть мог сокрытое сокровище; а потом, прилепившись верою к Нему и вступив в число учеников, наряду с ними получал открытое объяснение сокровенного. То же самое велено было делать апостолу: предлагать всем слово крестное [слово о кресте], просто, без прикрас и соображений ума. Кто несмотря на эту простоту приступал к вере и чрез крещение вступал в число верующих, то есть делался совершенным христианином, а не оглашен только бывал христианским учением, тот затем слушал внутри полное раскрытие мудрости христианской. Об этом теперь и говорит апостол, поясняя, что иначе нельзя действовать: ибо для усвоения мудрости христианской потребна благодать Духа, которая дается внутри веры. Только духовный разумеет христианскую мудрость; духовным же делает Дух Божий» [2].
Здесь есть очень важный момент. Иногда я слышу, что некоторые, приходящие на наши беседы, возмущаются, жалуются, говорят: «Как у вас тут всё сложно, всё такое непонятное». Действительно, есть вещи в наших беседах непонятные и сложные. Особенно, когда мы читаем святых отцов. Но эта сложность связана с необходимостью быть причастным Духа Святого, чтобы понять Его тайну. Поэтому легче понимать беседы по Священному Писанию тому, кто причащается, потому что причащающемуся Плоти Бога Слова в Евхаристии легче понять Слово Божие. Тем же, кто же Ей не причащается, это тяжелее, гораздо тяжелее, и уж вовсе не понятно, если человек явно неверующий. Так что эта прямая связь существует.
Поэтому и говорит апостол, что мудрость мы проповедуем среди совершенных. Кто же такие — совершенные? Есть две линии толкования. Самая древнейшая — видимо, та, которую и подразумевает апостол Павел, — по которой совершенными называются те, кто «были совершены». Об этом даже в нашем богослужении говорится: «Мы совершаемы Святой Троицей», то есть делаемся совершенными Святой Троице. Как мы делаемся совершенными Святой Троице? Когда принимаем крещение во Имя Отца, и Сына, и Святого Духа. И мы делаемся совершенными христианами, когда принимаем помазание Святого Духа и вкушаем Тело Господне, — всё необходимое для спасения нам уже дано.
Я неоднократно подчеркивал, что Пречистая Богоматерь не имела большего, чем имеем мы, потому что дар, который мы получили в Святом Причастии, — это вершина всех даров — те самые Плоть и Кровь Господни, которые в утробе Марии образовались силой Святого Духа. И наоборот: мы не имеем большего, чем имела Богородица. Вопрос в усвоении этого большего.
Итак, совершенный, в первом толковании — крещеный. Отсюда, кстати, вытекает правило, что некрещеным нельзя Таин Христовых открывать. Например, о Святом Причастии мы некрещеному не говорим. Даже на молитве перед Причастием мы произносим: «Не бо врагом Твоим Тайну повеем» — то есть я не раскрою Твоим врагам Твоей Тайны. Поскольку врагам Божиим о Тайне Причастия говорить не должно. Сами это обещаем, когда приходим к Причастию. Как же цитировали слова Христа, произнесенные Им на Тайной Вечери, святые отцы, особенно начиная с III века?
Епифаний Кипрский писал, что Иисус взял хлеб и сказал: «Этот хлеб есть…То Самое».
«Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: примите, ядите: сие есть Тело Мое» (Мф. 26; 26) — посвященные в Тайны знают, о чем говорится. Почему? Именно из этих соображений: «врагам Твоим нельзя открывать Твоей Тайны».
Но есть второй уровень толкования. «Совершенными [апостол] называет верующих. Ибо действительно совершенны те, которые знают, что все человеческое весьма немощно, презирают все это и уверены, что оно не служит им ни к чему; а таковы и суть верующие» [2].
Есть и еще более важный момент: совершенными называются те, в ком явственно и несомненно действует Святой Дух.
Для апостола Павла эти вещи были взаимосвязаны, потому что во времена апостольские человек, принимая христианство, принимал его всем сердцем — не как обычай, какой-то обряд или народную традицию, но как личное проявление своей любви к Богу и желание спасения.
И поэтому, как говорит Феофан, «с полным самоотвержением и нераскаянною готовностию на всё, что бы ни потребовалось для угождения Ему [Богу]; почему [поэтому] благодать Божия, нисходя в них чрез таинства, находила сосуд сердца их готовым ко вмещению ее, и проявляла свое действие в них, не сокращая руки [и поэтому очень быстро являла могущественное свое действие, свою могучую руку в этом человеке — прим. авт.]» [2].
Например, у нас с апостольских времен сохранился такой призыв: «Святая — святым». Потому апостол и называет всех христиан святыми. Даже в Литургии до сих пор мы используем: «Вся святыя помянувше, паки и паки миром Господу помолимся», то есть, вспомнив всех святых. А под святыми здесь подразумеваются все те, кто поминается на Литургии — уже канонизированные, прославленные у Бога, и не прославленные официально церковным судом. Но все при этом называются святыми, потому что они выделены из людей и должны быть святыми. Таковыми они были уже во времена апостолов.
Итак, им открывается премудрость Божия, открываются тайны.
Причем апостол им разъясняет: премудрость Божию, но не мудрость века сего «но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих» (1 Кор. 2; 6). Что такое «мудрость века сего»? Это образ мысли, который присущ людям этого мира. Поэтому апостол говорит: «Я вам рассказываю не мудрость века сего, и не князей (начальников) века сего преходящих». Здесь, «упраздняющихся, преходящих» дословно — делающихся бездельными. «Премудрость же глаголем в совершенных, премудрость же не века сего, ни князей века сего престающих» (1 Кор. 2; 6 – ц/слав. текст).
Апостол добавляет: «Таким образом, доказывает ничтожность внешней мудрости как самим ее свойством, так и свойством тех, кои обладают ею. Доказав, что она ложна и безумна, что она не может открыть ничего, что она бессильна, теперь он показывает, что она и кратковременна» [2].
То есть мудрость сего века, князей века сего — начальников, делающихся бездельными, — короткая и пустая, и она на очень короткое время. Поэтому надо работать с каждым человеком, кто хочет слышать Слово Божие. И неважно, каково его социальное положение. Элита — пожалуйста, обычный человек — пожалуйста. Богу дороги люди, а не их положение в обществе. Христианство не говорит, что мы должны отбрасывать богатых, но нельзя на них ориентироваться! Нам должно быть безразлично — богатый человек или нет. Любому человеку необходимо слышать Слово Божие и, услышавши его, принять его и получить силу благодати.
«Но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей» (1 Кор. 2; 7).
То есть мы раскрываем замысел Бога…
Вы заметили, может быть, как удивительно замыслы идут сквозь века? Апостол Павел говорит, что всё это огромное море замыслов Бога зародилось еще до начала времен. И все они — немыслимые совершенно — открываются для совершенных. Совершенные люди видят, как сквозь века, сквозь каждые отдельные жизни, начинают реализовываться великие замыслы Бога-Отца, Который был до начала времен. Замыслы, которые были сокрыты в тайне. В тайне от кого? От всех. Это Таинство Троической жизни: никто, кроме Троицы, не знал никаких планов Бога о мире. И Бог открывает их совершенным. Раньше, например, даже высочайшие ангелы не знали, что произойдет Воплощение. Они не знали, каким образом произойдет спасение. То, что сделал Бог, было новостью для всех существ. Божье дело, оно не выводимо ни из чего. Да, пророки говорили, но они говорили, что будущее им открывалось в Духе Святом. Во всей же полноте никто не мог понять того, что им являлось. Только когда будущее стало явным, мы увидели замысел Бога.
Эта премудрость называется тайной еще по другой причине.
Святитель Феофан говорит следующее: «Тайною она называется и потому, что мы созерцаем в ней не то, что видим; но одно видим, а другому веруем. Таково свойство наших таинств. Иначе взираю на них я, иначе неверный. Слышу я, что Христос сделался рабом, и удивляюсь Его промышлению [Промыслу]; слышит неверный, и считает это бесчестием. Слышу я, что Христос распят и умер, и удивляюсь Его человеколюбию…; слышит [это] неверный, и приписывает это Его немощи и бессилию. Слыша о воскресении [и восхищаюсь Его силе], он [неверный] называет это баснею [сказкой]… Слыша о крещении, он представляет одну воду; а я вижу не только видимое, но и невидимое очищение души, совершаемое Духом. Он думает, что у меня только омыто тело; а я верую, что и душа стала чистою и святою» [2].
Слышу о крещении, и вижу, что оно обновляет меня, я рождаюсь от воды и Духа; а неверный говорит «купаетесь». Слышу о Причастии, вижу Тело и Кровь Господню, а неверный ухмыляется: «Кагорчику пришли выпить». Или как бабушки, подходя к Таинствам, богохульствуют иногда, говоря внукам своим: «Пойди, сладенького компотика попей…», — приучая человека к богохульству, фактически, с детства. Это, конечно, недопустимая вещь. Ведь это действительно тайна — тайна, которая раскрывается глазами веры. Мы видим великие тайны Бога, которые никто бы иначе не понял. И эта тайна предопределена заранее, именно для нас, и была задумана «к нашей славе». То есть Бог заранее, как Родитель о Своих детях позаботился, чтобы самую великую тайну, когда мы повзрослеем, нам раскрыть, чтобы мы через нее достигли величайшей славы. Потому что Он дает нам не только спасение, но и славу будущего века. Ведь мы знаем, что спасение — это не предел. Мало спастись от проклятия и смерти, важно стать еще чадом Божиим и сыном Божией Благодати, стать Богом по Благодати. Это величайшая слава, которая была предназначена от начала времен Богом Отцом для нашей славы.
Той славы, «которой никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы» (1 Кор. 2; 8).
Все правители века и не догадались, и не догадываются до сих пор об этой славе. Они считают это выдумкой, фантазией, фантомом, иллюзией. А мы знаем, что это реальность, и чувствуем в себе эту славу.
И дальше Феофан говорит: «Князьями века сего называет тех же, что и прежде — руководителей и заправителей жизни по духу века сего, по началам мудрости человеческой, со властию ли они, или без нее, только всегда влиятельны, и своим влиянием ведут за собою прочих в пагубу [гибель], тогда как при лучшем направлении собственном могли бы вести их на добро. Прежде сказал, что премудрость проповедуемая не та, что есть у этих князей; теперь больше говорит, что она такова, что ее никто из этих князей и разуметь [понять] не мог и не может. Так она противоположна тому духу и тем началам, которых держатся сии князи» [2].
Действительно, на чем стоит всё влияние литературы, науки, культуры? Оно очень густо замешано на страстях, бывает, даже немыслимым, неожиданным образом. Работавшие на телевидении, меня, наверное, поправят, если это не так. Однако, скорей, подтвердят.
А как «ласково» относятся друг к другу писатели! Тоже явление известное… И связано это с тем, что непреодоленные страсти, с которыми никто не борется, разъедают человека, и человек не знает великой тайны Бога — тайны спасения. «Потому что, если бы познали, — говорит дальше апостол, — не распяли бы Господа Славы». А это очень страшно, если вдуматься. Получается, что эти «властители дум» виновны в смерти Христа. И это очень просто можно объяснить… Ради чего умер Христос? Он умер за наши грехи. А чем порождаются чаще всего наши грехи? Тем, что «так принято». Как — «так»? И кто создает ситуацию, что «так принято»? Эти «властители дум» и создают, они и распинают Господа Славы. Делают то же, что сделали Ирод, Понтий Пилат, Каиафа, Иуда… То, что было лишь частным проявлением этого духа века сего, этого правила. Почему Иуда продал Христа? Да потому, что если не получается честным способом обогатиться, хоть так денежки «заработать» — на убийстве Учителя!
Так почему же работают эти правила «века сего»? Потому что человек хочет здесь устроиться. Именно поэтому сказано, что премудрость Божия — она недосягаема для них, потому что они «князья века».
«И не только недосягаема, но и раздражает их, и является предметом их ненависти, гонения и притеснений, что и делают они во всякое время, как только мудрость их найдет сподручные средства и увидит, что это можно делать, не мешая своим главным целям, какие преследует, то есть покою и довольству в сей жизни» [2].
Именно поэтому «властители дум» преследуют христианство. Это продолжение распятия Христа, распятия Господа Славы. А почему здесь подчеркивается, что Господь — Господь Славы? Потому что распяли они не простого человека, а Бога во плоти. Поэтому распятие относится к Личности Бога во плоти, хотя Христос, конечно, страдал не по Божеству, Которое бесстрастно, а по человеческой Своей природе. Но эта собственная Его природа — Его собственная Плоть. Собственная Плоть Бога висела на Кресте, собственная Кровь Бога изливалась из ран, потому и сказано, что «они распяли Господа Славы». И продолжают распинать в христианах сейчас, потому что, преследуя христиан, преследуя Церковь, человек преследует Христа. Как говорил Ииусус самому апостолу Павлу, когда тот еще был Савлом: «Савл, Савл, что ты гонишь Меня?» Не Церковь гонишь, а — Меня.
«Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна» (Деян. 9; 4—5).
Именно по этой причине власти века сего преследуют Церковь, считают ее «примитивной и глупой». На днях мне пришлось выступать на РенТВ (может, кто-то видел передачу про клонирование?). Какое же там было отношение ученых к Церкви! Ничем не мотивированные отвращение, ненависть, омерзение. И это нормально. Я знаю, что есть люди, которые говорят: «Давайте, заключим союз с наукой против общего врага — оккультизма». Но на самом деле наука – это мудрость века сего, которая часто направлена против всего Божьего. Не потому, что истине противоречат сами научные факты, а потому, что эти факты используются так, что в головах людей начинает всё путаться вопреки заповедям Божиим. Вот, классический пример. Я года два назад видел передачу по «Дискавери», где один ученый из Гарварда выступал и обосновывал, что все семь смертных грехов связаны исключительно с разными проблемами гормонального свойства. Поэтому человек невиновен ни в одном из смертных грехов. Человек, к примеру, гневается потому, что у него много адреналина. Блудит, потому что у него переизбыток половых гормонов. И так далее… И всё имеет оправдание! Вся наука направлена на обоснование злодейства! Как говорил Джон Хаксли: «Я принял теорию Дарвина не потому, что она доказана, а потому, что единственной альтернативой ей является Творение. А почему я Творение не могу принять? Потому, что если есть Творение, то есть и седьмая заповедь: “Не прелюбы сотвори…”». «А это я не хочу», — говорит человек. Даже научная теория выстраивается под конкретные нужды конкретного человека! Апостол же говорит, что никто не познал, потому что иначе люди не распяли бы Господа Славы. Но разве это их оправдывает? «Нет, — говорит Феофан,– никакого оправдания в незнании нет. Они не знают не потому, что не могут знать, а потому, что не желают знать».
А еще часто говорят: «Вот, он неверующий, но он честно неверующий». Но ведь «честное неверие» — это «горячий снег». Противоречивое определение. Раз ты не веришь, то ты уже нечестный: ты не взял на себя труд задуматься об истине. Откуда ты взялся? Зачем ты живешь? И что с тобой будет? Ты не взял на себя этот труд — и именно поэтому ты неверующий. Поэтому «честного неверия» не существует, есть бесчестное неверие, и другого неверия не бывает.
