Православие в эпоху глобализма. Протоиерей Всеволод Чаплин

Протоиерей Всеволод Чаплин, кандидат богословия, заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата

Слово «глобализация» стремительно ворвалось в лексикон православных христиан с недавнего времени. Что стоит за этим термином? Как относиться к обозначаемой им мощной, грозной, многим непонятной реальности? Как реагировать — прятаться? Противостоять? Пытаться жить по-прежнему? Использовать для миссии Православной Церкви? Эти вопросы сегодня активно обсуждаются в православной прессе, на различных конференциях, во внутрицерковной дискуссии.
Причины объединения

Первоначально понятие «глобализация» возникло на Западе в связи с новым развитием мировой экономики. Этим термином обозначили коренные изменения, затронувшие сферу предпринимательства и торговли. В частности, речь идет о многократном облегчении перемещения через границы и океаны товаров и денег, об усилении влияния транснациональных корпораций и международных компаний.

Конечно, глобализация не ограничивается только областью экономики. Развитие транспорта и средств коммуникации — особенно телевидения и Интернета — существенно облегчило преодоление расстояний между странами и континентами. Перелететь из Москвы в Нью-Йорк (тем, у кого есть средства) сегодня быстрее и проще, чем доехать до Вятки (тем, у кого денег немного). Миграция, особенно в преуспевающие западные страны, быстро меняет этнический и расовый состав населения. Миллионы людей общаются по Интернету с зарубежными собеседниками гораздо чаще, чем с соседями по лестничной площадке. Естественно, такое развитие событий облегчает взаимопроникновение различных культур, распространение идеологий и религиозных учений.

Сегодня можно с уверенностью сказать, что подавляющее большинство правительств мира передало весьма значительную часть своих прежних полномочий международным организациям. Способность страны защитить свои внутренние и внешние интересы нынче во многом зависит от того, какой вес она имеет в этих организациях, насколько представлена в коллективных органах, принимающих важнейшие решения. В 1940-е — 1980-е годы Советскому Союзу удалось приобрести прочные позиции в ООН, ОБСЕ, некоторых других международных структурах, где СССР получил право вето и неизменно участвовал в выработке международных правил и законов. Впрочем, в это время отечественная дипломатия делала упор главным образом на отстаивание чисто политических и военных интересов своей страны и «мировой социалистической системы», практически позволив Западу закладывать философские и мировоззренческие основы цивилизационного развития.

С началом 1990-х годов, после роспуска международных структур типа Совета экономической взаимопомощи и Организации Варшавского договора, Россия и другие страны Содружества Независимых Государств начали сближаться с организациями, сформированными под руководством исключительно западных держав — Советом Европы и Организацией Северо-атлантического договора (НАТО). Принципы и правила этих структур были выработаны без нашего участия. Несмотря на формальное равенство государств-членов, ведущие позиции там прочно закрепились за сильнейшими странами западного мира — США, Великобританией, Германией, Францией. При приеме, например, России в Совет Европы у нее не было ни малейшего шанса изменить стандарты и мировоззренческую основу этой организации — нашей стране лишь предлагали измениться самой, дабы не получить унизительного отказа. В НАТО, где каждое государство-участник имеет право вето, страны СНГ (равно как и все православные страны, за исключением Греции) пока лишены какого-либо гарантированного доступа к механизмам принятия решений, что позволяет этой организации как бы «от имени всей Европы» предпринимать такие, мягко говоря, далекие от легитимности действия, как недавние бомбардировки Югославии.

Мощнейшим наднациональным образованием становится Европейский союз (ЕС), уже создавший единую валюту, а также обширный комплекс законов и экономических правил. Верховные структуры ЕС — Европейский парламент и Европейская комиссия — постепенно превращаются в единые органы законодательной и исполнительной власти для всех стран, входящих в Евросоюз. Реальность складывается так, что, например, правила трудоустройства или цены на хлеб, действующие в Португалии либо Польше, скоро будут определяться главным образом в Брюсселе — в штаб-квартире ЕС.

