Закон, благодать и спасение

Чтобы понять точку зрения адвенитистов на закон, благодать и особенно на то, что касается вечного спасения, мы должны рассмотреть неприятие адвентистами такого понятия как антиномианизм.
Само слово «антиномия» (anti — против, nomos — закон) описывает конфликт между теми, кто верит, что на Голгофе были отменены не только десять заповедей, но также упразднены и основополагающие их принципы, поэтому христианство не связано ими; и теми, кто верит что Десятисловие столь же обязательно сегодня, как тогда, когда они были даны на Синае.
С начала истории Церкви огромное число христиан-евангелистов столь же сильно противостояло антиномианизму, как адвентисты сейчас. К несчастью, однако, последние имеют тенденцию навешивать ярлык антиномианисти на любого, кто не согласен с их пониманием «закона Божия». В результате это создало огромную семантическую проблему, которая разрушила связи и возможность общения между адвентистами и другими христианами. Хотя мы верим в подчинение законам Божиим и в хорошие дела как проявления спасительной веры, мы серьезно возражаем против «соблюдения Заповедей» как меры мнимого духовного превосходства. Основная причина столь правоверного рвения — это абсолютное неприятие адвентистами антиномианизма.
На том основании, что они выполняют четвертую заповедь, также как остальные де-вять, адвентисты считают себя единственной церковью, полностью исполняющей заповеди. Конечно, теологи расходятся во мнениях по вопросу природы и меры нравственного закона Божьего, и несомненно то, что споры будут продолжаться до Второго Пришествия Господа нашего. Любая группа, однако, которая полагает, что только они одни исполняют заповеди Божии, вносят раскол в Тело Христово.
С самого начала адвентисты уделяли много внимания «закону Божьему», и в «Вопро-сах доктрины» толкованию этого предмета посвящены 34 страницы. Хотя адвентисты не признают за собой легалитстких тенденций и считают, что доктрина, исполняющая закона заслуживает спасения, дух легализма все равно присутствует в некоторых аспектах их уче-ния. Например, отрицая то, что формальный закон связывает христиан, они охотно цитиру-ют его, чтобы оправдать свою классификацию определенной пищи как «нечистой». Хотя ад-вентисты не признают антиномианизм, в своем желании избежать злоупотреблений благодатью они в действительности извращают ее, преувеличивая значение буквы закона. То, как адвентисты пришли к такой позиции хорошо объяснено Д. Н. Канрайтом (Seventh-Day Adventism Renounced [глава 17]). В одном месте Канрайт выдвигает ряд утверждений, которые в некоторых областях неопровержимы по точности интерпретации и с которыми я полностью согласен.
Сейчас давайте проверим утверждения адвентистов о том, что закон связывает хри-стиан по тому, как это было изложено в основах их вероучения, «Вопросах доктрины», и в другой литературе адвентизма по этому вопросу.

I. Основы закона

Для начала мы согласимся с утверждением, что принципы, лежащие в основе нравст-венных законов Божиих, действительно неизменны и исходят из Его Сущности. Однако мы должны отличать саму основу закона Божьего и его выражение в специфических законоуло-жениях, таких, как, например, Десятисловие. Адвентисты не проводят этого различия и, как кажется автору, они связывают закон с благодатью, что является вредной практикой. Они утверждают, что «закон» был в действительности в раю и с течением времени был дан оттуда на Синае. Везде, где Библия говорит «заповеди» или «закон», большинство адвентистов, по-видимому, подразумевает Десятисловие. Мы должны, однако, ясно отличать основу закона Божьего от функции закона Божьего, что было продемонстрировано в Десятисловии. Не только адвентисты, но и многие протестантские группы потерпели неудачу, пытаясь провести это различие, следовательно, они несут ответственность за перенесение в Новый Завет некоторых Ветхозаветных иудейских функций закона.

А. Теория двойного закона

В «Вопросах доктрины» адвентисты различают «нравственный закон Божий — десять заповедей — и формальный закон», излагая эти различия в двух разделах . Первый раздел содержит десять заповедей, произнесенных Богом, написанных на каменных скрижалях, данных Моисею и помещенных в ковчег завета. Там говорилось о нравственных предписа-ниях, обнажался грех, что актуально и по сей день. Они настаивают на том, что христиане должны «соблюдать весь закон» (Иак. 2, 10) и что мы будем судимы по этому закону (Иак. 2, 12). Они верят, что десять заповедей утверждаются в жизни христанина верой в Христа (Рим. 3, 31) и что Христос возвеличил этот закон (Ис. 42, 21), который апостол Павел описал как духовный (Рим. 7, 14).
Во втором разделе адвентисты анализируют закон формальных постановлений, кото-рые были упразднены на Кресте. Они противопоставляют это «нравственному закону Божьему — Десятисловию», утверждая, что последний не был отменен так как отделен от формального закона. Что касается последнего, адвентисты учат, что он был произнесен и записан Моисеем, и дан левитам, которые поместили его рядом с ковчегом и что этим законом регулируются обряд и ритуал. По этому закону предписывается жертвоприношение за грехи, но апостолы не учили держаться этого, и христианин не связан этим и не может быть этим благословлен. Действительно, они говорят, что «христианин, который следует этому закону, теряет свою свободу»; он «был отменен Христом, это был закон о плотских заповедях», не имеющий ничего общего с нравственностью, и только Десятисловие является «нравственным законом Божиим».

Хотя в Пятикнижии содержаться оба, нравственный и формальный, аспекты закона также как гражданский и судебный, в Библии нигде не говорится об их противопоставлении. Действительно Библия в целом учит, что «закон был дан чрез Моисея» (Ин. 1, 17), и что это, по существу, единство, — факт, который адвентисты упустили из виду. Мы делаем этот обзор после сравнения использования термина «закон» в Ветхом и Новом Заветах.
Для иллюстрации: как было отмечено выше, адвентисты утверждают, что закон Мои-сея и Десятисловие разделены: один является формальным, другой — «нравственным Законом Божиим». Следовательно, хотя формальный закон был отменен на кресте, нравственный со-хранил свою действенность; вследствие этого они настаивают на «соблюдении заповедей» не для того, чтобы заработать спасение, а так, как это работает в практике многих — чтобы помнить о спасении. Если, однако формальный закон и Десятисловие связаны в один слож-ный узел и оба относятся к понятию «закон», разница, которую адвентисты и иже с ними стараются между ними обнаружить, фиктивна. Чтобы доказать это, необходимо признать ложной их интерпретацию «нравственного закона». Давайте проанализируем Писание, чтобы посмотреть, где различие ими предполагаемое может быть подтверждено.
Высшим авторитетом в этой области является Господь Иисус Христос. Когда Он го-ворит «закон», Он имеет в виду как нравственные так и формальные заповеди, как-то: Мк. 10, 19 (нравственные), Лк. 5, 12-14 (формальные). Евангелия изобилуют подобными ссылками на «закон» без разграничения нравственного и формального аспектов и, конечно, не учат, что это — две различные системы.