Если мы, говоря про пророка Исаию, говорили о познании Бога, которое исходит от Сына (Сын — Чудный Советник и Вестник Великого Совета Божия), то из посланий апостола Павла мы видим, как Бог Сам открывает нам Свои тайны.
«Но, как написано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его. А нам Бог открыл это Духом Своим; ибо Дух все проницает, и глубины Божии. Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия. Но мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога, что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святаго, соображая духовное с духовным. Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может. Ибо кто познал ум Господень, чтобы мог судить его? А мы имеем ум Христов» (1 Кор. 2; 9—16).
Итак, апостол говорит, что Словами Божиими написано, что не видел того глаз, не слышало ухо, и на сердце человеку не всходило то, что приготовил Бог любящим Его. То есть Божии планы относительно людей не приходили никому из нас не только на ум, но и на сердце, и глаза не видели ничего подобного. Поэтому и мудрость человека здесь ни о чем не может сказать.
Подумайте, какие исследования какой из наук могут объяснить и рассказать, что будет после конца мира? Всё, что об этом написано, называется фантастикой. Знания же даются только Богом! И никакая наука — из какого бы опыта она ни исходила — ничего не может рассказать, что будет после конца Вселенной. Как узнать, что будет после окончания жизни? Что будет, когда закончатся небо и земля — и наступят новые небо и земля, о которых мы не знаем? Кто может сказать каким будет наслаждение праведников, каким Богообщение будет? Кто может это сказать, исходя из опыта, — человеческого, научного, какого угодно? Психология, философия? Никто не может ничего сказать. То, что Бог нам задумал подарить, — это тот дар, который, действительно, невыразим никаким представлением! Но нам же открыл Бог — через Духа Своего. Ведь Дух всё исследует, и глубины Божии.
«А нам Бог открыл это Духом Своим; ибо Дух всё проницает, и глубины Божии» (1 Кор. 2; 10).
Но нам Бог открывает эту тайну — тайну того, что нам назначено. Действительно, что обещано христианам передать и описать крайне сложно, невозможно. Но попробовать возможно — Духом Святым.
Здесь апостол говорит: если это не открыто мудрецам и знатокам мира, если не открыто это ученым и философам, риторам и императорам, то нам-то открыто. Нам — это кому? Нам — это апостолам и тем, кто от апостолов получил Святого Духа. То есть те, кто имеет Святого Духа, знают тайны Царствия Божия.
Итак, действительно, нам открыто домостроительство спасения, нам открыто то, что Бог приготовил людям. Нам открыт замысел Бога о спасении людей, нам открыто, как Бог спас людей, то есть нам открыта тайна, как мы спасены, но нам открыто еще и другое — нам открыто то, что будет. Мы знаем из опыта, каково будет Царство Божие. Мы знаем, что Царство Божие, как я уже говорил, уже наступило, мы в него вступили, мы его ощущаем, чувствуем, и лучи Царства уже сияют и светятся и, я думаю, любое православное око их видело. Хотя бы немножечко, но видело. Зарю, хотя бы слабую зарю Царства, любой христианин знает на своем опыте. Или нет?
Самый главный луч Царства — снятие ига греха. Полыхающий огонь Святого Духа касается нас, когда мы вкушаем Плоти Господней. Радость будущего Царства является нам через Пасху. Разве это не чувства православные? Православные христиане знают: всё в лучиках, в заре будущего Царства — того, что нам приготовлено. И открывает это нам Бог через Духа Своего Святого, Который открывает нам тайны Божии. То есть то, что происходит, скрытое в глубинах Царства, может быть открыто только Духом Царя. Это не из чего невозможно вывести, ни из каких данных! Всё, что мы узнаем о Царстве Божием, — это только то, что исходит от Духа Святого. Это крайне важный момент, потому что некоторые пытаются говорить: «Давайте, представим себе так или этак… А могу ли я представить, что мир сотворен не за шесть дней, а за шесть миллионов лет?» — «Можешь представить». — «А могу ли я, к примеру, представить, что все спасутся?» — «Можешь» — «А могу ли я представить…» — «Ты что угодно можешь представить. Но к реальности это не будет иметь никакого отношения». Это очень важный момент: христиане вообще стараются себе ничего не представлять. Христиане обходятся простым, чисто бытийным знанием. Нам фантазии не нужны: чем меньше фантазий, тем легче жить. Христианам подобает жить не в мире фантазий и иллюзий — а в мире реальности; в мире Бога — а не в мире выдумок. И поэтому главное для нас — знать то, что Дух Святой открывает людям, а не то, что в фантазиях нам представляется.
Мы — люди простые, поэтому опираемся только на Священное Писание и Священное Предание Церкви. Нам нужна абсолютно чистая, объективная истина, а не фантазии: ни «правые», ни «левые», ни «центральные» — никакие. Нам не нужны ни либеральные, ни патриотические, ни гуманистические, ни коммунистические фантазии. Нам ничего такого не нужно — только абсолютное, объективное знание. Такая особенность: христиане влюблены в абсолютную Истину. А открывается она нам, в прямом смысле, Духом Святым. Бог через Дух открывает нам ее.
Как говорит Феофан: «Святым апостолам, а потом по их руководству и всем верующим открывает тайны Бог; ибо и всех научает тот же Дух Святой».
«Он и обращение [людей] устрояет [устраивает Кресту], и веру [в людях] образует, и на жизнь [христианскую] укрепляет, и чрез очищение сердца вводит всякого христианина в созерцание таин Божиих… Как же мы познали это [эти тайны]? Не внешнею мудростию, которой, как презренной рабе, не дозволено входить внутрь и видеть тайны Господни» [2].
Все философии, наука — это презренная раба, которая не может войти в сокрытые сокровищницы ума Бога. «Видишь ли, какое различие между тою и другою мудростию? Одна научила нас тому, чего не знали ангелы [Божия философия научила этому]; а внешняя сделала противное: не только не научила, но еще служила к тому препятствием и, когда уже всё совершилось, затмевала события и уничижала Крест. Таким образом, Павел воздает нам честь, показывая, что мы не только научились, и притом вместе с ангелами, но и научились от Самого Святого Духа. Но вместе с тем он показывает и важность знания, давая разуметь, что если бы нам не открыл этого Дух, ведущий тайны Божии, то не познали бы и мы. Так Бог благоволил хранить дело это в тайне. Посему мы имели нужду в таком Учителе, который бы знал это ясно. Таков и есть Дух Божий» [2].
«Дух бо испытует вся, и глубины Божия» (1 Кор. 2; 10).
Дух Святой, Он Всеведущий, и Он знает глубины замысла Божия. Он Дух, Который испытывает Отца. Он из Отца исходит, из Сущности Отца вечно исходит, и Он к Отцу устремлен. Мы знаем, что Сын от Отца рожден, и ко Отцу возвращается.
Вспомните, как в пасхальном Евангелии говорилось: «В начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово» (Иоан. 1; 1 — ц/слав.).
Заметьте: «к Богу». Не «у Бога», как неточно переведено на русский язык, а как в славянском, точно — «к Богу». «И Бог бе Слово» — то есть Слово было Богом. То есть Слово вечно к Отцу устремлено. Так же и Дух, исходя из Отца, Он устремлен к Сыну. Движение любви, оно таково: Отец изливает Свою любовь на Сына и Святого Духа, Они же возвращают любовь Отцу. Это вечное движение любви, испытывание глубин таинств замысла Божия, единство мысли, единство воли — немыслимое совершенно Единство, которое стоит в недрах Троицы. Оно и открывает нам знание. Неслучайно здесь апостол об этом говорит, показывая, что нам открыты те тайны, которые в глубинах, недрах Божества сокрыты.
Вот как-то я читал, и вам советую, очень хорошую работу епископа Варнавы (Беляева) «По Волге… к Царству Небесному». Это повесть, в которой епископ Варнава в форме притчи описывает, как в 1913 году состоялся разговор с одной девицей, которая решила погадать на Евангелии.
«Вам дано знать тайны ЦарствияБожия, а тем внешним всё бывает в притчах» (Мк. 4; 11).
С этого места он начинает рассказывать про тайны: что реально существуют тайны Царства Небесного — тайны, которые недоступны неведающему оку, и которые, действительно, можно познать. Она спрашивает: «Каким образом их познавать? Суть самих тайн-то как узнать?» Он отвечает: «Суть самих таин подается в Катехизисе». Интересно: они, тайны, общедоступны, то есть любой человек может открыть Катехизис и прочитать их. Но если он не просвещен Духом Святым, тайна тайной и останется. Потому-то это и есть великая загадка. Маги и чародеи завораживают людей, утверждая, что у них якобы есть «величайшая тайна и знания», секреты и прочее, типа «Бхагават-Гита — самые сокровенные знания». А открываешь — там такие банальные вещи написаны, которые тысячи раз встречались в сотне вариантов.
И дальше говорит апостол: «Ведь кто из людей знает то, что в человеке, если не дух человека, который в нем. Так и Божьего никто не узнал бы, если бы не Дух Бога».
«Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия» (1 Кор. 2; 11).
Кто знает, что находится внутри меня? Только я сам. Только мой дух знает во всей полноте, что во мне происходит. Причем знает не при помощи самоизучения, а естественным образом: я естественным образом знаю то, что во мне есть. Если даже я сам изучаю себя, то просто внимательно анализирую то, что мне и так известно. И не нужно книжки читать, чтобы научиться себя понимать. Чтобы узнать свои мысли, мне нужно просто внимательно в себя всмотреться. Так и Бога никто не может познать, кроме Духа Божьего. Как дух в человеке есть, который знает то, что в человеке, так и Дух Бога, Он знает все, что в Боге. Естественным образом знает! Дух Святой знает Божественные тайны не по наущению, не потому, что Он получил какую-то информацию, а естественным, природным образом. Он Дух Отца, и поэтому Он знает все тайны Отца. Точно так и Сын учится Отцом. Не потому что Отец Ему, например, на доске пишет что-то, обучая Его, а потому что в самом рождении Сын получает от Отца всю полноту знания. Так же и Дух, в исхождении Своем, получает всю полноту знания от Отца.
Святитель Феофан добавляет: «У Апостола Павла намерение не то, чтобы вводить нас в тайны Божества, а то, чтобы пояснить, что Божия никто не знает, кроме Духа Божия. Сокрыто то от всех тварей, и никто постигнуть того сам не может, на какой бы высокой ступени в лестнице творения ни стоял» [2].
То, что внутри Бога, серафим не может понять. Ангел не может понять. Человек не может понять. Никто… Знает только Сам Бог!
«Сказал он, что нам открыл Дух Святой. Теперь, как бы кто ни подумал: вам Дух Святой открыл, а мы другою дорогою до того же дойдем, дополняет: Божия никто не знает, кроме Духа Божия. Иного пути, следовательно, к познанию премудрости Божией, в тайне сокровенной, нет и быть не может. Или у нас учитесь, или оставайтесь вне, в неведении и непонимании дела» [2].
Вот та самая реплика, которую часто слышишь: «А мы сами, своим умом поймем… Нам ваша Церковь не нужна, мы сами с усами, мы сами всё можем». Ну, как хотите… Вы так ничего не узнаете… только шишки набьете, потому что в темноте обычно шишки получают.
«И, нам последуя, не нами будете научены, а Духом Божиим, всех научающим и просвещающим, Которого подает Распятый Господь, веры ради» [2].
Дальше апостол говорит: «Мы же не духа мира сего получили, но Духа, Который из Бога, чтобы мы знали Богом дарованное нам, о котором мы говорим — не в словах ученой человеческой мудрости, но в ученых Духом, Духа Святого, с духовным духовное сопоставляющее.
«Но мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога, что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святаго, соображая духовное с духовным» (1 Кор. 2; 12—13).
Здесь апостол четко противопоставляет два способа познания: есть познание в духе мира сего, а есть познание в Духе Святом. Очень важно понимать, что дух мира сего противоположен Духу Святому. Это не абстракция, не какое-то ощущение — «дух времени», как сейчас говорят. Речь идет о конкретном духе, который формирует дух времени, мировоззрение людей мира сего, который поклоняется стихиям мира и является разработчиком всех философий мира. Что апостол этим выражает? За всеми мирскими философиями стоит огромный разум, разум не человека, но некоего духа, который нам совершенно чужд — разум Люцифера. Это очень важный момент! Многие считают, что все философии, различные теории — нейтральны. Но апостол говорит: нет, дух космоса породил всё это. И это очень страшно! Поэтому нельзя синтезировать теории мира сего, всякие фантазии мира сего — с христианством. Нельзя Сатану с Христом соединить никаким образом!!
Феофан говорит: «Апостолу предлежало сказать: сего-то Духа, ведущаго глубины Божии и всё Божие, мы и прияли; но как чрез противопоставление мысль утверждаемая становится яснее, то он наперед сказал о духе мира, что не его прияли мы, — не этот дух прияли, пред которым затворена дверь таин Божиих» [2]. Видите, как интересно? Насколько величайший интеллект у Люцифера, но для него закрыта дверь таин Божиих, он ничего не знает об этих тайнах. Потому он был так побежден Крестом… Этот дух, он «как сам во тьме сидит, как тьмою покрывает и всех, которые хотя мало нечто вдохнут его в себя» [2].
Чуть вдохнешь от сатанинского духа — и сам покрываешься тьмою. Видите, как страшно. Апостол Иоанн в Откровении говорит, вернее, Господь через него говорит: «Тем, кто не знает так называемых глубин сатанинских, Я не наложу другого бремени, кроме того, как держать того, что Я получил». «Вам же и прочим, находящимся в Фиатире, которые не держат сего учения и которые не знают так называемых глубин сатанинских, сказываю, что не наложу на вас иного бремени; только то, что имеете, держите, пока приду» (Откр. 2; 24—25). Это ответ.
Некоторые говорят, что надо знать глубины сатанинские.
Господь же говорит, что не нужно интересоваться глубинами сатанинскими, надо миновать их! Поэтому я обычно никогда не благословляю читать людям книжек по масонству. Не потому, что они там неправильные или правильные, а потому, что в грязь лезть незачем.
«Или сатана сам и есть этот дух мира, который омрачает разум неверных, чтобы не воссиял в них свет благодатный. Всячески дух мира здесь не есть идея, или образ мыслей и начинаний сынов мира, надежды, ими питаемые, цели, ими преследуемые, обычаи и нравы, заправляющие всем среди их, — но дух, властвующий над всем этим, всё это приводящий в движение и кружащий тем миролюбцев. Так заставляет полагать противопоставление его Духу Божию» [2].
Святитель Феофан говорит, что злой дух берет — и вертит, вертит людей, как в колесе. Так, что человек о Боге даже задуматься не может: его просто вертит всё время — суета, суета, суета… Продыху не дает этот дух — чтобы не задумались, чтобы не остановились мыслями люди.
«Не этого духа, но Духа, Иже от Бога прияли мы, — от Бога — из Бога» [2]. Почему «из Бога»? Наш синодальный перевод не может отразить все тонкости языка оригинала: «от Бога», но точнее — «из Бога», то есть Духа, от Бога Отца исходящего. Как мы в Символе Веры говорим: «И в Духа Святого, Господа Животворящего, Иже от Отца исходящего». То есть Он исходит из Отца, из Сущности Отца.