Евросоюз, претендующий на роль выразителя интересов всех народов Европы, пока даже не ставит вопрос о приеме России, Украины или Белоруссии в ряды своих членов. Мало того, многие небольшие страны, ожидающие принятия в ЕС через два-три года, не получат там ни права вето (которым пока обладают все нынешние члены Евросоюза), ни достаточного количества влиятельных должностей для своих представителей. Станет возможной ситуация, при которой некоторые государства, особенно малые страны Центральной и Восточной Европы, будут вынуждены безпрекословно подчиняться решениям, принятым без их участия, особенно если это будет соответствовать позиции крупных держав — Англии, Франции, Германии, Италии, Польши.

Подытоживая, можно сказать, что в большинстве международных организаций, в рамках которых сосредоточена огромная власть, легитимизированная современным правом, Россия и единоверные нам страны Восточной Европы не обладают влиянием, соразмерным значению православной цивилизации. Впрочем, то же самое можно сказать о странах исламских и даже католических — основную роль в глобализационных процессах играет протестантский, вернее, постпротестантский мир.
Говоря по существу

На мировоззренческих аспектах глобализации остановимся позднее. Зададимся сначала другим вопросом, который сегодня ставят многие в Европе и мире: что такое глобализация на самом деле? Можно ли разделить в ней две вещи: с одной стороны — естественное расширение сотрудничества между странами и народами, а с другой — некий «глобальный проект», имеющий свою идеологию, свои цели и тайные пружины?

Так, достаточно очевидно, что современная экономика не может существовать без разветвленной и хорошо отлаженной системы международных связей. В мире наличествует обусловленное многими факторами разделение труда между странами: одни обладают природными ресурсами и могут качественно их перерабатывать, другие достигли успеха в производстве высокотехнологичных товаров, третьи имеют развитое сельское хозяйство, четвертые неплохо живут за счет туризма и «индустрии развлечений». Практически ни одно государство, даже такое мощное, как Соединенные Штаты, не может в одиночку произвести всего, что требуется для его жизни и развития, — если такое и возможно технически, это будет крайне невыгодно. Естественно, международная торговля и экономическое сотрудничество нуждаются в регулировании: надо договариваться об условиях и объемах экспорта и импорта, ценах, таможенном режиме и так далее. Наличие централизованных мировых экономических организаций и соглашений сегодня является неизбежностью. Иначе сильный и богатый будет грубо попирать бедного и слабого.

Однако нынешняя глобальная экономическая система вряд ли может быть названа справедливой. Не случайно, согласно статистике Международного спасательного комитета, 6% населения Земли владеют 59% мирового богатства, в то время как 70% людей мира не умеют читать, а 50% страдают от недоедания. Не случайно и то, что международные экономические организации — ВТО, ВБ, МВФ и другие — подвергаются жесткой критике со стороны религиозных объединений, профсоюзов, молодежных и научных ассоциаций по всему миру, не исключая Запад. Труд в странах «золотого миллиарда» — то есть в Западной Европе, США, Японии и некоторых других государствах — оплачивается в десятки и сотни раз выше, чем во «втором» (нашем) и «третьем» мире. Основная прибыль получается не за счет производства товаров, а за счет их перемещения из страны в страну, с континента на континент. Мало того, деньги все более делают деньги: «виртуальная» экономика финансовых спекуляций становится самой доходной, наиболее заманчивой для дельцов, и некоторые из них уже утверждают, что экономика «реальная» — производство и торговля товарами — может особо не приниматься в расчет, поскольку слабо влияет на «большой бизнес».

Международные экономические организации во многом стали средством создания описанной системы. Навязывая десяткам стран свои рецепты реформирования экономики, подчас приводившие к краху национального хозяйства, они ни разу не посмели подвергнуть критике экономический уклад Англии или Германии, дабы побудить эти страны лучше оплачивать труд зарубежных граждан. Настаивая на открытости границ для американских компьютеров, они пока не помогли тамбовским крестьянам продать картофель в Нью-Йорке. Кстати, о компьютерах. Реальную «свободу» международной торговли прекрасно характеризует тот факт, что электронные машины нередко производятся, скажем, на Тайване, но приносят прибыль американским фирмам, в то время как сами тайваньцы продать конечный продукт в США не могут.