Мы не подразумеваем, что закон сам по себе не содержит нравственного и формаль-ного аспектов, но это только аспекты, а не разные системы или образования. Это стороны одного закона, который «был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться ве-рою» (Гал. 3, 24). Апостол Павел, один из безусловных авторитетов в области «закона», кате-горически утверждает, что роль учителя исчерпала себя и что христианин мертв перед зако-ном. Заметим также, что слово «учитель» употреблено в единственном числе, что разрушает представление адвентистов о более, чем одном законе. Если нравственный аспект закона отделен от формального, вместо того, чтобы быть сторонами одного закона, Павел был бы должен написать, что законы как учителя наши приведут на к Христу, и что сейчас «мы уже больше не под нашими учителями». Но он знал и учил, что закон — это единство и он был исполнен совершенно в жизни нашего Господа и на Голгофе.
Своей жизнью Господь Иисус Христос воплотил все требования нравственной сторо-ны закона. Своей смертью Он осуществил все условности, которые послужили предзнаменованием его Воскресения и Жертвы. Он сам говорил: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или не одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф. 5, 17-18).
Какой закон исполнил Христос? Если это был только закон формальный, как утвер-ждает дуалистическая теория закона, нравственный закон еще не исполнен. Но «конец закона — Христос, к праведность всякого верующего». (Рим. 10 -4). Как мы уже показали выше, у закона нет разных кодов нравственного и формального. Различие это произвольно и противоречит высшему принципу сформулированному в Священном Писании, по которому живет каждый верующий. «Закон духа жизни во Христе освободил меня от закона греха и смерти» (Рим. 8, 2).

Для того, чтобы отстоять дуалистическую теорию вопреки библейским утверждени-ям, что у одного закона есть разные разделы и аспекты, адвентисты должны объяснить поче-му из по крайней мере двадцати отрывков Нового Завета в двенадцати из них словами Иисуса Христа Святой Дух учит, что нет двух законов, а один; что этот закон не только в Пятикнижии Моисея, но и в книгах пророков и в псалмах. Христос рассматривал нравственные, формальные и пророческие заповеди как составляющие единого закона, о чем свидетельствовала Его жизнь, служение, смерть и воскресение как Он говорил своим ученикам в первый день Пасхи «И сказал им: вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах». (Лк. 24:44).

Изучение соотносимых библейских отрывков (включая Ин. 8,17и Вторзак. 19, 15; Ин 10, 34 и Пс. 82, 6; Ин. 12, 34 и Пс. 72, 17; Ин. 15, 25 и Пс. 35, 19; Ин 19, 7 и Лев. 24, 16) должно убедить любого непредвзятого читателя, что закон — это единая гигантская структу-ра, содержащая несколько аспектов, нравственный, формальный, гражданский, судебный и пророческий. Вся эта структура была сведена Христом и апостолами к единому понятию «закон» и была полностью исполнена жизнью и смертью Господа Иисуса Христа, который установил всеобщий принцип божественной любви как воплощения каждого аспекта и каждой функции закона. Наш Господь говорил: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди. так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки… «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем, и всею душею твоею, и всем разумение твоим» : Сия есть первая и наибольшая заповедь; Вторая же подобная ей: «возлюби ближнего твоего, как самого себя». На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 7, 12; 22, 37-40).
Вместо веры адвентистов в то, что закон должен быть «соблюдаем» как знак почита-ния Бога, Христос учит здесь, что Христианин повинуется Богу, когда он повинуется высшей заповеди любви. Эта мысль была неоднократно повторена величайшим из апостолов, который писал к Галлатам: «Ибо весь закон в одном слове заключается: «люби ближнего твоего, как самого себя». (Гал. 5, 14). Очевидно, что, если мы делаем это, потому что мы любим Бога всем сердцем, душой и разумом. Если мы не любим Бога так сильно, мы не можем любить ближних как самих себя. Таким образом на этой «наибольшей заповеди» покоится весть закон во всей своей многосторонности.

Отметим в нескольких словах язык этих отрывков, т. к. они несут на себе следы силь-ного ударения, сделанного на них Господом. В Евангелии от Матфея 22, 40 Христос упот-ребляет греческое слово «holos», переведенное в Новом Завете как «все» 65 раз, как «весь» 43 раза, дважды как «каждая мелочь», однажды как «все вместе» и однажды — «везде». С подоб-ными толкованиями согласны все словари, поэтому не может быть никаких сомнений с точ-ки зрения лингвистики, что всеобъемлющий принцип, который связывает и сводит воедино все аспекты закона, чтобы воплотиться в жизни верующего так, как это было осуществлено Спасителем, — это опять-таки принцип «любви».

Апостол Павел употребляет совершенно другое слово, чтобы подытожить единство законодательного принципа и единственный принцип, который, как говорит Писание во-площает это. Это — греческое слово «pas».
В Новом Завете pas 748 раз приведено как «все», 170 раз как «все сущее» (all things), 117 раз как «каждый», 41 раз как «все люди» 31 раз как «кто бы ни», 28 раз как «все», 12 раз как «весь» и 11 раз как «каждый человек». Мы видим, таким образом, как Святой Дух делает лингвистически невозможным избежать прямой декларации того, что принцип любви дей-ствительно исполняет все заповеди закона в их совершенстве, поскольку два термина упот-ребляемые наиболее часто в Новом Завете, чтобы описать включенность, были использованы как Христом, так и Павлом, чтобы сформулировать это существенное различие.
В конце отметим грозное предостережение Павла верующих в Риме: «Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон. Ибо заповеди: «не прелюбодействуй», «не убивай», «не кради», «не лжесвидетельствуй», «не пожелай чужого», и все другие заключаются в сем слове: «люби ближнего как самого себя». Любовь не делает ближнему зла; итак любовь есть исполнение закона.» (Рим. 13. 8-10)