«Апостолы приняли Его [Дух — прим. авт.] в день Пятидесятницы. От них потом приняли Его и все верующие через возложение рук [миропомазание]. Так началось, так и доселе есть. В каких общинах нет сего таинства, там нет и Духа Божия. Если без Духа Божия нет ведения христианства истинного, то следствие очевидно. Говорить можно, но не в наученных Духа» [2].
Как-то я выступал на протестантском радио (есть такое радио «Теос», я регулярно там выступаю в семь часов). Мы с ними договорились, что я буду читать лекции по Семи Вселенским Соборам — о каждом Вселенском Соборе по отдельности. И вот сижу я, разговариваю, чай пью — с баптистами. Говорю: «Как у вас крестят? Скажите, какая у вас практика?» — «У нас крестят по-разному, — говорят. — В Москве много церквей баптистских. В одних церквах крестят через однократное погружение, в других — через троекратное… В одних — во Имя Святой Троицы, в других — во Имя Иисуса Христа, в третьих — в смерть Господню. Везде по-разному. Никак не договоримся. У нас всё какие-то проблемы: то там, то здесь… везде теории разные … А договориться никак не можем». Я спрашиваю: «Как у вас вероучение учит?» — «Да, знаете ли, сложно с этим, сложно. Вот приедет один пастор — он одному учит, потом приедет другой — другому учит…» Тот, кто бывал на баптистских собраниях, может быть, видел, как там изучают Библию. Открыли и: «Как ты понимаешь? А как ты понимаешь? Как ты понимаешь…», — всех спрашивают.
Итак, «но мы приняли … Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога» (1 Кор. 2; 12).
То есть сначала нам даются дары, а потом мы понимаем, что нам дается. Так же и с обычным рождением получается: нам даны ручки, ножки, глазки… Помните, как маленькие детки делают? Как им интересно: на ручку смотрят — какая ручка! Ногу в рот засунули… Нет, нога, вроде, приятно, но не совсем то, что нужно. Палец — здорово, но молоко не течет… И вот так, экспериментально, со всем… Но сначала дар — дар этих ручек-ножек. Так и в христианстве: сначала даются дары, а потом человек начинает учиться ими пользоваться. Для этого нам и дан дар от Бога — Дух Святой. Сам дан нам, чтобы мы знали те дары, которые нам даны, и могли при Его помощи, обучении, ими пользоваться. Кстати, очень важный принцип, который есть именно в Православии и сохранен с апостольских времен, в чем мы принципиально убеждены: главным Учителем лично каждого христианина является Господь Дух Святой. Поэтому любую молитву, кроме дней от Святой Пасхи до Пятидесятницы, мы начинаем со слов: «Царю Небесный…» — с призывания Святого Духа. Это связано с тем, что всякое дело мы начинаем с призывания Святого Духа — именно потому, что Дух Святой — наш непосредственный Учитель, в силу того, что каждый из нас лично заключил с Ним завет во время миропомазания. И это — принципиальный момент!
«“Свет есть Дух Божий, и мы прияли [приняли] сей свет, да (чтобы) им просвещаемые, узрим [увидим] сокровенное [сокрытое] доселе. Что же именно? — То, что даровано нам от Бога, даровано по домостроительству Христову, то есть как Он за нас умер, как соделал нас сынами Богу и как спосадил в себе на небесах одесную [справа] Отца; так что Духа не имеющие не ведают [не знают] сего” (Экумений)… Это ведение Божественное действительно воссияло на земле со времени сошествия Святого Духа, и доселе Им хранится в Церкви Божией и Им сообщается достойным» [2].
Итак, все тайны написаны в книгах Нового Завета. Всякий их читать может, и даже оглашенный. Читайте Новый Завет! Но знания настоящие всегда сообщаются Святым Духом. Вера и сильная искренняя преданность Богу делает душу как бы неким листом чистой бумаги, на котором Дух Святой начертывает тайны Божии. Это знает любой внимательно читающий Писания: он замечает, как во время чтения внезапно, вдруг — чего не знал никогда раньше — открылось… Не замечал никогда — а сейчас в глаза бросилось. Вот почему некоторые не читают Писания: знают, что Писание сразу же обличит в беззакониях! Думаю, это каждый на своем опыте знает… Поэтому говорим мы не словами учения человеческой премудрости, но учением Святого Духа, сопоставляя духовное с духовным.
«Что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святаго, соображая духовное с духовным» (1 Кор. 2; 13).
Это очень сложный стих, давайте попробуем разобрать его подробно. Первая мысль, думаю, понятна: мы не используем ораторских приемов, приемов политтехнологий; не занимаемся программированием людей, отвергаем всякие формы воздействия на личность: разные искусства, психологические тренинги… От всего этого мы отказываемся, потому что если попытаемся их применить, то придется полагаться на свои силы. А как только мы положимся на свои силы, то Господь от нас отойдет! Результат от этого будет скверным. Ведь мы получаем совершенное знание от Духа, и то, что Дух нам открывает, то мы и говорим «как Бог на душу положит» — в прямом смысле этого слова.
Святитель Феофан замечает словами Златоуста: «Видишь ли, как он возвеличил нас достоинством Учителя? Мы столько мудрее язычников, сколько Платон отстоит от Святого Духа. Они имеют своими учителями риторов, а мы — Святого Духа» [2].
Заметим, что нам нечего стесняться наших незнаний. Если мы знаем Святого Духа, то нам все земные тайны кажутся ничтожными.
Итак, здесь апостолом «отрицается всякое словесное искусство, которому учат риторы. Существо сего искусства в том, чтобы разными оборотами и приемами речи возбуждать движения сердца и страсти, и посредством сего овладевать умами и склонять их на свою сторону» [2].
Обратите внимание, какими способами привлечь к себе внимание учит психология: их основой является опора на лесть, тщеславие, похвальбу, блудную страсть, сребролюбие. Тот же самый Карнеги и все его ученики и последователи, разработавшие потом различные психологические технологии, особенно нейролингвистическое программирование — так называемое НЛП… Всё построено на потакании страстям: человек находит струнку души у другого человека и начинает на этой струнке играть, крутить, манипулировать… На кого же похож такой манипулятор? На врага! Сатана именно так и делает: именно он крутит людьми через эти струночки страстей… Но Евангелие так «расписать» нельзя — Дух Святой отвергает подобный способ распространения Евангелия!
Поэтому «всё страстное может быть обращаемо только на земное, житейское, плотское; мудрость же Божия принадлежит совершенно к противоположной области; то придуманные к возбуждению страстей приемы речи и не приняты Духом при преподании премудрости Божией людям» [2].
Если использовать все эти различные психологические приемы, то мы человека будем больше привязывать к земле. А значит, больше удалять от Неба, больше удалять от Духа Святого. Поэтому апостол говорит, что «мы и не пользовались ими. У нас были свои приемы».
А прием у них был один: «Как учил Дух Божий, так мы и говорили» [2]. Это самый лучший способ.
Очень похожая история произошла на Афоне в 1936 году. Однажды старец Силуан спросил своего друга: «О чем говорят совершенные? Какими словами?» Собеседник задумался и ответил, что не знает. Силуан же продолжил: «Совершенные говорят только то, что им положит на уста Святой Дух».
Это именно тот принцип, который дан нам апостолом Павлом. И к этому мы должны стремиться. Мы должны менять речь, насыщая ее Священным Словом Божиим, очищая свою жизнь, чтобы Дух Божий яснее говорил через нас, и яснее и нас самих вел ко спасению.
«Дух Божий внушал определенные истины; они вызывали определенные понятия, а понятия привлекали определенные слова» [2]. Святитель Феофан даже описывает, как это происходит: Дух Божий передает информацию, Он не говорит в прямом смысле. А потом уже мы, естественным образом, порождаем слова, подходящие для этой информации. Это очень важно. Потому что некоторые говорят: «Как же Библия может быть Словом Божиим, когда там разные стили: Евангелист Марк пишет по-одному, Евангелист Матфей — по-другому, Евангелист Лука и Апостол Павел — по-своему». Но Слово же Божие одинаково! Дух Святой передал точную информацию, а слова породил человек, исходя из своего образования, знания и так далее. Например, у пророка Исаии — изощренный, изящнейший стиль, а пророк Аммос, будучи пастухом, нечестивых женщин называет просто телками.
Но когда надлежало говорить об учении, он не только не прибегал к искусству риторики, но и совсем не заботился о слове. «Оно лилось из сердца, приведенного в движение Духом, печатлевшим там тайны Царствия. То же самое обетовал еще и Господь говоря :не пецытеся, како или что возглаголете, дастбося вам в той час, что возглаголете; не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца вашего глаголяй в вас [не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас]» (Мф. 10; 19—20). Апостол говорит: «Духовная духовными сразсуждающе» [2].
То есть подбирать один предмет к другому так, чтоб они подходили друг к другу. Мы духовные тайны открываем духовным же языком — духовными словами, оборотами речи… Итак, апостол говорит: «Для духовных истин, подбирая соответственные тем предметам слова и обороты речи, которые тоже надлежит назвать духовными. Мы никогда не позволяли себе спускаться долу (вниз) с той высоты, на которую ставило нас созерцание, Духом Божиим производимое, чтоб здесь, в сфере суетной мудрости человеческой, находить способы для выражения Божественных истин».
«Хотя Дух Божий двигал язык благовестников, но они не теряли самообладания и речь свою направляли сознательно» [2].
То есть мы духовное духовным же образом передавали подходящему к духовному образу речи. Объясняется это просто: Дух Святой сказал — и прямо всё это передано, как есть — так есть. Почему «совершенными»? Аргументы не приводятся. А чем занимались апологеты ? Пытались как-то Тайны Царствия Божия обосновать от разума. Апостолы этим не занимались. Апологетика нужна для того, чтобы разобрать лжеучения, разобрать дорогу к тому, чтобы человек просто мог встать перед тайной Божией и ее принять. Апологетика не может к самой тайне привести, она просто разравнивает дорогу к ней. Принять же ее должен уже сам человек. И вот здесь, кстати, очень интересный момент. Как это происходит? Это же происходило не только во времена апостолов? Мы знаем, что эти слова относятся ко всему времени, ко всей Церкви.
Примером такого явления Духа Святого является случай, произошедший в 1992 году. Отец Софроний (Сахаров), известный старец, ближайший ученик преподобного Силуана Афонского, который оставил его жизнеописание, сам — человек, который жил в присутствии Бога непрерывно, в течение всей своей жизни, который видел Бога лицом к Лицу и в течение многих десятилетий общался с Ним. Он в конце 1991 года попал в опалу. Он принадлежал к константинопольской юрисдикции и подчинялся Константинопольскому Патриарху, хотя по национальности он русский. Как известно, в это время зарубежники — Русская Зарубежная Церковь— начала открывать в России приходы. Старец собрал свою братию и сказал: «Братия, я вам перед Крестом и Евангелием говорю, что Бог мне открыл сегодня такие слова: “Так говорит Дух Святой: Я поставил Алексия Патриархом Московским, Я вручил ему Русскую Церковь. Я знаю, — говорит Дух Святой, — что против него поднимутся восстания и мятежи, и разделения. Но те, кто поднимут мятеж против него, — пойдут против Меня, и их дела не принесут никому не только никакого блага, но принесут великое горе”». Он сказал очень коротко. Эти слова были опубликованы, а я процитировал очень близко к тексту. Из-за этого поднялся жуткий скандал, отца Софрония назвали «платным агентом Московской Патриархии»… Но жизнь подтвердила правильность его слов. Мы в действительности видели, как и говорил Дух Святой, что против нынешнего Патриарха поднималось множество расколов — на Украине, Эстонии; многие расколы, связанные с ИНН и подобными вещами. Но ни один из них к хорошему не привел. К чему привел раскол из-за ИНН? К кошмару. Это классический пример того, к чему приводит мятеж. Плоды — их видно же!
Святой Златоуст дает объяснение «духовная духовными сразсуждающе» таким образом: «Если касательно духовного встречается какое-либо недоумение, то мы приводим и объяснения от предметов духовных, например: я говорю, что Христос воскрес, что Он родился от Девы, и для объяснения привожу свидетельства и прообразования — пребывание Ионы внутри кита и последующее освобождение оттуда, рождение бесплодными женами Саррой, Ревеккой и другими, произрастение дерев в раю, тогда как еще не были брошены семена, не проливался дождь, не были проведены бразды. Ибо будущие события были начертаны и прообразованы, как бы в тени, прежними, дабы уверовали в них, когда они совершились. Показываю еще, как человек произошел из земли, как без всякого совокупления жена произошла от одного мужа, как самая земля произошла из ничего, как везде и во всем достаточно было могущества Создателя. Так я объясняю духовное духовным — и нигде не прибегаю к внешней мудрости, к рассуждениям и умозаключениям. Языческие мудрецы напрягают и терзают слабый разум свой и никак не могут объяснить того, о чем говорят, но еще делают противное, приводят в большее замешательство и увеличивают мрак и недоумение» [2].
Видите, как Церковь относится к языческой мудрости. Даже в акафисте Божией Матери об этом сказано: «Радуйся, афинейские плетения растерзающая» (ик. 9). Под «афинейскими плетениями» подразумеваются сплетения мудрствований афинских философов: «А Ты просто их рвешь, Богородице».
Дальше апостол говорит, что душевный человек не принимает того, что от Духа Божьего, потому что оно для него — глупость; и он не может узнать, потому что оно духовно обсуждается: «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно» (1 Кор. 2; 14).
Что значит «душевный человек», а что — «духовный»? Душевный человек — тот, который живет душевными устремлениями. При этом некоторые говорят: «Надо в театр сходить, чтобы культурная программа была, чтобы всё было красиво. Чтобы на земле красиво, изящно устроиться, “чтобы всё было в ладошках судьбы”». Заметьте, я говорю сейчас не про плотские вещи, а про душевность.
Душевный человек — тот, в ком вся жизнь построена на душевном уровне, на том, что внешне кажется выше уровня земли — культуры, образования, интеллигентности… Я уж не говорю про тех людей, которые считают, что главное — наесться, напиться. Это не душевный, а плотский, «чревный» человек. Душевный же человек — тот, для которого высшая ценность — эстетика, красота и так далее.
Чем живут, чем озабочены эти люди? Тем, чтобы на земле было всё красиво, благородно, эстетично… Но такой человек — чисто душевный. Целью его жизни становятся покой и счастье на земле, и, естественно, он всё обращает к этому. Заметьте, не обязательно покой и счастье — в плотском смысле. Здесь имеется в виду желание, чтобы в семье всё было хорошо, с детьми, родными — это и есть душевность.
То же, что Дух Божий дает, — это премудрость Божия, которую открывает Дух Святой. И она направлена к Небу, небесной реальности, совсем чуждой для земли.
«Она открывает догматы, которые принимаются верою наперекор уму, заповедует отказаться от всех своих способов и предать жизнь и внешнюю, и тем паче духовную в руки Божии, указывает цель за гробом и для достижения требует принесть в жертву счастие, довольство и покой земной, велит так жить, как бы ни тела и ничего видимого не было, а было одно невидимое, которое вкушать и значит жить» [2].