Итак, мировые центры экономической власти, перед которыми вроде бы равны все страны и народы, на деле подчас работают на укрепление могущества сильных и богатых государств, чье нынешнее благосостояние не смогло бы состояться без продолжающейся по сей день эксплуатации бывших колоний — своих и чужих. Незыблемыми остаются и позиции крупного бизнеса, прежде всего транснациональных корпораций. В тех же случаях, когда аппарат МВФ, ВБ и ВТО пытается стать на сторону обделенных (а такое бывает), решение практически не может быть принято без санкции США и ЕС — основных доноров международных финансовых организаций. И, конечно, эти организации вряд ли осмелятся реально действовать против «жизненных» интересов стран «золотого миллиарда». Миллионы детей в Африке могут умирать от голода и СПИДа. Но никто не позволит МВФ и ВТО, даже если они того захотят, перераспределить доходы в мире так, чтобы на спасение этих детей пошла хотя бы пятая часть средств, которые жители стран Запада тратят на парфюмерные изделия и на корм для «домашних любимцев».
На информационном поле

Возникновение современных коммуникационных средств многократно облегчило передачу информации, распространение различных учений и культур. Сейчас, чтобы донести Слово Божие до самых отдаленных уголков планеты, православному миссионеру не нужно отправляться в далекий путь — достаточно открыть страницу в Интернете, затратив на это минимум усилий и материальных средств. Скоро, наверное, упростится и доступ к телевещанию. Когда картинка начнет качественно и повсеместно передаваться через тот же Интернет, создать свою — пусть примитивную — телепрограмму сможет практически любой, у кого есть компьютер и видеокамера.

Да, информационная глобализация открывает для православия в мире новые возможности, которыми многие из нас уже активно пользуются. Но нельзя не видеть и того, что на мировом информационном поле доминируют силы, чуждые не только истинному христианству, но и вообще любой религии. Международные средства массовой информации, в первую очередь телекомпании, агентства и Интернет-структуры, превратились в огромные корпорации с многомиллиардным капиталом и жесткими идеологическими установками. Собственно, они давно перестали быть «средствами», оформившись в самодовлеющие организмы.

Глобальные информационные структуры не случайно стараются вытеснить религию на периферию общества. В мировых СМИ почти невозможно говорить о вере как об основе жизни и мериле любых деяний. О религии вспоминают либо по большим праздникам — на Рождество, конец Рамадана, день рождения Будды, — либо в связи с конфликтами и скандалами, вроде христианско-мусульманской резни в Нигерии или «венчания» сектантом Муном католического архиепископа Милинго. Засвидетельствовать о своей вере серьезно и в полный голос через международные СМИ почти невозможно. При этом владельцы крупных медиа-компаний подчас именуют себя верующими людьми и не выступают против какой-либо религии. Но, если попросить их предоставить эфир для проповеди, они ответят: мы не можем пропагандировать религиозные представления об истине, разделяемые не всеми. Вообще для этих людей и для их идеологии понятие «истина» вряд ли существует. В качестве «ценностей», приемлемых для всех, а значит, единственно достойных распространения и поддержки, они признают лишь приоритеты чисто земного, материально-душевного бытия: жизнь, здоровье и права человека, его возможности для самореализации в обществе и в профессиональной сфере, комфорт, достаток, доступ к развлечениям. Таким образом, в качестве единственного «общепризнанного» идеала людям исподволь навязывается забота о временном благополучии. Нормой объявляется бытие, лишенное Неба и того высшего смысла, ради которого стоит изменить всю свою жизнь, а то и пожертвовать ею.

Известно, что мировые СМИ, особенно действующие в Интернете, в своем худшем варианте пропагандируют насилие, разврат, вседозволенность. Но и солидные глобальные информационные структуры, не допускающие даже тени порнографии или пропаганды войны, несут в себе определенное идеологическое послание, крайне чуждое христианству: абсолютной истины нет, любые религии и мировоззрения равны, а все, что мешает конструированию «царства Божия на земле», надо вынести за скобки.
В области культуры

Информационная глобализация тесно связана с культурной, которая постепенно оборачивается превращением народов мира в однообразный «продукт», а многовековые национальные традиции — в достояние этнографических музеев. Одинаковая музыка, одинаковая одежда, одинаковые «передовые» художественные вкусы, одинаковый стиль жизни — все это активно навязывается нынешней массовой культурой жителям разных континентов и стран — от Исландии до Южной Африки и от Марокко до Кореи. Естественно, пропагандируются прежде всего западные культурные штампы (кроме тех, которые хоть как-то связаны с традиционным христианством).