В данном контексте величайший авторитет в области закона в Новом Завете, второй после Иисуса Христа, употребил очень выразительное греческое слово etera, которое в Но-вом Завете 42 раза приведено как «другой». Бесспорно апостол Павел рассматривает не толь-ко закон, единица которого — Десятисловие является лишь его частью (цитируя 5 из 10 запо-ведей), но и указывает на остальные аспекты закона — формальный, гражданский и судебный — словом «другой» . Таким образом, если кто-то действительно является «хранителем запове-дей» он вынужден подчиниться Божественному принципу любви и Бог смотрит на это как на исполнение «закона». Святой Дух не разделяет нравственный, формальный и гражданский законы. Он подчеркнуто утверждает, что любовь есть исполнение «закона» — потрясающе важное заявление, если не сказать больше!
Очень важно, что в 13 главе послания к Римлянам, после цитирования пяти заповедей, которые, как непоколебимо утверждают адвентисты, составляют «нравственный закон», апостол демонстративно упускает то, что адвентисты считают главной «печатью» Бога — заповедь о хранении Субботы. Действительно, слова «любая другая заповедь» должны включать в закон любви и заповедь о Субботе. Ни в чем это не нашло столь определенного выражения, как в употреблении своеобразного понятия, которое дважды появляется в Новом Завете; здесь в послании к Римлянам 13, 9 и снова в послании к Ефесянам 1, 10. Термин, о котором идет речь — это греческое слова «anakephalaioutai» в обоих случаях значит «суммировать», «повторять вкратце», также «сводить к короткому изложению»… «собирать воедино».

Мы видим, что апостол Павел, вдохновленный Святым Духом, учит в обоих случаях (Рим. 13, 9 и Ефес. 1, 10), что, как Бог по окончании времен намеревался «собрать вместе» (перевод короля Джеймса) или «суммировать», «подвести итог» тех, кого Он выбрал во Хри-сте, точно также Он навсегда свел вместе, суммировал, охватил или собрал закон во всех его аспектах и разделах всеобъемлющим принципом любви. Но не придерживаясь строго уста-новленных законов, озвученных толкователями Священного Писания, адвентисты седьмого дня кажется упускают этот факт из Нового Завета. Во время изучения литературы авденти-стов седьмого дня мы были поражены тем, что некоторые из них цитируют библейские тек-сты совершенно вырывая их из контекста и не считаясь с их грамматической структурой, в чем отражается попытка навязать произвольную теорию двух законов (нравственного и фор-мального) верующему в эпоху действия Божией Благодати. Таким образом они грубо нару-шают тот принцип, который апостол Павел сформулировал как собирание и сведение всех заповедей в единый закон, совершенно воплощая их в одной «наибольшей заповеди», на которой держатся, по словам Господа «весь закон и пророки», заповеди любви.

На странице 131 «Вопросов доктрины» утверждается, что формальный закон ныне «упразднен» (Ефес. 2, 15); и христианин, сохранивший его, не будет благословлен, а под-вергнется «игу рабства». (Гал. 5, 1,3). Тем не менее, адвентисты рассматривают с религиоз-ных позиций некоторые аспекты формального закона, особенно те, что касаются «нечистой пищи». Сейчас, хотя они отрицают, что их неприятие «нечистой» еды основывается на про-рочествах Моисея, вся их литература по этому вопросу апеллирует к тому закону, который , как они настаивают, был «упразднен». Согласно закону, ни где-нибудь, а в формальных ас-пектах закона Моисея людям запрещается есть устрицы, другие моллюски, раки, крабы, реп-тилии, кролики и свиное мясо, и адвентисты до сих пор настаивают на обоснованности этих запретов. Нам бы хотелось, чтобы они были более последовательными в своей дуалистиче-ской теории закона и отказались от ограничений, связанных с «нечистой едой», которые привязывают их к утверждению об опасности для христианина подвергнуться «игу рабства» и упустить благословение Бога. Рассуждая о проблеме нечистой еды со всем своим апостольским авторитетом и исполненный Святого Духа, Павел недвусмысленно утверждал: «Следовательно да никто не осудит тебя по вопросу еды или пития». И он предупреждает Тимофея , что в последние дни некоторые «запретят воздержание от еды, которая создана Богом, чтобы быть принятой с благодарностью теми, кто верит и знает правду. Все созданное Богом есть добро, и ничего не может быть отвергнуто, если это принято с благодарностью и освящено словом Божьим и молитвой». В конце он подводит итог следующим образом:

«Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в самом себе нечистого; только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто… Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе. Кто сам служит Христу, тот угоден Богу и достоин одобрения от людей». (Рим. 14, 14, 17-18).
Из этих текстов становится очевидно, что адвентисты ограничивают свою собствен-ную свободу во Христе добровольной зависимостью от формальных, заповедей и именно дуалистическая теория закона во многом обуславливает эту путаницу и логическую ошибку в сохранении закона.

По этому учению, которое столь легко впадает в легализм, мы не нейдем в Библии авторитета, согласно которому было бы доказуемо, что закон Моисея и десяти заповедей представляют собой единство, описанное в Библии как «закон». Тот факт, что десять заповедей были написаны на камне (Исход 31, 18), а закон Моисея записан в книгу (Исход 24, 4; Второзак. 31, 24) не доказывает того, что один из них закон нравственный, а другой формальный. Как мы уже видели, закон Моисея, записанный в книгу и помещенный левитами в ковчег завета, имеет дело не только с формальными ритуальными вопросами, но и с нравственными заповедями, которые содержатся в Десятисловии. Одно не могло быть осуществлено, т.к. Христос предсказывал и исполнил, другое осталось не воплощенным т.к. жертвенный план Бога мог быть не совершен на Голгофе.

Б. «Закон» в Новом Завете

Когда авторы Нового Завета говорят «закон», они обычно имеют ввиду все пять книг Моисея, которых содержатся нравственные, формальные и гражданские предписания. Но они носят чисто национальный характер и приемлемы только в Израиле и для всякого, кто стал израильтянином. Нигде в Писании они не применяются к кому-либо еще. Несмотря на то, что язычники, по словам Павла, «не имеют закона», этот великий нравственный принцип применим к ним, так как язычники от природы поступают так, как предписано законом, но они не подпадают под его влияние в том его виде, как он был дан в Израиле.