«Это сумасшествие, — говорит человек. — Ну можно ли вообще всю жизнь поститься? Что, Богу жалко, что ли, чтобы мы вкусно ели?» Или, например: «Я всё понимаю, но зачем фанатизм? Ходить каждый день в храм — это же фанатизм?» Или: «Ты, что, в сектантки подалась?.. Молишься и утром, и вечером, духовными книгами весь дом обставила… Нет бы, там, в театр сходить, в кино, чтобы культурная программа какая-то была, семье больше времени уделять… А то всё в церковь, в церковь, в церковь…».
Об этом прямо сказано у апостола две тысячи лет назад. Душевный человек не понимает того, что от Духа Святого, потому что считает это безумием. И не может понять, потому что судить о Нем надобно духовно! Человек, который ставит все свои цели только на земле, как он может понять, что у него будет за пределами смерти? Никаких инструментов для такого понимания у него нет!
У меня был забавный момент, когда один мусульманин жаловался на свою жену, что она такая «фанатичка», такая «сектантка»… Она действительно была сектанткой, в прямом смысле этого слова, но основное «сектантство» ее заключалось в том, что «она же Библию каждый день читает! Что же с ней делать? Убедите ее, чтобы она прекратила!».
Итак, «обсуждается духовным» — как это? Человеку необходимо только захотеть разбудить свою духовную сферу. Она есть в каждом человеке: когда Бог творил человека Он вдунул душу Своим Божественным животворящим дыханием. И поэтому человеку естественно стремиться к небу! Только душевность и, тем более, плотяность (не тело, а плотяность — поклонение телу) подавляют эту духовную составляющую в человеке. Но она есть в нем! И это — стремление к Вечности, к небесам! На него-то апостол Павел и делал ставку. Он говорил, что духовный может духовным же образом и понять.
Когда человек духовными интересами заразится, если у него небесное желание появится, тогда же у него станет всё складываться сразу же. Как только человек примет желание жить в небесах, всё у него начнет аккуратно — одно к другому — складываться. Потому что «духовное духовно обсуждается».
Духовный же обсуждает всё, сам же ничем не осуждается. «Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может» (1 Кор. 2; 15).
Важный момент: духовный знает всё душевное, а душевный духовное — не знает. Это очень важный принцип. Дело в том, что у нас считают, что, если ты становишься христианином, то должен поглупеть, ничего не понимать. На самом деле это далеко не так. Те, кто, например, читал «Лествицу» должны были заметить, насколько тонко там изложена психология. Или «Невидимая брань», или «Добротолюбие». Там такие тончайшие нюансы: как поступает человек в одном случае, как в другом; и что, если он говорит одно, а подразумевает другое — всё это душевное. Но вся эта душевность вскрыта и абсолютно ясна для духовного человека — как на ладони. То же, что происходит в сфере Духа, человеку душевному просто непонятно — terra incognita (неизведанная область). Он этого просто не видит. Ему кажется, что духовный человек совершает пустые поступки. Отношения с Богом он воспринимает на уровне: пришел — свечку поставил — и всё! «Мы с Богом договорились…» А зачем поклоны класть, часами стоять на службе (слушая и повторяя слова на не совсем понятном языке)?.. Ничего понятного, ничего интересного… Конечно, такая проблема существует, но непонятность в данном случае связана не с языком богослужебных книг, а с духом. Да, можно сделать понятным текст — греха здесь не будет. Вопрос в духе. Конечно, славянский язык предпочтительней, потому что там точнее перевод Священного Писания. Но суть-то?.. Вся тайна скрыта именно в духе, а духовное можно понять только духовным образом!
Феофан Затворник приводит в пример человека, который живет на третьем этаже: свой этаж он хорошо знает — ему, конечно, каждая своя комната известна — знает он и нижние этажи. Причем он может пользоваться нижними этажами, однако верхними — нельзя.
Плотской человек не понимает того, что делает душевный человек. Это понятно: человек, для которого главное — выпить-закусить — приведи его хотя бы в театр или на концерт, что он будет там делать? Будет спать до наступления антракта. А потом в буфет — самое интересное место в театре… Если попытаться дать послушать ему красивое мелодичное произведение — Моцарта, например, или Бетховена, — он запросто заявит: «Как прекрасно спится под эту музыку!» То есть плотской человек не понимает даже душевного.
Душевный же человек понимает плотского, понимает выпивку, закуску — все эти вещи он понимает, потому что сам может опуститься (до этого уровня), это ему подчинено. Он понимает душевный уровень — он эстет, разбирается во всём… Но духовное для него совершенно закрыто, абсолютно. То, что делается в Духе Святом, непонятно для него.
Духовный же видит всё. Он знает, что происходит в теле — телесные состояния; он знает плотского человека — его проблемы; он знает душевного человека — его проблемы. И он знает сферу Духа. Поэтому и сказано, что «духовный судит обо всём, а о нем судить уже никто не может».
Комментируя это, Феофан Затворник приводит слова Иоанна Златоуста: «Видящий видит всё и даже то, что относится к невидящему; а что к нему относится, того не видит никто из невидящих. Понятно: слепого видит зрячий, но слепой не видит зрячего. Так и здесь: мы знаем и свое, и всё то, что относится к неверным — а они нашего не знают. Поэтому христиане безбоязненно изучают “то, что относится к неверным”, если то нужно для проповеди, например. Нам открыты эти вещи, мы понимаем, что на самом деле там происходит. Они же нашего не знают. “Ибо мы знаем, каково свойство предметов настоящих и каково достоинство будущих, что будет с миром впоследствии, какое понесут наказание грешники и чем будут наслаждаться праведники; знаем, что блага настоящие не имеют никакого достоинства, и обличаем ничтожность их, а будущие — вечны и неизменны. Духовный знает всё это, и то, какое понесет наказание человек душевный в жизни будущей, и то, чем будет наслаждаться верующий, переселившись отсюда, а душевный не знает ничего такого”» [2].
Так, кстати, в реальности и получается. Почитайте любые светские работы о христианстве. Когда у меня плохое настроение и хочется посмеяться, я беру какую-нибудь почти еретическую работу — этакое «серьезное исследование о христианстве». И смеюсь… Ибо кто узнал ум Господа, который наставит его? Мы же ум Христа имеем.
«Ибо кто познал ум Господень, чтобы мог судить его? А мы имеем ум Христов» (1 Кор. 2; 16).
Здесь апостол говорит, в чем причина. В духовном человеке это познавательная способность: она же не его. Он познает при помощи Святого Духа, он имеет ум Господень. То есть его разум соединился с интеллектом Бога. Общение двух интеллектов происходит непосредственно: два ума как бы сплетаются между собой. Ум Бога обогащает знаниями ум человека, ум же Бога непостижим человеку обычному. Никоим образом нельзя «взломать» ум Бога.
Святитель Феофан говорит: «“Что в духовном человеке есть ум Христов — дух Христов, Христовы у него созерцания, Христовы расположения, Христовы силы, планы, надежды — всё Христово”. А этого никто, непричастный Христу, не знает. И, таким образом, вся духовная область — с тем, что в ней содержится, и с лицами и предметами — недоступна для душевного человека: понять он в ней ничего не может, не только как она есть в себе, но и как открывается в лицах, духовно живущих» [2].
И этого душевный человек понять не может. То есть, когда начинают душевные люди о духовных рассуждать, возникает абсолютное непонимание. Так, Ренан пытался психологию Иисуса Христа описать… такая глупость вышла.
И дальше святитель Феофан пишет: «“Ум Христов имамы”, — то есть мы знаем то, что в уме Христовом, чего Он хочет и что открыл нам. Так как апостол выше сказал, что Дух открыл нам, то, дабы кто не отверг Сына, присовокупляет, что и Христос открыл, выражая не то, будто мы знаем всё, что знает Христос, но что всё наше знание не есть человеческое и потому подверженное сомнению, но есть знание ума Христова и духовное. Разумение, какое мы имеем, есть Христово, то есть познание, которое мы имеем о предметах веры, есть познание духовное, а потому действительно о нас судить никто не может, ибо (потому что) человек душевный не может знать предметов Божественных. Посему Апостол и сказал: кто бо разуме ум Господень, утверждая, что наше разумение этих предметов есть Его разумение. И слова: “иже изъяснит и” — он прибавил не напрасно, но соответственно вышесказанным словам: “духовный ни от единаго востязуется”. — Видишь ли, как разнообразно он опровергает внешнюю мудрость и показывает, что духовный человек знает больше и лучше? Мы только таким образом можем видеть и познавать предметы высокие, таинственные и находящиеся выше нас; а разум оказался недостаточным, потому что посредством мирской мудрости мы не можем постигнуть то, что выше нас. — “Мы же ум Христов имамы”, — то есть духовный, Божественный, не имеющий в себе ничего человеческого; Свое ведение Христос сообщил нашему разуму. И Христос Сам доказательством совершенного дружества (дружелюбия) представляет то, что Он открыл нам тайны: “не ктому, говорит, вас глаголю рабы… вы друзи Мои есте… яко вся, яже слышах от Отца, сказах вам, то есть вверил вам” (Иоан. 15; 14—15). Если же и одно только доверие служит знаком дружества (дружбы), то помысли, какую любовь выразил Он, вверив нам тайны не на словах только, но сообщив их нам на самом деле. “Устыдимся же, — говорит Златоуст, — и если не слишком устрашает нас геенна, то пусть будет для нас страшнее геенны — оказаться непризнательными и неблагодарными к такому другу и благодетелю”» [2].
Здесь апостол опять обращается к христианам, говорит, что если мы причастны Духу, имеем ум Христов, знаем, что Христос нам открыл, знаем тайны, которые нам Христос принес от Отца, раз мы стали друзьями Божиими, так стыдно Христа не слушать — это постыднее, чем быть в геенне. Так что, исходя из этого, давайте учиться духовно жить. Это, безусловно, работа, которая требует большой систематической деятельности нашего ума.
Очень часто я вижу христиан, которые, живя в Церкви много лет, ограничиваются душевностью, а Церковь у них, как некий придаток к душевной жизни. Они считают, что этой душевной жизни достаточно.
Но, апостол прямо говорит, что отвергает такое самоуспокоение. Необходимо (и дальше) вести работу. Необходимо вживаться в эту духовную область, которая в нас уже есть, — и по Творению, потому что в нас дух уже стремится к небу, и по миропомазанию. И надо этим заниматься, надо постоянно приучать себя на все предметы жизни, на всё смотреть с духовной точки зрения. Это работа, которая занимает не один год, но если ее не проводить, Царства Божия нам не видать как собственных ушей. Потому что просто душевный человек не разглядит его, промахнется мимо.
Можно начать с самого простейшего — да поможет нам в этом Бог! —отношения к правительству, которое, конечно, нас напрямую не касается, кроме налогов и, не дай Бог, судов… Зачастую человек начинает с пафосом ругать правительство нехорошими словами. Почему-то многие православные считают для себя возможным ругаться. Особенно — на власти… Что же по этому поводу говорит Святой Дух? Он велит молиться за власти, повиноваться не за страх, а за совесть, и не злословить начальствующих! Мы взяли сейчас только одну сферу, которая, действительно, очень проста, потому что напрямую нас не касается. Необходимо начать следовать этим простым указаниям. Хотя бы даже через силу…
Возьмем другой пример: возник некий конфликт, в котором вас обидели и вам очень хочется отомстить. Душевным людям это кажется нормальным: любой фильм возьмите — и увидите там человека, взявшего пулемет и мстящего обидчикам… Какова же задача духовного человека? Он в праве лишь сказать: только Бог может мстить.
«Мне отмщение, Я воздам» (Рим. 12; 19).
Церковь не просто говорит, что мстить вообще никому не надо. Она утверждает: право судить, право мстить принадлежит исключительно Богу! Людям же на то права не дано! Бог — Судья!
Но что же должны делать люди, если их обидели? А ответ прост:
«Любите врагов ваших» (Мф. 5; 44).
Или возникает этакая дилемма… С одной стороны, я — христианин, с другой — хочется «в землишку поиграть», в земле покопаться. И, в принципе, в земледелии греха никакого нет, всё нормально. Время идет и получается, что грядки еще не посажены, а уж звонят к вечерней службе. Как поступать? «Если я не посажу сейчас, то когда же я посажу? Да что же там вырастет? Нет, лучше я посажу… А Бог — ничего, простит…» Так получается по-человечески. Но по-духовному правильнее было бы сказать: «Я Тебе, Боже, свой урожай отдаю». Заметьте: мы не бросаем урожай, мы о нем даже не забываем, но мы предаем его в руки Божии. Таким образом, мы поднимаемся как бы «этажом выше». И вот обычную проблему помидорного куста, который даже еще не посажен, мы переносим на новый, более высокий — духовный — уровень, в прямом смысле этого слова, приучаем себя думать о духовном.
Или: начинаются, например, дела из-за наследства. Тут возникает вопрос: что делать с этим наследством, нужно ли бороться за него? Если по закону оно вам принадлежит — хорошо! Принадлежит — и слава Богу. Бумаги оформляем, и что государство сказало — то и делаем. Но при этом сердцем к этому не привязываемся. Точка. Даже думать об это не надо! Но если дело спорное? И бывают споры совершенно жуткие! Особенно важны дела о наследстве бывают для семейных людей, которые, естественно, обязаны заботиться о детях и близких… Но, даже заботясь о детях, не следует думать о получении наследства любой ценой. О другом мыслить надо! По-духовному следовало бы думать: «Да, я это делаю, потому что нужно сделать. А получу, не получу — не знаю, может, я помру завтра… Всё — как Бог даст!»
Бывает и так: начинает человек фантазировать: «Сейчас получу/куплю квартиру новую… А какие у меня там обои будут?.. А мебель вот так стоять будет…» Человек ломает голову, на человека бессонница нападает: «А такие ли мы обои поклеили? Финскую или румынскую сантехнику поставить?..» И так далее. Только об этом и думает. А тут первое, о чем нужно вспомнить: «Мы здесь, на земле — странники-пришельцы». Объективно: надолго ли мы в эту квартиру? Нет! Мы — «в гостиницу»! Ну хорошую, красивую… но гостиницу. Сделали — и забыли!
То же самое, если кушать хочется. Приготовили — и съели. И дальше пошли. Не о еде, не о стряпне думать, а заниматься другими делами! Это и есть постепенная работа, она постоянно должна быть. И всё вот так проверяем Божиим умом, всё проверяем будущей жизнью.
Приведу такой пример. Еще когда отец Силуан служил солдатом, сидел он вместе со своими сослуживцами, водку они пили. Силуан — тогда еще носивший мирское имя — говорит: «Мы с вами водку сейчас пьем — а на Афоне монахи Богу молятся… И кому на Суде лучше-то будет?» Само по себе в водке особого греха нет. Грех в том, чтобы напиваться. Однако и помнить о Суде очень не мешает! Так, постепенно-постепенно, мысли нужно настраивать.
Появляется обида на какого-то человека — как же его простить? А если подумать: «Я, конечно, могу его не простить, но ведь и меня на Страшном Суде могут не простить… Мне-то, оттого что я на него обижаюсь, разве легче будет? Только хуже…» Нужно работать сразу по каждой проблеме, переносить всё на другой уровень, вводить новое — духовное — измерение, «четвертый, пятый этаж». И так — работать постоянно! Тогда Дух Божий всё больше и больше будет раскрывать нам тайны Божии. И этому надо учиться!