Возникновение международных организаций и международного права также во многом обусловлено насущной необходимостью. Недавние события показали, например, что нельзя бороться с терроризмом в рамках только одной страны или группы стран. Лишь общие усилия разных государств и народов способны разрешить такие проблемы, как интернациональная преступность, глобальное потепление, региональные вооруженные конфликты, распространение средств массового уничтожения и так далее. Урегулирование международных споров, сотрудничество между государствами — экономическое, политическое, военное и иное — требует установления правовых норм, которые одинаково соблюдались бы разными правительствами.

Впрочем, часто международные организации ничего не могут противопоставить существующей в мире несправедливости, а иногда и закрепляют ее. В Основах социальной концепции Русской Православной Церкви говорится: «Нельзя недооценивать опасности расхождения между волей народов и решениями международных организаций. Эти организации могут становиться средствами несправедливого доминирования стран сильных над слабыми, богатых над бедными, технологически и информационно развитых над остальными, практиковать двойные стандарты в области применения международного права в интересах наиболее влиятельных государств». Пример бомбардировок Югославии в 1999 году показывает, что государства, которые обладают превосходящей военной и политической силой, способны нарушить суверенитет более слабой страны вопреки нормам международного права. Не добившись согласия Совета Безопасности ООН, которому принадлежит исключительное право санкционировать вооруженное вмешательство в дела суверенного государства, западные страны осуществили интервенцию на основе решения, принятого в НАТО — организации, где представлены только они сами и где никак не защищены интересы Югославии.

Возникает вопрос: по какому праву группа государств грубо вмешалась во внутреннюю жизнь другой страны, стала определять, что для нее хорошо, а что плохо, даже не предоставив ей возможности принять участие в решении собственной судьбы, выразить волю своего правительства и своего народа? Почему мировое сообщество допустило ситуацию, когда сильные и богатые страны, не сумев убедить в своей правоте максимально представительный орган — ООН, в которой участвуют Югославия и ее союзники, — начали действовать в одностороннем порядке?

Сегодня реальные творцы международного права — западные политики, чиновники международных организаций и влиятельные общественные деятели (в основном опять же западные) — готовы пойти еще дальше. Многие из них призывают радикально, по французскому или советскому образцу, не только отделить религию от государства, но и вообще вытеснить ее в «добровольную» внутреннюю эмиграцию. Во Франции, Бельгии, Германии власти пытаются запретить ношение мусульманских платков-хиджабов, иудейских ермолок, крупных христианских крестов и других религиозных символов в государственных учреждениях, учебных заведениях и прочих публичных местах. Раздаются призывы сделать невозможным религиозное образование в общедоступных школах либо поставить его под жесткий идеологический контроль, а также признать «дискриминационными» и «разжигающими рознь» любые вероучения, утверждающие, что именно они и только они обладают абсолютной и единственной истиной.

Итак, мы подошли к одному из ключевых вопросов глобализации. Это вопрос о ценностях. Для православного верующего главная цель земного бытия — спасение, стяжание жизни вечной. Все, чем живет «мир сей», — приобретение богатства и власти, достижение комфорта, забота о здоровье, даже само сохранение и продление земного бытия личности — для истинного христианина важно и нужно ровно постольку, поскольку все это не мешает духовной жизни. Держаться своей веры, единственно истинной и единственно спасительной, для православного человека важнее всего на свете (вспомним мучеников первых веков христианства и нашего недавнего прошлого, которые с радостью шли на смерть и благословляли на нее близких, только чтобы не изменить Христу и Церкви). Если кто-либо побуждает или принуждает члена Церкви к вероотступничеству или иному смертному греху, лучше пойти в узы и на гибель, чем повиноваться стихиям мира.