В Деяниях апостолов (15, 23-32) описывается как главы христианской церкви в Иеру-салиме, все евреи, были очень осторожны в том, чтобы не налагать требования закона на язычников. Для них весь «закон» — нравственный, формальный и гражданский — был испол-нен, и существовал лишь закон, действующий и сейчас, любить Бога и ближнего. Блаженный Августин отмечал: «Любите Бога и делайте, что вам нравится», так как если мы действительно любит Бога «всем сердцем, и всею душою твоею, и всем разумение твоим», творим только то. что приятно Ему. Это — «закон» Нового Завета, единственный путеводитель для христианина. Мы «больше не под законом, а под благодатью», и роль «детоводителя» (Гал. 3, 24) навсегда и невозвратно закончена.

Давайте посмотрим как первые христианские учителя решали проблему «закона»: «Написавши и вручивши им следующее: Апостолы и пресвитеры и братия находящимся в Антиохии, Сирии и Киликии братиям из язычников: радоваться. Поелику мы услышали, что некоторые вышедшие от нас, смутили вас своими речами и поколебали ваши души, говоря, что должно обрезываться и соблюдать закон, чего мы им не поручали. То мы, собравшись, единодушно рассудили, избравши мужей, послать их к вам… Итак мы послали Иуду и Силу… Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного и крови и удавленины и блуда, и не делайте другим того, чего себе не хотите; соблюдая сие, хорошо сделаете. Будьте здравы» (Деян. 15, 23-25, 27-29)

Поскольку «закон» включает правила десяти заповедей и определенные части псалмов и пророков, это послание к язычникам вступает в противоречие с утверждением всех сторонников дуалистической теории закона, что мы должны во что бы то ни стало «соблюдать закон». Мы знаем из сравнения Нового и Ветхого Заветов, что Десятисловие само по себе не включает в себя полный нравственный Закон Бога. Ничем часто настаивают наши братья-адвентисты; существует много других заповедей, которые не подразумеваются не имеются в виду, не содержатся в Десятисловии, но которые нравственны как ничто другое, содержащееся 20 главе книги Исход. Хотя 10 из 10 заповедей изложены в Новом Завете, мы видели, что они «обобщены, суммированы и сжато выражены словами апостола Павла» о наибольшей заповеди любви (Рим. 13, Гал. 5). Таким образом, у адвентистов нет аргументов против полного воплощения всего закона в жизни и смерти Спасителя.

В Деяниях апостолов 15, 24 главы церкви в Иерусалиме неоднократно повторяют этот принцип в своем послании к язычникам: «Некоторые, вышедшие от нас, смутили вас своими речами и поколебали ваши души, говоря, что должно обрезываться и соблюдать закон, чего мы им не поручали».

Хотя адвентисты седьмого дня утверждают, что соблюдением закона нельзя заслу-жить спасения, тем не менее они учат, что нарушение закона ведет к утрате спасения. Они взывают к принципу, который был исполнен в жизни и смерти Христа; таким образом они сами себя ставят в прямую оппозицию великому принципу любви, провозглашенному Хри-стом и апостолами, и в действительности «желая возложить не выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, не мы? (Деян. 15, 10). Тем, кто взывает к закону как крите-рию послушания в христианской жизни, Слово Божие отвечает: «Чего им мы не поручали» (Деян. 15, 24).

Слова Павла «все другие заповеди» в послании к Римлянам 13, 9, конечно, включает воздержание от идоложертвенного, крови, удавленины и блуда ради любви Бога требует проницательности и послушания во всех этих вещах.
В поддержку своего аргумента, что христианин должен подчиняться заповедям, ад-вентисты и другие христианские конфессии цитируют эти отрывки следующим образом: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди. Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (Ин. 14, 15, 21). А что мы познали Его, узнаем из того, что соблюдаем Его за-поведи. Кто говорит: «я познал Его», но заповедей не соблюдает, тот лжец, и нет в нем исти-ны… и чего не попросим, получим от Него потому что соблюдаем заповеди Его и делает благоугодное пред Ним… и кто сохраняет заповеди Его, тот пребывает в Нем, и Он в том. А что Он пребывает в нас, узнаем по духу, который Он дал нам… что мы любим детей Божиих, узнаем из того, когда любим Бога и соблюдаем заповеди Его. Ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его; и заповеди Его не тяжки.» (1 Ин. 2, 3, 4; 3, 22, 24; 5, 2, 3).

Мы также находимся под влиянием авторитета этих строк; но в позиции, что слово «заповеди» всегда относится к 10 заповедям, которые содержат «нравственный закон Божий», кроется ошибочный вывод. Эта идея не находит достаточного подтверждения в Писании и фактически опровергается им. Давайте посмотрим как Господь Иисус Христос и апостол Иоанн употребляют слова «заповедь» и «закон». Сначала рассмотрим беседу Господа с законником в Евангелии от Луки 10, 25-28:
«И вот, один законник встал и, искушая Его сказал, Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?
Он же сказал ему: в законе что написано? как читаешь?

Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя.
Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить».
Очевидно, что Господь Иисус не присоединяется к точке зрения адвентистов седьмо-го дня, что «соблюдение заповедей значит соблюдение всех десяти заповедей», ни одну из которых Он не упоминает в этом отрывке. Христос не говорит: «Соблюдай десять заповедей, особенно четвертую, и будешь жить.» Он сказал фактически: «Подчиняйся закону любви, которым определяются все законы и остальные заповеди и будешь жить». Это опровергает утверждение адвентистов, что когда Иисус говорит о заповедях, Он имеет в виду только Десятисловие.

Среди слушателей беседы Господа в сионской горнице был апостол Иоанн, который записал: «… как Я возлюбил вас, так и вы любите друг друга» (Ин. 13, 34). На эту заповедь Иоанн ссылается в отрывках, процитированных из его первого послания. Очевидно, что он нигде не упоминает Десятисловия или какую-либо часть нравственного закона Божия. Вме-сто этого он пишет: «А заповедь Его та, чтобы мы веровали во имя Сына Его Иисуса Христа и любили друг друга, как Он заповедал нам… И мы имеет от него такую заповедь, чтобы лю-бящий Бога любил и брата своего» (1 Ин. 3, 23; 4, 21).
Во втором послании он говорит: «И ныне прошу тебя, госпожа, не как новую заповедь предписывая тебе, но ту, которую имеем от начала, чтобы мы любили друг друга. Любовь же состоит в том, чтобы мы поступали по заповедям его. Это — та заповедь, которую вы слышали от начала, чтобы поступали по ней» (2 Ин. 5, 6).