Плотские христиане

Опять-таки видим некую перекличку мыслей пророка и апостола, потому что для всего Священного Писания и Ветхого Завета самой главной проблемой, наверное, является противодействие гордыне. Такое происходит, если человек, обладающий какими-то талантами или возможностями, сразу начинает задаваться. Например, люди, которые хорошо поют или отличаются особой физической силой, или имеют… небывалую бороду… Они начинают ужасно этим гордиться, высокомерничать. Но Господь обязательно смиряет их…
Был такой случай. Один монах на Афоне обладал очень красивым голосом. Он очень этим хвалился, гордился, говорил, что никто вообще во всех ближайших монастырях не поёт так красиво, как он. И однажды Богородица ему явилась и говорит: «Я вижу, что ты погибаешь. Придётся тебе больше не петь». И стал он сипеть с этого дня. Упал монах на колени, говорит: «Богородица, верни мне голос, я буду петь тебе». — «Нет, —отвечает Богородица, — тебе это неполезно. Ладно. Награжу тебя: пусть у тебя борода вырастет. Такая роскошная борода, которой ни у кого на Афоне нет. Но смотри: если и этим возгордишься, тогда берегись!» Действительно, голос у него пропал, зато выросла самая роскошная огромная борода до колен. Но голос к нему больше не вернулся. Богородица пожалела его и не дала погибнуть. Но это хороший случай, когда человек ещё что-то слушает. А бывают случаи, когда люди ничего не слушают…
Итак, в предыдущей главе апостол Павел говорил о мудрости — сравнивал мудрость мира сего и мудрость, которую даёт Бог. Сейчас же апостол рассказывает о значении апостольского служения. Мы помним, что одной из первых проблем христиан Коринфа было их разделение на группы, когда один говорил — я Павлов, другой — я Аполлосов, а третий — я Петров, четвёртый говорил — я Христов.
«Ибо когда один говорит: “я Павлов”, а другой: “я Аполлосов”» (1 Кор. 3; 4).
И, чтобы это безобразие вылечить, апостол сначала показал, откуда пошло это разделение. Его корнем явились высокомерие и, главное, любовь к языческой мудрости, поскольку в Коринфе многие обращённые христиане восприняли христианство как некую философию — человеческую мудрость. Вот апостол и показал, что христианство не является человеческой мудростью, что оно противоположно человеческой философии, что это совершенно иное явление. Апостол говорил, что и он проповедовал христианство как явление Духа и силы, а не как некое человеческое изобретение.
Теперь он перешел к вопросу: зачем нужны апостолы?
«И я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами во Христе. Я питал вас молоком, а не твердою пищею, ибо вы были еще не в силах, да и теперь не в силах, потому что вы еще плотские. Ибо если между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы? и не по человеческому ли обычаю поступаете? Ибо когда один говорит: “я Павлов”, а другой: “я Аполлосов”, то не плотские ли вы? Кто Павел? кто Аполлос? Они только служители, через которых вы уверовали, и притом поскольку каждому дал Господь. Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог; посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а всё Бог возращающий. Насаждающий же и поливающий суть одно; но каждый получит свою награду по своему труду. Ибо мы соработники у Бога, а вы Божия нива, Божие строение» (1 Кор. 3; 1—9).
Вот первый отрывок, который мы начинаем разбирать.
Итак, Павел говорит: «Я и братья не смогли сказать вам, как духовным, но как плотским, как младенцам во Христе». Раньше апостол говорил, что мудрость они (апостолы) проповедуют между совершенными — мудрость, которую Дух Святой открывает, Которому известны тайны глубин Божиих. Теперь же апостол объясняет, что не может открыть всю глубину духовной мудрости, мудрости Святого Духа, потому что люди еще плотские, в Вере ещё младенцы. Как говорит Златоуст, апостол сначала их смирил, а потом немного утешил. Вот если бы он просто сказал им, что они плотские, они бы, конечно, ужасно расстроились. Но он говорит: «Вы хоть и плотские еще, но внутри вас прорастает росток духовной жизни, словно младенец растет».
«И я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами во Христе» [1; Беседа 8].
Что такое плотский? Это тот человек, который воспринимает духовные реальности, исходя из житейского опыта. Бывают люди, говорящие, что весь их житейский опыт, образование, знания подсказывают, что может быть только так — и никак иначе. Подобное мировоззрение привязывает человека к плотскому, когда некие нормы мира сего человек пытается внести в Церковь. Иногда такое отношение даже начинает влиять на церковную жизнь! Например, в XVIII—XIX веках храмы в России часто строились так, что мало отличались от светских зданий — в античном стиле, с колоннадами, — ничем не похожими своей архитектурой на классические православные храмы. В XVIII веке на стенах храмов стали появляться росписи с пляшущими толстыми ангелочками, похожими на купидончиков. В одном из храмов, построенном при Екатерине II, находится изображение Богородицы с лицом императрицы. Часто патриарха Никона обвиняют, что он, такой нехороший, уничтожал иконы фряжского письма , разбивая их об пол Успенского собора, но причины таких действий Никона не уточняются. Каковы же были эти причины? В это время бояре стали для себя на заказ иконы писать, где лики святых были на самом деле их портретами. Это как раз такое плотское мудрование. Поэтому патриарх Никон разбивал эти иконы — как не иконы, а кощунство. Тогда же в XVIII веке в храмах вместо церковного пения, подобного ангельскому, появились итальянские концерты. Иногда и сегодня в храмах можно услышать пение, подражающее театральной манере. Это как раз пример плотского мудрования, когда человек свои плотские фантазии пытается внести в Церковь, чтобы описать некую духовную реальность, именно об этом апостол Павел говорит, что вы плотские, поэтому не понимаете пищи духовной. Это касается и куда более важных вещей. Человек начинает плотским образом воспринимать веру. А это уже страшно! Одно дело, когда человек молится перед какой-то неправильно написанной иконой. В конце концов, это может ему и не повредить, потому что известны случаи, когда Господь даже чудеса на таких неправильных, не канонически написанных, иконах являл за искреннюю веру тех, кто перед ними молился. Потому что человек смотрел не на манеру письма, а на того, кто изображен. Но куда хуже бывает, если человек само учение и веру воспринимает плотским образом. В качестве примера приведу историю. Однажды к святителю Игнатию Брянчанинову, который тогда еще был архимандритом Троице-Сергиевой Пустыни под Санкт-Петербургом, приехала одна фрейлина, которой домогался император Николай I. Она просила совета, что ей делать, потому что духовник императора ей сказал: «Ничего, раз император хочет, то давай», то есть духовник императора разрешил впасть в блуд, потому что так хочет император. Это пример плотского мудрования, когда человек начинает перестраивать нравственную жизнь на плотский манер.
То же самое бывает тогда, когда человек начинает догматы веры переделывать, говоря, что мы, современные люди, не можем верить, что мир существует семь с половиной тысяч лет. Разве современный человек может в это поверить?! У нас археология, палеонтология — надо это совместить как-то… Или, как мы, современные люди, можем поверить, что в чаше — Кровь? Видно же, что там вино и хлеб… Очевидно же, что это надо понимать как-то по-другому, найти более здравое, современное представление. Это и есть плотское мудрование, которое, проникая в сознание такого человека, просто губит его, убивает, душит в нем зачаток вечной жизни, потому что такой человек уже не способен понять духовных реальностей, впадает в грех ереси, в грех богохульства, и Дух Святой его просто покидает.
Что подразумевает апостол, говоря о младенцах: «Я проповедую вам не как духовным, но как плотским, как младенцам во Христе»?
Феофан говорит: «У некрещеных и начатка нет духовной жизни, а у них [крещеных — примеч. ред.] она есть, они уже возродились в духе, но рожденный в них новый человек — еще в младенчестве, еще вокруг его прорываются проявления плотской и душевной жизни, только эти должны малиться [уменьшаться] и совсем кончиться, а тот расти и мужать» [2].
Младенчество во Христе возникает тогда, когда человек только-только рождается, начиная понимать азы веры. В нем рождается новая жизнь и начинает потихонечку расти, но вместе с тем у него идет серьезнейшая борьба между старым, уже сильным, человеком и младенцем.
И святитель Феофан говорит: «Если святой Павел, живя с ними [коринфянами] полтора года, не мог достигнуть того, чтобы подвигнуть их к совершенству в духовной жизни, то надо признать за несомненное, что внешняя образованность, лоск жизни, утонченность житейских нравов и вкусов — чем отличались коринфяне — служит наибольшим препятствием к совершенству христианскому, задерживая ревнующих плотскими понятиями и видами, а у других погашая и самую ревность о том» [2].
Когда человек начинает в христианство вносить плотские понятия, у него появляется страшная духовная болезнь. Например, у священников, певчих, иконописцев бывает такая совершенно профессиональная болезнь, когда человек, вместо того чтобы свидетельствовать о некой духовной реальности, начинает себя выпячивать. Случается, что иконописцы или певчие вообще не умеют молиться — вообще не умеют! В принципе! Стоит человек на клиросе — и не молится, а только старается свою партию красиво пропеть! Или иконописец пытается нарисовать поизящней, чтобы другие братья-иконописцы позавидовали. И это губит духовную жизнь на корню!
Вот как об этом говорит святитель Феофан: «Святой Златоуст решает при этом вопрос, как же они имели столько дарований духовных, как ниже поминается, — и решив его, делает… Но как он называет плотскими людей, которые получили столько даров Духа и которых он в начале послания превозносил такими похвалами?» [2]. «Точно так же, как были плотскими те, которым говорит Господь: “отойдите от Меня, не знаю вас, делающие беззаконие” (Мф. 7; 23), хотя они изгоняли бесов, воскрешали мертвых и изрекали пророчества» [1; Беседа 8].
Даже чтобы творить чудеса, можно быть плотским человеком. Так Бог действовал и через Валаама, открывая будущее во сне фараону и Навуходоносору, и Каиафе. Тот пророчествовал, сам не зная, что говорил. И другие изгоняли бесов именем Христа, хотя сами не были Христовыми. Потому что это бывает не для совершающих, а для других. Часто совершается и через недостойнейших.
«Случается, что начальники бывают злы и невоздержны, а подчиненные добры и воздержны, миряне живут благочестиво, — говорит Златоуст, — а священники порочно; и если бы благодать всегда искала достойных, то не было бы ни крещения, ни совершения тела Христова, ни приношений. Но теперь Бог действует и чрез недостойных, и благодать крещения нисколько не терпит вреда от жизни священника, ибо, иначе и приемлющий терпел бы вред. Хотя это бывает редко, однако бывает. Говорю это для того, чтобы кто-нибудь из предстоящих, наблюдая за жизнию священника, не соблазнялся касательно совершаемых им таинств» [2].

Как судить дела верующих

Человек ничего не привносит от себя. Всё есть дело силы Божией. Он действует в вас в таинствах. Это как раз тот самый момент, который очень важно помнить, — всё действует в таинствах. Всё только от Бога. Ничего от священника. Но, конечно же, это не значит, что священник имеет право вести недостойную жизнь. Это означает то, что сами таинства совершаются вне зависимости от благочестия священника или его неблагочестия.
Далее апостол говорит: «Молоком вас я напоил, а не [твердой] едой, потому что вы плотские». Что такое молоко, а не твердая пища? Молоко для младенцев, а твердой пищей кормят взрослых. Здесь очень важный момент: на основании сказанного апостолом некоторые еретики-гностики говорили, что есть учение для начальных, а есть учение для более совершенных. Но на самом деле апостол имел в виду совсем не это. В православии нет учения для разных уровней. Базовое учение изложено в Символе веры. Мы верим, что есть Триединый Бог Отец, Сын и Дух Святой, что Он создал небо и землю, что Он управляет всем миром, что человек создан руками Бога, согрешил, отпал от Него по первородному греху, но Бог спас его, послав Сына Своего в мир, Который стал человеком от Девы Марии , родился среди человеков, жил, проповедовал Свой закон, умер на кресте для искупления грехов людей, сошёл в ад, освободил пленников, воскрес из мертвых во плоти, дал нам воскресение мертвых, вознесся на небеса, чтобы ходатайствовать за нас перед Отцом Небесным, и принес суд живых и мертвых. Люди, которые поверят в это, примут крещение, будут Его причащаться, жить в Церкви, будут бороться со страстями, творить добрые дела, войдут в Царство Божие. А те, кто отвергли эту веру или будут жить злодейской жизнью, будут наказаны вечным огнем. Это то самое молоко, с которого всё начинается. Вот этим молоком апостол Павел и кормил верующих, повторяя фактически во всех своих посланиях. Везде это как Символ веры, который мы знаем и который содержится во всех посланиях всех апостолов. Это азы веры, которые переданы Богом Отцом через Христа всем людям!
Что же тогда «твердая пища»? А «твердая пища» — это то, что называется основанием веры. Азы веры понятны: Христос умер за нас на кресте и Своей Кровью смыл с нас грех — это молоко. Без веры в это человек не сможет вырасти. Но как произошло спасение — это твердая пища. Бог управляет всем миром — это молоко. Это азы. Но как Бог управляет миром — это твердая пища. Подробнее: Христос воскрес из мертвых и таким образом дал нам воскресение плоти — это молоко. Но как состоится наше воскресение, как Господь воскрес из мертвых, каковы свойства воскрешенного тела — это твердая пища. Почему? Потому что есть объяснение этих догматов. И разница не в том, что там один уровень не для посвященных, а другой для посвященных. Нет. Просто человек в начале не сможет понять Таин Божиих, потому что у него для этого нет необходимого аппарата. Так же, как ребенок не может переварить хорошую порцию шашлыка, хотя шашлык — вещь хорошая. Так и человек, который пребывает в страстях, не способен к этому размышлению. Пока он не примет этого Символа Веры за основу, не примет как азы, он не сможет подняться дальше. Он не сможет бороться со страстями, и, таким образом, не сможет иметь инструмент для познания этих больших тайн, потому что, как говорит Иоанн Златоуст, наши высочайшие догматы познаются при помощи добродетелей. Вот почему часто бывает, что Писание непонятно.
Апостол сказал: «Ибо если между вами зависть, споры и разногласия» (1 Кор. 3; 3).
Очень часто причина непонимания Писания кроется в таких духовных страстях как гордыня, зависть, гнев и другие подобные им. Итак, «Вы и сейчас плотские, — говорит апостол, — ведь в вас ревность, соперничество, разделение, и разве не плотские вы есть?»
Возьмем, к примеру, зависть. Один другому завидует… До сих пор. Даже в храмах. Редко встречаются приходы, где нет зависти между людьми. Например, Храм Христа Спасителя, потому что там прихода нет. А так, приходят люди, перезнакомятся — и сразу начинают завидовать: «Ой, на него батюшка дольше смотрел…» — «Нет, на неё дольше смотрел…» С мелочей начинаются зависть, ревность, разделение… Что же это, как не проявление плотского!
Апостол Павел прямо говорит: «Не по человеческому ли обычаю поступаете?» (1 Кор. 3; 3).
А Феофан говорит: «По человеку, то есть падшему, поврежденному, по возбуждениям и требованиям падшей, поврежденной природы. Осязательнейший след и признак повреждения —- страсти; они привзошли вследствие падения в чистую и бесстрастную природу человека» [2].