Вера для истинного христианина — это не просто малозначительная особенность частной или семейной жизни. Это основа всего бытия. Именно ей, верой, следует прежде всего руководствоваться в каждом поступке. На ней основывается оценка действий власти и различных общественных организмов, нравственный смысл существования которых православие видит в ограничении греха и поддержке добродетели. В идеале, православные духовно-нравственные принципы должны лежать в основе общественного устройства.

Однако многие современные идеологи пытаются учить нас иному. По их мнению, абсолютной истины не существует. Единственным мерилом всех вещей и явлений они считают пользу живущих на Земле людей, их свободу, права и так далее. Грех, если только он не приносит вреда другому человеку, объявляется нормальным и даже полезным (ведь его нереализованность порождает «комплексы»). Делаются попытки разработать на основе гуманизма «глобальную этику», смысл которой — свести все нравственные учения к минимальному набору норм, обезпечивающих безпроблемное существование земного мира и человека в нем. Такая этика полностью противоречит этике православной, ведь последняя учит: без истинной веры все добрые дела по большому счету духовно безплодны, ибо не приближают человека ко спасению (иногда даже отдаляют от него из-за гордыни и «самоправедного» богозабвения), а средством, позволяющим достичь нравственного совершенства, является благодать Божия, подаваемая в церковных Таинствах. Конечно, добродетельные поступки инаковерующих и нерелигиозных людей вызывают уважение у православных христиан. Но они убеждены: без веры невозможно угодить Богу (Евр. 11. 6), полностью победить грех и достичь вечной жизни.

Вытеснение последовательного религиозного мировоззрения и замена его на секулярный гуманизм производятся не только путем информационной экспансии, образовательных программ. Есть опасность утверждения обезбоженного гуманистического мировоззрения в качестве элемента права — международного или национального, — обязательного для исполнения. Между прочим, в российской Конституции уже содержится идеологизированное гуманистическое утверждение: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью» (Ст. 2). Для православных христиан, полагающих высшей ценностью свою веру и возможность спасения, такое утверждение выглядит более чем странно.
Кто правит миром?

Второй главный вопрос глобализации — вопрос о власти в мире. Мы хорошо знаем, что современные государства, как правило, отошли от принципа богоустановленности царской власти и построили демократическую систему, основанную на выборах народных представителей. Эта система сегодня в целом сохраняется как на уровне отдельных стран, так и на уровне международных организаций, где решающий голос имеют главы и представители законно избранных органов власти разных государств.
Что же делать?

Православным христианам, всем гражданам стран СНГ можно и нужно добиваться решающего влияния на международные процессы. Для этого, во-первых, необходимо тщательно наблюдать за поведением государственных властей в международной политике, а при необходимости — требовать, чтобы это поведение изменилось. Когда Россия, Украина, Белоруссия, любая другая страна с преобладающим православным населением подписывает тот или иной международный договор, вступает в какую-либо межгосударственную организацию, принимает в ее рамках важный закон или судьбоносное решение — правительство и дипломаты должны основывать свои действия на воле народа. Поэтому мы имеем полное право получать самую подробную информацию о сути принимаемых решений и об их последствиях для жизни своей страны, для ее граждан, для их духовной свободы. Нам нужно влиять на эти решения, используя механизмы народовластия.

Во-вторых, мы можем напрямую высказывать нашу озабоченность международным организациям. Большинство их открыто для консультаций с так называемыми неправительственными организациями (НПО), предоставляют им информацию о готовящихся решениях и проектах международных законов. НПО не имеют в межгосударственных структурах права голоса. Но они могут быть весьма и весьма влиятельны, особенно если пользуются поддержкой правительств своих стран. Многие из них напрямую участвуют в подготовке важнейших решений и законопроектов. Представители церковного священноначалия используют этот канал, реализуя следующее положение Основ социальной концепции Русской Православной Церкви: «Памятуя о необходимости духовно-нравственного влияния на действия политических лидеров, соработничества с ними, печалования о нуждах народа и отдельных людей, Церковь вступает в диалог и взаимодействие с международными организациями. В рамках этого процесса она неизменно свидетельствует свою убежденность в абсолютном значении веры и духовного делания для человеческих трудов, решений и установлений».

Источник: http://www.samara.orthodoxy.ru