Что, таким образом, имеет в виду Иоанн, когда он говорит «заповедь» или «заповеди»? По его собственным словам, он подразумевает: «… ту, которую имеем от начала, чтобы мы любили друг друга. Любовь же состоит в том, чтобы мы поступали по заповедям его. Это — та заповедь, которую вы слышали от начала, чтобы поступали по ней» (2 Ин. 5, 6).

Какая разница с тем твердолобым послушанием тому, что многие, включая адвенти-стов, называют «вечная десятка»! Под «праведностью закона» и исполнением закона Христос и все авторы Нового Завета понимают не десять заповедей, а вечный закон любви. Движущая сила мира, любовь, есть двигатель послушания Господу. Любя Его и друг друга, мы исполняем весь нравственный закон. Основная функция закона — это обнаружить грех и «избить» душу: то, к чему правоверный должен прийти через веру дано невозрожденным, но не спасенным: «Зная, что закон положен не для праведника, но для беззаконных и непокоривых, нечестивых и грешников, развратных и оскверненных, для оскорбителей отца и матери, для человекоубийц» (1 Тим. 1, 9).

В. Бремя фарисейства.

Своей верой, что они являются церковью, соблюдающей заповеди Божии, адвентисты раскрывают себя как носители фарисейства. Поскольку они монополизировали право на трактовку следующих высказываний, создается впечатление, что они единственные люди на земле: (1). «сохраняющими заповеди Божии»; (2). «соблюдающими Божии заповеди и веру во Иисуса»; (3). «блаженны те, которые соблюдают заповеди Его , чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами» (Откр. 12, 17; 14, 12; 22, 14).

Нас восхищает желание наших братьев-адвентистов подчиняться Божьим заповедям; но, спрашиваем мы, каким заповедям? Если они отвечают: «Десятисловию», — мы отвергаем их попытку ограничить нас этими рамками, так как мы «не под законом, но под благодатию» (Рим. 6, 14). Если невозможно принять, что «закон» Нового Завета есть любовь к Богу и друг к другу и что это воплощает в себе и замещает все предыдущие воплощения божественного принципа, тогда разногласие становится очевидным. Такие люди говорят подобно «шуму гонга и звону цимбал», так как они отдают преимущество «новой» и «наибольшей заповеди».
Завершая эту часть, посвященную основному принципу закона, коротко подведем итоги: Настойчивое утверждение адвентистов, что существует два отдельных свода законов, нравственный и формальный, первый из которых актуален и сегодня, а последний был упразднен на кресте, не находит, как мы полагаем, ни теологической ни интерпретационной базы в Писании. Мы также показали, что отдельные тексты вырываются из контекста и приводятся в порядке, подтверждающем их (адвентистов) теорию. Мы увидели, что величайшая из заповедей не включена в Десятисловие, или «нравственный закон». Тем не менее, в этой «наибольшей заповеди» — любви к Богу и ближнему — «весь закон и пророки». Одной 19 главы книги Левит достаточно, чтобы опровергнуть дуалистическую теорию, так как в ней содержатся нравственный, формальный и гражданский законы, появляющиеся иногда все вместе в одной строфе, однако Левит назван Христом «закон», как и другие четыре книги Моисея.

Возражение адвентистов, что с тех пор, как десять заповедей были даны Богом, запи-саны на скрижалях и положены в ковчег завета, они стоят выше закона, записанного Моисе-ем в книгу, помещенную рядом с ковчегом, ошибочно. Это справедливо, потому что в книге, помещенной вне ковчега, фактически содержится закон более нравственный, чем в Десятисловии. И, следовательно, превосходящий Десятисловие, по крайней мере по масштабу.

Библия опровергает спорное утверждение адвентистов, что закон был в силе еще в раю и был хорошо известен Адаму, Ною, Аврааму и патриархам. Ни одна строка Священно-го Писания, взятая без подтекста, интерпретации и вывода, не подтверждает эту доктрину. Слово Божие неоднократно утверждает: «Ибо закон дан через Моисея… не дал ли вам Мои-сей закона… Если бы совершенство достигалось посредством левитского священства, — ибо с ним сопряжен закон народа… То, что завета о Христе, прежде Богом утвержденного, закон, явившийся спустя 430 лет не отменяет… Господь, Бог наш, поставил с нами завет на Хориве, не с отцами нашими поставил Господь завет сей, но с нами» (Ин. 1, 17; 7, 19; Евр. 7, 11; Гал. 3, 17; Второзак. 5, 2, 3).
Вследствие этого, спорное утверждение адвентистов о вечной природе Десятисловия и временном характере применения его к людям является не более, чем предположением. Хотя мы признаем, что принцип закона был действительно записан в сердцах людей Святым Духом, — поэтому они будут осуждены по нему (Рим. 2), — существует ограмная разница между принципом закона и его воплощением в дарованном своде законов (Синайско -Моисейском), что адвентистами ошибочно не признается.

В конце концов, ветхозаветное писание учит единству закона. Это подтвердил Хри-стос и подчеркивали апостолы: главная цель закона вынести человеку приговор и показать ему необходимость искупления, чтобы прийти к Христу, автору и исполнителю всего закона. Если вы «духом водитесь, то вы не под законом» (Гал. 5, 18); т. к. «любовь есть исполнение закона» (Рим. 13, 10). Эта любовь дает нам силы «жить не по плоти, но по духу», который в нас «чтобы оправдание закона исполнилось в нас» (Рим. 8, 4). В книге пророка Иеремии 31, 31-34 пророк утверждает, что под новой заповедью Бог подразумевал Его закон: «вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его». Во 2-м послании к Коринфянам 3, 3 апостол Павел пишет, что христиане есть «письмо Христово… написанное не чернилами, но Духом Бога Живаго, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца!» Основным мотивом подчинения этому закону является императив любви — «Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас».