Благодать Духа Святого приходит, чтобы истребить страсти и очистить от них природу нашу. Все эти зависть, ссоры, своры, партии и разделения ненормальны для человека. Они — результат грехопадения, порчи, которая вошла в человека, но выгоняет их благодать Святого Духа, давая силу нашему желанию. Не будет желания — не будет и силы. Будет желание, не будет Духа — ничего не сможем.
Вот только таким образом лечатся эти вещи, которые происходят в церквах. Страшная болезнь, но она касается не только церквей, она касается семей, отношений на работе. Всё общество поражено этой первородной порчей. Везде конкуренция, своры, скандалы. Это проявление природы человеческой, испорченной везде. Как же это лечится? Нужно принять Духа. Но не с одинаковой ревностью восстают против своих страстей люди — это наше произволение. У иных людей страсти испаряются быстро, у других — медленно. В зависимости от силы ревности человека.
Дух Божий готов излить Свою силу в безмерном количестве! Как говорит Иоанн Лествичник, Бог властен иметь силу изгнать мгновенно все страсти человека. Но человек всё равно остается страстным, потому что не всей душой противостоит этим страстям. Когда же человек заставит совсем замолкнуть страсти с помощью благодати, тогда благодать Духа начинает в нем сиять, и человек становится духовным, достойным тайн премудрости Божией. Слова Божии, будучи духовными, отторгаются плотским человеком на уровне рефлекса. Человек как бы отторгает ненужную ему информацию, и поэтому читает такой человек, читает-читает — а ему ничего в голову не лезет. Причина — зависть, ссоры, ревность… Это причины, прямо указанные святым апостолом Павлом.
Вот поэтому Златоуст и говорит: «Ведущему жизнь порочную не легко возвыситься до познания наших догматов; но должно очиститься от всех страстей желающему постигнуть истину. Кто очистится от них, тот избавится и от заблуждения, и познает истину. Не думай, что для этого тебе довольно только не быть корыстолюбивым и не прелюбодействовать; нет, кто ищет истины, в том должны соединиться все добродетели» [2].
Слова Божии познаются не просто сердцем и не просто умом, но очищенным умом с очищенным сердцем!
Поэтому и Господь сказал: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5; 8).
Но здесь апостол подчеркивает значение этих страстей, потому что они — зависть, ссоры, ревность — больше других страстей мешают Богопознанию. Понятно, что когда человек блудник или пьяница, ему, естественно, будет совершенно не до Богопознания. Но если он покается, ему легче перейти к Богопознанию, чем человеку-завистнику, потому что завистник считает себя правым. Человек, который напился, себя правым не считает. Человек, который блудит, понимает, что он нехорошо делает, если он, конечно, христианин. И если он раскается в этом грехе, прекратит делать зло, то путь к Богопознанию для него будет открыт. Ему нужно только очиститься от привычек — и всё. И это произойдет достаточно легко. А вот зависти, распри и ревности — эти внутренние склоки — всегда прикрываются благовидными предлогами. Идея справедливости обычно питается таким суждением: «Почему ему можно, а мне нельзя?» Именно поэтому такие страсти больше всего мешают Богопознанию. Именно они закрывают для человека Слово Божие, именно они закрывают для человека молитву, блокируют духовную жизнь человека. Есть поверхностные грехи: наркомания, пьянство, блуд, есть поглубже, есть еще глубже, еще глубже — до самого корня — бесовской гордыни, которая является супергрехом, но при этом считается многими людьми чуть ли не добродетелью.

Как избежать разделений

Дальше апостол продолжает: «Ибо когда один говорит: “я Павлов”, а другой: “я Аполлосов”, то не плотские ли вы?» (1 Кор. 3; 4).
Здесь апостол говорит, что разделение на партии — это дело обычного человека. Люди видят какую-нибудь сильную личность и за этой личностью идут. Но кто такие Аполлос и Павел? Апостол говорит, что мы только слуги, через которых вы поверили, и притом, как Бог дал. Итак, задача Павла, задача Аполлоса, моя задача, задача любого другого священника — быть слугой Бога, передатчиком Откровения Бога. Но не больше. Причем человек верит в той мере, в какой ему Бог дал: как бы я или кто-то другой из священников ни бился, человек никогда не сможет поверить настолько, насколько сам того захочет.
Апостол Павел как бы говорит: «Я приходил к вам с проповедью, потом пришел Аполлос, мы не сами от себя действовали, но вы как плотские, остановили свое внимание на том, что перед глазами. Мы с Аполлосом по личным своим свойствам были неодинаковые. Один одним нравился больше, а другим больше другой нравился, то есть одни стали к одному льнуть, а другие стали больше льнуть к другому. Вместо того чтобы слушать Слово Божие, вы начали слушать меня или Аполлоса, что является полным безобразием. И еще более объединились бы, если бы минуя нас, больше слушали учение и, не найдя в нем никакого различия, между собою бы не расходились. Вы еще больше объединились, если бы помышляли о Том, Кто поручил нам проповедь и привел нас к вам. Увидели бы вы тогда, что мы только Его слуги, слуги Божии, как исполнители Его поручений, служители ваши, принесшие вам дар спасения. Мы орудие в руках Божиих, через которых вы поверили».
«Конечно, и это важно и достойно внимания и уважения, но не сравнить ни с первообразом, ни с источником благ — это ничто». Златоуст замечает: «Ибо не тот благодетель, кто служит при раздаянии благ, а тот, кто сообщает и дарует их. — Не сказал: приведшие вас к вере, но: имиже веровасте, дабы, опять, и верующим воздать должное, и показать, кто — служители (и что уверование шло помимо их, не без действия свыше)» [2].
Апостол хочет отвести внимание коринфян от себя и от Аполлоса и перевести его на Господа, от Которого и Благовестие их, и послание их с проповедью, и сама вера коринфян. Она от Него, от Бога же! И эту простую истину не дало им хорошо понять и усвоить плотское воззрение на благовестников (суетная оценка людей меркой внешней мудрости, внешнего вида и представительности).
Апостол Павел просто проповедовал. Апостол же Аполлос был ритор, оратор. Вот поэтому Павел нравился там одним, а другим нравился Аполлос. Грубо говоря, бабушкам нравился там апостол Павел: всё просто, для души говорит. А высоколобый Аполлос не то, что этот Павел для бабулек. Поэтому, говорит здесь апостол, смотреть надо было не на Павла и не на Аполлоса, а на Христа, Который за ними стоит.
«Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог» (1 Кор. 3; 6).
Итак, как Феофан толкует: «Слушающие внимают проповеди и желанием склоняются принять ее. Бог запечатлевает сие желание благодатию, и оно становится делом. Принявшим веру предлежит жизнь по вере, и она невозможна без Божией благодати. Желание возводит до усердного действования и во всё время действования поддерживает терпение в трудах по нему, — как вообще в жизни, так и в каждом частном деле и начинании — Бог» [2].
На самом деле действовал не Павел, не Аполлос, а Бог через них. «Посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а всё Бог возращающий. Насаждающий же и поливающий суть одно; но каждый получит свою награду по своему труду. Ибо мы соработники у Бога, а вы Божия нива, Божие строение» (1 Кор. 3; 7—9).
Итак, поэтому сажающий же и напояющий есть одно. Каждый же плату получит по собственному труду, потому что у Бога мы сотрудники. У Бога пашня, а строение — мы. Апостол говорит, что без Бога напрасен наш труд. Если Бог не поможет, и наши труды, все проповеди — как об стенку горох. И поэтому именно Ему нужно кланяться и благодарить Его за всё. «Мы слово говорим. Мы не делаем чудеса, — говорит апостол. — Всё это делает Бог через нас. Вот и всё. Именно поэтому мы должны к Нему возноситься. А нам Бог каждому свою собственную плату даст по мере труда». Как каждый трудится — такую и плату получит. Потому что каждый работник на пастбище у Христа получит свою собственную плату. Вот я получу одну плату, отец Олег другую, отец Георгий третью, Патриарх четвёртую — у каждого своя плата за работу на ниве у Христа. Но мы все едины, все – единое целое. Это надо понимать. Вот и святитель Киприан Карфагенский говорит: «Епископство одно, и каждый из епископов целостно в нем участвует, как и Церковь одна…» [4].
И вот это единство, это Христово единство, оно не выводится из каких-то земных вещей. Это Христово единство! Этот тот самый дар, который исходит из Божьего источника. Поэтому нельзя предпочитать одного священника другому и так далее.
Святитель Феофан цитирует блаженного Феодорита: «Один часто с большим удобством приводит к Спасителю двести, а другой, подъяв большой труд, одного или двоих освобождает от прелести. То же видеть можно в рассуждении поста и целомудрия. Один, вспомоществуемый природою, без трудов преспевает в целомудрии; другой, борясь с естественными наклонностями, с великими трудами достигает желаемого» [2].
Бывает, одному человеку очень легко не блудить, а другой еле-еле держится, срывается, падает, опять встает — природа у него такая пылкая. Награда получается по труду, а не по чему-то иному. Один имеет горячее сложение, не вкусив пищи, с большим мучением ждет вечера — другой потерпит два или три дня, не вкушая пищи, однако не вложит в это большого труда, поэтому праведный Судья и взирает не на дело, а на труд! Это касается не только апостолов, но и всех нас.
Поэтому говорит Феофан Затворник: «Какое утешение высказано здесь трудящимся над чем-либо добрым, в себе или других, и невидящим успеха! Святой Златоуст ту цель видит в прибавлении сих слов апостолом, чтобы у достигших многого без большого труда отъять повод к превозношению, а много трудившимся и мало успевшим доставить утешение, — всех же воодушевить на труд во благо свое и других. Трудись: мера труда — мера воздаяния» [2].
И никакая другая мера. Именно вот такой принцип у Бога. Мера труда — мера воздаяния. А то, действительно, бывает, трудишься-трудишься, руки опускаются. Да? Вроде ничего не получается, но Господь смотрит, как ты трудился, а не на то внешнее, что у тебя получилось. «Мы, — говорит апостол, — Божьи поспешники. У Бога есть сотрудники (употреблено слово синергия). Мы Сотрудники Бога. (Отсюда, из этого места происходит слово «синергия», которым описывается наше спасение). Мы спасаемся, сотрудничая с Богом. Но сотрудники с Богом в первую очередь апостолы, миссионеры и священники. Они Божии сотрудники, а вы — Божия пашня и Божье строение». То есть апостол говорит: «Мы, апостолы, Божии сотрудники, мы вас обрабатываем как пашню. Сеем в вас Слово Божие, поливаем, чтобы Слово Божие росло в вас. Сорняки вытаскиваем. А вы Божие строение, вы должны сами выращивать, чтобы вырастить то, что посажено было. Так вот и вы, паства Христова, должны выращивать плоды для Христа. Вы — строение Божие, мы — архитекторы. Мы вас строим по плану, который создал Бог. Но вы должны участвовать в этой стройке. Мы вас строим, но принадлежите вы не нам, а Богу». Каждый раз, когда мы крестим ребенка, мы во время воцерковления отдаем ребенка матери и говорим: «Ты помни, что это теперь не твоя собственность, а дитя Божие, которое тебе на воспитание дано». То же самое касается и священства. Священники работают, священники выращивают человека, строят человека, но принадлежит человек не священнику. Он Божий, он Божья паства!
Итак, поэтому апостол Павел говорит: если вы Божья нива, то вам следует спросить имя не тех, кто работает на вас, но Бога, ибо нива называется именем не земледельца, а хозяина. Поэтому вы Божие здание — так же и здание принадлежит не строителю, а господину. Если вы здание, то вам не должно распадаться на части, иначе не будет здания — Церкви Христовой. «Если вы — нива, то вам не должно разделяться, но ограждаться одним оплотом единомыслия… Это разъяснение значения святых апостолов должно было отрезвить и заправлявших толками, и тех, кои увлекались ими. Они, верно, представляли себе апостолов философами, которые сами изобретали свою философию и свое имя давали и философии, и последователям; апостол показал, что такое понятие неприложимо к ним, и тем разорил основу, на которой утверждались толки» [2].
Это очень похоже на то, что говорит апостол: «Неужели Павел распялся за вас?» Дальше апостол Павел подробно рассказывает, каким образом происходит эта духовная стройка. «Я положил фундамент, дальше стройка продолжается духовная, но ты смотри, как строишь, потому что будет проверка прочности здания». Будет приемная комиссия, которая придет принимать здание. Приемная комиссия — это Отец и Сын и Дух Святой.
«Я, по данной мне от Бога благодати, как мудрый строитель, положил основание, а другой строит на нем; но каждый смотри, как строит. Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос. Строит ли кто на этом основании из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы, — каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем сам спасется, но так, как бы из огня. Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм — вы. Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их. И еще: Господь знает умствования мудрецов, что они суетны. Итак, никто не хвались человеками, ибо всё ваше: Павел ли, или Аполлос, или Кифа, или мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее, — всё ваше; вы же — Христовы, а Христос — Божий» (1 Кор. 3; 10—23).
Этот отрывок непосредственно связан с пророчеством Исаии. Если у пророка Исаии говорилось о наступлении Царства благодати, о том, каков будет мессия, Спаситель, какие дарование через Него изольются на людей, то здесь апостол говорит о том, как строится это Царство Божие на земле, как строится Церковь Божия. Апостол говорит, что по благодати Бога, данной ему, как мудрый архитектор, он фундамент заложил. Другой же его надстраивает. Служение апостолов в том, чтобы положить фундамент, а строит каждый сам. У нас очень часто пытаются сделать так: давайте сделаем так, чтобы кто-то за нас строил. На самом деле Господу такое дело не угодно. Каждый человек в Церкви Божией получает фундамент. А сам при помощи благодати Божией строит на этом фундаменте здание, домик, в котором будет жить в вечности. Феофан Затворник говорит: ««Есть фундамент. А на нем строится наша жизнь для вечности». При этом апостол говорит: «Я как мудрый зодчий или мудрый архитектор по благодати Божией положил фундамент».
Если мы начнем строить храм просто так, кирпичи прямо по оврагу выкладывать, то храм у нас разрушится. Необходимо хороший фундамент положить! Если мы положим фундамент из самого дешевого бетона, то храм у нас разрушится. Нужно положить самый лучший фундамент, чтобы храм не разрушился! И нужно, как говорит апостол Павел, положить самый лучший фундамент из всех возможных — по той благодати, которая ему дана от Бога!
Нам от апостолов, от их преемников дана вера, которая вкладывается в фундамент. Каждый из нас уже на этом фундаменте строит. Правильное мерило веры — заповеди Божии, которые нам должно выполнять. Исходя из веры и заповедей Божиих, мы и начинаем строить свой личный домик, в котором будем жить — в день вечности.
А сейчас на земле мы занимаемся этой стройкой для вечности. Те, кто попадал в небеса, видели, что некоторые люди живут в каких-то домиках, а некоторые — во дворцах. Апостол Фома построил для царя дворец в небесах.
Пусть каждый из нас смотрит, какой домик для вечной жизни себе строит и на каком фундаменте!
Здесь апостол говорит не только о каждом отдельном человеке, но еще о самой церкви Коринфа, потому что церковь Коринфа стала разделяться из-за приверженности к мирской мудрости. Христиане Коринфа стали разделяться на партии — Павлов, Аполлосов, Кифин, Христов, — и эти разделения, которые обличает Павел, связаны со злоупотреблением мирской мудростью. Люди слишком увлеклись мирской философией и стали воспринимать христианство просто как философскую школу! Апостол говорит, что христианство — это строительство человека, выстраивание человека заново. В христианстве не может быть многих фундаментов: «Я положил один фундамент», — говорит апостол. Христианство не может быть русским или греческим. Не может быть татарским или еврейским. Христианство — оно только Христово! Вот оно христианство! Но каждый должен смотреть, что он строит на этом фундаменте. Другого фундамента никто не может положить, помимо лежащего, который есть Иисус Христос. Апостол говорит, что единственным основанием для христианина, христианской жизни является Сам Иисус Христос!
Человек должен иметь силу Христа, быть соединенным со Христом (речь идет уже о Таинствах), он должен иметь веру в Христа, доверять Христу.
В первом случае речь идет о догматах, во втором — о надежде на Христа. Христианин должен подражать Христу словами, делами и помышлениями.
А Феофан говорит так: «Единственное основание духовного здания Церкви и душ верующих есть то, которое я положил, то есть Иисус Христос. Это то же, что: несть иного имене под небесем, о нем же подобает нам спастися. Или что выше: не судих ведети что в вас, точию Иисуса Христа и сего распята. Все таинство веры в этом» [2].
Бог в Троице поклоняемый спасет нас в Господе Иисусе Христе, Сыне Божием, Единородном, Который воплотился и умер на кресте, верующий в это через крещение входит в общение этой крестной смерти и, получая прощение всего, сподобляется начатков обновления духа, в котором потом вселившись Дух Божий ведет обновляемого через труды доброделания, через подвиги самоотвержения и самого впечатления, через благодушное терпение всего приходящего на них, к совершенному обновлению, чтобы совершенно чистым и безукоризненным предстать он мог пред лице Господа в день Второго пришествия.
Основание спасения — в таинственном соединении с распявшимся Христом, а затем в устроении такой жизни, которая была бы соучастием в страданиях Христа.
Кто с Христом не страдает, тот с Ним и не прославится. Поэтому апостол говорит главарям партий и тем, кто за этими партийцами шел: «Вот куда надо свои мысли направлять. Вот к чему нужно возбуждать желание и начинание. Вот о чем нужно вам заботиться, чтобы пребывать с Господом распятым, а через сораспятие с Ним, нести крест свой. Смотреть нужно не на какие-то земные разделения, а на Христа Спасителя. Смотреть надо на Господа Христа, а не на какие-то земные вещи, которые безразличны для спасения».
Мы всевоедино соединяемся во Христе.
«Будем строить, учит святой Златоуст, на этом основании и держаться на нем, как ветвь на лозе виноградной, и пусть не будет никакого разделения между нами и Христом; ибо если отделимся от Него, то немедленно погибнем» [2].
Кто сходит со святой горы Божией, тот погибает. Ветвь втягивает в себя сок потому, что соединена с лозой. И здание стоит, потому что связано с фундаментом. И кто отрывается, тот погибает, потому что ни на чем не держится. Потому будем же не просто держаться Христа, но приклеиваться к Нему, ибо если отделимся, то погибнем. Потому будем же прилепляться к Нему и прилепляться делами! «Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей» (Иоан. 15; 10).
«Он (апостол) внушает единение с Ним многими сравнениями. Смотри: Он глава, мы тело; между главою и телом может ли быть какое расстояние? Оно основание, мы здание; Он лоза, мы ветви; Он жених, мы невеста; Он пастырь, мы овцы; Он путь, мы идущие; мы — храм, Он — обитель; Он — первенец, мы — братья; Он — наследник, мы — сонаследники; Он жизнь, мы живущие; Он воскресение, мы воскресающие; Он — свет, мы освещаемые. Всё это означает единение и не допускает никакого разделения, даже малейшего» [2].
Златоуст говорит очень страшные и важные слова. Как люди сейчас не боятся разделяться?! Это страшно! Каждый раз нам приходится говорить: христиане перестали бояться разделений, христиане перестали бояться расколов, христиане перестали бояться ненависти между христианами! Это знак того, что угасает любовь. Атеизм — самый страшный из последних времен. Не какие-то компьютерные штучки, а именно угасание любви является самым страшным знаком конца. «Ибо кто отделится, — говорит Златоуст, — хотя бы немного, отделится потом и во многом».
«Так тело, получив хотя малую рану от меча, портится; здание, разщелившись хотя немного, разрушается; и ветвь, отломившись от корня хотя немного, делается негодною. Таким образом, это малое есть уже не малое, но всё почти» [2].
Поэтому, когда мы погрешим в чем-нибудь или почувствуем леность, и не будем презирать этого как малого, тогда, будучи оставлены в небрежении, оно скоро делается великим.
Как одежда, которая, если начнет раздираться и будет оставлена в небрежении, раздирается вся. Представляете себе, дырочка образовалась, а потом она становится всё больше, если не зашить.
И кровля, даже ежели несколько черепиц отвалились, будет оставлена в небрежении, то разрушится, а потом разрушится весь дом. Поэтому надо бояться всякого разделения, малейшего разделения.
И дальше говорит апостол: «Строит ли кто на этом основании из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы…» (1 Кор. 3; 12).
То есть многие строят на основании Христа. Многие говорят, что они христиане, и строят из золотых дел, другие — из серебряных, третьи — драгоценных камней, четвёртые — деревяшек, пятые — из травки. Всем кажется, что здорово строится! Делаются дела вроде бы христианские, а на самом деле они оказываются не христианскими.
«Смотрите, — предупреждает апостол, — работа явной сделается. День сделает явным, потому что в огне открывается работа каждого, какова она есть. Огонь ее испытает».
Вот мы домик строим на основании камня Христа, а потом смотрим, какой домик получается… Судный День нам откроет, как мы потрудились, Судный День сделает нашу работу явной. Все наши труды будут проверены огнем.
Апостол говорит: «Представьте себе, что будет в День Суда? Перед лицом Господа, как говорит Книга псалмов, огонь возгорится, и пойдет великая буря».
А пророк Даниил говорит: «Поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями… престол Его — как пламя огня, колеса Его — пылающий огонь» (Дан. 7; 9).
Перед Ним потечет огненная река. И вот через эту огненную реку пройдем все мы с вами. А Судный День покажет, из чего домик нашей жизни был построен. Пройдет ли проверку Божиим огнём… Божье испытание.
Златоуст говорит: «Слова апостола означают следующее: я возвестил Христа, дал вам основание; смотрите, как вы строите на нем, не с тщеславием ли, не с целью ли — отклонять от Него учеников и привлекать к людям? Не будем же увлекаться ересями…» [2].
Здесь идет речь, конечно, не только об ересях.
Бывает, человек строит дом. Кажется, что он такой ревностный христианин, а учение его оказывается ложным. Значит, строит он из досок. Дощатый домик…
А другие строят и говорят: «Я христианин, поэтому буду жить в свое удовольствие. Я христианин, поэтому мне можно ничего не делать. Крест ношу. Раз в год причащаюсь. Этого достаточно». Такой христианин из соломы дом строит…
Третьи говорят: «Будем строить по каким-то нормам, которые нам нравятся в жизни. Мы сами себе христиане, поэтому мы свободны, поэтому наша свобода будет такая: что хочу, то и ворочу». Тростниковый дом получится. Красивый, не душно, не жарко в доме… Продувает ветерок его насквозь. И … вдруг огонечек — дом вспыхнул и сгорел.
Феофан спрашивает: «Какое же учение прочно?— То, которое прямо развивается из положенного основания и на нем утверждается» [2]. Учителя только о том и стараются толковать своим ученикам, как устроить спасение и как спастись. Но если начать на проповеди говорить о политической ситуации? Например, рассказывать, какая плохая Америка… Будет ли польза вашим душам? Вред — будет, а пользы — никакой! Можно политикой интересоваться для того, чтобы найти в ней волю Божию, но не для того, чтобы заниматься политической агитацией. Надо понимать, что современность требует некого пересмотра нравственных норм. Нужно говорить так, как Бог нам рассказывает, то есть о том, как Бог создал нас, и в раю поставил — об этом надо рассказывать. Надо рассказывать, как мы пали, как милосердный Бог не оставил нас в нашем падении, а благоволил устроить нам спасение, не пощадив Сына Своего Единородного. Как Сын Божий пришел на землю, воплотился, пострадал и умер на кресте ради нашего спасения. Как потом воскрес, вознесся на небеса и Духа Святого ниспослал для устроения и спасения каждого человека. И как эти люди благодатию Божию призываются к спасению и приобщаются таинственной смерти Господней, получивши новую жизнь, и ведутся к совершенству через произвольные и непроизвольные лишения и скорби. Произвольные — когда человек сам себя ограничивает. Например, летом пост. Это наша произвольная скорбь. Очень хочется шашлычка поесть? А мы терпим…
А бывают непроизвольные скорби. Мы ради Христа терпим наши болезни, наши обиды. Мы их ради Христа терпим! Они поведут нас к спасению. Потому что и через смерть люди препровождаются в область предначинательного блаженства с Господом. Учитель должен учить так, как сказано в Новом Завете и в Ветхом Завете, как это изъяснено святыми отцами, святой Церковью. Учить внятно, чтобы строился дом из душ слышащих. Вот суть хорошей проповеди!
Итак, Феофан вопрошает: чья жизнь прочная?
«Того, кто, сочетавшись таинственно со смертию Христовою и получив новую жизнь во Христе и благодатию Святаго Духа укрепившись в сердце своем, умеет глубже и глубже входить в сораспятие Господу, ни в чем не поблажая самоугодию, постоянно распиная плоть со страстями и похотями, готов будучи скорее умереть, чем поблажить в чем себе, или нарушить в чем хотя малую сознаваемую заповедь. Путь ко спасению не из страха какого, а из любви к Господу распеньшемуся и живот нам смертию Своею даровавшему… Кто так настроен, того правила жизни и дела суть злато, сребро и камение честное. Кто же, не нарушая заповедей явно, хотя ведет исправную жизнь, но о том, чтобы хранить для Господа сердце чисто, и для того быть с собою в борьбе и в пособие к ней держать себя в подвигах самоотвержения никакой заботы не имеет и потому ни в каких утехах и удовольствиях испраздняя крест Христов, — кто так и подобно сему учит, того учение непрочно — оно сено, тростник, хворост» [2]. Так жестко сказал святитель Феофан.
Заметьте, здесь речь идет не о злых делах. Но дело каждого будет явлено, и учителей дело будет явлено — как они учили? Для нас, священников, это одна из самых важнейших вещей. А для вас важно — как вы живете.
Хотя жизнь священника имеет важнейшее значение, но у нас плюс к жизни еще учение. Вот поэтому двойное наказание и двойная награда.
А на чем вы строите? На Христе ли строите? В честь чего вы строите? Каждого дело будет проявлено в День Страшного Суда.
Феофан говорит: «Каждый, какой наздал на основании веры домик себе, в том и живет, как здесь, так и за гробом; в том станет он и пред лице огненной реки. Чей домик останется цел при переходе чрез него огня, тот получит мзду от Господа Судии; а чей сгорит, тот отщетится» [2]. Обидно-то как будет. Трудился всю жизнь, трудился — а с пустышкой остался! Ужасно обидно…
Огнем открывается работа человека — какова она? Если останется дом, который он построил, он получит плату, награду от Бога. Человек не только будет жить в том домике, который он построил, но еще и награду за это получит.
Царствие со Христом — награда, которую «не видел … глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2; 9).
Особый дар Святого Духа, новое ведение, новая сила, новое Богопознание — вот награда человеку за труд.
Человек получит награду еще большую, если работа человека останется после него. А если работа будет сожжена, человек потерпит убыток. Сам же будет спасен, но через огонь.
Что значит: будет спасен? Вокруг этого вопроса в Церкви были очень большие споры. На основании этого, например, римляне-католики выдвинули учение о чистилище — очистительном огне. Но здесь апостол Павел не говорит ничего о чистилище. Он говорит об огне последнего дня. Здесь говорить о неком чистилище — пограничном состоянии — не приходится. Здесь речь о Судном Дне. И что значит: спасется? Сама личность человека не будет уничтожена? Сам человек не исчезнет, личность человека не исчезнет. Дела его уничтожатся, а личность не исчезнет, но человек как бы обугленный будет. Как это понимать? Иоанн Златоуст предлагает понимать жестко, Феофан сводит некие мнения во единое.
Мнение Златоуста таково: спасется, будучи обугленным, и будет брошен в ад, то есть останется навсегда существовать, но в аду.
А святитель Феофан говорит по-другому. Он говорит так: «Слово “спасется” означает, что он останется цел: домик его сгорит, а он не сгорит, не уничтожится» [2].
Что же будет с человеком? Слова «такоже якоже огнём» указываются в сравнении. Разберем это сравнение и получим: спасется так же, как спасаются те, которых огонь захватывает в доме, — кругом огонь, надо бежать сквозь него. И что тут бывает? Иной пробежит почти не опаленный, другой будет сильнее опален огнем, а третий так и останется в огне.
«Подобно сему будет и с теми, коих на огне суда домики погорят. Одни пойдут в огонь, другие получат иные разные степени наказания; а иные и помилованы будут. Ибо хотя все они виноваты, что строили не из прочного материала, но виновность их может иметь разные степени — говорит Феофан. — Иной, может быть, и без вины виноват; трудился над строением непрочным, не зная лучшего образа строения; или, может быть, по обстоятельствам не успел взяться за лучшее, или еще почему-либо заслуживает извинения» [2].
Видите, как Феофан широко толкует. Но в любом случае идет речь о двух вещах, которые нужно запомнить: дело человека может оказаться бесполезным. И второе: личность его не будет уничтожена. А вот мера уже различна, но здесь апостол Павел не к тому нас призывает, чтобы мы думали, а к тому, чтобы мы трудились, да что еще награду за наш труд получили.
Здесь мы с вами сталкиваемся с тем, что Евангелие и Послания апостолов и вообще Библия никак не приветствовала лжесмирение. Библия никак не говорит, чтобы люди поменьше хотели. Библия, наоборот, требует, чтобы люди хотели больше: чтобы люди хотели не только спастись, но и награду получить. А это очень важный момент! Это у нас люди говорят: «Люди мы маленькие, грешные, нам бы хоть что-то получить». Нет, не так! Библия требует большего! И настрой должен быть именно такой: не из сена, соломы или деревяшек строить нужно, а из золота, серебра и драгоценных камней!