Великий фундаментальный нравственный закон вселенной заявлен, таким образом, как закон неизменной (вечной) любви. Это принципиально отличает его от национального или Моисеева закона данного только Израилю. Тот закон был записан, чтобы исполняться, даже хотя он был основан на вечных принципах нравственного качества Бога (Кол.2, 14-17). И когда это исполнение присходило и верующий постигал качество Бога, что наделяло его жизнь Силой Духа, поселившегося в нем, цельная система Моисея исчезала; но вечный принцип, лежащий в ее основании, оставался, и функционирует сегодня как закон любви, «наибольшая заповедь» и единственный закон, по которому должен жить христианин.
Концепция закона адвентистов седьмого дня ведет их, т.о. к не библейской, а време-нам и легалистской позиции, хотя они «под благодатью», ошибаясь в «исполнении запове-дей», они в опасности опять прийти «под иго закона».
Слово Божие, однако, описывает христианина по благодатью как «мертвого для зако-на, чтобы жить во Христе» (Гал. 2, 19) и нигде не учит, что для того, кто может «возродить-ся», роль закона продолжится

II. Отношение благодати и спасения

Хотя адвентисты уделяют огромное внимание «исполнению заповедей» и «подчинению нравственному закону Господа, содержащемуся в Десятисловии, они посвящают значитель-ную часть своих произведений доктрине благодати в Новом Завете. Как мы видели ранее, адвентисты седьмого дня верят в спасение только благодатью и страстно отрицают какую-либо роль «закона» как основы искупления. По их собственным словам:

«Спасения ни сейчас ни когда-либо еще не было достижимо служением закону или делами. Спасение — это исключительно благодать Христова. Более того в планах Господа не было никогда случая спасения человека его делами или его собственными силами. Люди ничего не могли и не могут совершить, чтобы заслужить спасение.

Хотя дела не средство для спасения, праведные дела являются неизбежным резуль-татом спасения. Однако такие хорошие дела возможны только для детей Божьих, чья жизнь в руках Духа Божия… Одно совершенно определенно, человек не может спастись своими силами. Мы глубоко верим, что ни исполнение закона, ни его дела, ни усилия быть может похвальные, ни праведные поступки — сколько бы их ни было, жертвенных или нет — не могут ни коим образом оправдать грешника (Тит. 3, 5; Рим. 3, 20). Спасение — это только лишь (совершенно) благодать, это дар Божий (Рим. 4, 4-5; Ефес. 2, 8) .
Эти и многие другие столь же недвусмысленные положения текущей авторитетной литературы адвентистов седьмого дня показывают, что, несмотря на «дуалистическую тео-рию закона» и своеобразную концепцию, что закон до сих пор еще определяет жизнь ве-рующего, адвентисты признают, что основой их спасения является благодать и только бла-годать, единственный фундамент, на который снисходит Бог, чтобы спасти падших «детей Адама».

В 14 главе «Вопросов доктрины» адвентисты недвусмысленно провозглашают свою приверженность Божественной благодати как единственному пути к спасению. Согласно вере адвентистов седьмого дня, не существует и не возможно спасение через закон или дел по закону, но только через спасительную Божью благодать .
Те христиане, которые знакомы с историей теологии, знают, что позиция адвентистов по поводу закона, хотя и слегка окрашена легализмом, уходит корнями в теорию арминиан (Прим. Религиозное течение, основоположником которого является Якоб Арминус, противоп. кальвинизму) что спасение является свободным даром Божьим; но однажды получив этот дар верующий несет ответственность за его поддержание и продолжительность, а главные средства для достижения этого — это «исполнение заповедей» и «подчинение всем законам Божьим».

Т. к. адвентисты в основе своей арминиане, мы можем логически заключить : что в некотором смысле, спасение в их представлении имеет законные основания. Фактором спа-сения в этой дилемме является то, что по свидетельствам адвентистов они, как и прочие так называемы арминиане, пережили опыт «нового рождения», который был дарован одной лишь благодатью Божьей, через веру в Господа Иисуса Христа и Его жертву на кресте. Надо быть жестоким и бессердечным, чтобы действительно не принять их признание в зависимо-сти от одного Христа в деле искупления человечества, даже если они непоследовательны в своей богословской системе.

Некоторые христиане придают огромное значение учению о «вечном спасении» (eternal security), т. к. это действительно очень важно. Однако, как бы сильно мы не чувство-вали, наша убежденность не дает нам права судить о мотивах и духовных предпосылках других верующих в этой ситуации. Это является вполне достаточной причиной для того, чтобы рассматривать позицию адвентистов седьмого дня как христианскую, с верой в историческое значение Евангелия. Они не могут быть на законном основании названы ни носителями нехристианского культа, ни иудеями, пока к ним применимы доктрины Нового Завета, включая благодать и искупление через заместительную жертву Иисуса Христа «одного за всех» (Евр. 10, 10) и они свидетельствуют о своей «жизни во Христе».

В течение многих веков вокруг сопоставления принципов закона и благодати в Свя-щенном Писании велась широкая полемика. Если спросить евангелистов сегодня: «Верите ли вы, что благодать и закон находятся в прямой оппозиции?» — ответ в большинстве случаев будет безусловно утвердительным. Многие годы путаница была вызвана неправильным употреблением обоих принципов двумя группами в равной степени искренних христиан. Одна из них верит, что действие всего закона прекратилось; другая, что десять заповедей все еще являются Божьей мерой праведности, которой должно подчиняться, иначе спасение бу-дет потеряно. То, что не удалось осознать обеим группам, — это то, что огромный конфликт существует не между законом и благодатью как таковыми; по большей части он сконцентри-рован вокруг истинного понимания их взаимоотношений и относительных функций.

Мы доказали, что любовь есть основа и источник доктрины о благодати, закон необ-ходим, чтобы обнаружить греховность греха и глубину нравственной развращенности чело-века. Когда закон становится основой спасения или фактором удерживающим христианина от греховной практики, он вторгается в сферу благодати. Когда христианин живет не по любви, благодать извращается, а ее цель становится недействительной. Весь закон исполнен любовью, как учили Спаситель наш и апостолы, и христианин никогда не сможет порадовать Бога, если он подчиняется только из страха перед законом. Жизнь по закону связывает душу, так как основная тенденция для человека в послушании не из желания угодить Богу, но из страха Божьего суда. Под благодатью любовь возрождает сердце, и то, что было легалистским долгом перед законом, становится приятным служением благодати. В действительности, благодать и любовь требуют большего, чем закон, который, по мнению фарисеев, нуждается только в формальном исполнении. Благодать повелевает нам «исполнять волю Божию от души» (Еф. 6, 6). Адвентисты седьмого дня утверждают, что они повинуются закону не из страха, но из любви к Богу, но мы с сожалением должны заметить, что в огромном количестве их литература по этому вопросу они пишут, что исполнение закона необходимо ради спасения, таким образом они рассматривают мотив страха вместо библейского императива любви.