И дальше говорит апостол: «Разве вы не знаете, что вы храм Божий есть и что Дух Бога в вас живет? Если кто-нибудь храм Бога повреждает — того Бог повредит. Ведь храм Бога свят, а этот храм — вы! Разве каждый из нас не знает, что мы храм Божий? И Дух Божий живет в нас». Кстати, здесь явное свидетельство Божества Святого Духа. Храм — это тот, в ком Он живет! Таким образом получается: когда Дух Святой живет в человеке, в нем уже живет Сам Бог. Что это означает? Дух Святой Единосущен Богу Отцу. Когда в Священном Писании говорится о Боге вообще, то чаще всего подразумевается Бог Отец. Есть исключения, относящиеся к Сыну Божию или к Святому Духу, но всё же чаще всего речь идет о Боге Отце. Но здесь сказано, что мы храм Бога Отца, потому что Дух Божий живет в нас. Бог Отец живет в нас Своим Духом. Дух Святой, приходя в человека, поселяется в нем, и через Него вселяется в человека и Сын, и Отец. Силы неразрывности, нераздельности Троицы. Это просто нужно понимать, потому что люди, читающие Писание, не понимают этой особенности. Слово «Бог» означает и природу, и личность. Личность Бога Отца есть источник Божества. Он рождает Сына и низводит Святого Духа. «Вы храм Божий». Почему здесь апостол говорит так? Он говорит так, чтобы напоминает нам, что мы храмы Божии, и поэтому мы не имеем права относиться к себе, к своей жизни безобразно. Мы не имеем права разделяться между собою, то есть храм Божий в Церкви разделять. Это страшное преступление против Бога! Не должны мы вводить партийность, вводить ложные догматы, растлевая, таким образом, храм Божий! Не должны портить храм порченой жизнью. Грехами. Порочной жизнью. Всё это мы делать не должны, потому что мы — храм Божий, и Дух Божий живет в нас! Поэтому кто храм Божий растлит, того растлит Бог!
Феофан говорит: «С сознанием, что они все — один храм Божий, должно было прийти на мысль и то, что храм обыкновенно хотя есть многочастное здание, но единое, нераздельное» [2].
У нас в храме есть алтарь, центральная часть храма, притвор, колокольни, крыша — но всё равно это одно здание. Апостол говорит: «Мы разошлись по разным главам: кто под одного, кто под другого, а кто под третьего учителя. Выходит, мы разломали храм Божий на части и здание Божие разорили. Дух Божий живет в нас. Это и так вам было известно». Они явно принимали Святого Духа через возложение рук апостольских. Апостол говорит, что разделение, начавшееся среди них, может привести к тому, что они погубят дело Божие.
Представьте себе: у вас есть сосуд с духами. Вы его разбили — и запах ушел. Поэтому из-за разделения можно просто лишиться Святого Духа, потому что Дух Святой презирает и ненавидит разделение!
И здесь апостол хотя и намекает, но намекает очень прозрачно: вот кто произвел и поддерживает разделение.
Он не говорит, что они уже растлили. В таком случае апостол и писал, и действовал бы иначе, но он не почитает маловажным уже сделанное, предполагая, что, если продолжится существующее положение дел — разделение на партии, — то разделение укоренится, особенно если что-то случится. Тогда будет уже настоящее разделение! И он устрашает их возможностью такого исхода дела. То, что было начато по их легкомыслию, из-за праздности может кончиться разделением, растлением Церкви. «И вся вина на вас падет. Смотрите, какая вина! И чем закончится? — А Бог вас растлит!» — «Вот вы разломали Церковь Божию — и Я вас разломаю! Уж вас Я разломаю совершенно точно. Я вас накажу за ваши злодейства». То есть, по словам Златоуста, предаст погибели. Апостол не проклинает, а предсказывает результат: вот такая кара будет тем, кто разделяет Церковь. Потому что такой человек — мятежник против Святой Троицы. Это надо знать тем людям, которые начинают говорить, что не важно разделение, а главное, что ты православный, а что с другими разделился — ничего страшного. Это мятеж против Троицы. Далее апостол говорит: «Итак, потому что храм Божий свят. А этот храм — вы. Не обольщайте себя, не обманывайте. Если кто-нибудь полагает, что он мудр среди вас в этом веке, пускай глупым сделается, чтобы сделаться мудрым».
Видите, какой парадокс? К чему здесь ведет апостол речь? К тому, что все эти разделения происходят из-за того, что люди принимают мирскую философию. Втащили мирское мировоззрение в Церковь!
Апостол говорит: «Хочешь быть мудрым по-настоящему в этом мире, сделайся глупым, чтобы быть мудрым». Почему нужно сделаться глупым? Некоторые святые в буквальном смысле поняли этот совет. Будучи полностью умственно вменяемыми, полноценными мудрейшими людьми, они скрывали свои дары под маской юродства. Например, Василий Блаженный, Ксения Петербуржская — они притворялись сумасшедшими, чтобы безумием своим скрыть немыслимые дары Святого Духа, которые в них были, и обличить, как поется в тропаре Ксении Блаженной: «Безумием мира, безумием внешним безумие мира обличивши».
И здесь апостол говорит: если ты хочешь быть мудрым, должен начать делать то, что противно обычному мирскому духу. Мудрец имеет свое мировоззрение, в которое входят и понятия о нем самом, и его месте в мире, и последних целях человека, и об обладании разной степенью учености, и искусством слова. И главное — устроение своего быта и ведение своих дел окончательно опирается на свои соображения, не сознавая нужды в высшей помощи. Эта мудрость мира сего. А предмет, которым занята его мудрость, — это всё внешнее: земля и земное благобытие.
Сегодня я выступал у протестантов по радио и мне задали вопрос: «Батюшка, что ж получится: если мы всё время будем о небесном думать, мы же землю совсем забросим?» Это признак земной мудрости, потому что глупо заботиться о земле, с которой ты гарантированно уйдёшь.
Апостол говорит: «Всякий пусть будет безумным, то есть прежде всего пускай сознает в себе отсутствие мудрости. Потому и саму мудрость мнимую пускай признает не мудростью, а пустым призраком мудрости. Затем же пускай примет и учение, и образ жизни — такие, которые сам прежде считал сумасшествием. Пускай таким безумным явится перед лицом всех мудрых в этом веке».
И вот одного начинают считать безумным, потому что он весь переменился, то есть ему стали неинтересны философия и светское мировоззрение. Второй тоже прослыл безумным: раздает имение, умерщвляет плоть, ночи проводит в молитве, чуждается увеселений. Обижает его кто — он не защищается; перед ним красоты в разных видах — а он безразличен; денежку на чёрный день не бережёт… Сумасшедший, говорят. Всегда о чём-то думает и подмечает то, чего никто не видит… О небе думает… Представьте: в небе узрел распятого Бога! По мудрости века сего, это сумасшествие, достойное всякого осуждения. Именно это предлагает апостол, говоря: «Кто станет вот таким, тот станет настоящим мудрецом, потому что, явившись безумным перед лицом мудрости века сего, будет значить, что он вступил в область премудрости, которая от Бога, и стал ее обладателем».
При этом Златоуст добавляет: «Он научает нас не стыдиться нашей неучености, представляя все внешнее достойным осмеяния. Он не стыдится названий, потому что полагается на силу дел. Как крест, вещь, по-видимому, поносная, сделался источником бесчисленных благ, причиной и виновником неизреченной славы, так и кажущееся безумие делается для нас виною мудрости» [2; Беседа 10].
Приведу пример. Представьте себе, что кто-то очень плохо чему-то научился. Например, выучил, что земля плоская и на трех слонах стоит. Ему нужно сначала стереть эти ложные мысли и научиться истинным. Очень многие люди, входя в Церковь, об этом забывают. «У нас есть прежнее мировоззрение. Мы его аккуратненько с новым возьмем и сошьем белыми ниточками». И возникает противоречие в отдельно взятой голове, приводящее к печальным последствиям. Потому что человек или от Бога отступает, или с ума сходит. Поэтому апостол говорит: «Нужно отказаться от всего внешнего, что кажется мудрым для внешнего человека». Ведь мудрость мира сего — это глупость у Бога.
И как написано: «Он уловляет мудрецов их же лукавством, и совет хитрых становится тщетным» (Иов. 5; 13).
Здесь апостол Павел цитирует Книгу Иова: «И еще: Господь знает умствования мудрецов, что они суетны. Итак, никто не хвались человеками, ибо всё ваше» (1 Кор. 3; 20—21).
Итак, почему мудрость мира сего есть глупость перед Богом?
И здесь Феофан говорит очень интересно: «Бог показал, что вся мудрость века сего есть безумие» [2].
Строгий приговор, но совершенно справедливый и оправданный повсеместным опытом. Сами мудрецы мира сего тот же произносят приговор над этой мудростью, когда познают истину и вступают всей душою в область премудрости Бога. То, что мирская мудрость считает себя достаточной для всего — это же очевидная глупость! Ведь мирская мудрость о смерти не знает, откуда мы взялись — не знает, что с нами будет — не знает! Это ли не сумасшествие, что мирская мудрость превозносится над мудростью, которую преподал Бог в Откровении, и не почитает ее?! Бог открыл вам мудрость, а вы говорите: «Я проверю. А вот мы еще разберемся с вашим Евангелием. Люди понаписали там, вот мы сейчас проведём текстологический анализ…» Называется: шавка гавкает на слона…
Дальше говорит Феофан: «То, что она только внешним, земным и тварным ограничивает свой кругозор, будучи сама, хотя и неблагопотребная, умного выспреннего (ранга) свойства, — не буйство ли?» [2].
Человек-интеллектуал в принципе должен быть умным человеком, во всяком случае, так он так о себе заявляет. Он интеллигент, он мудрец — а ограничивает себя только тварным! Разве не глупо ограничивать себя материальным, когда сам нематериальный?! Это же самосужение! Безумие выбросить из предметов своего обсуждения то, что будет за гробом, тогда как ясно, что настоящая жизнь мгновенна и последней цели бытия вместить не может! Говорить: «Мы счастье на земле построим». А кому это счастье нужно? И коммунисты полностью сумасшедшие люди. Надо быть идиотом, чтобы умирать за то, что не избавит человека от смерти. Коммунисты верили, что умрут за то, чтобы люди жили сытнее спустя несколько поколений. Но им-то какая от этого польза?
Мудрость мира сего — это сумасшествие перед Богом, потому что не видят люди порядка Божьего. Эта мудрость мешает людям отойти от опутанности собою и прийти к Богу. Коварство премудрых не в их злонамеренности, а в тех ухищрениях, с которыми они пытаются постигнуть всё в жизни своей и других, устроить здесь, на земле, всё по своему разумению. В этом их коварство! Но когда они пытаются разорить планы Бога, тогда Бог Сам полагает им преграды и разоряет их планы так, как паутину плетения разоряет ребенок легким прикосновением тонкого прутика. Поразительный пример тому — Вавилонское столпотворение. Бог рассеял людей по земле.
Бог выбрал неученых специально.
Святой Златоуст в этом видит «уловление премудрых в коварстве их». «В коварстве их, то есть, уловляя их собственным их оружием» [2], то есть мудрых Бог ловит собственным их оружием. Как они употребляют мудрость свою, чтобы обходиться без Бога, так Он через неё доказал им, что они имеют великую нужду в Боге! Они через мудрость дошли до того, что сами не знали куда деваться и, следовательно, были ею уловлены.
Все попытки построить жизнь на научной основе — без Бога — привели к Освенциму, Гулагу, к страшной бойне в первую и Вторую мировые войны, к гражданской войне — к чудовищным горам трупов. Вот пример: захотели жить без Бога — получили гору трупов, реки злобы, ненависти и опустошенной земли. Прямое доказательство бытия Божия от обратного. Как и говорит апостол: «Бог уловил коварных в их лукавстве». И Бог видит помышления мудрых и знает, что они суть суетны. Эти слова есть в Псалтири.
«Господь знает мысли человеческие, что они — суетны» (Пс. 93; 11).
В чем суетность? В тщетности: люди надеются на свою мудрость, а ничего прочного у них не выходит. Думают мудрые, что своими соображениями дошли, наконец, до истины. Так всякий философ думает. А истины у них нет. Думали на земле устроить рай, но он не устраивается. Всё строят, строят, строят — толку никакого. А почему? Потому что то, что за пределами их мудрости, они не видят. А так ничего построить нельзя. Между тем то, что есть невидимое, и есть по-настоящему существенное.
Поэтому пророк говорит: «Господь знает мысли человеческие, что они суетны» (Пс. 93; 2). А как же быть? Пророк указывает, говоря вслед за этим: «Блажен человек, которого вразумляешь Ты, Господи и наставляешь законом Твоим» (Пс. 93; 12). Его ты научишь. Единственный выход из тупика ложной мудрости именно вот в этом.
«Итак, никто не хвались человеками, ибо всё ваше: Павел ли, или Аполлос, или Кифа, или мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее, — всё ваше; вы же — Христовы, а Христос — Божий», — говорит апостол Павел (1 Кор. 3; 21—23).
Таким образом, апостол говорит: «Чего вам хвастать? Вам всё принадлежит. Что вы за земное хватаетесь? За иллюзии, за фантазии, за паутинку хватаетесь, а настоящего не получается. Перед людьми хвастать не надо».
Апостолы получили благодать, чтобы обратить. Например, меня рукоположили в священники, чтобы вам служить, вас учить. А не для самого себя. Поэтому, Церковь, кстати говоря, не признает рукоположений для несуществующих городов. Апостолы для того, чтобы обращать людей, а не для того, чтобы самим ходить и говорить: «Ой, да я апостол, ой, да какой я хороший человек!» Поэтому апостолом сказано: ваш. Поэтому, например, подписываются: ваш отец Софроний. В буквальном смысле это верно. В прямом смысле этого слова. Священники для паствы, поэтому мы – ваши.
И вам дана и настоящая, и ожидаемая жизнь, то есть и сама смерть естества к вашей же пользе. И всё видимое создано для нашей потребности. И ради нас уготовано и ожидаемое. Поэтому лишь бы нам быть со Владыкой Христом, Который есть податель всех благ, и через Него мы в соединении с Богом. Ибо и с нами Он в соединении по природе, которую Он от нас воспринял, и с Отцом по божественной сущности, потому что Он от Отца рожден по природе. Христос есть Божий не как Божия тварь, но как Сын Божий. Видите, куда я возвел вас, возношу? Апостолы должны всегда к Богу устремлять свои умы. В Боге мы всё получим, потому что апостолы учат. А через апостолов нам даны их преемники для того, чтобы нас с вами возродить.
Зачем мир? Мир наш? Он стадион, на котором совершается наш бег. Это место, где мы строим свою душу. Это стройплощадка, где мы строим дом для своей жизни. Поэтому мир наш. Мир стоит не для себя. Цель его в нашем духовном мире, чтобы мы туда вошли.
Как говорит Василий Великий: «…сей мир — главным образом училище и место образования душ человеческих» [5].
Можно сказать, что он за тем стоит, чтобы народились все могущие спастись в Господе Иисусе Христе. Наша жизнь — наша, потому что мы рождаемся, чтобы уверовать в Господа и благодатными Его средствами приложиться к вечности. Через ворота смерти мы приходим к Господу. Что представляет собой настоящее и будущее наше? Будущее — это блаженство пребывания с Господом, в Царстве славы, оно наше и подарено нам Крещением. Что же есть наше настоящее? Все те дары благодатные, которые нам подарены в Крещении, они уже сейчас предначинают будущее. Церковные дары — они уже все наши. Таким образом, всё, всё наше для того, чтобы прийти к Христу. И мы сами принадлежим Христу. Мы Его! Мы не свои собственные, а мы Его. Христос — Сын Отца, Он послушен Отцу. Он Божий. Поэтому мы через Христа Бога Отца собственность! Поэтому апостол говорит, что нечего в мирских сетях запутываться и мирскими критериями всё измерять.

Актуальные темы

Популярные материалы

Библиотека

Почему верующие ссорятся?