Апостол Иоанн внес ясность в этот спорный вопрос, когда писал: «Ибо закон дан чрез Моисея, благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа» (Ин. 1, 17). Как руководящий принцип, мера праведности учитель и инструмент смерти закон вытесняется благодатью — незаслуженной Божьей милостью. Все верующие в Господа Иисуса Христа, прошедшего от смерти к жизни через искупительную жертву Сына Божия, обладает Божественной природой и праведностью. Так как Он первым возлюбил нас, мы принуждены и побуждаемы любить Его и служить Ему. Повинуясь великому закону любви, христианин исполняет праведность от закона (но не закон как таковой; это осуществил только Христос); преобразуемый силой вездесущего Духа Святого, он будет «жить не по плоти, но по духу» (Рим. 8, 4).

Адвентисты седьмого дня верят, мы повторяем, что они спасутся благодатью. Однако зачастую они склонны верить, что их спасение зависит от «исполнения заповедей».

III. Автор спасения

Так как Он принял на Себя все наши грехи, исполняя волю Отца Своего, Господь Иисус «сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного» (Евр. 5, 8-10). В эту истину верят адвентисты седьмого дня. Они твердо отстаивают свою веру в божественность Господа Иисуса Христа, Его равенство с Отцом, совершенство и безгрешность человеческой природы и излагают свою веру детально. Однако они учат, что перед Своим воскресением Господь Иисус Христос носил имя Михаила Архангела. Эта интерпретация абсолютно отличается от точки зрения Свидетелей Иеговы, которые верят, что Христос был сотворенным человеком и что «Он был Богом, но тем всемогущим Богом, каким является Иегова». Адвентисты очень четко проясняют это: «Мы решительно отвергаем идею… и позицию, поддерживаемую Свидетелями Иеговы. Мы не верим, что Христос был сотворенным человеком. Мы как люди не считаем, что идентификация Михаила — тема достаточно значимая, чтобы задерживать свое внимание на ее детальном рассмотрении ни в нашей литературе ни в проповедях.

Мы думаем, что «Михаил» — это одно из многих обозначений Сына Божьего, второго Лика Божия. Но подобная точка зрения нисколько не противоречит нашей вере в Его боже-ственное и вечное пресуществование и не в коей мере не унижает Его личность и дела.»
Хотя многие авторитетные комментаторы поддерживают взгляды адвентистов, Новый Завет, как я полагаю, не дает оснований для подобных заключений. Большая часть доказательств, приводимых адвентистами — из книги пророка Даниила, а остальные — из Апокалипсиса. Сравнивая такие обозначения, как «ангел Иеговы», «ангел Господень», «Князь» и «Михаил», адвентисты приходят к заключению, что Михаил — это еще одно имя для Господа Иисуса Христа. Но адвентисты седьмого дня утверждают, что, хотя он завется «арх-ангел» (archangelos или «первый весник»), он не являестся сотворенным человеком, так как в Ветхом Завете «ангел Иеговы» употребляется для обозначения божественности. В свете этого мы не осуждаем их точку зрения на Михаила, но обращаем внимание читателей на 9 стих послания Иуды, в котором говорится: «Михаил архангел, когда говорил с диаволом, споря о Моисеевом теле, не смел произнесть укоризненного суда, но сказал: «да запретит тебе Господь».
Слово, переведенное как «смел» (durst), в Библии в переводе короля Джеймса является устаревшей формой прошедшего времени глагола «сметь» (dare); таким образом Михаил «не смел» вынести против сатаны укоряющего или богохульного обвинения. Греческий аналог слова «сметь» — tolmao, которое в Новом Завете появляется 16 раз и в негативной форме всегда означает «не сметь из страха возмездия». Таким образом, если Михаил — это Христос, согласно адвентистам седьмого дня, «Он не смел» упрекнуть сатану из страха возмездия.

Адвентисты соглашаются, что 15 раз в Новом Завете слово «talmao» носит указанное выше значение. Но так как его употребление в 9 стихе Иуды опровергает их представление о том, что Михаил — это Христос, они здесь извращающего значение! Как знают адвентисты, никто из комментаторов, к которым они апеллируют, не занимался ни грамматическим ана-лизом этого отрывка, ни сопоставлением с греческим оригиналом, ни тем более критическим толкованием употребления исключительно слова tolmaoв тексте Нового Завета. Согласие с таким толкованием не дает тем не менее никакого основания к неправильному употреблению адвентистами слова talmao. Воплощение Христа, Бога-Слова (Логос), имеющего Божию природу (Ин. 1, 1), конечно, не ставит в упрек Богу — Отцу создание сатаны. В течение Своего пребывания на земле, Христос, Творец, упрекал сатану неоднократно. Значит ли это, что Он будет бояться его в Своей превоплощенной жизни? Писание противоречит этому. Адвентисты объясняют это следующим образом: «Дьяволу — князю тьмы, вполне заслуженно могли быть сказаны это слова укоризненного осуждения, и это не остановило бы Михаила. Сказать, что Михаил не смог, в свете этого значило бы, что у него не было достаточной власти или авторитета, что неверно. В этом смысле говорить о Михаиле не смог слишком узко, скорее он не стал бы таким образом выражать свое отношение» .

Подобное утверждение обнаруживает попытку избежать того факта, что значение слова «сметь» (dare (англ.), tolmao (греч.)) в Новом Завете всегда означает страх, включая и его употребление в 9 стихе послания Иуды. Из текста становится очевидным, что, поскольку Михаил не обладал авторитетом, достаточным для того, чтобы упрекать сатану, «он не посмел» совершить это из страха высшего возмездия. В тексте не содержится информации о том, что положение Михаила было столь высоко, что он «не остановился бы». Контекст, грамматика и основное значение tolmao противоречат попытке адвентистов использовать этот текст для обоснования своей точки зрения на Михаила. Все авторитеты в области греческой грамматики согласны в том, что адвентистсткое толкование извращает классическое использование в Новом Завете слова tolmao.
Таким образом представление адвентистов о Михаиле не с лингвистической, ни с текстологической точек зрения не правильно, хотя они отвергают позицию Свидетелей Иеговы, они искажают истинное содержание этого отрывка и прочитывают его в контексте своей собственной теории о Михаиле как о Христе.

В заключении, я убежден в искренности адвентистского утверждения о возрождении и преданности новозаветному принципу спасительной благодати. Я высоко ценю их уваже-ние к Закону Божьему и их желание соблюдать его. Но я не могу согласиться, однако, с их настойчивым желанием связать «исполнение заповедей» с соблюдением формального закона, особенно со взглядами на «нечистую» еду. Более того, я чувствую, что они заблуждаются, говоря, что Михаил — это имя Христа, и я надеюсь, что мне удалось показать, что они извращают лингвистическое и текстологическое толкование 9 стиха послания Иуды.

Примечание автора

Одним из главных критиков адвентистов седьмого дня является громогласный экс-адвентистский издатель из Миннеаполиса, человек много написавший против своей бывшей церкви. В своей статье в «Мече Господнем» (The Sword of the Lord ), 2 августа 1957 года, он зло нападает на адвентистов седьмого дня как на невольных обманщиков. Поскольку его произведения неоднократно цитировались большинством других критиков, мы будем обсуждать его обвинения, но в интересах краткости ограничимся одной из основных критикуемых областей богословия адвентизма — законом и спасением.

Этот критик цитирует книги «Шаги к Христу» (Steps to Christ) госпожи Эллен Г. Уайт следующим образом: «Условием вечной жизни является сегодня то же, что было всегда… со-вершенное исполнение Закона Божия».
Далее он утверждает, что в это верят адвентисты седьмого дня, но на поверку оказы-вается, что он доказывает свою точку зрения, а именно, что, согласно адвентистам, спасение — это комбинация благодати, веры в Христа и исполнения Закона. Более пристального взгля-да на это утверждение в контексте, из которого критик изъял его, достаточно, чтобы опро-вергнуть эту позицию. Госпожа Уайт пишет буквально следующее: «Мы не зарабатываем спасение своим послушанием так как спасение — это свободный Дар Божий, чтобы воспри-нять веру. Но послушание само является продуктом веры… и это истинное мерило. Если мы живем во Христе и любовь Бога пребывает в нас, наши чувства, мысли, наши дела будут в гармонии с Волей Божьей, которая выражена в заповедях Его Священного Закона. Правед-ность определена стандартом Божественного Священного Закона, выраженного в десяти за-поведях, данных на Синае. Это так называемая вера в Христа, исповедуемая, чтобы освобо-дить людей от обязанности послушания Богу, есть не вера, а самонадеянность. «Благодатью будешь спасен чрез веру». Но «вера, если она не работает, мертва.» Иисус перед тем, как пришел на землю, сказал себе: «Я с наслаждением совершаю Твою волю, о мой Бог. Да, Твой Закон в Сердце Моем». А перед самым Вознесением опять на Небеса Он изрек: «Я исполнил заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви». Писание говорит: «Сим мы действительно знаем, что знаем Его, исполняя заповеди Его. Он, который говорит, что Он пребывает в Нем, должен Сам идти так же, как Он шел», потому что «Христос также пострадал за нас, оставив нам пример, которому должно следовать».

Условием вечной жизни сейчас является то же, что было всегда — что было в раю пе-ред грехопадением наших прародителей — абсолютное послушание Закону Божьему, безу-пречная праведность. Так как мы грешны, не святы, мы не в силах точно исполнять Святой Закон. У нас нет собственной праведности, удовлетворяющей всем требованиям Закона Бо-жия. Но Христос создал для нас путь спасения. Он жил на земле среди таких же искушений и соблазнов, которые окружают нас. Он жил безгрешной жизнью. Он умер за нас, и сейчас Он предлагает взять наши грехи и отдать нам Свою праведность. Если вы отдадите себя Ему и примите Его как своего Спасителя, тогда вся греховность, которая может быть в вашей жизни, ради Него посчитается праведностью. Свойства Христа станут на место ваших свойств, и вы предстанете пред Богом так, как будто у вас никогда грехов и не было. Таким образом в нас самих нет того, чем можно было бы гордиться. У нас нет основания восторгаться самими собой. Наша единственная надежда, что в праведности Своей Христос осенил нас Святым Духом, творящим в нас и через нас» .
В свете полностью приведенного выше рассуждения госпожи Уайт по этому вопросу наш критик упустил из виду принципиальный для нее тезис, что мы будем спасены благода-тью. Это не просто несколько примеров подобной неаккуратности со стороны автора статьи. В результате эта работа во многом подорвала к себе доверие и не принимается в расчет теми, кто знаком с корректными методами исследования.

Адвентисты седьмого дня прекрасно осознают проблему закона и благодати. В Во-просах доктрины они пишут:
«Это было прискорбное непонимание нашего учения о благодати, законе, праведных делах и их взаимоотношении. Согласно вере адвентистов седьмого дня не существует и не может быть спасения через закон или праведные дела согласно закону, а только через спасительную Благодать Божию. Этот принцип — наша основа.
Далее адвентисты пишут: «Спасение ни сегодня и никогда не приходило через закон или праведные дела; спасение — это исключительно благодать Христа. Более того, не было никогда такого момента в намерениях Бога, когда спасение приходило через праведные дела или усилия человека. Люди ничего не могу и никогда не могли сделать, чтобы заслужить спасение.
Поскольку праведные дела не могут быть средством спасения, они являются неиз-бежным результатом спасения. Одно совершенно определенно: человек не может быть спа-сен лишь своими собственными силами. Мы глубоко убеждены, что ни дела, ни подвиги во имя закона, ни усилия, какими бы похвальными они ни были, ни благие дела — сколько бы их ни было и насколько бы жертвенными они не являлись — не могут оправдать грешника (Тит. 3, 5; Рим. 3, 20). Спасение — это только лишь благодать; это — дар Божий (Рим. 4, 4, 5; Ефес. 2, 8)» .

Эллен Г. Уайт, безусловный авторитет в вопросах адвентизма подводит следующий итог: «Христос — это заступник за Церковь на Небесном Суде, заступник за тех, за кого Он заплатил искупительную жертву Своей Живой Кровью. Ни века, ни эпохи не могут пре-уменьшить действенность этой Искупительной Жертвы. Послание Евангелием Его благодати должно было дать Церкви в ясных и отчетливых строках, что мир не должен больше говорить, что адвентисты седьмого дня обсуждают закон, вместо того, чтобы учить или верить в Христа» .

Источник: http://anti-adventism.ru